Мирон сегодня заболел. Снег за воротник, игры в куртке нараспашку и лепка снежков без перчаток не прошли даром. Так что Мирон не только болеет, но и наказан, у него отобрали телефон. То, что Мирон пугал Витю с телефона своей мамы, папа вычислил, элементарно сравнив номер, с которого звонил Вите «задушенный» Мирон, и номер мамы Мирона. Номера совпали. Голос у Мирона хриплый, ну, потому что он болеет. Почему Мирон решил так жестоко над Витей подшутить? Этот вопрос остался открытым, но папа предположил, что это была месть.

– Да я просто вчера над ним подшутил, а он… – сказал Витя.

– Вот и он – «просто» над тобой подшутил, – отрезала мама.

– Хорошо, – парировал Витя. – А как тогда перчатка вернулась к нам, а? Я же её выкинул.

И эта загадка разрешилась. Как и предположил папа, перчатку вернула соседка снизу. Она вышла на балкон посмотреть, есть ли свет в соседних домах, и в этот момент к ней с балкона сверху прилетела перчатка. Она её принесла Вите, а когда тот не открыл, надела на ручку двери. Как-то так. Витя уже внутренне сдался, но выдал последний аргумент:

– Но Барсик явно чувствовал что-то нехорошее. Плохую энергетику. Почему он смотрел на меня так странно?

– Да потому что ты дебил! – взорвалась мама. – Как на тебя ещё было смотреть? Зубы мне не заговаривай, а начинай-ка прибирать.

Витя пыхтел три часа, особенно трудно было отколупать воск с пола. Причём первый час этой работы он злился только на Мирона. Но когда Витя получил сообщение от Травинкиной: «Ну как ты?» – он стал злиться уже на неё. Мелет, блин, всякую ерунду с умным видом, не думая о последствиях. Витя в сердцах написал ответ: «Не могу говорить, меня перчатка всё-таки задушила». Травинкину саму бы задушить, дуру, причём голыми руками, без перчаток.

Александр Егоров
Красный физрук^[1]

Десятого сентября после уроков Кирилл Михалыч собрал наших парней прямо в спортзале. Выстроил в шеренгу, прошёлся взад-вперед и говорит:

– Ну что, дорогие хулиганы, лентяи, ботаники, слушайте меня внимательно. В эти выходные предлагаю всем отправиться в экспедицию. А именно, в лес. С ночёвкой в палатках.

Тут мы, конечно, обрадовались. Мы давно знали: Лирик Лиахимович сильно хотел в этом году стать нашим классным руководителем. Но ему на педсовете сказали, чтобы он занимался своей физкультурой, это у него лучше всего получается. Поручили только вести внеклассную работу. Вот он и решил её провести прямо сейчас.

– Прямо сейчас, – это он подтверждает, – самое время для экспедиции. Погоды стоят чудесные. Тепло и сухо. Медведей в округе не замечено. Замечены скромные лисички, да и те по большей части – грибы.

– А девчонок возьмём? – спрашивает наш второгодник Козлоев.

– По просьбе завуча девочки в этот раз останутся дома. Сядут у экранчиков, будут во все глаза глядеть: когда же герои вернутся с трофеями…

– Не дождутся, – бормочет Санёк Баралов.

– А палатка у каждого своя? – спрашивает тут кто-то из Уткиных. Они у нас новенькие и к тому же ещё – близнецы. Один Гоша, другой Гриша, чтобы перепутать было легче.

– Вот уж нет, – говорит Михалыч. – Это вам не президентский люкс. Палатки на троих. Если кто храпит – с комфортом ночует один, но снаружи, под звёздным небом… сейчас была шутка. Словом, определяйтесь. Кто не готов, попрошу сразу покинуть помещение.

Мы все были готовы. Да и куда тут денешься? Вы же понимаете: Лирик Лиахимович – мужик хороший, вот только нерешительных очень не любит. Например, таких, кто прыгать в высоту боится и мимо планки пробегает. Но не будем о грустном.

– Отлично, – говорит Михалыч. – В туризме главное – что? Организация.

– Туризм-организм, – шепчет мне Тимур. – А чего, Макс? Это он хорошо придумал. Не так часто мы в реал выходим. Только надо оружки с собой побольше взять. Топор, кирку…

– А вот для особо говорливых, – это Михалыч на него смотрит, – особое поручение: придумать развлекательную программу. Чтобы мы с вами не тупили весь вечер у костра, а проводили время с пользой. Всё понятно?

Мы всё поняли. Он ещё нас немножко проинструктировал про палатки и про билеты, и про то, что сказать родителям. А потом мы разошлись.

– Какая ещё развлекательная программа, – ворчал Тим по дороге домой. – Что там можно придумать? Песни петь у костра под гитару, как всякие мамонты? Так у нас ни у кого слуха нет. Михалыч, когда услышит, сам громче всех взвоет.

– Можно истории рассказывать, – предложил я. – Всякие ужастики.

– Вот это уже хорошо. Хоррор-шоу. У меня уже есть один адский сценарий.

– Про что?

– Про то, как нас в одну палатку с Козлоевым поселят.

– Тогда точно берём оружие, – сказал я. – И ещё парочку противогазов.

Мы немного посмеялись и двинулись дальше. Программу так и не придумали.

* * *

Поход начался, как все походы начинаются: легко и весело. Мы все встретились на вокзале, и никто даже не опоздал. Доехали на электричке до нужной станции, и никто даже не отстал. Добрались до лесного озера, расставили палатки среди сосен, развели костёр и даже лесного пожара не устроили.

Побегали по лесу с деревянными ножами и топорами. Просто вдруг оказалось, что каждый с собой целую кучу оружия прихватил, хотя заранее и не договаривались. Михалыч на это смотрел и тихо угорал. Хотя не знаю. Может, и нет.

Потом как-то быстро стемнело. Все устали. Поели печёной картохи с солью (как в фастфуде, но вкуснее). Расселись у костра и приготовились проводить время с пользой, только никто не знал как. Я уже начал, как говорится, клевать носом.

– Кто-то тут ужастики предлагал рассказывать, – вспомнил Кирилл Михалыч. – А ну? Кто смелый? Объявляется конкурс жутких историй. Кто победит, того зомби съедают последним!

Но никто почему-то не вызвался. Сам я даже поёжился: конечно, у костра сидеть совсем не страшно. Но вокруг-то уже стемнело, и ветер шумел в соснах очень таинственно. Зловеще.

– Не бойтесь, – рассмеялся Михалыч. – Это опять шутка была. Зомби в наших лесах вымерли ещё в эпоху восьмибитных игровых приставок… Ладно. Если желающих нет, то я сам изложу одну историю…

Он нахмурил лоб, будто вспоминал что-то особенно ужасное. Только я отчего-то решил, что он заранее подготовился. Больно уж у него лицо было хитрое.

– Случилось это ровно десять лет назад, – начал он. – Я тогда только что пришёл работать в нашу школу. Сразу после института физкультуры. Молодой был, горячий. По вечерам на турнике солнышко крутил, так, для развлечения… кто-то из коллег-преподавателей, возможно, помнит… ну, скажем, ваша любимая Тамара Борисовна…

Он улыбнулся. Мы с Тимом подумали: а ведь и правда, Арамат Сиробовна тоже когда-то была совсем молодая. Они же с Михалычем – ровесники. Было бы интересно посмотреть, как они оба на школьном дворе солнышко крутят.

Козлоев тоже не утерпел:

– Это чего, уже хоррор начинается?

– Не гони, – сказал ему Михалыч. – Всему своё время. Так вот. Наш тогдашний главный физрук, Игорь Васильевич, суровый такой мужик был. Так вот он как-то раз поймал меня после рабочего дня да и говорит:

«Вот ты, – говорит, – Кирилл, институт физкультуры закончил. В теории силён да и руки-ноги на месте. А вот самой главной нашей физруковской тайны, поди, и не знаешь».

«Какой такой тайны?» – спрашиваю.

«А вот какой».

И поведал он мне удивительную вещь. Целую легенду. Если, – это он говорил, – молодой учитель физкультуры всерьёз работать хочет, надолго в спортзале задерживается, домой не спешит, вот как я, – то рано или поздно встретит привидение – Красного Физрука. Этот Красный Физрук обязательно устроит ему испытание… ну, типа прописки… и тут уж как повезёт. Если новый учитель всё правильно сделает, то привидение от него отстанет и мешать больше не будет. Даже наоборот, начнёт на городских соревнованиях потихоньку подсуживать… Но уж если что-то этому Красному Физруку не понравится – тогда дело дрянь. Начнутся у этого учителя на уроках всякие происшествия. То канат с крюка сорвётся, то брусья опрокинутся, то теннисный мячик кому-нибудь в глаз прилетит. И так каждый день, пока он с позором не уволится. Вот так-то!

Я, честно сказать, на Васильича даже обиделся. Неужели, думаю, это он меня из школы выгнать хочет? Конкуренции не любит? Подумал я так – и не поверил, понятное дело, ни единому слову. Вёл свои уроки как обычно. А после уроков частенько в зале оставался – ну там подкрутить что-нибудь или самому подкачаться. Я же молодой был, семьи нет, детишек нет, по клубам тусить – денег жалко. Вот и зависал в школе.

Однажды вечером захожу в спортзал. Там свет выключен, в окна луна заглядывает, какие-то тени по углам прячутся и как будто шевелятся. Даже гимнастический конь, который у стены припаркован, выглядит о-очень таинственно.

Вдруг он копытом как топнет!

Я, как говорится, чуть не упал. Но не упал. К шведской стенке тихонечко прислонился. Стою, смотрю.

Конь поднял одну ногу. Потом другую. Переступил этими ногами, знаете, как лошади ходят. И на середину зала потихоньку так и вышел. Потихоньку – это не то слово, конечно. Потому что от его копыт грохот стоял изрядный, даже стёкла в окнах зазвенели. Или это у меня в ушах зазвенело?

А из другого угла – козёл вышагивает. Нет-нет, Козлоев, это не в твой огород камушек. Обыкновенный физкультурный козёл, через которого прыгают. И тоже топочет на весь корпус.

Следом за ними – канат по полу ползёт. Извивается, как удав. И помаленьку к моим ногам приближается.

Я уж не говорю про мячи баскетбольные. Этих сразу штук восемь из кладовки своим ходом выкатилось, рыжие такие, и вот они так легонько подпрыгивают, и тоже ко мне стремятся. А кругом – полумрак, так что вроде и не должно быть ничего видно, а только всё видно в подробностях.

Я, как сейчас помню, уже готов был заорать да и бежать оттуда без оглядки. Только ноги словно к паркету приросли. Стою и шагу не могу сделать. Да и кричать что-то не получается.

Тут смотрю, в потолке у самой стены открывается люк. Откуда у нас в потолке взялся люк – даже и не спрашивайте. А только я запомнил точно: такой квадратный люк, а за ним – что-то светится и переливается всеми цветами. Как портал в неизвестно куда.

И вот из этого портала прямо по шведской стенке спускается человек. Крепкий такой чел, подкачанный, в красном «адида-се» с полосками, и в кроссовках таких же. Только на лице – белая маска. Примерно как у этого вашего… как его?

– Анонимуса, – подсказал Тим.

– Именно. Вот он на пол спрыгивает, так пружинисто, профессионально. И ко мне поворачивается в своей маске.

«Ты кто?» – спрашивает.

«Я Кирилл, – говорю. – Новый учитель».

«А я – Красный Физрук. Слыхал про меня?»

«Слышал, – говорю. – Только ведь привидений не бывает. Наверно, это всё мне снится».

Тут конь за его спиной как заржёт! Вот тебе, думаю, и спортивный снаряд! А мячики – те так и вовсе запрыгали от радости.

«Смейтесь, – говорю, – смейтесь. Я сейчас проснусь, и вы все исчезнете».

«Мы – не сон, – говорит тот, красный. – Очень скоро ты в этом убедишься. А пока ответь-ка мне, новый учитель, на несколько вопросов».

Ладно, думаю. Отвечу. От меня не убудет.

«Вопрос первый. Зачем ты в школу работать пришёл? Ты же в футбол играл раньше. Надежды подавал. Ты – неудачник?»

Я разозлился.

«От неудачника и слышу, – говорю. – Я за прошлое-то не сильно переживаю. Надо в будущее смотреть. Вот найду в своей школе нового Аршавина. Научу всему, что сам умею. Потом отведу во взрослую команду. Он меня всю жизнь добром вспоминать будет, да и команда тоже».

Аршавин – это в те времена был такой знаменитый футболист, ваши родители должны помнить.

«Незачёт! – заявляет Красный Физрук. – Правильный ответ такой: физруки в школу приходят, чтобы учеников гнобить по-страшному! Как не за что? Всегда найдётся, за что. Ты со мной не спорь. Отвечай лучше на второй вопрос. Вот, допустим, у тебя в классе сильные есть и слабаки. Сильные – молодчики, это понятно, а вот со слабаками что ты будешь делать?»