– Всё в порядке, – смягчаюсь я. – У меня бессонница, ты же знаешь, что я ненавижу грозу. Решила заняться чем-то.

– В два часа ночи? – отцовская бровь скептично дёргается вверх.

– Великие умы творят ночью, – иронизирую в ответ.

Он отклоняется в сторону и его шаги постепенно затихают в конце коридора.

– Виктория, ты действительно решила разобрать шкаф ночью и без света? – ровным тоном интересуется мама.

– Есть фонарик, мне достаточно.

Мама тоже хочет покинуть мою спальню, но я останавливаю её, решив подразнить:

– А если я буду с парнем или голой? Или вообще два в одном? Не вламывайся так в мою комнату.

– Ох, Боже мой! – вопит она, вылетая за порог и хлопнув дверью. Если нужно прекратить разговор с мамой, достаточно только заикнуться о парнях. Это весело, если быть откровенной. Я люблю по-доброму дразнить её.

Этим же утром я напоминаю зомби, но бодрого и активного. Всегда удивляюсь странности: если сплю с вечера и до обеда, еле отскребаю голову от подушки, но, если сон длится жалкие четыре-пять часов, поднимаюсь с торпедой в заднице.

Сегодня второй вариант и заводная штука далеко не в самом интересном месте.

Одри подталкивает плечом, поймав ритм моих шагов в коридоре.

– Я уже говорила, что рада играть Джульетту?

Я весело хохочу.

– Обмолвилась пару миллионов раз.

– Если нужно, я готова подписать контракт на фиктивные отношения, которые станут настоящими для подогрева интереса.

– Это всего лишь школьный спектакль, – улыбаюсь я.

– Но, если когда-нибудь придётся играть с этим парнем роль влюблённых, я готова согласиться прямо сейчас. У него…

В этот прекрасный момент тот самый парень появляется из-за поворота и Одри издаёт восхищенные вздохи.

– Он само совершенство!

– Да, но я пока занята и не интересуюсь его совершенством.

Её глаза сосредотачиваются на мне. В них отражается понимание.

– Ты опять ввязалась в это?

– Я не дала согласие и не отказалась. Но я.. просто посмотрела на него и ещё не до конца поняла, стоит ли.

Подруга слишком довольно улыбается, потому что придерживается мнения мамы. А сейчас сомнение в моём голосе вызывает у неё безграничную радость.

– И ты, конечно, уже познакомилась с ним.

Я ненароком улыбаюсь. Она хорошо меня знает.

– Хватит это делать, Ви! Идиоты твоего отца должны научиться выигрывать своими силами.

– Я ещё не согласилась, по крайней мере, придерживаюсь такого мнения, – напоминаю ей. – Он…

– Что?

– Думаю, он и правда хороший.

Мне приходится объяснить подруге всё с самого начала и всё это время видеть кислое лицо. Но я действительно не решила и не уверена, стоит ли.

– Он понравился мне до того, как узнала его имя, – выдыхаю я, заняв местечко в классе. – Но он не спросил мой номер и даже имя! Что со мной не так? Я привлекаю только идиотов?

– Футболисты в принципе тщеславные, самоуверенные, заносчивые идиоты с раздутым до размера вселенной эго. К твоему сведению, учёные придерживаются мнения, что вселенная бесконечна. Вот теперь улови мой намёк: они все круглые придурки.

Я наиграно оскорбляюсь, подавляя улыбку.

– Ты должна поддерживать команду, ты же из группы поддержки, Одри Амалия Брукс!

– Это не мешает мне смотреть правде в глаза.

– Везде есть исключения. Он не показался идиотом, даже дебильных шуток не было.

– Первое впечатление обманчиво.

– Говоришь как папа.

– Тут я с ним согласна, – качнув головой, говорит Одри. – Может, он знает тебя?

Я жму плечами.

– Мне так не показалось. И вообще, меня никто и никогда не видел рядом с кем-то из футболистов дальше школьного стадиона.

– И тем ни менее, он свалил.

– Думаешь, вселенная сделала мне подарок? Повернулась передом, а не задницей, как обычно?

Одри повторяет мой жест и жмёт плечами.

– Вы всё равно встретитесь на матче.

– Если команда надерет задницы другим. Ты знаешь, что мы можем встретиться только в полуфинале или финале.

За её спиной, на стул плюхается Тимоти Хэмельтон. Парень вытягивает ноги вперёд и скрещивает их в лодыжках, еще несколько секунд бегая между нами серыми – как металл – глазами. Темный и глубокий цвет оттеняет светло-серая футболка, собранная в предплечьях его подтянутых мышц. Он наклоняется вперёд и что-то шепчет на ухо Одри, которая незамедлительно вскидывает руку со сжатыми кулаком и попадает парню в нос. Я едва сдерживаю смех, когда он яростно растирает переносицу, но всё равно улыбается так, словно получил признание в любви. Его создали, чтобы усложнять ей жизнь.

– У меня нет столько средних пальцев, чтобы выразить все чувства к тебе, Хэмельтон. Исчезни.

Она продолжает смотреть на меня и возвращается к предыдущему разговору:

– Придётся знатно попотеть нашим засранцам. Пойди и скажи, что ты ради них крутила с придурками, пусть расплачиваются. Но я против очередной фикции.

Я мрачнею и затихаю, погружаясь в размышления.

Мама против этого. Моя подруга против этого. Я на половину против. А сейчас и вселенная закатила знатную истерику и топает ножками, потому что Коди-галантный-недотрога-Максвелл не спросил мой номер, а благополучно отчалил от берега. Вот же чудо!

В броне моего самолюбия возникает трещина.

Я вовсе не считаю себя плохой, но порой поступаю как законченная стерва. Да, ещё я немного капризная, но только когда дело касается идиота с дырой в голове, который не понимает прямых намёков. Не все мужчины придурки, есть и светлая сторона, просто пока на моём пути встречались лишь те, кто не отличит да от нет. Не всегда «нет» носит скрытый смысл, чаще всего это красный сигнал светофора. И он не сменится на зелёный.

Глава 7. Коди

– Не думал, что мы снова встретимся тут.

Девушка резко поднимает голову, из-за чего бьется затылком о дверцу багажника и издаёт болезненный вопль, после чего оборачивается и наши глаза встречаются.

На её лице расцветает, кажется, искреннее удивление. Я почти верю. Взгляд бегает по окружающей обстановке за моей спиной, после чего легкая улыбка касается её губ. Сегодня на них прозрачный блеск, либо они часто подвергаются облизыванию.

– Ты в порядке? Больно? – сразу спрашиваю я, ощущая беспокойство и вину за полученную травму.

Она растирает место удара и кивает.

– Целая.

– На биологию снова понадобился труп?

– Э-э.. помогаю отцу, – мямлит девушка.

Интересно, с чем именно.

Что ж поиграем.

– Видимо, это судьба, тогда нам стоит присесть и выпить кофе. Мы сталкиваемся второй раз за месяц.

Девушка мешкается, словно не знает, как поступить. Она кусает нижнюю губу и продолжает отмалчиваться. Я не могу отвести взгляд от её идеальных розовых губ. Сейчас не время поддаваться влечению и гадать, какие они на вкус и ощущения, но выдернуть подобные мысли из головы невозможно.

Она перестаёт это делать, вероятно, поймав меня с повинной. Я не привык отступать, поэтому делаю шаг вперёд, и карамельный аромат ударяет по носу. Она пахнет конфетами. Это возвращает в детство, где незаметно воруешь сладости и объедаешься ими, прячась от всего мира. Черт, а я бы украл её. Лопал бы с таким удовольствием, что представить тошно.

Утверждение «держи друзей близко, а врагов еще ближе» – как никогда подходит под нашу ситуацию. Она всегда будет в поле моего зрения, для этого куча причин. Одна из таких: мне нравится смотреть на неё. Вторая: она хитра. Третья: они не выиграют. Даже если на поле выйдет команда в полном составе, а я останусь один – они не получат гребаную победу.

– Я.. – не успевает она ответить, как мобильник в её руках взрывается благодаря звонку. Это было неожиданно настолько, что она вздрогнула и на секунду зажмурилась.

Ее взгляд падает на экран.

– Прости, надо ответить, это отец.

Соглашаюсь кивком, потому что ей придётся со мной выпить стаканчик. Возможно, не только со мной.

– Что ещё? – спрашивает она голосом, пропитанным гневном. – Я забрала и скоро буду. – Со скучающим видом, девушка слушает мужской голос и явно сдерживается, чтобы не взорваться подобно бомбе. – Послушай, я забрала тонну брошюр, сегодня буклеты, вы собираетесь облепить ими школу или этим идиотам захотелось порисовать? Я больше не хочу кататься, когда у тебя под рукой как минимум одиннадцать пар рук!

Её взгляд постепенно темнеет. В нём появляется огонь, который разрастается в пламя раздражения. Вместе с огнём, голубизна глаз приобретает адский холод.

– Это последний раз! – завершает она и сбрасывает вызов, после чего смотрит на меня. – Прости, сегодня действительно куча дел.

– Поэтому стоит сделать перерыв и остыть, – улыбаюсь я.

Я никогда не улыбался фальшиво, и поэтому чувствую себя кретином. Кроме того, в её интересах подцепить меня и вытянуть необходимую информацию. На поле две команды и в данном случае это я и она.

– Возможно, ты прав… – вздыхает девушка, приложив тыльную сторону ладони ко лбу и солнечные лучи начинают играть с золотистым браслетом на её запястье. – Но у меня…

– Что? Парень?

– Нет, я везучая и натыкаюсь только на полных придурков, поэтому крест на отношениях. Сегодня репетиция…

Ах, да, она задействована в школьном театральном кружке. Наверное, актриса из неё неплохая, судя по тому, что два года подряд команда отца обыгрывала всех в сухую и забрала кубок чемпионов.

Я подыгрываю, потому что не должен знать о ней ровным счётом ничего. Мы незнакомцы, случайно столкнувшиеся снова.

– Репетиция чего?

– У нас пьеса на носу, я скоро буду ночевать на креслах в зале.

– Уверена, что не хочешь дать себе фору на несколько минут?

Она снова закусывает губу, и я снова пялюсь.

Господи, очнись, мать твою!

– Ладно, настаивать не буду, – подмигиваю ей и отклоняюсь в сторону.

– Ох, хорошо! – звучит мне в спину, и я победно улыбаюсь. На этот раз искренне. – Кстати, Виктория, но лучше Ви или Вики.

– Коди, но лучше Коди или Коди, – дразню её и ощущаю укол в груди. Флирт с ней закончится нашим проигрышем, но отрицать ещё труднее, ведь он приятный и непринужденный.

– Не любишь своё полное имя?

– Нет, вовсе нет. Оно мне нравится, просто так ко мне обращается только отец, если дело срочной важности. А когда он так обращается, я перестаю чувствовать себя его дочерью. Мы как будто становимся партнерами.

Она так быстро говорила, что я еле сдерживаю смех. Это мило.

Ладно, черт с ним, слабина на минуту.

Её быстрая болтовня и впрямь милая. Бонус: она явно не ожидала от себя и выпалила всё на одном дыхании, от чего щёки залились румянцем. Второе мило за сегодня на её счёт.

И я проигрываю на фоне всех этих «мило».

Плохо, Максвелл, незачёт. Ты в глубокой заднице, если продолжишь.

– Хорошо, Вики, – учтиво замечаю я. – Никакой Виктории.

Она, улыбаясь, закрывает дверцу машины и догоняет меня. Если сейчас игра, то я хочу увидеть, какой она является настоящей. Где ей не надо пудрить мне мозги. Где она – та девушка, которая может зацепить искренностью. Где она может вскружить голову и влюбить в себя. К её сожалению, я предупрежден, следовательно, всему вышесказанному не бывать.

Мы заказываем напитки и находим свободный столик. Виктория знает, что самый большой в дальнем уголке кофейни занимать не нужно. Сейчас там пусто и это даже к лучшему, я попробую раскусить её самостоятельно. Мне под силу какая-то девчонка. Кроме того, никто не запрещает мысленно называть ее полным именем. Не стоит забывать: мы играем свои роли. Словесно она – Вики, в моей голове остаётся Викторией.

– Итак, – медленно киваю я, делая глоток кофе.

– Итак… – повторяет девушка, играя со стаканчиком, передвигая его из стороны в сторону. Она словно смущается.

– Твой отец тренирует? – я наношу удар сразу.