– Нет, конечно, – Одри разбивает мои попытки в пух и прах. – Нам нужны сторонники против великолепной четверки.

– Всё не так плохо, как она рассказывает, – Вики разводит руками, заметив расцветающий страх на моём лице. – Когда больше народа, однозначно веселее.

– А они не будут против?

– А кто их будет спрашивать? – Одри отмахивается от мнения парней, как от чего-то незначительного. – Это как данность. Можешь не беспокоиться, никто даже не подумает плохо отозваться о твоём присутствии.

– Что за фильм?

Девочки переглядываются и договариваются без слов, что-то подстрекает меня помочь, и я выпаливаю:

– Можно сделать мини-традицию, кто-то один раз в неделю выбирает фильм, и все смотрят.

– И не могут уйти, – энергично кивает Одри, растягивая губы в дьявольской улыбке. – Трэв не прикроется дурацкой подготовкой к съёмкам, даже если мы каждый раз будем смотреть «Дневник памяти». Как минимум три раз за семь недель. Господи, это сведёт его с ума, а всё, что сводит его с ума – очень привлекательно для меня.

– Будет правильно, если ты выберешь фильм, – Вики загорается живым интересом. В голубых глазах искрится детский восторг, когда она смотрит на меня.

– Они возненавидят меня с первого появления в доме, – я поднимаю руки и даю заднюю.

– Ты станешь их любимицей, обещаю, – заверяет Одри, но я не сильно верю в её оптимистичность.

Всё же соглашаюсь на приглашение, потому что периодически стоит вылезать из кокона и перемещаться в другой мир, как делает Киллиан. Либо просмотр фильма в компании девочек их парней, либо одиночество и домашка.

Немного позже мы прогуливаемся по Сакс⁴, украшенному к Рождественским праздникам, и рассматриваем предложенный ассортимент. Я не отказываю себе в покупке новенького стеклянного шара со снеговиком внутри. Это буквально моя страсть. В течение восьми лет родители дарили по одному на Рождество, что стало традицией, из них шесть – одиночный выбор папы, пока его окончательно не выбросило из жизни, и дни не слились в один. Папа помнил. Шесть из девяти, он помнил. Может быть, поэтому я отпустила прошлое, и последние три года оставалась верной традиции самостоятельно. Каждый человек заслуживает прощения. Но не каждый заслужил второй шанс. Папа заслужил.

Я всегда ждала Рождество. Ранним утром бежала к ёлке, разрывала подарочную упаковку и находила дорогой сердцу сувенир. Я знала, что увижу в коробочке, но энтузиазм не угасал. Итого: семнадцать шаров на полке дома, и новенький с радостным Олафом, под лапками которого проросла травинка, становится восемнадцатым. Шар как напоминание о том, что через несколько месяцев стану совершеннолетней, но сохраню традицию вплоть до старости и передам своим детям.

Я трясу шар, и мелкие лепестки в форме снежинок, окружают фигурку внутри. Наблюдая за сказкой, происходящей за стеклом, улыбаюсь так же широко, как и Олаф. Мы оба счастливы настолько, насколько возможно.

– Красиво, – улыбается Вики.

– Обожаю их. У тебя есть любимый подарок? Самый запоминающийся?

Она рассеянно жмёт плечом, но я замечаю, что девушка уносится куда-то в прошлое.

– Коди как-то в школе вырезал и подарил мне напольный светильник. Он, конечно, его разбил, но смог восстановить.

– Недонёс?

– Нет. Думаю, это наша совместная вина. Наша идеально неидеальная история.

– Он молодец. Подарок, сделанный своими руками – бесценный.

Вики роется по карманам и достаёт телефон, спустя полминуты она поворачивает экран и показывает видео, где высокий прямоугольный светильник плавно меняет цвета.

– Ого. Он сам сделал?

– Отец помогал, но сам. Это мой самый любимый подарок.

Мы поворачиваемся к Одри.

– Что? – недоумевает девушка. – Лучше спросите, какой шикарный подарок ему сделала я.

– Ты о членах на капоте? – фыркнув от смеха, спрашивает Вики. – Да уж, это Трэв точно запомнит на всю жизнь.

– Я довольно избирательна, – Одри озорно улыбается и объясняет смех подруги: – Однажды он выбесил так, что я купила маленькие резиновые члены и приклеила к капоту. Трэв очень сильно любит свою машину. Но из запоминающихся: недешёвый набор для свечеварения, билет на концерт и кучу оргазмов. Последнее мне нравится больше всего.

– Оргазмы – подарок? – Вики брезгливо морщит нос, рассматривая статуэтки, различные символы грядущего года, расставленные на витрине.

– Если он сможет также годам к семидесяти, то да, это лучший подарок.

Я расплачиваюсь за покупку, и мы перебираемся в магазин одежды.

Компания девочек приносит некое удовлетворение. Они не обсуждают других, затрагивают поверхностные темы, а сексуальные имеют безобидный подтекст без грязных деталей. Не хочется побывать в чужой постели, даже если в разговорной речи, хотя… может быть, мне и не помешает несколько наставлений от подруг, ведь никто другой не подскажет. У меня нет мамы, с которой можно обсудить щепетильную тему.

– Хотелось бы мне ещё раз сходить на выпускной бал, – Одри рассматривает нарядные платья. Снимает одно за другим, прикладывает к себе и изучает отражение в узком зеркале на одной из колонн.

Я улыбаюсь.

– Произошло что-то особенное? Поэтому ты хочешь повторить?

– Нет, – она снимает вешалку с красным платьем в тон помаде и снова прижимает к себе. Наши взгляды встречаются в отражении. – Мой спутник был фирменным идиотом, а его мерзкие шутки – отдельный вид искусства – заслужили почётное звание «Дебил года». Но было весело, если откинуть неудачный выбор партнёра.

– Ты не встречалась с Трэвисом?

– Нет. Трэв был не лучше, и мы, к счастью, учились в разных школах. Просто хочется повторить вечер и поиздеваться над Ви. Она пропустила всё веселье.

Я перевожу взгляд на Вики, которая перебирает украшения, сваленные в одну общую плетёную корзину.

– Ты не ходила на выпускной бал?

– Не-а, – она подносит разные пары серёжек к ушам и изучает себя в отражении второго зеркала.

– У них был свой выпускной, – закатив глаза, дразнит Одри. – Тет-а-тет.

– О, ну хватит, Брукс! Я не бросила тебя.

– Ещё как бросила, а ради кого? Капитан футбольной команды наших противников, ошалеть можно. Ты просто сумасшедшая.

Одри выразительно смотрит на Вики, как будто чего-то ждёт.

– Тебе хотя бы немного стыдно? По ночам не просыпаешься в холодном поту из-за мук совести?

– Нет, не мучаюсь, – хихикает Вики.

– Я отказываюсь с ней разговаривать, – Одри поворачивается ко мне и интересуется: – Как тебе платье?

Я одобрительно киваю.

– Красивое, но не мой стиль.

– Не любишь слишком открытое?

– Броское, – уточняю я.

Она протягивает платье мне и многообещающе улыбается.

– Ты должна его примерить. Мой совет: выбирай то, что никогда бы не надела. Ну же, Джейн, покупать не заставлю, просто примерь.

Я сдаюсь без боя.

Проскальзываю в примерочную и меняю одежду на платье.

Не пышная модель из тонкого полупрозрачного слоя тюли с тканевым ремешком на талии, едва прикрывает бёдра. К неприлично ультракороткой юбке с неровным краем нет доверия, нагибаться с такой длинной противопоказано, спасает лишь плотный подклад. По открытым плечам и рукам ползут мурашки, когда завязываю две части лифа на шее и вытаскиваю волосы из-под петли.

Я поворачиваюсь спиной к зеркалу и нервно сглатываю, наблюдая открытый участок тела. Свободные части лифа качаются при движении, каждое прикосновение гладкой ткани к пояснице вызывает дрожь.

– Ты в ужасе? – спрашивает Одри по ту сторону двери.

– Почти, – вздыхаю я, выбираясь в свет.

Её янтарные глаза округляются, и девушка присвистывает.

– Ого! – улыбается Вики. – Смотрится классно.

– Я обещала, что мы не будем уговаривать её, – смеётся Одри, останавливаясь по правую руку, а Вики – по левую.

Мы рассматриваем наше отражение.

– Позволишь кое-что добавить? – спрашивает Одри, достав флакон помады.

– Ты разве не разбила её?

– У меня всегда две. Той планировала писать на зеркале гневные послания Трэвису и не травмировать машину.

– Какие?

– Что он козёл, например.

– С тобой не заскучаешь, – шутливо парирую я.

Она игриво подмигивает и кивает подбородком на помаду.

– Хорошо, но я сотру.

Одри принимает условие и колдует над моим лицом следующую пару минут с таким энтузиазмом, что становится страшно.

Я всерьёз переживаю, ведь помада красным цветом, и надеюсь, что смогу без труда избавиться от неё после примерки. Придя в таком платье в школу, я, весьма вероятно, стану предметом для насмешек и пошлых комментариев.

Мимо нас проходит громкая компания девчонок, за которыми тянется шлейф чересчур сладких духов. Приходится задержать дыхание, чтобы не умереть от подскочившего сахара в крови, полученного воздушно-капельным путём. К счастью, они скрываются за поворотом.

– Смердят как дешёвые проститутки, – Одри озвучивает мои мысли, размахивая ладонью перед нашими лицами.

Она отступает в сторону и лучезарно улыбается.

– Джейн из параллельной вселенной.

Глава 4. Джейн

Меня переполняет волнение, впрочем, весь сегодняшний день я взволнована, а когда переступаю порог незнакомого дома и осматриваюсь, вовсе перехватывает дух.

Вокруг чисто, много света и царит непринуждённая атмосфера. Отчасти, потому что слышу мужской смех, который льётся из комнаты. Даже удивительно, что ноги не прилипают к плитке, я всегда думала, что парни те ещё грязнули.

Девочки снимают куртки и бросают на квадратный пуф у двери, зазывая рукой следовать за ними. Спустя мгновение перемещаюсь в тот самый малознакомый мир.

На просторной современной кухне, о которой мне стоит только мечтать, веселится тройка парней, где один из них размахивает полотенцем, шлёпая второго по заднице и слушает заливистый смех в сочетании с ругательствами, третий наблюдает за ними сидя на барном стуле и раскручивает телефон пальцами. На столешнице кухонного острова размещено несколько открытых коробок с пиццей, от которой осталось не так уж и много кусочков. Среди присутствующих нет Уилла, и мои внутренние ощущения достаточно сложно объяснить. Не хочется, чтобы он думал, будто начала преследование, а подозрения были бы вполне оправданы после недавнего знакомства. Представляете, вы только познакомились с девушкой, и она тут как тут в вашем доме на следующий день. Совпадение?

Мужская компания затихает, заметив нас.

– Сегодня кино вечер, засранцы! – Объявляет Одри и указывает на полупустые коробки. – Могли бы и нам оставить.

– По планам был секс, наркотики и рок-н-ролл, а не сопливый вечер, – усмехается тот, что подмигнул утром.

Из его рук вылетает полотенце и оказывается в руках бывшей жертвы. Сияющие озорством голубые глаза парня не предвкушают ничего положительного для его мучителя.

– Синий тебе будет к лицу, Ларсон, – улыбается он, намереваясь отомстить за побои.

– Мне больше нравится фиолетовый, Максвелл.

– Не в твоём положении выбирать оттенок. Мертвецы неразговорчивы.

– Заканчивай животные игры, Рэй, – Вики проходит, по-видимому, к своему парню, потому что чмокает его в щёку, и ворует кусочек пиццы. – Закажем ещё? Мы жутко голодные.

Он согласно кивает, и три пары мужских глаз нацеливаются на мне.

– Это Джейн, – представляет меня Одри. – Будете обижать – будете страдать.

– Так страшно, – пискляво передразнивает Рэй.

Я не в силах подавить полуулыбку. Он подкупает лёгкостью и обаянием.

– Трэв и Коди, – продолжает Одри, указывая на парней и игнорируя Рэя, а следом пихает Трэвиса в предплечье. – Улыбнись, малыш, тебя снимает скрытая камера. Она немного побаивается тебя.

В серых глазах возникает любопытство.

– Правда, что ли?