– Мы пробудем здесь ровно столько, сколько позволяют обстоятельства, и улетим, как только появится риск для «Стрелы». С остальными или без них. А теперь приступайте к работе.

Лукия направилась к выходу, но по пути остановилась и снова обернулась к нему.

– Вот еще что, Витте… Будьте осторожны, ведь ваше тело тоже частично сделано из металла.

* * *

Рене могла изобразить что угодно, любое чувство, могла придумать любую ложь – но не могла спрятаться от самой себя. Она чувствовала, как ее мысли меняются, и вынуждена была принять это.

Она уже не знала, на чью сторону стать. Не то чтобы это имело значение, пока она заперта в клетке, но все же… Теперь она выяснила, что покидать Арахну не придется и ее власть, возможно, сохранилась бы, если бы она повела себя умнее. Это не давало Рене покоя, наполняя горьким сожалением. Ей не нравилось то, что творил Оливер, и она хотела остановить его, но уже не могла. После поражения, которое она потерпела от Лукии, никто не воспринял бы ее всерьез!

Ей оставалось лишь быть беспомощной наблюдательницей.

– Можешь, прекратишь это? – раздраженно спросила Рене. – Оливера здесь нет, на кого ты пытаешься произвести впечатление?

Скрежет камня по металлу был не слишком громким, и поначалу она не обращала на него внимания. Но он повторялся снова и снова, Ноэль не оставила свою проклятую игрушку, даже когда Оливер ушел. Они сидела все на том же месте, теперь окруженная мелкой металлической стружкой.

– Я не пытаюсь произвести впечатление, и я почти закончила, – отозвалась Ноэль.

– Поздравляю, ты сделала металлическую зубочистку!

– Это не для тебя, так что волноваться тебе не о чем.

– Если не учитывать того, что моя планета в опасности!

– Планета – нет, люди – да. Слушай, почему тебя не ищут? Оливер не рискнул бы оставить меня здесь, если бы ожидал, что за тобой кто-то придет.

– Он знает, что никто не придет, – усмехнулась Рене. – Дело не в том, что я приняла неправильное решение. Если бы речь шла просто о борьбе с Номадом, это еще могли проигнорировать. Но то, как ваша капитанша разделалась со мной… Это было слишком просто. Мне не простят такой позор. Нет, для меня все кончено, как и для тебя.

– У меня все в порядке. Это для поселения есть плохой и хороший вариант развития событий. А я выйду отсюда в любом случае.

– И что же это за варианты?

Рене и правда не прочь была послушать. Она провела в этой клетке много дней, потерянная, забытая и ненужная. По сравнению с этим даже болтовня с одной из пришельцев была не так уж плоха.

– Хороший вариант – это если вы получите помощь с Земли, – пояснила Ноэль, продолжая играться со своей жалкой пародией на ножичек. – На Арахне не такие уж плохие условия, если задуматься. Если я правильно поняла, здесь не бывает серьезных гроз и землетрясений. Даже кипящую реку под каменной плитой можно использовать – вы тут легко ТЭЦ построите! У вас будет свой город, настоящий город. А со временем, думаю, найдется способ избавить вас от паразитов или хотя бы сдержать их, тогда вам будет открыт доступ к общению с другими колонистами и землянами.

– Как-то слишком хорошо звучит… Слишком хорошо не бывает.

– В этом случае, может быть. Но может быть и плохо. Если вашим лидерам не удастся договориться с капитаном Лукией, все пропало. Вы не соображаете, что она дает вам шанс, а вы его не цените.

– Если я правильно поняла, она угрожает убить нас или бросить! Где же тут шанс?

– Многие другие капитаны уже улетели бы, узнав, что вам нечего предложить. А Лукия осталась и одобрила экспедицию. Зря вы не цените, видите только плохое… Этим вы можете все испортить. Если наш экипаж просто улетит, вы долго не продержитесь. Когда у вас не останется электричества, планета быстро проглотит вас.

Ноэль говорила о гибели целого поселения так спокойно, будто обсуждала ничего не значащую теорию, и это задевало Рене больше всего.

– Мы жили без вас, проживем и дольше! – с вызовом заявила она.

– Это вряд ли. Как те микроорганизмы паразитируют на вас, так и вы паразитируете на достижениях предыдущего поколения. Это не могло длиться вечно… И это заканчивается. Вы не продержитесь дальше третьего поколения, и ты увидела бы это раньше, если бы не была так одержима желанием доказать, что ты лучше капитана Лукии.

Ноэль наконец перестала возиться с железкой. Она осмотрела заточенный край, с довольным видом кивнула, а потом, к немалому удивлению Рене, открыла рот и будто бы прикусила собственный палец. По крайней мере, так показалось Рене на первый взгляд, и лишь потом она сообразила, что эта странная девица просто давит на внутреннюю сторону собственных зубов.

– Ты что творишь?!

Ноэль смазала слюной, собравшейся на пальце, заточенное лезвие.

– Что нужно. Это не для тебя.

– Это самый нелепый ритуал, который я когда-либо видела!

– Думай что хочешь, – пожала плечами Ноэль. – Когда придет время, ты поймешь, для чего это было нужно. Если, конечно, Оливер не решит убить тебя раньше, ведь к этому все и идет.

* * *

За время обучения в академии связь с родителями слабела, а потом и вовсе обрывалась. Это не было необходимостью, все происходило само собой. Семьи собирались вместе все реже, подсознательно чувствуя, что теперь они – существа из разных миров. Никто не запрещал им встречаться, и это правильно, ведь запретный плод сладок, но в них убивали само желание видеться.

Поэтому Альда, продолжая любить своих родителей, признавала, что ей несложно было расстаться с ними. Она понятия не имела, что сейчас чувствует Блейн, который был со своим отцом куда ближе – и обрек его на такую смерть. Она могла бы узнать, если бы прочитала его мысли, но она запретила себе это. Альда позволила ему остаться наедине с окаменевшими останками Фостера Ренфро, а сама направилась к Кигану, изучавшему наследие ученого.

– Как ты? – тихо спросил Киган.

Вроде как у него не было причин волноваться за нее, однако Альда понимала, почему он волнуется. Похоже, он изучил ее лучше, чем она предполагала.

– Я справлюсь.

– Я не сомневаюсь, но меня не это беспокоит, – мягко улыбнулся Киган.

– Спасибо… Так что там оставил Фостер?

– Я пока не разобрался, но он пошел на немалые жертвы, чтобы защитить это!

Сложно сказать, было ли это его главной жертвой. Фостер был обречен, он умирал. Он не знал, что его тело способно адаптироваться к ядовитому воздуху болот – а может, для него, представителя второго поколения, этот путь и не был доступен. В любом случае, он бы долго не протянул. Он погрузился в работу, и любой на его месте поступил бы точно так же.

Он неплохо изучил болота за время своего короткого путешествия, он знал, где можно укрыться. А яд… Яд он вез с собой, не иначе, он уже знал, какой будет его смерть, и сделал свое тело последним препятствием на пути к тому, чему посвятил жизнь.

– Тут в основном карты памяти старого образца, – указал Киган.

– Но их можно будет просмотреть на «Стреле»?

– Обижаешь! На «Стреле» можно просмотреть что угодно, она совершенна. А эти карты мы можем запустить и на здешнем вездеходе, та машинка – их современница. Что же до оборудования, то ничего толкового я там не нашел.

К ним подошел Рале, до этого дежуривший у входа. Пока никто из местных уродцев не рисковал приближаться к холму – возможно, из-за случившегося с арами неподалеку отсюда или из-за яда серпентид. Но Альда знала, что это ненадолго, рано или поздно голод победит страх.

– Вы закончили? – поинтересовался Рале.

– Да, можно сказать и так.

– Тогда так и скажите, нам нужно уходить – скоро закат. Сдается мне, ночью это место куда неприятней!

Он говорил громко, громче, чем нужно. Он хотел, чтобы его услышали не только Альда и Киган, но и Блейн.

Блейн не стал притворяться, что ничего не заметил. Он, до этого стоявший на коленях перед телом отца, выпрямился.

– Вы правы. Мы можем забрать его с собой?

– Боюсь, что это неудачная идея, – покачал головой Рале. – Если бы мы добрались сюда на машине, об этом еще можно было бы подумать. Но нести его с собой…

– Я понимаю, – вздохнул Блейн.

Альда не хотела читать его мысли, однако боль и сожаление, пульсировавшие в нем сейчас, были настолько сильны, что она не могла их не чувствовать. У нее закружилась голова, и она могла не устоять на ногах, если бы Киган не обнял ее за плечи. Он сделал это осторожно, чтобы Рале ничего не заметил, и все равно он готов был поддержать ее.

Она была благодарна ему за это – и хотела точно так же поддержать Блейна.

– Я думаю, нет смысла забирать его отсюда, ты единственный, с кем он хотел бы проститься. А место погребения… Он сам выбрал эту могилу.

– Его рано или поздно утащат отсюда, – признал Блейн.

– Не утащат, – вмешался Киган. – Альда права, он выбрал этот холм, и он будет здесь – со своими инструментами, со всем, что было ему дорого. Даю тебе слово! А теперь пойдем, темнота и правда приближается.

Вряд ли Блейн понял, что он на самом деле имеет в виду, но спорить не стал. Они покинули небольшую пещеру, и Киган кивнул Рале.

Рале был не так сентиментален, как Альда, но и его эта ситуация задела, поэтому его не пришлось просить дважды. Ему хватило небольшого усилия, чтобы завалить вход, обрушить холм, навсегда погребая в его недрах все, что было дорого Фостеру Ренфро.

У них не было времени стоять здесь и скорбеть о нем, на Арахне темнота наступала стремительно. Альда помнила, какой сложный путь их ждет, и чувствовала, что вокруг них теперь куда больше жизни, чем раньше. Обитатели странного мира заметили их появление, они таились, наблюдали, ждали, что будет дальше, – и решали, что им делать.

Некоторые были достаточно голодны, чтобы напасть. Это становилось просто вопросом времени.

Альда не говорила об этом, потому что не хотела никого пугать. Они сейчас все равно не могли ничего изменить, и постоянное напоминание об угрозе лишь усилило бы напряжение. Они спешили, как могли, не останавливались ни на секунду и все равно не успели.

Знаком того, что их время истекло, стало не наступление темноты. Темнота пришла тихо и мирно, она не тронула их, позволив продолжить путь. Нет, все изменилось в момент, когда первый хищник болот решился напасть на них.

Он был над ними, большой, быстрый и ловкий. Альда не могла его рассмотреть – мешала темнота. Она попыталась заглянуть в сознание Блейна, чтобы разобраться, как зовется эта тварь и на что она способна. Однако Блейн тоже понятия не имел, что это, люди никогда не забирались так далеко в болота.

Существо пока скорее испытывало их, чем нападало в полную силу. Оно подлетало близко, атаковало и тут же отстранялось, оно ждало, что они сделают в ответ. А они ничего толком не могли сделать! Они все еще находились в узком тоннеле из плотно растущих растений, здесь они были легкой мишенью.

– Бежим! – скомандовал Киган. – Быстрее!

Как будто до этого они медлили! Если задуматься, дела их были совсем плохи. Крылатое существо напало, осталось живо, и это заметили. Альда чувствовала, как дрожит под ними земля, как волнуются переплетенные сетью растения. Обитатели болот приближались, они были повсюду – под землей, в небе, со всех сторон…

Это была маленькая, дикая армия, которая действовала слаженно, потому что каждое существо в ней шло к одной цели. А им даже защититься было нечем! Киган не мог использовать свою силу, тут без вариантов. Рале тоже устал, как бы он ни старался скрыть это, Альда все чувствовала. Он еще не был беспомощен, но он подошел к опасной черте: если он использует слишком много энергии, он попросту потеряет сознание.