Конечно, тогда, придя впервые на занятия к репетитору, я всего этого еще не знал – просто глядя на величественный фасад здания, испытывал необъяснимый трепет. При входе в подъезд консьерж уточнил, к кому я иду, и пропустил без лишних вопросов. В огромной пяти- или шестикомнатной квартире меня встретила молодая симпатичная женщина – она и оказалась моим репетитором. Мы прошли в ее кабинет, который выглядел словно кадр из фильма про товарища Сталина: снизу стены обиты старинным дубовым шпоном, а сверху обтянуты оливковым шелком в цветочек. Было заметно, что отделка сохранилась еще с прежних времен. Имя репетитора – Лариса – тоже невольно навевало революционные ассоциации. Я пережил тогда удивительное ощущение, словно вживую соприкоснулся с историей нашей страны, почувствовал дух времени, сохранившийся в этих стенах…

Лариса быстро оценила мой уровень знаний, наметила план действий, и мы начали «прорабатывать» времена – пожалуй, самое сложное в английской грамматике. Пока мы занимались, я все собирался с духом, чтобы спросить: кто из перечисленных на табличках великих людей жил прежде в этой квартире – Жданов, Троцкий, а может, Хрущев или Жуков? Но так и не осмелился задать мучивший меня вопрос – решил, что это будет нетактично. Позже мой товарищ, занимавшийся с этим репетитором уже больше года, рассказал, что Лариса – внучка бывшего министра иностранных дел СССР В. М. Молотова и сводная сестра политического деятеля и писателя Вячеслава Никонова.

С учетом моего достаточно неплохого базового уровня языка, за пару месяцев мы подтянули времена глаголов, структуру фраз и пересказ, что позволило мне получить высший балл по английскому на вступительном экзамене. За что я по сей день благодарен Ларисе, так как поступление в иняз стало одним из важнейших событий в моей жизни.

Поскольку вуз, куда я хотел поступить, считался «особым», в приемную комиссию помимо характеристики из школы нужно было предоставить рекомендацию из райкома комсомола. Без нее абитуриенты даже не допускались к экзаменам.

Но если ты считался комсомольским активистом, ни разу не был уличен в нарушении порядка и хорошо учился – как в моем случае, – то нужную бумажку выдавали без проблем. Мою кандидатуру обсудили сначала на бюро ВЛКСМ школы, а затем и на бюро райкома ВЛКСМ в здании райкома Первомайского района на Семеновской площади – и я получил необходимые рекомендации.

МГПИИЯ им. Мориса Тореза (ныне Московский государственный лингвистический университет им. Мориса Тореза).

Сдав английский и историю на пятерки, а русский и литературу на четверки, я набрал достаточно баллов, чтобы попасть в заветный список студентов МГПИИЯ им. Мориса Тореза.

Стоит упомянуть, что в инязе было два факультета: переводческий и педагогический. Первый готовил переводчиков, второй – учителей французского, английского или немецкого языков. Педагогический считался «женским» факультетом, а переводческий – «мужским»: более 90 процентов учившихся со мной студентов составляли юноши, на девушек же приходилось 5–10 процентов. Это были, в основном, дочери министров и других крупных советских чиновников – лицам женского пола для поступления на переводческий требовалось особое разрешение то ли ректора, то ли декана факультета.

Девушки на нашем курсе были видные, из «хороших» семей и весьма обеспеченные. Порой, правда, случались эксцессы: так, отец одной студентки, будучи руководителем Внешторга (или другого подобного ведомства), оказался обвиненным в хищении и позже даже был расстрелян. Несмотря на это, его дочь продолжала учиться – никто ее из института не исключил. Видимо, озвученный Сталиным принцип «сын за отца не отвечает» в брежневско-андроповский период стал вполне реальным.

Почему именно португальский?

Собственно, своей последующей командировкой в Анголу я был обязан в первую очередь португальскому языку. Вообще-то я хотел пойти по «пути наименьшего сопротивления» и поступить на отделение английского, но хитрая судьба забросила меня на романское отделение с португальским языком в качестве основного. Дело в том, что каждый год МИД, Внешторг и другие учреждения, нуждающиеся в специалистах, планировали потребность в переводчиках того или иного языка, и институт в соответствии с конъюнктурой этих организаций набирал студентов.

В тот период стало очевидным, что Португалия, освободившаяся от гнета тирана Салазара и давшая вольную своим колониям, таким как Ангола, Мозамбик, Сан-Томе, Принсипи, Кабо-Верде, запустит процесс более активных политических, военных и гуманитарных связей СССР с этими государствами. Отсюда и родилось решение создать в МГПИИЯ им. Мориса Тореза целых три группы португальского языка на курсе.

Узнав, что попал в «португальскую» группу, я поначалу очень расстроился, у меня даже возникло желание пойти в деканат «качать права» – чтобы меня перевели на знакомый мне английский. Однако моя тетя, узнав о моих проблемах, настойчиво порекомендовала, как сейчас говорят, «отпустить ситуацию» и не вмешиваться в ход событий. Будучи филологом, она знала толк в языках и перспективах их применения и, поддавшись ее авторитету, я «сложил оружие».

В результате мне пришлось изучать этот редкий, но, как стало понятно потом, достаточно востребованный в стране и в мире язык. Португальский сильно напоминает испанский, но больше всего походит на современный галисский/ каталанский. Интересная деталь: те, кто говорит на португальском, легко понимают испаноговорящих, однако последние с трудом понимают португальцев, так как португальский язык полон носовых звуков и редукций – и все это сливается в единое звучание, делая речь с трудом воспринимаемой на слух.

Как известно, португальский базируется на латинском, как и большинство романских языков, и является третьим по распространенности в мире среди европейских языков. На нем как на родном говорят около 250–270 миллионов человек. 80 процентов из них приходятся на Бразилию, оставшиеся – на Анголу, Мозамбик, Кабо-Верде, Гвинею-Биссау, Сан-Томе и Принсипи, индийскую Гоа и китайский Макао.

В результате «революции гвоздик» в Португалии в 1974 году был свергнут фашистский режим, все вышеперечисленные страны открыли границы и начали двусторонние отношения с миром, включая Советский Союз, который протянул руку помощи большинству из этих освободившихся от гнета государств.

В описываемые мною времена, руководствуясь принципом пролетарского интернационализма, СССР активно поддерживал молодые государства, получившие независимость, оказывая им политическую, техническую и другую помощь. Кроме Анголы в список входили Мозамбик, Куба, Алжир, Египет, Вьетнам, Сирия, и другие страны. Туда посылались специалисты из разных отраслей народного хозяйства, разнообразные советники. Вместе с ними ехали и переводчики. В общем, получение диплома иняза жизнь нам могло обеспечить яркую и нескучную.

Чему нас учили в инязе

Обучение на португальском отделении, как и на других, строилось по принципу полного погружения в язык, его грамматику, лексику, а также историю и страноведение. Институт возглавляла в то время профессор, специалист по немецкому языку Наталья Кузьминична Бородулина, переводческий факультет – декан, незабвенный Юрий Иванович Горшунов. Мы не знали языковой специализации декана, но зато вскоре оценили его феноменальную память – он называл по имени и фамилии каждого из двухсот студентов факультета уже со второй недели после сдачи вступительных экзаменов. Юрий Иванович не раз нам помогал, вытаскивая из сложных ситуаций, в которые периодически попадают практически все студенты.

В день нам полагались 2–3 часа практических занятий, далее следовали грамматика, фонетика, языкознание плюс история КПСС и политэкономия – обязательный набор предметов для любого вуза тех времен. Знания языка институт давал и по-прежнему дает превосходные. Представьте себе: на протяжении пяти лет (а именно столько мы учились) каждый день проходили практические занятия на выбранном языке, затем домашнее чтение, плюс на старших курсах перевод, включая синхронный. Неудивительно, что иняз, а точнее, его переводческий факультет, пополнял ряды переводчиков ООН в Женеве и в Нью-Йорке, а также работников МИДа и других престижных госучреждений.

Помимо языкового образования в Институте им. Мориса Тореза была неплохая подготовка по общеобразовательным дисциплинам, таким как литература (русская и изучаемого языка), русский язык с обязательной защитой сложной курсовой, история КПСС, философия, основы марксизма-ленинизма, страноведение.

Помнится, историю КПСС нам преподавала профессор Елена Михайловна, ей было лет под девяносто. Она, по ее собственным словам, «еще застала борьбу с троцкизмом в молодой Советской республике»… А важный предмет, который впоследствии мне очень пригодился в жизни, – страноведение португалоязычных стран – вел молодой преподаватель, работавший на постоянной основе то ли в соседнем МГИМО, то ли в Академии общественных наук и приходивший в иняз на пару лекций в неделю.

Сам он окончил МГИМО, блестяще владел португальским, французским, итальянским, словацким и английским языками. Его однокашником по институту был известный ныне бизнесмен и общественный деятель Алишер Усманов, а близким приятелем – Виталий Чуркин, в будущем постпред Российской Федерации в ООН.

Преподаватель был хорош собой, всегда элегантно, с иголочки, одет, многие девушки на курсе были влюблены в него. Он отлично знал историю современной Португалии и ее колоний, усердно пытался донести до нас все ужасы правления Салазара в Португалии, увлекательно рассказывал о быте коренных народностей Анголы и Мозамбика. Его лекции были очень интересными и познавательными, и многие знания весьма пригодились нам в дальнейшем. Звали этого преподавателя Сергей Владимирович Ястржембский. Нам он запомнился человеком, словно сошедшим с картинки из модного западного журнала. Ястржембский любил носить укороченные кожаные элегантные куртки, которые делали его похожим не на красного комиссара, а, скорее, на Бельмондо в фильме «Профессионал».

Мы и представить не могли, что наш молодой симпатичный учитель спустя 10 лет станет сначала директором Департамента информации и печати МИД СССР, а затем в 1996 году – пресс-секретарем Президента Российской Федерации Бориса Ельцина.

Ястржембский продолжил свою карьеру и после ухода Ельцина уже в качестве помощника президента, а затем – представителя Президента РФ по вопросам развития отношений с Европейским Союзом. Мне хочется подробнее остановиться на некоторых фактах биографии этого неординарного человека, которые наверняка помнят мои ровесники, но вряд ли они известны более молодому поколению.

Наш преподаватель страноведения Сергей Ястржембский – в дальнейшем заместитель руководителя Администрации Президента РФ. (Фото с сайта politobzor. net)

С. В. Ястржембский на посту помощника Президента Российской Федерации Владимира Путина. (Фото РИА Новости)

Сергей Владимирович числился пресс-секретарем Ельцина до сентября 1998 года. После того как в Госдуме дважды не прошло утверждение Черномырдина на пост председателя правительства РФ, Ястржембский оказался в числе ряда политических деятелей, обратившихся к Президенту с предложением рассмотреть еще ряд вариантов. Среди названных ими кандидатур оказались Примаков (которого в итоге и выбрал Ельцин) и Лужков. Наличие в списке Лужкова вызвало раздражение главы кремлевской администрации (и зятя Ельцина) Юмашева, расценившего этот факт как лоббирование интересов мэра Москвы. Посему все авторы альтернативного предложения, в том числе и Ястржембский, вскоре лишились своих постов в окружении Президента. Лужков оценил инициативу Ястржембского, и по возвращении из отпуска, который тот провел в Африке, назначил его на должность заместителя премьера Правительства Москвы.

С 20 января 2000 года Ястржембский стал помощником Президента Российской Федерации Владимира Путина. Под руководством Сергея Владимировича было создано Управление по чрезвычайным информационным ситуациям (освещавшее наиболее резонансные события в стране, в том числе гибель экипажа подводной лодки «Курск», теракт на Дубровке и проведение контртеррористической операции в Чечне).