– Папочка! – ко мне навстречу выбегает Ханна, когда я паркуюсь возле дома и выхожу из машины.

– Привет, моя красавица! – обнимаю малышку и кручу вокруг оси. Единственная радость в чертовой жизни. Единственное белое пятно. – Как прошел день?

– Мне поставили «А» с плюсом!

– Умничка! Мы растим вундеркинда!

– Нет, мы растим обычную дочь, – в голову внедряется женский голос, знакомый больше десяти лет.

Карла стоит у входа, скрестив руки на груди. Светлые волосы спадают водопадом до груди, серые глаза недовольно оглядывают меня с Ханной. Что на этот раз?

– Привет, – подхожу к ней вместе с дочкой и по привычке целую в щеку. Карла улыбается уголками губ, но не отвечает. Наш ежедневный обряд, поддержка теплых отношений при Ханне. Видимость счастья, которое со временем потухло.

– Ты как раз вовремя, я поехала к дантисту, – она хватает сумочку и идет к своему мерседесу.

– Ты не говорила, что собираешься к дантисту.

– У мамы заболел зубик, – поясняет Ханна. – Если она его не вылечит, то зубная фея ее поругает.

– Окей, – отмахиваюсь я. – Мы отлично проведем время.

Карла мило улыбается и уезжает к дантисту. Ей плевать, что я больше десяти часов стою у доски и объясняю материал. Не говоря уже о проблемах со студентами, точнее с одной из них. Единственное, что мне сейчас хочется, это поесть и лечь спать. На крайний случай почитать дочери книжку на ночь, потому что Карла ее не прочтет, а Ханна расстроится. Роль заботливого папочки приходится брать на себя, пока жена часто пропадает в городе. Мне даже не интересно, куда она уехала. Как там говорят? Кризис в семье? Наверное, он и есть.

Но я не жалуюсь. Я люблю свою малышку больше жизни. Наверное, поэтому завязал с разгульным образом жизни, женился, когда Карла сообщила о беременности и принял на себя роль добытчика и финансового короля. В университете платят неплохо, к тому же процент от акций киностудии деда приносят неплохую прибыль.

– Что хочет посмотреть моя принцесса?

– Мультик про принцесс! – выкрикивает малышка и усаживается на диване рядом со мной. – Ой, папочка, а что это у тебя на шее? – Ханна показывает на косточку ключицы. Прямо в то место вчера меня укусила Эмили, когда мы уединились в машине на парковке.

Черт! Она знала, что я женат, говорил много раза чтобы не следила на моем теле! Ладно, Карле плевать, но Ханна может увидеть. Точнее уже увидела. Какого хрена? Что за женские замашки и попытка поставить клеймо на мужчине?

– Меня комарик укусил.

– Он такой большой? – она разводит руками в сторону, показывая размеры. – А вдруг, он укусит меня?

– Я не позволю мою малышку кусать каким-то бякам.

– Ура! Я люблю тебя, папочка.

И я люблю тебя, моя радость. Мое счастье и смысл этой никчемной жизни.

От просмотра мультика меня отвлекает входящее сообщение. От декана.

Миссис Ласки: «Мистер Миллер, прошу завтра прийти в 9:00 на личную беседу».

Чертова девчонка! Не сомневаюсь, что меня вызывают не чай попить и поделиться успехами. Неужели та маленькая скромница не сдержала свое слово?

Глава 4

– Девчонки, сегодня будет грандиозная вечеринка! – к нам подбегает довольный Том, поправляя пятерней светлые волосы.

Его громкий голос, раздающийся на весь коридор как пожарная сирена, отвлекает от лекций всего на мгновение. Затем я снова возвращаюсь к записям и лишь вполуха до меня доходит любопытный голос Моники.

– Насколько грандиозная?

– Суперграндиозная! У нас в ДельтаМикс достают самое вкусное пиво, играет самая крутая музыка и к нам приходят самые крутые тёлоч…

– Ты имел в виду девушки? – поправляю парня.

Том переводит на меня взгляд, приподнимает брови, нервно поправляет плетеный браслет на запястье, который не сочетается с черными «Ролексами». В ответ ничего не говорит, молча глядит на меня. И его взгляд отвлекает больше, чем восторженные отклики о вечеринке.

Вновь опускаю глаза в планшет и пытаюсь повторить лекции перед промежуточным тестом. Профессор Миллер обещал жесткую взбучку, если кто-то не сдаст, а я не хочу облажаться, учитывая наши отношения.

– Конечно, – улыбается он шире. – Самые красивые девушки, как ты и… она, – он переводит взгляд на Монику.

– Милый Том, – Моника поднимается со скамейки и подходит ближе к окаменевшему, но хитроулыбающемуся блондину, – если на вашу лузерскую вечеринку не приходят такие очаровательные девушки, как мы с Мики, так сразу и скажи. Ты же знаешь, я поддержу в любой момент.

– Ага, на благотворительной акции ты нас отлично поддержала.

– Разве нет? – она вопросительно приподнимает брови. – Вы собрали больше десяти тысяч долларов на пожертвовании.

– Если бы ты не танцевала на столе в пьяном угаре, наши инвесторы не развернулись бы.

– Неправда! Без меня вы бы не собрали нужную сумму! Они смотрели на мой танец и жертвовали деньги! – Моника недовольно поджимает губы.

– Ага, в твое нижнее белье! Черные танго, если не ошибаюсь, и кружевной лифчик тридцать четыре «Б». Я угадал?

– Ребят, – прерываю их перепалку, ощутив запах жаренных туш. В прямом смысле. – Может, успокоитесь? У нас скоро тест. Ты хотела повторить, – гляжу на соседку.

– Я все знаю, Мики, не переживай. Этот курс я как-нибудь пройду.

– Кстати, ты пойдешь на вечеринку? – обращается Том ко мне.

Я неоднозначно пожимаю плечами, стараясь не показывать, что мое тело напрягается каждый раз при словах «Вечеринка», «выпивка», «тусовка» и «музыка». Любой подросток на моем месте поступает в колледж, чтобы вдохнуть полной грудью свободу от родителей и вкусить немного от взрослой жизни. Наверное, я неправильная, раз всеми силами остерегаюсь вечеринок. Что в школе, что здесь, в Уилок Браун.

Потому что однажды это плохо закончилось…

Я помню все о том дне год назад. Музыку, место, атмосферу, танцы, что именно я выпила, перед тем как отдаться воле судьбы. Шот один за другим, дикие танцы на пару с высоким брюнетом. Его шершавые пальцы поглаживали полоску моей обнаженной кожи между топом и юбкой, глубокий аромат мускуса впитывался в легкие. Я млела от легкости и атмосферы вседозволенности.

С кем именно сошла с ума? Неизвестно. Три часа пронеслись быстро. Они похожи на чёрное пятно. Пустота. Не помню имя, цвет глаз, кожи, черты лица. И не вспомню. Последнее, что я приходит в голову, его хрипловатый бархатный голос, который называл меня Ники, а я много раз поправляла его.

Меня зовут Микелла, а не Ники…

Но последствия запомню надолго.

На тот вечер он стал моим забвением, а на следующий день – погибелью…

– Мики, ты здесь? – Моника щелкает пальцами перед лицом. – Возвращайся в наш строй!

– А? Что? – непонимающе гляжу то на соседку, то на Тома, который почему-то до сих пор не ушел.

– Так ты придёшь на вечеринку?

Что мне ответить? Что я пообещала себе больше никогда не напиваться и не ходить на вечеринки? Что не люблю большое скопление людей? Что мне не нравится, как он смотрит на меня?

– Знаешь, я думаю, что останусь сегодня…

– Конечно придём, правда, Мики? – перебивает Моника.

Спасибо, Моника! Только что ты выгородила меня от триггера! Все равно никуда не пойду, нечего мне там делать.

Пока Моника щебечет с Томою я поднимаюсь со скамейки и сажусь на соседнюю, чуть подальше. Здесь тише, много свободного места, девчонки пока стоят у стены и что-то обсуждают. Отлично, меня никто не будет отвлекать.

Кроме…

Профессор Миллер проходит мимо меня уверенной походкой. Невольно поднимаю глаза. Гляжу на гордую осанку, на равнодушный взгляд в конец коридора. Он ни на кого не смотрит, лишь кивает здоровающимся студентам. Ему не приходится просить расступиться – девушки сами отходят в сторону и бесстыже пялятся на его широкие плечи, на светлую рубашку, закатанную до локтей. При темном освещении в коридоре она оттеняет его смуглый оттенок кожи, а мышцы на предплечьях, кажутся больше, чем есть на самом деле.

Кажется, я снова отвлеклась от лекций. Черт!

Стоит ему зайти в аудиторию, тут же слышу восторженный вздох неподалеку. Знаете от кого? Правильно, от Рамильды Псаровски. Как там говорила Моника? Она его главная фанатка? Ну что ж, удачи. Правда она не в курсе, что у профессора есть пассия, они любят развлекаться в машине, пока студенты учатся.

– Вау! Профессор сегодня красивее, чем раньше! – комментирует на весь коридор Рамильда. Она делает селфи на фоне двери в поточную аудиторию, куда зашёл профессор, затем что-то пишет в телефоне, довольно растягивая полные алые губы.

– Не преувеличивай. Он такой же, как обычно, – комментирует шатенка девчонка возле нее. Подруга, наверное, но я не знаю, как ее зовут.

– Кира, отстань! Знаешь, сколько лайков я наберу после этого поста?

Почему я слушаю их диалог? Все, Мики, думай о тесте. Ни о девчонках, ни о Монике с Томом, ни о вечеринке. О тесте, который примет профессор Миллер через пару минут.

Эти пара минут пролетают очень быстро. Мы заходим в аудиторию со звонком. Девчонки быстро занимают первые ряды, мы с соседкой по привычке идем назад. Точнее пытаемся идти, пока меня не задерживают.

– Кстати, забыл сказать. К завтрашнему семинару мисс Райт вызвалась подготовить реферат на тему: «Управление ракурсом в сороковых годах двадцатого века».

Замираю на месте. Стою, как вкопанная, не в силах сделать шаг вперёд. Моника делает пару шагов наверх, но оборачивается, теряет меня. Я не замечаю, как она спускается обратно, как другие девчонки пытаются оттолкнуть меня, чтобы сесть на свои места.

Молча поворачиваюсь к преподавательскому месту и заглядываю в темные глаза, покрытые мраком. Легкая скользкая улыбка проскальзывает на смуглом лице, однако она быстро исчезает.

Это выражение лица кажется знакомым…

Когда он оставил меня после занятий, я не рассматривала его так пристально как сейчас. Не пыталась поймать оттенок его глаз, рассмотреть маленькие морщинки у глаз. Не спрашивала себя, почему у него такое безэмоциональное выражение лица. Может, потому что мне плевать?

Или потому, что при виде него в памяти всплывала та сцена из машины? Как он целовал роковую незнакомку, как обнимал ее в той тесной машине. Брр… Противная, неприятная. О ней хочется забыть как можно скорее. Каждый раз, стоит только вспомнить, создаётся ощущение, что я окунулась в грязь, а отмыться никак не выходит.

Я знаю о вашей сущности, профессор. Вы не сломаете меня.

Глава 5

Я не могу сосредоточиться на тесте. В голове пустота, передо мной незаполненный лист. Угадайте, в чем причина? Нет, не в мимо проходящем профессоре, который наблюдает за нами, а…

Нет, знаете, в нем. Точнее в его заявлении.

Я не соглашалась ни на какие доклады, ни на выступления перед всей аудиторией. Откуда он взял эту информацию? К чему была та ухмылка? Что я сделала ему? Оказалась не в том месте и не в то время?

За оставшиеся пятнадцать минут пытаюсь сосредоточиться и перестать отрывисто дышать в листок, но выходит плохо. К концу сдаю заполненный тест. Самая последняя.

– Ты столько готовилась! Как ты могла переволноваться? – спрашивает Моника, когда мы выходим из аудитории.

– Не знаю. Просто его объявление о докладе на всю аудиторию… я…

– Ничего, если что, сможешь пересдать. Профессор только выглядит суровым, но он понимающий.

– Не со мной.

– Да ладно тебе, не переживай. Даст пересдать, если что. Кстати, ты не говорила, что хотела написать доклад.

Я и не хотела, меня заставили.

Но в ответ я ничего не говорю, иначе придется рассказать об инциденте на парковке, а я не хочу. Ни делиться, ни вспоминать об этом. Черт! Снова перед глазами темный взгляд преподавателя. Темный и опасный, будто готов убить на месте. Только я не стану жертвой. Снова.

– Кстати, ты слышала, что профессора недавно вызывали к ректору по личному вопросу? – как бы невзначай произносит Моника.

– Нет. Какая мне разница?