– А что, мы второй комплект не брали с собой?

– Одежду не брали. А исподнее есть. Сейчас подам, – Неела встала и вновь стала перебирать вещи в бауле. Нашла мужское исподнее и вытащила. Кинула Артаму. Тот не поймал и сгреб рубаху, потом кальсоны с пола.

Девушки смотрели на Артама, а он – на них.

– Чего не одеваешься? – спросила Мила.

– Вы хоть отвернитесь, – недовольно буркнул Артам.

– Это еще чего? Зачем? – удивленно спросила Неела.

– Так я голый.

– Мы знаем. Все уже видели. Мы тебя раздевали, потом самогоном растирали, – прыснула со смеху Неела.

– Все равно отвернитесь, – нахмурился Артам.

– Да пожалуйста, – ответила Неела и отвернулась. Посмотрела на Милу. Та молчала и, не отрывая взгляда, смотрела на Артама. Неела ухватила ее за руку и насильно развернула к окну. Артам встал и стал одевать исподнее. Потоптался босыми ногами.

– А сапоги есть? – спросил он. – Босым ногам холодно.

– Сушатся, – не поворачиваясь, ответила Неела.

– У меня есть, – быстро отозвался Хоймир, – сейчас сбегаю и принесу.

Артем сел на кровать рядом с лежащим в беспамятстве Хойскаром, потрогал его шишку на голове и спросил:

– Это кто его так?

Ему быстро ответила Мила:

– Это Неела его ударила топором.

– Мучитель, – буркнул беззлобно Артам. – Так ему и надо. А за что?

– Я испугалась. А Мила первой его ударила, – оправдалась Неела, – потом уже я. Девушки повернулись к сидящему Артаму лицом.

– А что сразу Мила? – возмущенно произнесла девушка. – Я била черпаком.

– А я от страха не сдержалась. Как увидела, что ты его ударила, и тоже ударила. Думала, это мертвяк к нам ломится.

Артам положил руку на голову Хойскара и закрыл глаза. Так посидел несколько секунд. Потом сплел заклинание исцеления и наложил его на дикаря. Тот глубоко вздохнул и громко испортил воздух.

– Да что с ними сегодня? – возмутилась Неела. – Совсем стыд потеряли.

– Человек без памяти и во сне себя не контролирует, – вступился за дикаря Артам. – Понимать надо.

– Вот еще, – сморщилась Неела. – Вы пердеть будете, а мы терпеть? Нет уж. Дуйте в сени и там что хотите делайте.

– Ой! – Артам скривился. – Мне на двор нужно… Срочно.

– В сенях ведро есть, – несмело предложила Неела. – Ты как, по-большому или по-маленькому…

Артам ухватился за живот.

– И так, и так, – пробубнил он. – Хойскар, дай сапоги.

– Сымай, – не поднимаясь, отозвался замогильным голосом дикарь. Артам дернулся и просительно, с мольбой посмотрел на Неелу. Та его поняла, подошла и двумя рывками стащила сапоги с Хойскара. Артам влез в них голыми ногами и побежал к двери.

– Ты, Артам, не в сенях испражняйся! – крикнула вдогонку Неела. – В хлев иди. Он сразу справа, как с крыльца сойдешь…

Артам распахнул дверь и выскочил в сени. В сенях дверь во двор была нараспашку. Он выбежал из дома и, скользя по слежалому снегу, побежал направо, в хлев. Туда вела цепочка следов на снегу. Заскочил и, не закрывая двери, побежал в угол. Снял штаны и сел.

Артама здорово пронесло. Он даже испачкал брызгами сапоги. Но после того, как он справил первую нужду, пришло благостное облегчение. Артам с медленно выдохнул и стал вертеть головой, рассматривая хлев. Хлев как хлев. Стойла, ясли и сапоги…

Сначала он не обратил внимания на стоящие у стены сапоги. Потом что-то в его голове переключилось, и он снова превел взгляд на сапоги.

«Точно, кожаные сапоги, – подумал он и поднял глаза выше: – Штаны, руки… Голова в руках…» Артам замер, а потом заорал благим матом. В углу, прячась в тени, стоял безголовый человек и держал голову в руках. Глаза головы осмысленно смотрели на Артама и как бы примерялись к нему. Артама охватил неподдельный ужас. Он забыл, зачем пришел в хлев, и вскочил. На ходу подтягивая кальсоны, громким воплем распугивая ворон и красногрудых птиц, побежал к крыльцу. Поскользнулся на ступеньках, упал и на карачках пополз в дом. Кальсоны с него спали и повисли на сапогах. Он на четвереньках вбежал в дом и под удивленными взглядами троих людей захлопнул дверь. Поднялся и подпер ее спиной. Не обращая внимания на свой вид, задыхаясь и тыкая пальцем в окно, повторял как сумасшедший:

– Там… Там… Там… Там…

– Что там? – закричали разом все трое.

– О-о-о… – завыл Артам и, размахивая руками, показывал нечто невообразимое: – О-о-о… – завывал он, стуча зубами. – Там…

В это время дверь слегка толкнули. Артам взвыл еще громче и уперся руками в дверь. Но удержать рвущегося в дом не сумел. Сильнейший толчок опрокинул его на пол. Дверь с шумом распахнулась, и в клубах пара перед испуганными людьми появился с топором в руках Хоймир. Он, дико вращая глазами, огляделся и закричал:

– Где он?

– Кто? – испуганно спросил Хойскар, отодвигаясь от него подальше и прижимаясь к стене.

– Тот, кто выл?

– Вон он, – указал рукой на ползущего от двери на карачках Артама. А тот, тихо подвывая, заполз под кровать и затих.

– Что у вас опять произошло? – успокаиваясь, спросил Хоймир. Он бросил сапоги рядом с кроватью. Закрыл двери в сени, потом в комнату и прошел к столу. Налил себе самогона и залпом выпил. Потом сел на лавку.

– Мы сами не знаем, – подождав, когда он сядет, ответил успокоившийся Хойскар. – Мне кажется, тут все понемногу сходят с ума. Меня ударили топором по голове. Приполз орущий в страхе Артам и не пускал тебя. Чем ты его так напугал?

– Не пугал я его. Даже не видел. Я ходил за сапогами для него. Захожу и слышу дикий вой. Я подумал, мертвяк пожаловал. Сунулся в дверь, а она заперта. Ну, я и ударил ногой. У вас все в порядке?

– Не знаем, – дрожащими губами ответила Мила. – У Артама надо спросить. Он что-то видел и, наверное, это что-то очень страшное. Запри двери.

– Так Хойскар запор сломал. Как я ее запру? – отозвался, недоуменно глядя на Милу, Хоймир.

Хойскар посмотрел на товарища и спросил:

– А где Тойрум?

– Крепость сторожит.

– Неела, – повернулся он к девушке, – а где твой ширд?

– С утра на охоту умотал.

– Ты его позвать можешь?

– Могу.

– Зови! – приказал Хойскар. – Тут что-то непонятное происходит, и нам нужна охрана. Лучше всего всем перебраться в крепость.

– А если этот кто-то знает туда тайный проход? – спросила Неела. – Он нас всех сожрет. Нет, я тут останусь. Там слишком много места, где он может спрятаться.

Она подошла к кровати и ударила рукой по спинке.

– Артам? – позвала она. – Вылазь.

В ответ ей была тишина. Неела тяжело вздохнула и попросила:

– Ну не трусь. Вылезай, нам нужна твоя помощь.

Раздалось шевеление, и из-под кровати показалась всколоченная голова Артама.

Глава 2

В это же время. Королевский дворец в Ривангане

Король Безгон оделся в парадный мундир гвардии, которую сам же и отменил и распустил десять лет назад, и все из-за страха за свою жизнь. Как-то так получалось, что, приблизившись к трону, военные чины начинали терять почву под ногами и ставили себя выше короля. С такими вояками, не знавшими поля брани, находиться рядом становилось опасно. Их начинали обхаживать скрытые от глаз силы, желающие смены короля. И справиться с таким искушением не мог никто. Вот и орден Черного лотоса через восемь лет безупречной службы стал на сторону партии противников королей древней крови.

О, эта кровь многим мешала. Только те, в ком текла эта древняя кровь, могли быть правителями Ривангана, и только они сдерживали честолюбивые желания отцов церкви. Не раз и не два древнюю кровь пытались извести под корень. Сначала маги. Потом церковь. Но всегда находился тот, в ком продолжала течь эта могучая кровь.

Безгон сам посодействовал распространению этой крови в многочисленном потомстве от жен своих вельмож. И казалось бы, аристократы, как и раньше это было, должны радоваться тому, что в их семье и роду появился наследник престола. Но вот же незадача. Что-то поменялось в мире, и его потуги не оценили. А он сам незаметно для самого себя попал в положение человека, запертого в своем дворце. Он чувствовал всеми фибрами своей тонкой души, что его обкладывают, как волка со всех сторон красными флажками. Он как-то незаметно упустил власть из своих рук, и теперь ему приходилось расплачиваться за свою неосмотрительность.

«Постарел, потерял хватку, – огорченно размышлял Безгон, шагая по коридору третьего этажа в малый зал приемов. – Как же они снюхались? Церковь и правители провинций? Нельзя. Ох, нельзя долго держать одних и тех же на местах. Надо их тасовать. Посидел годик-два – и иди на другую провинцию. А канганов с почетом на пенсию. С хорошим выходным пособием… Или на плаху – для острастки других. Никому нельзя верить, все предали. И жандармы, и прокуроры. Думали, я не увижу, не пойму. Шакалы… Как же тяжело быть королем! Всюду подковерные интриги, предательства и тайная смерть. Вот неизменные спутники моей власти…» Король в тяжких раздумьях пошевелил густыми нахмуренными бровями.

За королем шагали два лейтенанта, недавно переведенные из полка внешней охраны во дворец.

«Молодые, безземельные, задиристые, – думал о них Безгон. – Но и этих перекупят. Такова плата за власть». Король слышал за спиной их решительную поступь и так же, как они, уверенно шел вперед. Он еще повоюет. Он еще покажет этим сукиным сынам, чего стоит он, Безгон.

Король вошел в распахнутые перед ним двери зала малых приемов и сел на трон. Справа и слева от трона встали лейтенанты. Позади трона встал Борис, неизменный секретарь, ставший за долгие года службы верным и единственным другом королю.

Безгон расправил складки на мундире. Он специально надел этот наряд, чтобы вельможи, прибывшие во дворец с жалобами, сразу поняли, что орден Черного лотоса в немилости. И что король снова хочет возродить гвардию.

События подтолкнул генерал Румбер, взявшийся с неуемной энергией выполнять его приказ о передислокации войск. В общем-то, действовал эффективно и неожиданно решительно. Но… несколько несвоевременно. Придется с этим считаться и пересматривать планы.

– Пусть жалобщики войдут, – разрешил король, и камергер, важно поклонившись, распорядился запускать просителей. Он только уточнил:

– Всех сразу, ваше величество, или по одному?

– Всех сразу, Людвиг, – приказал король и удобнее уселся на жесткий трон. Он специально бы сделан таким, чтобы короли на нем не засиживались и быстро решали государственные вопросы. В руках Безгон на всякий случай держал амулет щита.

В зал повалила толпа придворных, низко кланяясь и распределяясь по родовитости.

Впереди толпы, расшаркиваясь, кланяясь и пританцовывая, шли шестеро брюхатых и надменных из самых родовитых вельмож. Их заплывшие жиром глазки прятались от взгляда короля.

«Ненавидят», – внешне проявляя радушие, мысленно усмехнулся король.

Вельможи оттанцевали положенные па и остались стоять, склонив головы в поклоне. Ниже кланяться им не позволяли древность рода и животы.

– Господа, верю, что во дворец вас привели чрезвычайные обстоятельства, – поприветствовал прибывших король. – Ничего другого, господа, придумать не могу. Потому спешно и принял вас. Рассказывайте.

Вельможи сразу поняли, что Безгон определил им неудобную позицию подданных, которые оставили своего короля, и теперь им предстояло не жаловаться, а оправдываться.

– Ваше величество, – хорошо поставленным голосом начал за всех говорить риньер Вист Брауншвейский, владетельный сеньор обширных земель в столичном округе. – Мы всегда рады вас видеть, и только множество забот на поприще служения вашему величеству не позволяют нам видеться так часто, как бы этого хотелось. Все в трудах, – он смиренно склонил голову, – и заботах на благо колдовства…