Да и сам по себе он выглядел очень прилично – элегантный и подтянутый, и даже длинные ухоженные забранные в хвост светлые волосы не портили его облика, а добавляли блеска и лоска. И кого-то напоминает, вот прямо очень, но Марион никак не могла понять – кого же.

Вопросов к докладчику не было, но хлопали ему долго, а он ещё и кивал всяким знакомцам – артист, в общем. Что ж, и такие бывают. Говорят, по статистике один некромант из пяти наделён свыше артистичностью и харизмой. Для преподавателя тоже не последнее дело.

Выступление Марион шло первым номером после обеда. Она пришла чуть заранее, разложила по кафедре листы с текстом – не то чтобы собиралась читать, нет, она слишком хорошо всё это знает и ей это слишком близко, но… вдруг что-нибудь забудет? И сможет подсмотреть.

Но подсматривать не пришлось. Она изложила характерные особенности трёх рассматриваемых случаев – своего и двух других, сделала обобщение по всем трём и высказала некоторые выводы, как можно обезопасить действующих сотрудников любых силовых подразделений от возможных последствий.

И уже было завершила и подумала, что всё, собираю бумаги и ухожу, но внезапно раздался вопрос, заданный обманчиво мягким голосом:

– Госпожа, а почему вы решили, что все названные вами случаи относятся именно к заклятьям с отложенным эффектом?

Марион глянула и увидела усмешку желтоватых глаз в первом ряду. Тот самый красавчик-некромант. Интересно, чем он слушал, ухом или брюхом?

4. Обсуждение

И что за ерунду она вообще говорит? Кто пустил эту особу выступать? И для чего? Она кому-то нужна, что ли? Чья-то протеже? Или не только протеже?

Все те симптомы, что она описывает – это же просто пропущенный удар нежити. Какой ещё отложенный эффект, нет там такого!

Саваж едва дослушал девицу, или кто она там, до конца, только что не подпрыгивая в своём кресле. Очень хотелось перебить и влезть прямо в доклад, ну да уж ладно, приличные люди так не делают, он не её разгромит, а себя на посмешище выставит. А на посмешище нельзя.

И когда она, наконец, завершила выступление, он глубоко вздохнул и спросил:

– Госпожа, а почему вы решили, что все названные вами случаи относятся именно к заклятьям с отложенным эффектом?

Она сурово глянула на него своими зелёными глазищами – и сердце пропустило удар. Почему эта глупая женщина такая красивая?

– У вас есть веские причины сомневаться? Будьте любезны, назовите их.

– Описанные вами явления говорят совершенно о другой причине их возникновения. Весь комплекс признаков, конечно же, – Саваж старался говорить мягко и вежливо.

– Вы имеете в виду нападение заведомо агрессивной антропоморфной нежити возрастом старше пятисот лет?

Тьфу ты, даже про пятьсот лет знает, и про заведомо агрессивную, и про антропоморфную. И почему тогда несёт чушь?

– Да, дорогая госпожа… – эм-м-м, как её зовут-то?

Саваж не удосужился поинтересоваться тем, кто будет выступать после его сиятельной персоны, и теперь даже почувствовал себя неловко, потому что не знал, как обратиться к даме. Красивой даме, между прочим.

– Я проводила сравнение, – сообщила красивая дама как ни в чём не бывало. – Есть существенная разница в воздействии на кожные покровы и внутренние органы пострадавшего человека, и ещё на его магическую силу.

Существенные, чтоб её, различия. Да где она их нашла?

– Очень жаль, что вы не включили этот материал в ваше выступление, было бы весьма любопытно посмотреть.

– Коллега, – неподалёку поднялся Жюльен Дюмон. – Уверяю вас, госпожа Блуа располагает достаточной доказательной базой. Возможно, вам стоит обсудить заинтересовавший вас момент в кулуарах или на вечернем банкете.

В самом деле, ещё же банкет впереди! Может быть, в близком общении эта госпожа Блуа не такая кусачая? Потому что…

– Благодарю вас, – Саваж поклонился ей и сел.

Она холодно кивнула, собрала свои бумаги и прошествовала, цокая каблучками, куда-то в задние ряды. Он завертел головой и приметил, куда она забралась.

– Чем это вам не угодила госпожа Блуа, коллега? – тихо спросил сидевший рядом де ла Мотт-старший.

Старшим де ла Мотта начали называть недавно – с тех пор, как его сынок поступил в аспирантуру.

– Не люблю некомпетентность, – отрезал Саваж. – Даже в исполнении красивой дамы.

– Зря вы так, – покачал тот головой.

Саваж остался при своём мнении, но попросил у де ла Мотта отпечатанную программу конференции – посмотреть. Ага, вот она. Марион Блуа, надо же. И представляет сразу же две организации – боевой факультет Академии и Магический Легион. Служит, что ли? Недавно, наверное, потому что в его бытность её там точно не было. Нужно спросить у отца, тот точно знает, что за фрукт госпожа Марион Блуа.

Имя-то какое красивое. Марио-о-он. Так и хочется протянуть негромко, коснуться пальцем щеки, соскользнуть на шею и ниже, под блузку. Тьфу, размечтался. Хватит, не время.

Дальше выступал старый дед Арно Трэ, заведующий кафедрой общей теории магии. Он занудно и очень громко вещал о том, что вообще есть заклятье, и как образуются заклятья с тем самым отложенным эффектом, истинные и мнимые, сотворённые сознательно и невольные, и какие-то там ещё. Слушать его было совершенно невозможно, и Саваж осторожно глянул – как там эта выскочка. Сидит, в бумажку смотрит. А вот сейчас мы её пошевелим немного.

Он огляделся – все расслабились и занялись чем-то, кто-то дремлет, кто-то пишет записку, кто-то тихо беседует с соседом. Интересно, хватит ли у ведущего заседание профессора Рьена мощи напомнить бывшему ректору об истекающем времени его выступления?

Саваж сказал де ла Мотту: «Не теряйте, я вернусь», и тенями скользнул в предпоследний ряд. Он приметил, что возле госпожи Блуа с краю было свободное место, и проявился именно на нём.

– Госпожа Блуа, – наклонил вежливо голову. – Мне показалось, нам не дали договорить.

– Отчего же вам так показалось? Не знаю, как вы, а я сказала всё что хотела, – и смотрит так, будто сейчас в него прилетит хорошая огненная плюха.

Отлично, он любит темпераментных женщин.

– Я бы послушал вашу аргументацию.

– Не имею никакого желания вам её здесь приводить. Будет сборник материалов конференции – прочитаете. Всего хорошего, – и даже отвернулась.

– Нет, постойте. Вы не можете подтвердить свои слова? Значит, моё мнение о вас было совершенно верным, и вы попросту некомпетентны.

– Это вы некомпетентны. Не всё на поверку оказывается таковым, каким кажется на первый взгляд, – и поджала губы, бледноваты они у неё, но если их как следует целовать, то порозовеют, непременно станут ярче.

И эта яркость будет ей к лицу, что-то она и сама тоже бледновата.

– А вы, конечно же, пришли рассказать нам всем, что годами устоявшиеся теории в корне неверны.

– Я вообще не трогаю вас, и ваши теории не трогаю тоже, – сообщила она. – Буду вам весьма признательна, если и вы соизволите отстать.

Ух ты, языкастая какая! Прелесть же, невероятная прелесть. Саваж подозревал, что ест её глазами на грани приличия, но ничего не мог с собой поделать.

– Скажите, вы проверяли ваши положения на практике?

– А вы полагаете, я их просто придумала сегодня поутру и сразу же сюда с ними пришла? – ох ты, она ещё и злобно щуриться умеет, красота же!

– Я полагаю, вы недостаточно изучили вопрос, – Саваж постарался смягчить высказывание.

– Вы вправе полагать всё, что вашей душе угодно, – ядовито прошипела она.

– Коллеги, вы не могли бы обсудить ваш вопрос позже? Ничего же не слышно, – воззвал к их совести кто-то с переднего ряда.

Ничего, я тебя ещё дожму. Сама признаешься, что ничего не понимаешь в этом вопросе. А другой вопрос мы с тобой тоже непременно обсудим, красавица моя. Ещё три вечера впереди, успеется.

5. Некроманты идут лесом

Марион очень жалела, что невозможно вломить этому наглецу промеж глаз прямо здесь и сейчас. Потому что… кажется, он из породы тех, кто иначе не понимает. Потому что это он совершенно не соображает, о чём она говорит. Просто потому, что не имеет такого опыта. Не оказывался в ситуации, когда сначала вроде бы всё ничего, а потом целители смотрят, хмыкают и говорят: положение тяжёлое, прогнозы строить дело неблагодарное, они могут не сбыться.

К слову, как раз не сбылись. Плохие прогнозы. Сбылись хорошие, а ещё мечты. Поэтому…

– Если вы сейчас не закроете свой рот, я магически заставлю вас замолчать.

– Не выйдет, уважаемая госпожа Марион. Я некромант.

– И некроманта можно пронять, если знать чем.

Марион знала.

И однажды даже пробовала. Не заткнётся – попробует ещё раз. Но не бежать же из зала заседаний только потому, что к ней пристал как репей этот идиот? И она даже не представляет, как его зовут. Впрочем, какая разница?

– А вы, конечно же, знаете, – он ещё и улыбается сладенько так, тьфу.

Никогда бы не подумала, что некроманты бывают такими вот сахарными красавчиками. Только глаза звериные, жёлтые, и горят, как у дворового кошака. Вот ведь угораздило его притащиться и испортить ей такое приличное выступление!

– Знаю. Хотите испробовать на себе – продолжайте.

На них ещё раз шикнули из переднего ряда – кому-то там они мешали слушать. И правда, нужно держать себя в руках. Всем, но ей-то первым делом. Она отлично справилась с выступлением, привлекла внимание – ой, привлекла, – и теперь нужно, чтобы сил хватило на вечерний банкет и всяческие беседы.

Марион демонстративно отвернулась от наглого некроманта и прислушалась к тому, что говорит актуальный выступающий. Вдруг ей это будет полезно?

– Вот смотрите, что рассказывает Дю Лак. Он сам встречался с отложенным эффектом заклятий, и не раз, и описывает их так, что ни с чем не перепутаешь, понимаете, госпожа Марион?

– А вы, конечно же, стояли с ним рядом и знаете точно, что именно он описывает, – не удержалась она.

– Нет, не стоял, но его аргументация мне понятна.

– Так может быть, вам просто нужно расширить кругозор, чтобы лучше понимать то, что говорят другие люди?

– Спасибо, я не жалуюсь.

– Ещё бы. Ведь и студентов учите, наверное, какой-нибудь ерунде, которую держите за истину!

– Так, прекрасная госпожа. Вы, может быть, привыкли, что вам прощают ваши выходки – за красоту или за что там ещё, предположить не могу. Но зря вы пытаетесь так же войти и в академическое сообщество! Здесь словами не бросаются!

Ох, можно подумать, в Легионе бросаются; впрочем, откуда этому красотуну что-то знать про Легион? Он же, наверное, кроме слова такого, и не слышал ничего!

И – что? Она не ослышалась? Он назвал её красавицей? Это теперь такая новая форма оскорбления?

– Сами начали, – она холодно улыбнулась. – И никак не можете остановиться.

– Потому что терпеть такое просто невозможно!

– Какое? Скажете, ни разу не слышали и не читали выступлений глупцов и малообразованных наглецов?

Вообще, даже и ей перепало, а она в академическую среду только лишь одним глазком заглянула.

– Представьте, случалось. И слышал, и читал.

– Вот и мне тоже – случалось, а я пока даже не преподаватель. И что, за каждым бегаете и рассказываете, как он неправ?

Ей показалась настолько забавной картинка, как этот вот франт хвостатый бежит во всю свою некромантскую прыть за каким-нибудь толстячком по лужам под дождём, а тот улепётывает со всех ног и подвывает от страха – целый некромант же за ним гонится! В общем, Марион рассмеялась.

Он как увидел эту её усмешку… так чуть на пол не свалился, кажется. Впился взглядом в её лицо – что только там увидел? Даже руки приподнялись, но одумался, снова положил их на колени.

И кто знает, до чего бы они там ещё договорились, если бы ведущий не объявил окончание заседания.