Профессор не торопится удовлетворить любопытство студенток. В н внимание приковано к нему. Даже мое. Надеюсь, что, когда он начнёт рассказывать историю, ребята не заметят, как я уйду. Том ослабит руки талии и позволит улизнуть. Бесследно. По-английски. Зря я позволила Монике уговорит себя. Поддалась, расслабилась. Теперь жалею б этом всеми силами.

– Был у меня один случай, – начинает профессор Миллер.

Так, Том больше не держит меня. Пора уходить. Почти приподнимаясь с насиженного места, как меня простреливает током бархатный голос мужчины. Точнее его слова.

– Год назад я встречался с друзьями отмечали в ночном клубе «Нью-Йорк» в Лас-Вегасе.

Замираю. Не двигаюсь. Дыхание останавливается. Сердцебиение, кажется, тоже. Напоминание о месте моего падения пронзают душу, разрывают ее на две части. Больно, неприятно. Я тоже была в этом клубе. Год назад.

– Когда зазвучала медленная музыка, я увидел одну девчонку на танцполе. Вдрызг пьяную.

– И вы вытащили ее из клуба? Отвезли родителям? – перебивает Рамильда.

– Вы же не сказали ее родителям? – встревает следом Моника.

Пока девочки одолевают мужчину, я все больше и больше напрягаюсь. Вовсе забываю о побеге, гляжу лишь на преподавателя истории кино. А он на меня. Словно рассказывает историю мне одной, никому больше. Словно вокруг настпустота. Музыка в соседей комнате не доносится нас тяжелыми басами, а студенты и вовсе исчезли из виду.

– Не сказал, – продолжает профессор. – Я увидел ее спутника и отступил.

Его взгляд пронзает меня. Снова. Его глаза подсвечиваются, кажутся светлее. Как нефрит золотистого оттенка. Воспоминания пробегают в голове снова и снова. Ночной клуб, биты музыки, мой спутник с бархатным голосом. И темный, любопытный взгляд, который вижу в далеке.

Он не принадлежал моему «ночному приключению», но я вспоминаю его также Ясно, как сейчас гляжу на профессора. Осознание не сразу доходит до меня, мозг отрицает реальность и понимание, что он был там. В тот день, когда моя жизнь разделилась на до и после. Когда я превратилась в ничто. В пепел. В безжизненную игрушку, которой управляли кукловоды. Причём весьма эффективной качественно.

Он знает мою тайну. Он знает.

Резко поправляю задравшийся рукав и решительно поднимаюсь с места. Бегу к выходу. Не слышу ничего. Ни музыки, ни удивленных выкриков. Не чувствую любопытных глаз на своей спине. Даже его.

Свежий воздух и тишина не успокаивают. Мне не хватает кислорода. Прохладный ветер с океана дует прямо в лицо, но мне совсем не холодно. Отбегаю далеко от дома братства, но не в сторону общежития. Гораздо дальше. Возле аллеи с лавочками. Здесь никого нет, а за большим дубом не видно, что здесь кто-то сидит. То, что нужно.

Надеюсь, профессор ничего не расскажет. Не расскажет, что той пьяной девчонкой была я. И е расскажет о последствиях, о которых трепетались все вокруг.

– Райт, – окрикивает меня бархатный голос. Совсем рядом. На скамейке. Ощущаю его совсем рядом. Дыхание, прохладу тона. Превосходство надо мной.

Он пришёл добить меня…

Глава 7

Периодически вспоминаю моменты падения. Они проникают в душу, разрывают ее на сотни частей, затем постепенно склеивают обратно. Падение запоминаются лучше, чем радость и абсолютное счастье. Может, потому что его просто не существовало в моей жизни?

Помню, как женился на Карле, ощущая отчаяние в груди, помню, как родилась Ханна и взглянула на меня своими мутно-темными глазами. Однако это все меркнет под воспоминаниями, приносящие боль.

Я не сразу вспомнил ее, не сразу понял, кто эта девчонка, чье присутствие на занятиях бесило больше всего на свете. Только сегодня, перебирая в голове воспоминания прошлого, я добрался до истины. И не только я. Если бы я не показал фото другу, с которым мы сидели в том клубе, то я вспомнил о Микелле гораздо позже.

Как она говорила? Ей исполнилось восемнадцать, и она решила выбраться из родительских лап? Поссорилась с ними и уехала в Лас-Вегас за весельем?

Сейчас она совсем тихая, скромная. Держится ото всех в стороне. Не похожа на ту веселушку-хохотушку, ищущую приключения на свою пятую точку. Если бы я не увидел, как она ушла, никто бы и не заметил.

И сижу здесь. Рядом с ней.

– Попалась, куколка.

Под дубом совсем темно. Свет фонарей не доходит до нас, но я и без того замечаю ее испуганные взгляд. Смотрит на меня как загнанный зверёк. Как мышка перед котом, готовым съесть ее вместе с узеньким хвостиком. Не отводит расширенных глаз. Зеленые. Помню их. Год назад они казались такими же перепуганными, темными. Зеленоватый оттенок вовсе отсутствовал.

Девчонка дрожит. Манит. Хочется успокоить, но сдерживаю себя. Внешность обманчива. Только со стороны мисс Райт кажется невинной овечкой, но внутри, в душе, она та еще стерва. По просьбе Кента, моего друга, я узнал о ней гораздо больше, чем видел своими глазами.

Она должна осознать, что не стоит ходить к декану с жалобой на меня, не стоит переходить мне дорогу.

Если я возрожу кошмар из ее прошлого, мне будет только на руку. И у меня получилось вывести ее из себя. Вряд ли руководство в курсе, какую змею пригрели к груди. Развратную, пошлую, не знающую границ. И беспринципную, раз она пошла к декану.

– Что вам нужно?

– Могу задать тебе тот же вопрос.

– Вы серьезно? – она взметает светлые брови наверх. Или мне кажется? Темнота все ещё не позволяет разглядеть полностью выражение ее лица. Могу только догадаться или внимательно приглядеться к девичьему миловидному лицу, скрывающему за собой скверный характер настоящей стервы.

– Абсолютно.

– Мне ничего от вас не нужно!

– Правда? Тогда зачем ты ходила сегодня к декану и рассказывала о…

– Я. Ничего. Не. Рассказывала, – цедит девчонка сквозь зубы.

Какая дерзкая. Брови супит, сжимает губы, кулаки. Если бы не взглянул мельком на ее руки, стискивающие скамейку, то вряд ли бы заметил. Кажется, еще немного и набросится на меня. Сомневаюсь, конечно. На физические нападки не хватит силёнок – слишком худенькая и хрупкая.

Но меня этим не пронять.

– Ты перебила меня.

– Боже! – вскрикивает она и полностью поворачивается ко мне. – Да мне плевать на вас! Я хочу забыть о нашем знакомстве, той сцене на парковке, о клубе! Я поступила сюда, потому что у меня не было выбора! Родители отказались от меня, я осталась одна после того случая! Я хочу начать новую жизнь, забыть о прошлом, а вы напомнили о нем! Что вам нужно от меня, профессор Миллер? Хотите самоутвердиться за мой счет? Показать, какой вы весь из себя крутой красавчик-мажор? Со мной это не сработает!

Если бы мы не встречались в прошлом, и если бы я ее не вспомнил, то подчеркнул бы, как мило она кричит и как нехотя злится. Словно не хочет расстраиваться лишний раз, но эмоции дают трещину. Понимаю ее. Они накапливаются, ты терпишь. Они наполняют чашу в твоей душе, а ты никак не можешь ответить. И срываешься. Повезет, если под рукой окажется незнакомец, как я для нее.

Но если родной человек, то это заканчивается трагедией. По себе знаю…

– Зачем вы рассказали о том случае? – спрашивает с придыханием, словно пробежала кросс, прежде чем задать вопрос. И я впервые в жизни молча гляжу на девчонку, ничего не отвечая. – Хотя какая разница? Вам все равно плевать на мои чувства! Вы меня совсем не знаете! Вы даже не удосужились узнать причину моего похода к декану. Вы просто…

Запинается. Замолкает. Ее темные глаза, слегка отдающие зеленым блеском, расширяются. Что, боишься? Страшно говорить правду в лицо? Ты и так высказала непростительно много. И ты, мисс Райт, вызываешь сильное желание обратиться напрямую к ректору и поднять вопрос о твоем исключении из Уилок Браун.

– Вы… вы…

– Ну, говори.

– Вы сволочь! Вы рассказали всем о моем кошмаре из прошлого! Вы даже не представляете, сколько месяцев я ходила к психотерапевту и восстанавливалась! Мне было больно! Мне сейчас больно! Но вам плевать! Всем друг на друга плевать, кроме себя!

– Ты собиралась меня сдать! – цежу я.

– Вы совсем меня не слышите? – спрашивает чуть тише. – Не собираюсь я вас сдавать! А зачем мне это нужно? Я не крыса какая-то!

– Ты студентка.

– Я стипендиатка! Черт возьми! Что я вам сделала? Что вы ко мне пристали?

Потому что ты много знаешь. Потому что твое наглое поведение выводит меня из себя. Потому что ты – малявка, возомнившая себя страдалицей. Ты можешь что угодно плести о боли и сожалении, но мне будет плевать и на это. Потому что у нас есть общее прошлое. Я знаю о тебе многое, если захочу, узнаю гораздо больше. Но вместо этого произношу вслух другое:

– Запомни, милая, я знаю все о тебе. Я знаю, что ты сегодня хотела сходить к декану, даже назначила с ним встречу. Хорошо, что тот уехал по делам, иначе…

– Мне плевать на вас и на ваши шашни со студентками!

– Во-первых, это была не студентка, во-вторых, если ты раскроешь рот, я раскрою в ответ.

– Что вы имеете в виду?

Ага, голос подрагивает, она вся сжимается. Что, страшно стало, мисс Райт?

– У меня тоже есть козыри в рукаве, милая, и я обязательно ими воспользуюсь. Я расскажу, что видел своими глазами и что еще не успел застать. Кстати, сколько ему уже? Месяца три, наверное. Почему ты никому не сказала, что родила…

– Пошел ты!

Она быстро поднимается и покидает лавку. Пусть убегает. Однако от прошлого не убежишь, как и от проблем. Теперь я точно уверен, что она будет молчать. Превосходство над ситуацией овладевает мной. Я решил проблему. Но на душе почему-то становится неспокойно. Не могу понять, в чем проблема. Почему я перевариваю ее слова и пытаюсь спроецировать их на себе. Почему не поеду домой к Ханне и не прочитаю ей сказку на ночь? Сложный вопрос.

Но ответ находится через пару минут с входящим сообщением от друга.

Кеннет: «Чувак, я нашел еще кое-что на твою девчонку. Смотри, здесь много интересного. Надеюсь, ты не успел поговорить с ней».

Если бы ты прислал это сообщение раньше…

Глава 8

Судьба охотно толкала меня в пропасть, на самое дно, откуда не было выхода. А я каждый раз выбиралась из неё, как скалолаз. Карабкалась по стенке, опираясь на едва выступающие камни, вставала на ноги, удерживая равновесие ослабленного тела. Стоя на выступе, пыталась взглянуть вперед и увидеть будущее. Счастливое и беззаботное. Однако вместо него перед глазами расплывался лишь смог.

Я видела его всегда. Когда поссорилась с родителями на своё восемнадцатилетние, когда сошла с катушек с незнакомым человеком в Вегасе. Когда узнала о беременности.

И когда мне сделали аборт…

Я понимаю родителей; им не хочется воспитывать ещё одного младенца. Лучше уделить внимание младшей дочери, а о старшей забыть, как об ошибке.

Но что мне остается?

Не посещать занятия? Тогда меня исключат. Попросить другого преподавателя? Пыталась. Мне сказали, что мистер Мастерпис не берет новичков. Свою группу он набрал.

Мне стыдно появляться в университете, стыдно встречаться взглядом с профессором. Он наверняка притворится, что между нами ничего не произошло, но это не значит, что он забыл об нашем разговоре. Вспомните, он дал мне задание в виде доклада после беседы в первый учебный день. Он ничего не забыл. Так что предвзятость никуда не уйдет. Он будет с новой силой прессовать меня, вставлять палки в колёса. Черт!

Молодец, Микелла. Ты наорала на преподавателя, оскорбила его, а сейчас боишься выходить из комнаты. Как самый настоящий трус. Ты столько лет была послушной и следовала советам родителей. Каким бы гадом не был профессор Миллер, ссориться с преподавателями нельзя. Пора принимать собственные решения и решать проблемы мирным путем, без ссор и скандалов.

Одного вполне хватило…

– Вставай, страдалица! – Моника заходит в комнату и резко открывает шторы. Свет пронзает взгляд, заставляет зажмуриться с непривычки. – Ты сегодня такое пропустила! Нам показывали модель первой кинопленки в натуральную величину! Это так классно! Эй! Ты даже не улыбнулась!