Приходить на день рождения Киры было ошибкой. Что я этим добилась? Хотела доказать себе, что с легкостью переживу встречу с прошлым, а в итоге получила новые раны. Ради чего все это?

– От кого ты бежишь, Саша? – низкий голос, который я узнаю из тысячи, проникает в мое сознание, заставляя тело вспыхнуть сотнями обжигающих искр.

Это дежавю. Снова теплая ночь. Снова открытая терраса. Снова мы один на один.

Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, встречаясь с непроницаемым взглядом Стаса. Чувство облегчения, в котором мне удалось провести не более двух минут, рассеивается словно пыль, уступая место скованности и сосредоточенности.

– Я вышла подышать воздухом. В помещении стало слишком душно, когда начались танцы, – спокойно произношу я, не желая вступать с ним в бессмысленную перепалку. – Кажется, это не запрещено.

– Оправдываешься? – его брови ползут вверх.

– Зачем мне это? – равнодушно пожимаю плечами.

– Лгать ты так и не научилась, – хлестко произносит Крестовский.

Непроницаемая маска слетает с его лица – на нем отражается раздражение, невольное восхищение и… злость. Возможно, последнее – лишь игра моего воображения, но таким, каким Стас предстает передо мной сейчас, мне еще никогда не приходилось его видеть.

Что его так разозлило?

Меня резко бросает в жар, а в висках начинает судорожно стучать. Единственная мысль, которая проносится в моей голове, – он знает о моем секрете. Липкий страх разоблачения расползается по телу, проникая в самые потаенные уголки души. Ему понадобилась неделя, чтобы все выяснить? Но почему он не встретился со мной тет-а-тет? Зачем вскрывать правду на празднике его невесты? Что он теперь от меня потребует? Одни вопросы и ни единого ответа.

– Волнуешься. Весь вечер как на иголках. Почему, Саша? – Крестовский не сводит с меня изучающего взгляда. – Хочешь что-то мне сказать?

На мгновение я теряюсь. Этот человек действует своими привычными методами – он выводит собеседника на разговор и добивается от него желаемого. Даже если Стас в самом деле в курсе моей тайны, то держится он крайне сдержанно. Это выбивает из равновесия, но не должно позволить мне себя выдать.

– Мне нечего сказать, – натянуто улыбаюсь я. – Пора возвращаться.

– Продолжаешь бегать, вместо того чтобы поговорить, – иронично заявляет он.

– А нам разве есть, о чем говорить? Все в прошлом. У тебя есть невеста. У меня… – я на секунду замолкаю, едва не проболтавшись, – у меня есть моя карьера, к которой я так долго стремилась. Я счастлива. Ты счастлив. У каждого из нас своя дорога и…

– В твоей жизни есть мужчина? – вдруг перебивает меня Стас, захватывая меня врасплох этим прямым вопросом.

– Не думаю, что это тебя касается, – отвечает он резко.

– Судя по твоей реакции, никого нет. Но по какой-то одной тебе известной причине ты что-то от меня скрываешь. И я не успокоюсь, пока не пойму, что именно.

– У тебя паранойя, – отчаянно стараюсь сдержать дрожь в голосе.

Губы Стаса трогает ироничная улыбка.

– В отношении тебя – возможно.

– Это бессмысленный разговор, – я решительно поднимаюсь на ноги. – Прости, я хочу вернуться в зал.

– Саша, – летит мне в спину. – Помнишь, что я когда-то говорил тебе про то, как я воспринимаю вызов? Ты снова это делаешь.

Я оборачиваюсь, робея под пристальным взглядом Крестовского, но произнести ничего в свое оправдание не могу.

– Оставь меня в покое, Стас. Ты ничего не добьешься.

– Поживем-увидим.

Это последнее, что я слышу перед тем, как покинуть террасу. И хотя сердце бешено стучит, а кожа от волнения покрылась испариной, меня успокаивает одна единственная мысль, которая ярким пламенем горит в сознании: он ничего не знает.

Глава 5

Саша

Остаток вечера проходит в относительном спокойствии без прямых стычек с Крестовским, но как только появляется возможность покинуть праздник, не привлекая к себе лишнего внимания, – я хватаюсь за нее, как утопающий за соломинку.

– Кира, спасибо за приглашение, – говорю я, поймав именинницу возле женского туалета. – Прекрасный вечер, но мне уже пора.

– Почему так рано? – спрашивает она расстроенно. – Сейчас же самое веселье начнется – все выпили, расслабились, официальная часть позади. Я думала мы с тобой потанцуем, сейчас диджей выйдет.

– Извини, но мне правда пора, – остаюсь непреклонна, хотя расстроенное лицо девушки едва не заставляет меня пойти на попятный. Но я давно пообещала себе, что больше никогда не буду идти на поводу у других людей – для Киры, как бы тепло я к ней ни относилась, делать исключение я не стану.

К тому же, в моем отъезде сейчас нет ничего поспешного или невежливого: основные тосты уже сказаны, а Кира задула свечи на торте.

– Кто-то ждет тебя? – предполагает она, вдруг улыбаясь. – Кто-то особенный?

– Не выдумывай, я просто устала и хочу домой. Сама понимаешь – последний месяц был для меня, да и для тебя тоже, очень напряженным. До твоего приглашения я планировала все выходные провести в кровати с книжкой.

– Согласна, – Кира вздыхает, а потом порывисто обнимает меня. – Но мы молодцы, правда?

– Правда, – подтверждаю я. – Без тебя ничего бы этого не было. И ты должна знать, что я очень тебе за все благодарна.

– Да ладно тебе, – беспечно отмахивается девушка. – Это лишь вопрос времени, когда бы тебя заметили. Мне просто повезло, что ты пришла ко мне первой. И, знаешь, если соберешься продать ту самую картину, – она заговорщически понижает голос. – Мы со Стасом дадим лучшую цену. «Морское дыхание» будет идеально смотреться в нашей будущей гостиной.

Не знаю как, но мне удается сохранить на лице спокойное выражение, хотя внутри после слов Киры все кровоточит и рассыпается на части. Разве это не глупо? Конечно, однажды у них будет общая гостиная, конечно, когда-то у них появятся дети…

– Я буду иметь ввиду, – отвечаю сдержанно.

В общий зал мы возвращаемся вместе. К сожалению, мечта о том, что я смогу ускользнуть с праздника незамеченной, остаются лишь мечтами. Потому что Кира во всеуслышание объявляет о моем отъезде и предлагает на прощание произнести тост. На мой негодующий взгляд она отвечает ослепительной улыбкой и поднятым вверх бокалом шампанского:

– Финал моего двадцать девятого года был потрясающим благодаря двум людям, – Кира трогательно вздыхает и переводит взгляд на Крестовского, который с задумчивым видом сидит в кресле. – Стас, ты все знаешь. Я бесконечно счастлива рядом с тобой. И я сделаю все, чтобы ты ощущал то же самое рядом со мной. Саша, – она смотрит мне в глаза. – Твоя выставка – это прорыв не только для тебя как для художника, но и для меня как для молодого галериста. Наш общий успех открывает для нас новые перспективы. Спасибо тебе за доверие и твой талант. Давайте выпьем!

Под гром аплодисментов я подношу к онемевшим губам бокал шампанского. Пить не могу, но и говорить тоже не выходит – противоречивые эмоции рвут меня на части, в желудке все сжимается, а грудную клетку сдавливает, словно на нее опускается бетонная плита. В самом кошмарном сне я не могла себе представить подобного развития этого и без того сложного вечера. И Кира… Если бы она только знала…

– Всем доброй ночи, – говорю скованно, ставя нетронутый бокал обратно на стол.

Отворачиваюсь и на негнущихся ногах иду к выходу.

– Саша, подожди, – меня окликает звонкий голос Киры, вынуждая остановиться. – Стас тоже собирается уезжать. Ты же в Академическом живешь? Наш водитель по пути тебя подвезет.

– Не стоит волноваться, я доберусь на такси, – резче, чем хотелось бы, произношу я, приходя в ужас от перспективы ехать куда бы то ни было с этим мужчиной.

– Никаких волнений, – это спокойно говорит Крестовский, посылая по моему телу волну мурашек. – Нет смысла напрасно гонять машины. Мне по пути. Водитель уже ждет.

Я лихорадочно ищу повод, чтобы отказаться, но в голову не приходит ничего разумного. Ничего, что не выставит меня в глазах Киры и ее близких неблагодарной истеричкой.

– Спасибо, – отвечаю, наконец, облизывая пересохшие от волнения губы, и выхожу из зала не желая смотреть, как будут прощаться Кира и Крестовский.

Находиться в машине с Крестовским странно. Непривычно тоже, но осознание, что все это когда-то уже было не отпускает и, что совершенно нелогично, успокаивает. Как, черт возьми, я могу ощущать себя спокойно рядом с ним после всего, что произошло этим вечером, – выше моего понимания.

За рулем – его водитель. Новый, не тот, что был три года назад, и это хорошо. Я почему-то очень боялась, что будет кто-то, кого я знала в той прошлой жизни. Хотя, в сущности, какая разница?

– Я бы вполне могла добраться на такси, – повторяю я, стоит нам отъехать от ресторана.

– Могла бы, – соглашается он. – Но я все равно еду мимо твоего района в аэропорт.

От его слов на душе становится легче: значит, эта поездка – просто случайность. Стас не собирался оставаться со мной наедине.

– Ты улетаешь? – зачем-то спрашиваю я, чтобы поддержать разговор.

– Дела, – отвечает он просто.

Какое-то время мы молчим. Машина плавно скользит по улицам. Яркие огни мегаполиса освещают ей путь.

– Знаешь, Александра, я должен попросить прощения, – внезапно произносит Стас, заставая меня врасплох.

– З-за что?

– Я набросился на тебя совершенно необоснованно, – он устало трет переносицу, хмурится, словно разговор ему неприятен. – И тогда на выставке, и сегодня. Ты этого не заслужила. Это все мои… – он как-то криво усмехается, – неоправданные ожидания.

– Какие у тебя могут быть неоправданные ожидания? – спрашиваю, не подумав.

– О, – тянет Стас загадочно.

Он больше ничего не говорит, но я вдруг чувствую потребность высказаться.

– Знаешь, я бы хотела, чтобы мы оставили прошлое в прошлом, Стас, – произношу твердо. – Я очень хорошо отношусь к Кире. Она не заслуживает, чтобы за ее спиной… Чтобы за ее спиной велись какие-то игры.

– Ты считаешь, что мы что-то делаем за ее спиной?

– Зачем отвечать вопросом на вопрос? Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Честно говоря, не очень, – говорит он серьезно.

– Все эти разговоры с подтекстом. Встреча на террасе. Эта поездка.

– Мне кажется, ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Саша. Мы не сделали абсолютно ничего предосудительного. Что до этой поездки – я тебе уже сказал, мне по пути.

Его ответ вызывает во мне двойственные чувства: с одной стороны – хочется удовлетвориться этим простым ответом, с другой – не может быть Крестовский настолько прост. В отношениях со мной этот мужчина никогда не делал что-то просто так.  И я не могу отделаться от мысли, что и сейчас все не так, как он пытается мне преподнести.

– Хорошо, – произношу я. – Значит, ты согласен, что будет лучше, если в будущем мы будем избегать подобного… Нам лучше не оставаться наедине.

– Ты меня боишься?

– Не боюсь.

– Тогда почему нервничаешь? И в галерее, в день нашей первой встречи, и на террасе и даже сейчас.

– Тебе кажется, – мой голос предательски дрожит, но я стараюсь взять себя в руки и продолжить. – Не стоит искать то, чего нет.

– Мне редко что-то кажется, Саша.

Я отворачиваюсь, не выдерживая его пристального взгляда.

– Я был удивлен, что ты так и не связалась с Аличе три года назад, – вдруг говорит он задумчиво. – Ты могла бы стать известным художником еще тогда. Но я бы на твоем месте, наверное, поступил также. Это гордость. Ты так не думаешь, но в чем-то мы с тобой очень похожи.

– Мы с тобой совершенно не похожи, Стас, – говорю сухо, думая о том, что единственная причина, по которой я тогда не позвонила подруге его матери, у которой была галерея в Милане, это то, что я была беременная. И первые два триместра дались мне очень и очень непросто.