Делаю пометку в голове: отныне подобный мужской стиль становится любимым. Всё благодаря ткани, которая подчёркивает подкачанную задницу и крепкие ноги. Говорят, что женское тело чистая эстетика, я могу встать на противоположную сторону и сказать, что есть мужские тела, на которые хочется пускать слюни. Женственность уже слишком приелась, она везде, но мужчины – это глоток свежего воздуха. Боже мой, да я практически уверена, что у каждой девушки на заставке мобильника хоть раз стояло сексуальное мужское тело. Вовсе не важно в одежде или трусах, факт в том, что им можно любоваться, как картиной в лучших художественных музеях Парижа. Сейчас перед глазами тот самый случай с заставкой.

Для коробок, парень находит пристанище за передними сиденьями в ногах, а я предоставленную секунду глазею на его тело.

Что я говорила совершенно недавно?

Ах, да.

И-д-е-а-л-ь-н-о.

Спустя несколько секунд приходит разочарование. Или нет, ведь он поворачивается лицом и улыбается. Никаких ямочек или чего-то особенного, но под такой улыбкой ощущаю себя тающей шоколадкой. Едва удаётся устоять на ногах. Хочется приставить ладонь ко лбу и очарованно ахнуть, обнаружив у себя жар.

– Готово.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.

– Тот, кто заставил тебя тащить эти коробки, наверняка полный олух.

Да, обязательно передам это отцу, он будет в восторге.

Я жму плечами, потому что сказать, что олухом является мой отец уже как-то слишком даже для меня.

– Спасибо, что выручил, я уже представляла, как буду тащить руки за собой. Теперь мне нужен кофеин.

– У нас один путь, по стаканчику? – он дёргает уголочком губ, и мой мозг, полагаю, где-то парит в открытом космосе, потому что следующее вылетает автоматически:

– Я должна встретить кое-кого, но совсем не против подождать в твоей компании. Подготовлюсь к встрече заранее.

Ведь один из планов совершенно случайно пролить его на нужного человека.

Я привыкла действовать по ситуации, ещё неизвестно, как мы столкнёмся. Пролить кофе – один из самых банальных вариантов. Вторая возможная перспектива не выкрашена цветами радуги, но может произойти коллапс: я поскользнусь на моём же кофе и расстелюсь на полу в позе убитого комара, пока продолжение исключаю. По крайней мере, надеюсь, что падение обойдёт стороной. Звёздочки над головой предпочитаю видеть на темном ночном небе.

Жестом руки, парень предлагает следовать к соседнему заведению. Да, к тому самому Старбаксу. Замечательно. Отлично. Чудно. Самое время познакомиться с восхитительным парнем тогда, когда встреча нужна с другим. А ещё мне неизвестно его имя, но почему-то сей факт волнует в самую последнюю очередь, хотя где-то в душе зреет заинтересованность, красивое и необычное оно или же что-то из обыденного.

Дверь передо мной открывается, и я не сдерживаюсь, прокомментировав милый момент.

– Да ты не только джентльмен, но и невероятно галантный.

– Передам благодарности за воспитание, – смеётся он. – Это же комплимент?

Подтверждаю кивком.

– Разумеется.

Мы заказываем по стаканчику, и я окончательно дурею, когда он оплачивает оба. Почему мы встретились сейчас, а не после того, как вышла из кофейни?

– Что в коробках? – интересуется парень.

Кокетливо подмигиваю ему.

– Расчленённый труп. На биологию требуется.

– Изучаете картонку на уроках? – дразнит он, подхватывая моё положительное настроение.

– Последний раз я вскрывала труп лягушки.

– И рука не дрогнула?

– Она уже была мертва, но это и правда было мерзко, – инстинктивно дёргаюсь, вспоминая отвратительные минуты. Было противно, мне никогда не быть патологоанатомом.

Заказанные напитки продвигаются к нам по столешнице и с огорчением понимаю, что наша встреча завершена. А я даже не знаю, как его зовут.

Скрыв досаду, натягиваю новую благодарную улыбку. Мне пока не приходилось быть паровозом и проявлять решительность продолжая знакомство, например, обменявшись номерами.

– Меня уже ждут, – говорит парень, снимая с языка. – Рад был помочь.

– Это я должна быть рада, что ты помог. Спасибо ещё раз.

Он подмигивает и направляется вглубь зала, я же неторопливо следую к выходу, ругая себя, что даже не попыталась проявить заинтересованность. Собственно, даже не понимаю, почему иду к выходу, ведь должна прокладывать путь в зал. Мне ещё необходимо хотя бы взглянуть на капитана, чтобы знать, с кем имею дело.

Да и к черту!

Знакомство сегодня не состоится из-за разочарования. Я не готова с кислой миной падать в руки своей будущей любви.

Не проходит и минуты, как жалею о каждой мысли, закравшейся в голову.

Парень, который должен стать пропуском к кубку и тот, кто очаровал галантностью – один и тот же человек. И сейчас этот человек занимает центр из компании знакомых лиц. Вот он, мой славный провальный конец. Теперь имя незнакомца известно. Его зовут Коди. Если точно я-стою-на-твоём-пути-Коди.

– Я облажалась, – еле слышно шепчу самой себе.

Глава 3. Вики

– Я облажалась, – за последние сутки эта фраза звучит слишком часто. Последний раз она прогремела, когда на вечеринку по случаю Хэллоуина я явилась в костюме принцессы Жасмин, в то время как дресс-код был по фильмам ужасов. Пришлось облиться томатным соком и местами на костюм накапать кетчуп. Кстати, мама так и не отстирала пятна, пришлось выбросить. Ненавижу тот день, и куда я только смотрела? Вляпаться в неприятности – моё второе жизненное кредо.

Кажется, я настолько погрузилась в воспоминания, что совершенно забыла о том, что выдала по возращению домой. Мама и папа оборачиваются и вопросительно смотрят на меня, прекратив готовку.

– Мне помогли донести брошюры из типографии.

В ореховых глазах мамы непонимание из-за чего я такая недовольная, но вот отцовские говорят, что шестерёнки в его голове крутятся и добираются до сути. Постепенно он понимает, что этим парнем был Коди.

– Он был один? – интересуется отец.

– Да, я же не поползу с коробками в кофейню. Кстати, о коробках. Я очень сильно зла. Ты должен был сказать, сколько их!

На его лице тут же расцветает раскаяние.

– Прости, карамелька, я совсем забыл. Надо было послать с тобой кого-то.

Карамелька – он действительно сожалеет. Это простительно. Виктория – вот, что непростительно.

Спустя минуту мамины глаза образуют щелки. Она поворачивается к отцу и буквально вырезает на его лбу ножом. Мы оба знаем, что там написано «R.I.P.», полная фраза несёт значение, как «покойся с миром».

– Ты впутываешь в свои дела нашу дочь! – натянуто произносит мама, продолжая метать кинжалы в сторону папы.

– Это последний раз, мам, – в защиту отца, хотя совершенно не понимаю, зачем защищаю взрослого мужчину, говорю я. – Мне досталась роль Розалины.

В воздухе повисает непонимание, и я объясняю:

– Ромео и Джульетта. Всё слишком романтизировали, никто не хочет упоминать, что изначально Ромео был влюблён в двоюродную сестру Джульетты – Розалину. Сказка начинается с того, что он рассказывает, как сильно влюблён в Розалину. Вы когда-нибудь читали Шекспира?

Мама с отцом переглядывается.

– Ни разу, – завершает он. – Но слышал, что он был геем.

Я закатываю глаза, хотя это неуважение. Я же простила его, в ответ он упустит и простит такую мелочь моей мимики.

– Да, это самый важный факт из его жизни.

– Так что произошло? – интересуется мама, она бросает предупреждающий взгляд в сторону отца.

– Я забрала брошюры, тащила к машине и тут кто-то забирает их и помогает донести. Угадайте, кто это был?

Папа скребёт подбородок, театрально задумавшись.

– Может быть, капитан команды Гилморта?

– Бинго, папа! – киваю я. – Он не спросил моего имени и не попросил номер. Скажите мне, что я должна делать в таком случае?

– Мне совершенно не нравятся ваши планы, – мама багровеет, на фоне красного оттенка её русые волосы становятся ярче. Она обращается к папе: – Ты должен прекратить втягивать в это нашу дочь, как тебе вообще пришло в голову такое?

– Я сама соглашаюсь. Это помогает совершенствовать навыки.

– Какие навыки, Виктория? Ты морочишь голову парням, вступаешь с ними в отношения… ох, откуда мне вообще знать, насколько далеко ты заходишь!

– Не дальше флирта, – сообщаю я. – Я никогда не подводила твоё доверие и сейчас ничего не изменилось.

– Тебе всего лишь семнадцать!

– Если они верят, значит, из меня получается неплохая актриса, – улыбаюсь я.

– Вздор! – выпаливает она, после чего покидает кухню. Конечно, я пойду и снова буду объясняться, что всё безобидно, никто на самом деле не страдает и даже не думает об этом. Парни любят играть, и я даю им это, не заходя дальше положенного.

Как и предполагалось, тем вечером я снова занималась тем, что заверяла маму в неповинности отца. Иногда задаюсь вопросом, зачем в действительности это делаю, ведь порой чувствую некую обязанность. Каждый раз приходится напоминать себе, что всё ради своего же блага. Во-первых, помогает доказать, что парни и в самом деле дружат только с одной половиной мозга, кстати, некоторые и с ней не могут найти контакты. Во-вторых, толика самоуверенности не помешает, это абсолютно безобидно, я никогда не унижаю и, тем самым, не поднимаю себя выше. В-третьих, актёрство – моя страсть, я даже научилась пускать слезу там, где следует. Они рассказывают сказки мне – я рассказываю сказки им. Может быть, мы оба делаем вид, будто бы верим в то самое «навсегда».

Никаких навсегда в семнадцать – вот, что является реальной правдой. Люди взрослеют и меняются, со временем, они отдаляются. Так уж и быть, есть исключения. Мне нравится подходить к любви с точки зрения обдуманности и осознанности. Любовь – это химическая реакция, где участие принимают гормоны и вырабатываемые организмом вещества. Ничего романтичного в реальности нет.

Когда переступаю порог актового зала, нахожу кучку знакомых лиц в толпе. Они скопились и едва не садятся на шеи друг друга. Любопытство тут как тут, поэтому тоже увеличиваю шаг и останавливаюсь за спиной Одри.

– Что там? – спрашиваю у бестии, которая играет Джульетту.

Её янтарные глаза находят меня за спиной, и улыбка озаряет лицо.

– Я уже не уверена, что хочу играть Джульетту, – говорит она, качнув головой, благодаря чему тёмно-русые волосы падаю с плеч, каскадом раскинувшись за спиной. – Только посмотри на своё платье, оно просто… ВАУ!

– Для начала скажи, моя грудь случайно не вывалится в вашем склепе и не осквернит светлое чувство?

Одри начинает озорно хихикать и неприлично лапать мою грудь. Не будь моей подругой, голова этой девушки могла валяться в корзинке после отсечения уже в ту секунду, как подобная идея пришла к мозгу.

– Ни в чём себе не отказывай, – подначиваю её, но в голосе слышны нотки сарказма.

Парни присвистывают и улюлюкают, поворачиваю голову в их сторону.

– Извращенцы.

– Вы лапаете сиськи друг друга, а извращенцы мы? – возражает Тим Хамфри.

Шлепаю по руке Одри, и она обиженно выставляет нижнюю губу. Хамфри предпочитаю игнорировать. Какой толк вступать в полемику с придурком?

Я быстрым взглядом откидываю всех присутствующих и заглядываю вглубь созданного ими круга.

Платья, платья и ещё раз платья. Роскошные платья. Идея Луизы изначально была заманчивой. Тратиться на одноразовый спектакль затратно, но вот идея с арендой костюмов всегда выручает. И эти костюмы прекрасны. Но, когда взгляд находит позорную вещицу, начинаю посмеиваться, бросив взгляд на парней.

– Лосины просто великолепны, – издеваюсь над ними. – Сплю и вижу их на ваших ножках.

Кислые мины на лицах парней показывают всю радость предстоящего перевоплощения. Я не посещаю театры оперы и балета, где мужчины сплошь и поголовно рассекают коридоры в подобных вещицах, поэтому боюсь не вовремя рассмеяться.

– Вы должны репетировать в них как можно чаще.

Остин фыркает.

– Я не надену эту хрень!