Константин Черепахин подбежал к перепуганному экскаваторщику. Парень с изумленным видом показывал рукой в центр старого фундамента. Прораб проследил за его жестом и застыл. В середине бетонной площадки зияла глубокая черная трещина. Отчего-то при виде ее по спине Черепахина снова пробежал холодок.

Дурные предчувствия его никогда не обманывали. Здесь и в самом деле творилось что-то странное, и слова старикашки это только подтверждали. На всякий случай он решил предупредить о происходящем своих заказчиков – руководство дворянского собрания. Черепахин подозревал, что им известно куда больше, чем они изображали. Если это действительно так, пусть сами со всем разбираются. А его дело – следить за ходом строительства и соблюдением сроков.

А место и в самом деле оказалось нехорошим.

Константин Черепахин убедился в этом следующим утром, когда перепуганные строители прибежали за ним в общежитие в половине седьмого утра и так стучали в дверь, что едва не сорвали ее с петель. И сейчас прораб Черепахин стоял посреди заснеженной стройплощадки, над которой медленно поднималось солнце, глядя на полуразрушенную кирпичную стену, сохранившуюся на старом фундаменте.

На этой покосившейся стене головой вниз висел вчерашний старик Геннадий Векшин. Подвешенный ржавой цепью за одну ногу, – вторая была согнута в колене, – и мертвый уже несколько часов. Старика удерживала не только цепь, но и проткнувшие его насквозь толстые ледяные клинья, похожие на сосульки. Будто бабочку кто-то пришпилил к стене. Положение заиндевевшего тела вдруг напомнило Черепахину картинку с известной карты Таро. Кажется, она называлась «Висельник».

Вот и начались неприятности, которых прораб ожидал. Старик Векшин, предупреждая его об опасности, как в воду глядел. Жалко, дед не предугадал, что строительство будет свернуто, потому что он сам станет этому причиной.

Вчера Константин не стал звонить руководству дворянского собрания, но теперь было понятно, что этого не избежать.

– М-может, полицию вызвать?! – трясясь от страха, спросил бригадир строительной бригады. – Мы ведь никому ничего не говорили еще, сразу за вами побежали…

– Ни в коем случае, – холодно произнес Константин, вытаскивая из кармана куртки мобильник. – Полиции мы пока ничего говорить не будем… Сначала я позвоню Ипполиту Германовичу, а там уж как он решит… Нам еще проблем с руководством не хватало!

И он, бросив последний взгляд на обледеневший труп старика, быстро набрал нужный номер телефона.

Глава 2
Ученик чародея

В зимнем лесу быстро сгущались сумерки. Свет фар большого черного внедорожника то и дело выхватывал из обступающей темноты сугробы самых причудливых форм и растущие вдоль дороги ели с толстыми пушистыми лапами, похожие на волшебные создания.

Эти белоснежные леса действительно выглядели колдовскими, совсем как в старых фильмах-сказках, которые Ипполит Германович обожал смотреть в детстве. Вот горбатый сугроб, напоминающий формой верблюда. А вот частично заваленная снегом каменная глыба, похожая на гигантскую черепаху.

Древний лес, со всех сторон обступивший провинциальный городок под названием Клыково, идеально подошел бы для натурных съемок фэнтезийных фильмов. Но, к сожалению, Ипполит Германович Бестужев кино не увлекался. У него был другой круг интересов, далекий от кинематографа, хоть и связанный с различными мрачными чудесами этого мира.

Шутка ли, прямо сейчас Бестужев ехал на аудиенцию к местному колдуну.

Проселочная дорога, ведущая к лесному имению чародея, и так была не особо широкой, а из-за сугробов сузилась настолько, что двум машинам не разъехаться. К счастью, навстречу пока никто не попадался. Гости у колдуна были большой редкостью.

Кутаясь в дорогую норковую шубу с высоким воротником, Ипполит Германович разглядывал фантастические виды ночного леса. Его личный водитель по кличке Туз, выполняющий также обязанности телохранителя, – бритоголовый здоровяк с вечно хмурым выражением лица, – пристально следил за дорогой, изредка сверяясь с картой навигатора.

Помощница Лола, рослая, крепко сбитая блондинка с короткой стрижкой, тихо дремала на заднем сиденье рядом с Бестужевым. Однако Лола всегда спала очень чутко, сказывались годы службы надзирателем в исправительной колонии. Как только Туз начал сбавлять скорость, она открыла глаза и огляделась по сторонам.

– Что, уже приехали? – хрипло осведомилась Лола.

– Подъезжаем, – мрачно сообщил Туз.

Могучие деревья, покрытые искрящимся в свете фар инеем, расступились, и путешественники увидели высокую черную крышу старинного дома, почти полностью скрытого забором. Дорога закончилась небольшой стоянкой, расположенной перед массивными коваными воротами.

Дом колдуна окружала неприступная трехметровая ограда из кирпича и стали, а само поместье занимало приличную территорию посреди дремучего леса. На высоких столбах, установленных во дворе, горели уличные фонари, в их желтом свете было видно, как кружатся в воздухе снежные хлопья.

Туз распахнул дверцу пассажирского салона, и Ипполит Германович, неуклюже переваливаясь на коротких, толстых ногах, выбрался из автомобиля. Лола вышла за ним следом. Крупные снежинки тут же облепили ее широкие плечи, обтянутые черным пуховиком.

– Вы уверены, что это тот самый адрес, шеф? – чуть слышно поинтересовалась женщина, озираясь по сторонам. – Уж больно места тут глухие…

– Более чем, – вкрадчиво пробормотал Бестужев, окинув заинтересованным взглядом гигантский темный особняк, возвышающийся перед ними. – Адрес сообщил мне сам хозяин дома. Да, от города далековато, но владелец поместья ценит уединение, поэтому и мы постараемся долго здесь не задерживаться.

Вытянув правую руку, Ипполит Германович взглянул на свои пальцы, затянутые в черную кожаную перчатку. Они заметно тряслись от волнения и предвкушения. Бестужев громко сглотнул. Еще никогда до этого дня ему не доводилось встречаться с человеком, обладающим подобным сверхъестественным могуществом. Более слабые колдуны, конечно, попадались. Не очень часто, но все же приходилось с ними сталкиваться. И всех их охватывал благоговейный трепет, когда они слышали имя того, с кем сейчас предстояло увидеться Ипполиту. Мастера Игрушек знали все, от дешевых шарлатанов до действительно способных к магии колдунов.

Туз, проваливаясь в снегу, приблизился к железной калитке, врезанной в правую створку высоких ворот, и надавил кнопку звонка. Через несколько секунд в доме распахнулась входная дверь, и послышались чьи-то легкие шаги.

Забранное решеткой окошко в верхней части калитки открылось, и Бестужев увидел в прорези темные очертания чьей-то головы. Голова выжидательно молчала.

– Добрый вечер, кем бы вы ни были! Мы – представители Клуба Калиостро, приехали к господину Закревскому, – приветливо улыбнувшись, сказал Ипполит Германович. – Он нас ожидает.

Называть свое имя ему не пришлось, поскольку о встрече договорились заранее. Загрохотали тяжелые засовы, и калитка со скрежетом отворилась. Ипполита Бестужева и его спутников встретила невысокая женщина в странном одеянии. На ней было темно-серое, с длинными рукавами, платье до пола, похожее на форму горничной. Голову покрывал широкий капюшон такого же цвета, больше похожий на мешок с прорезью для глаз. Все остальное лицо было скрыто.

Женщина, не произнося ни слова, впустила гостей, а затем заперла калитку и жестом предложила им следовать за собой. Она шла не слишком быстро, но все же Бестужеву приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не отставать от нее. Обычно председатель Клуба Калиостро передвигался неторопливой вальяжной походкой, гордо неся перед собой огромный живот. Он носил дорогие, сшитые на заказ костюмы и опирался на трость с серебряным набалдашником. Но сейчас Ипполиту пришлось торопливо семенить за горничной. Туз и Лола, шагавшие позади, едва сдерживали улыбки, посмеиваясь над коротконогим шефом.

Посетители пересекли расчищенный от снега двор, вошли в особняк, и резные деревянные двери гулко захлопнулись у них за спиной. В сумрачной прихожей, обшитой панелями темного дерева, их встретила еще одна женщина в балахоне с капюшоном.

– Ваши куртки, пожалуйста, – произнесла она безжизненным голосом.

Под плотной тканью капюшона ее голос звучал глухо и чуть слышно.

Ипполит Германович снял шубу, Туз и Лола сбросили пуховики, и служанки приняли их одежду, стряхнули с нее налипший снег и повесили в большой стенной шкаф. Затем вторая горничная растворилась в полумраке коридора, а первая снова пригласила посетителей идти за ней.

Ипполит Бестужев и его спутники шли по длинным извилистым коридорам старинного дома, переходили из одной сумрачной комнаты в другую, с любопытством оглядываясь по сторонам. При их приближении многочисленные настенные светильники из горного хрусталя вспыхивали сами собой и гасли, стоило гостям их миновать. Под высокими сводчатыми потолками гулким эхом отдавались шаги.

Удивительное жилище мало напоминало дом черного колдуна, самого старого и искусного в этих краях. Здесь не было ни каменных языческих идолов, ни странных символов на стенах, ни чучел крокодилов, покачивающихся под потолком. Зато все в доме буквально кричало о достатке. Каменные полы были покрыты толстыми дорогими коврами, с потолков свисали сверкающие сотнями граней хрустальные люстры, повсюду стояли мраморные статуи и антикварная мебель, а стены украшали массивные старинные картины. В каждой комнате жарко топился камин. Гостям казалось, что они очутились в старинном замке.

В общем, особняк колдуна Закревского, более известного как Мастер Игрушек, поражал гостей роскошью, однако Ипполит Германович Бестужев подозревал, что все это лишь способ отвлечь посетителей. Красивые и дорогие предметы обстановки притягивали к себе внимание, оставляя незаметными такие вещи, как миниатюрные камеры слежения, а также защитные оккультные символы, нанесенные под подоконниками и у порогов комнат, и другие подобные мелочи, которые замечал только самый натренированный глаз. Ипполит Бестужев их видел, в отличие от своих менее осведомленных телохранителей, и прекрасно понимал, что особняк скрывает такие страшные тайны, какие и не снились обычным людям.

Владелец дома Кшиштоф Закревский, темный чародей, широко известный в узких кругах, ожидал их в просторном каминном зале с высокими витражными окнами и полом, выложенным черным мрамором. В большом камине у стены металось пламя, под потолком покачивались, раскидывая по стенам радужных зайчиков, хрустальные подвески массивной люстры, а все свободное пространство занимали старинные деревянные стеллажи, плотно заставленные пыльными фолиантами.

На равном расстоянии между полом и потолком каминный зал опоясывала широкая галерея, на которую вела винтовая лестница темного дерева. По всей галерее также тянулись полки, заставленные книгами, которым не было цены. Библиотека колдуна Закревского могла похвастать не только самыми знаменитыми, но и самыми редкими трактатами о черной и белой магии, Мастер собирал их много лет во всех странах мира. В другое время Ипполит Германович, всю жизнь интересовавшийся магией, эзотерикой и оккультизмом, обратил бы на них самое пристальное внимание, но сейчас он прибыл сюда по другому вопросу.

В центре зала стояла высокая китайская ширма из лакированного дерева, которая была обтянута красной полупрозрачной тканью, расшитой изображением певчих птиц. Возле ширмы находилось пустое кресло, а с другой стороны угадывались очертания еще одного кресла, гораздо большего размера, в котором уже кто-то сидел.

За ширмой темнели очертания крупной фигуры, от которой тянулись в разные стороны тонкие трубки и провода. Угадывались силуэты нескольких стоек с медицинскими капельницами.