Злата Иволга: По собственному желанию

Двери Дома Смерти, он же ― Дом Надежды, мягко закрылись за спиной. Гера сделал главное: пробился сюда и пришел. Оставались сущие пустяки ― что-то вроде собеседования при приеме на работу.

В огромном полутемном холле, сконструированном и украшенном в стиле старинных особняков, тускло мерцал экран аппарата регистрации. Немного помешкав, Гера подошел к нему и поднес смартфон, на котором заранее открыл код, полученный от приятеля. Раздался тихий писк, на редкость неэмоциональный женский голос поздоровался, назвал гостя по имени и предложил пройти к кабинету номер семнадцать девяносто четыре на, соответственно, семнадцатом этаже и ждать, когда его вызовут.

Гера огляделся, но не заметил ничего, похожего на гардероб, хотя в здании было ощутимо жарко. Он досадливо дернул молнию на куртке и пошел искать лифт.

Лифт, обитый панелями из натурального дерева, с зеркалом, небольшим столиком с вазой и цветами в ней, скользил тихо и плавно, словно успокаивая. Однако уверенность Геры испарялась с каждым этажом. А что, если не выйдет? Если время и усилия потрачены зря? Зачем нужно собеседование? На чем его хотят подловить? Или собираются отговаривать, как почти завязавшего наркомана от покупки дозы?

Из отзывов на сайте Гера понял, что беседа всего лишь формальность, но наверняка в роли неведомых комментаторов, как всегда, выступали нанятые копирайтеры. Оно и понятно ― откуда взяться реальным отзывам о компании, занимающейся заказными самоубийствами? Гера поежился и покосился на зеркало. Если и здесь он провалит собеседование, то останется только лечь живьем в гроб и накрыться крышкой. Чтобы не беспокоили.

Гера вышел в услужливо раскрывшиеся двери лифта на семнадцатом этаже и огляделся. Залитые ровным, приятным для глаз светом коридоры убегали направо и налево. И ни души. Номер на первой попавшейся двери отсутствовал, и Гера, нахмурившись, покрутился на месте и пошел наугад направо.

С десяток дверей без опознавательных знаков и, наконец, нужная ― семнадцать девяносто четыре. Ремонт у них что ли недавно был? Гера огляделся еще раз. Сказано было ожидать, но никаких стульев не было и в помине. Хороша контора, нечего сказать. Со вздохом Гера прислонился к гладкой, выкрашенной в светло-зеленый цвет стене, включил на смартфоне недосмотренный фильм и приготовился, по меньшей мере, к часовому ожиданию.

Киношного убийцу еще не успели разоблачить, когда дверь бесшумно открылась, и хриплый голос произнес: «Проходите». Гера судорожно свернул фильм, снова открыл приглашение с кодом и шагнул в кабинет, отметив, что прошло всего десять минут.

Помещение сияло. После полумрака коридора свет, льющийся из панорамного окна, заставил зажмуриться. Гера заморгал, постарался осмотреться и споткнулся о рогатую вешалку.

– Можете повесить верхнюю одежду, ― снова прохрипел голос. ― И присаживайтесь.

Гера оказался на удобном стуле перед полукруглым столом, угрюмо уставившись на мужчину и женщину, сидящих на той стороне, спинами к окну.

– Бойцов Герман Евгеньевич, две тысячи двадцатого пятого года рождения? ― спросил обладатель хриплого голоса.

– Да. ― Начало похоже на судебную процедуру. Интересно, что бы они ответили, скажи он, что он ― это не он?

– И вы хотите умереть?

– Хочу. ― Настроение Геры упорно стремилось к нулю. Все ясно ― спросят, уверен ли он, и начнут отговаривать. Он опустил на колени явно не нужный сейчас смартфон и тяжело вздохнул.

– Вы должны понимать, Герман Евгеньевич, ― заговорила женщина спокойным ласковым голосом, ― что мы обязаны проверять каждого, кто к нам обращается. Особенно не совсем легально.

– Понимаю, чего уж там.

На этот раз Гера сдержал вздох, уже облегченный.

– Я не собираюсь идти на попятную и уж тем более закладывать вас. Не для того искал подпольный выход на Дом Надежды.

– И нашли его, ― кивнул мужчина. ― Кстати, как вам это удалось?

Гера заерзал на стуле.

– Давний приятель, бывший однокурсник помог, ― неохотно ответил он.

– И вы продали квартиру, чтобы оплатить услуги Дома Надежды и, в том числе, заключение о своей мнимой неизлечимой болезни, ― полувопросительно сказала женщина.

– Вам нужно, чтобы я повторил то, что вы и так знаете? ― угрюмо поинтересовался Гера. Настроение снова испортилось.

– А что на самом деле с вами случилось, Герман Евгеньевич? ― продолжал вопросы мужчина, словно бы и не заметив грубости.

– Полное дно, ― скривился Гера. ― Знаете, что это такое? Это когда тебе не везет с рождения. Плохие стартовые условия, при которых ты вырастаешь неприспособленным к хорошей жизни. И в итоге ― ни карьеры, ни личного счастья, даже с друзьями так себе. Я хочу новую жизнь. Надеюсь, там мне больше повезет.

Женщина кашлянула и чуть запрокинула голову. То ли соглашаясь, то ли удивляясь тому, что услышала.

– Покончить с собой, я так понимаю, у вас не вышло.

– Увы, ― пожал плечами Гера. ― Да и к тому же… ― Он замялся и посмотрел в пол. ― А вдруг для самоубийц другие условия? Вдруг будет еще хуже? Мы же до конца ничего не знаем, так ведь?

И он снова посмотрел на две темные фигуры, чьи лица скрывал свет, льющийся из окна.

– Точное существование прошлых жизней открыли пять лет назад, ― заметил мужчина. ― Мы в самом начале пути. Так что все может быть.

– Но мы говорим о вас, Герман Евгеньевич, ― женщина подалась вперед. ― Вы хотите покинуть эту жизнь в достаточно молодом возрасте только из-за постигших разочарований? Положение большинства наших клиентов гораздо плачевнее.

– То есть связей и денег вам недостаточно? – шумно выдохнул Гера. Все-таки принялись уговаривать. Интересно, сами решили, или у них такой протокол. ― Я готов послужить науке. Завещаю тело для экспериментов или поучаствую в нужных опытах. Так хоть какой-то смысл появится в нынешней жизни.

– Если бы мы брались за нелегалов только из-за денег и замолвленных словечек, то у нас бы переродилось большинство криминальных элементов страны. ― По голосу мужчины стало понятно, что он улыбается. Добро или нет ― другой вопрос. ― Да и от мести их сотоварищей пришлось бы отбиваться. Я уже молчу про политиков всех мастей. Поэтому допуск таких, как вы, Герман Евгеньевич, зависит исключительно от нашей доброй воли.

– Но… ― Гера в ужасе запнулся. ― Если вы откажете, то мне только с высотки броситься или утопиться останется. И это будет на вашей совести.

И он запнулся снова, потому что угрожать людям, возглавляющим легальную гильдию наемных убийц, решился бы только очень неумный человек.

– Так. ― Гера попытался взять себя во вспотевшие руки. ― Что я должен сделать? Какие вам нужны доказательства? Вы можете проверить меня и поговорить со знакомыми. Спросить на работе, с которой меня уволили полгода назад. За что бы я ни брался, все летит к чертям. Банкротятся предприятия, горят смартфоны, люди, спешащие мне помочь, ломают ноги, женщины встречают любовь всей своей жизни ― не меня, у друзей не вовремя умирают кошки и впадают в маразм дедушки. И так будет всегда, а я могу прожить много лет. Семья славится не только проклятием, но и долгожительством. Вот и теперь ― я пришел покончить со всем, и вы собираетесь меня вышвырнуть…

– Проклятием? ― заинтересованно спросила женщина.

– Пока не доказано наукой, я знаю. ― Гера втянул голову в плечи. И кто его за язык тянул?

Мужчина и женщина переглянулись.

– А можно подробнее?

– Я не уверен… ― начал изумленный Гера и прочистил горло. ― Семейная легенда, все вилами по воде, как говорится. Вроде бы предка проклял колдун, у которого тот коня увел. То ли спешил куда, то ли просто вором или цыганом был. Почему колдун так рассвирепел из-за коня, и существовали ли они вообще, тоже не известно. Прямо классика, да? ― Гера попробовал усмехнуться, понимая абсурдность происходящего разговора, но по ощущениям получилось только скривиться.

Откуда этим людям было знать, что он вовсе не преувеличивает? Множество родственников Бойцова Германа Евгеньевича влачили такое же жалкое существование, как он сам. Тотальное невезение во всех сферах жизни иногда дополнялось неприятными болезнями, инвалидностями, склонностями к асоциальному образу жизни. Умирали они в довольно преклонном возрасте, сполна получая от проклятия. И почему-то в начале января. Кроме тех, кто все-таки не выдерживал и убивал себя. И это решение приходило к ним тоже в январе. Бывало, в Рождество или Крещение. Что, само собой, осуждалось.

Сначала в семье бытовало поверье, что проклятие настигало выборочно представителей прямой линии мужского пола. Долго так думали. Но Гера узнал, что его прабабку, опустившуюся алкоголичку, отсидевшую пять раз за разбой и кражи и повесившуюся в камере, звали Эрмина. И это дало пищу для размышлений. Возможно, дело в имени? Колдун ― любитель коней, мог проклясть всех в роду, кого звали так же, как предка-конокрада.

– Наверное, проще было бы запретить в семье это имя, ― закончил свой рассказ Гера. – Но остался только я, не считая дальних родственников. А у меня, как видите, с семьей туговато. Зато сейчас начало января, так что все правильно.

Мужчина прокашлялся.

– Скажите, это все странности, которые с вами случались?

– А что ― мало? – хмыкнул Гера, который уже перестал нервничать. ― Ну… иногда снятся вещие сны.

– Пример привести можете? ― спросила женщина.

Гера пожал плечами.

– Обычно предсказывают неприятности. Например, если дерутся кошки, то на работе будет очень плохо, вплоть до выговора или увольнения. Да, это может быть самопрограммированием, я в курсе. Но один сон я видел еще до открытий прошлых жизней. Думаю, он об одной из них.

– Расскажете? ― Женщина достала смартфон в виде небольшой серебристой пирамидки и положила его на стол.

Гера был бы рад помнить этот сон полностью и детально или увидеть его еще раз. Однако память удержала только обрывки. Сначала он взбирался по дороге, идущей в небольшую горку. Под ногами была стылая земля, а вокруг разбросаны кустики пожухлой травы и островки снега. С ним находились люди, говорившие, чтобы он поспешил. Потом он долго скакал галопом сквозь холодный дождь. В Париж, ему зачем-то срочно понадобилось в Париж. А последняя картина была достойна кино и особенно врезалась в память. Он стоял на эшафоте, а внизу кричала толпа. Картину дополняли руки, связанные за спиной, и косое тусклое лезвие печально известной исторической конструкции ― гильотины.

– Известны случаи, когда люди видели во сне прошлые жизни, ― сказала женщина, убирая смартфон. ― А некоторые даже помнили наяву. Собственно, на основе этих воспоминаний и подтвердилась теория о множественности жизней. Сейчас есть методики, которые позволяют их вызвать. Они пока работают не для всех, но перспективы в этом направлении огромны.

– Что касается вас, Герман Евгеньевич, ― продолжил мужчина, ― то ваш случай довольно интересен. И проклятие. Если принять версию, что оно существует.

– Прошлые жизни когда-то тоже считались сказкой, ― судя по голосу, женщина снова улыбнулась.

– Обычно мне снятся сны о будущем, ― заметил Гера. ― А этот отличался от остальных. Вот я и решил, что это воспоминание. Вы же наверняка проводили опыты с клиентами. Кто-нибудь мог написать письмо в Доме Надежды, а после возрождения прийти за ним. Ведь в будущем наверняка наука далеко продвинулась. Вспомнить будет проще. И человек может попробовать узнать, не оставлял ли он в прошлом послания.

Мужчина и женщина снова переглянулись.

– Это самые простые эксперименты, которые мы проводим, ― прохрипел мужчина. ― И кое-каких результатов мы уже достигли.

– Думаю, на сегодня достаточно, ― сказала женщина. ― Спасибо за ответы, Герман Евгеньевич. Завтра мы сообщим о решении.

– Но я… ― Гера лихорадочно думал, где же ему переночевать. ― Ладно, я понял.