– Разделиться! – крикнул Брайс. – Четверо за мной налево, трое направо. Лучники к бою!

– Третий не появился, – воскликнул Лагер.

– Никуда не денется, – рявкнул риор и помчался наперерез предателю.

Филис скакал, поддавшись общему азарту схватки, злость и усталость придали сил, и они всё более возрастали, когда впереди замаячила добыча, убегавшая от отряда риора Дин-Брайса со всех ног. Люди! Всего лишь люди! Это вам не рандиры и не духи. Двуногие жертвы охоты, без клыков и завываний. Что могут противопоставить три человека отряду, пережившему страшную ночь? Парень натянул тетиву, пустил вдогонку смертоносное жало и возликовал, когда риор-предатель упал на одно колено. Фил не был уверен, что это его стрела ранила беглеца, но радовался так, словно любой из выстрелов, сделанных в эти мгновения, принадлежали ему.

Когда отряд разделился, Филис остался в тройке, которую вел Альтор. Разглядев за кем они гонятся, парень не удержал веселого смешка. Женщина! Что за дурак внушил ей, что баба может сравниться с мужчиной? Зачем ей дали меч?! Она же скорей отрежет собственную косу, чем нанесет хоть один дельный удар противнику! Самая легкая добыча, о какой только можно мечтать.

– Кто дал бабе меч? – хохотнул третий ратник, озвучив мысли Фила. Альтор не ответил.

Юнец разглядел, что женщина молода и, кажется, красива. У него мелькнула мысль, что риор не откажет своим воинам, и тогда они славно развлекутся с этой вероломной дрянью, предавшей своего господина. В чем ее вина, парень не знал, но раз лиор назвал троицу предателями, значит, и раздумывать не о чем. Главное, что дичь сама бежит в силки, остается только ее обездвижить, чтобы после короткого боя насладиться плодами победы. И Фил снова натянул тетиву…

Альвия хищно ухмыльнулась, заметив, как хартий послушно исполнил то, что ему предложили сделать. Впрочем, улыбка тут же исчезла, и лицо Перворожденной стало сосредоточенным. Она пробежала по широкой дуге в сторону гряды, а после изменила направление и выбралась на открытое пространство. Ее ничто не скрывало от трех всадников, мчавшихся на свою добычу. Лиори остановилась, подняв перед собой меч и, не отрываясь, следила за единственным лучником, отправленным за ней вдогонку. Она разглядела, что это юнец, которому исполнилось вряд ли больше пятнадцати.

– Ну, поиграем, мальчик, – криво усмехнулась Перворожденная и отбила клинком стрелу, пущенную в нее. Инстинкты, обостренные даром рода, вели лиори.

Всадники разделились, они окружали беглянку. И Альвия сорвалась с места, бросившись навстречу лучнику. Он выпустил еще одну стрелу, но промахнулся, затем еще одну. Лиори вильнула в сторону, и жало вонзилось в землю за ее спиной. Филис остановил коня, сунул руку назад, но пальцы схватили пустоту – колчан был пуст. Он увидел, как женщина ощерилась, и вдруг осознал, что перед ним не просто баба с мечом, перед ним воин. Самый настоящий. Это открытие удивило. Паренек натянул поводья и удивленно смотрел в ярко-голубые глаза, не отрывавшие от него пристального взора.

– Фил, меч! – гаркнул Альтор.

Он не успевал на помощь мальчишке. Ратник увидел, как юнец вытянул меч, но женщина отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, выбив клинок из пальцев Филиса. После легко взлетела на коня за спиной мальчишки. Оттянула голову парня назад и ее клинок скользнул по открывшемуся горлу.

– Тварь! – крикнул второй ратник, когда тело Филиса кулем повалилось на землю.

«Тот, кто поднял оружие против тебя – враг. Врага не жалеют и не оставляют за спиной даже без сознания, потому что он очнется и нанесет свой удар. Никакой жалости, Али, даже если враг слабей тебя. Даже если это юнец или старик. На войне нет возраста, только друг и враг. Друг прикроет твою спину, враг вонзит в нее нож. Никогда не забывай об этом».

«Да, отец».

Альвия перехватила поводья и направила скакуна навстречу двум оставшимся ратникам, уже готовым напасть на нее. Лиори повела своего коня вправо, размахнулась и вонзила клинок в лошадь ближайшего воина. Бедное животное заржало, поднялось на дыбы, а после рухнуло, придавив всадника, не успевшего спрыгнуть. Лиори подстегнула своего жеребца, и тот понес ее дальше, вынуждая Альтора броситься в погоню. После развернула коня и пустила его навстречу воину.

Противники пронеслись мимо друг друга, звякнув на мгновение скрестившимися клинками. Лиори натянула поводья, подняв своего жеребца на дыбы. После развернула и вновь погнала его навстречу ратнику. И вновь мечи скрестились лишь на короткое мгновение. Перворожденная натянула поводья и развернулась к Альтору. Тот тоже удержал свою лошадь и указал мечом на землю. Перворожденная кивнула, соглашаясь на любезное приглашение.

Настороженно наблюдая друг за другом, они спешились и не торопясь двинулись навстречу друг другу. Ратник с неожиданным любопытством рассматривал женщину. Было в ней какое-то странное несоответствие. Риор говорил, что она лейра, и Альтор был склонен согласиться с этим, потому что, несмотря на простую одежду, в воительнице ощущалась порода. Но ратник видел лейр, они были изнеженными и слабыми. А эта женщина не просто знала, как управляться с мечом, в ней ощущался опыт, и женственной ее назвать было сложно. Более всего она напоминала… большую кошку, большую хищную кошку на охоте. Переставляла ноги мягко, двигалась плавно, даже плечами поводила, будто готовилась к прыжку. И глаза… Больше всего поражали глаза женщины, неестественно яркие и пронзительные.

– Кто ты такая? – не удержался от вопроса Альтор.

– Альвия Эли-Борг, – с гордостью ответила женщина и первой бросилась на опешившего ратника…

Райверн от души бранился сквозь стиснутые зубы. С одной стороны он был рад, что большая часть отряда бросилась за ним, а не за Альвией, а с другой трое лучников его совсем не радовали. Стоило ему высунуть нос из-за очередного укрытия, как в его сторону неслись стрелы, и как подобраться к четырем всадникам он представлял слабо. Он перебежал за последнее деревце, выглянул и удовлетворенно хмыкнул, отметив, что лучников поубавилось, один из них повесил лук за спину – стрелы закончились. Но двое-то еще оставались! К тому же боль в раненой ноге начала давать о себе знать. Штанина промокла от крови, и Кейр поджал губы, понимая, что времени у него совсем мало, потому что скоро придет слабость.

– Архон и все его твари! – рявкнул в пустоту риор.

После вновь выглянул из-за дерева, всадники были уже близко. Райверн с сожалением подумал, что нет времени перевязать рану, но сразу же выбросил эту мысль из головы, пока на него играла его кровь – кровь высокого рода, получившего взамен утраченной волшбе силу и выносливость, какой не было у смердов. К тому же где-то там сражалась Альвия, и бросить ее одну посреди враждебного риората он не мог.

– Выдержу, – кивнул он сам себе. – Ради тебя, сердце мое.

Кейр не стал рваться вперед, он избрал иную тактику. Зачем бежать на противника, рискуя получить стрелу в лоб и ослабляя себя лишними движениями, когда враг сам спешит к тебе? И изгнанник, выглянув в последний раз, удобней перехватил свой меч. Его окружали. Слева объезжал деревья риор, справа лучник без стрел. Райверн коротко выдохнул, подпуская преследователей еще ближе, и рванул в сторону лучника. Острие меча влетело в лошадиную шею, и, когда животное начало заваливаться, изгнанник выставил клинок, и всадник, которого тянула за собой издыхающая кобыла, сам упал на острие.

– Один, – прошептал боржец и бросился навстречу второму лучнику, скакавшему следом за первым.

Тот встретил противника натянутой тетивой, и стрела полетела прямо в грудь Кейра… Но попала в меч, который выставил перед собой Райверн, и лишь скользнула острием по камзолу, не причинив вреда. Лучник отбросил лук, однако выхватить меч не успел, боржец вцепился ему в ногу и, с силой дернув на себя, стащил с седла. И когда вновь скрипнула тетива, боржец стремительно обернулся, крутанув и своего противника. Жало влетело хартию в грудь, и тот, захрипев, обвис на руке Кейра.

– Два, – пробормотал изгнанник.

Отбросив потяжелевшее тело, риор Эли-Борга встретил риора из Эли-Харта. Дин-Брайс промчался мимо, рубанув мечом, и Райверн едва успел увернуться. А в следующее мгновение ему в плечо вонзилась еще одна стрела.

– Архон! – вскрикнул Кейр.

А на него уже вновь мчался Дин-Брайс. Кривясь, Райверн отступил за дерево, скрываясь от риора и стрелка одновременно, а через мгновение понял, что хартии прикрывали друг друга: пока нападал один, отвлекая внимание, второй менял позицию для нового выстрела. Однако следующая стрела вонзилась в дерево, и боржец успел бросить взгляд на валун – сейчас помощь Савера пришлась бы кстати. Его уже никто не учитывал, и нанести удар со спины было бы несложно, но прислужник не спешил к хозяину, он даже не следил за сражением, словно ему было всё равно, что случится с его риором. И Райверн вдруг отчетливо осознал, что не выстоит. Его нашпигуют стрелами раньше, чем он доберется хотя бы до одного из двух противников. И все-таки сдаваться он не спешил…

Ожесточенный звон стали заполнил пространство, разлился в воздухе леденящей волной неотвратимого конца. Мужчина и женщина метались в ужасающем смертельном танце. Альтор уже забыл, что сражается с женщиной, перед ним был воин, безжалостный и умелый. Лиори не уступала хартию в силе, превосходила в ловкости, и упорства ей было не занимать. Женщина?! Кто назвал это порождение Архона женщиной?! О нет, ратник не видел перед собой женщины и уж тем более не видел благородной лейры. Напротив него был враг, опасный враг, которого больше нельзя было недооценивать.

Лиор Бриар когда-то обещал дочери, что откует из нее клинок, которому не смогут противостоять, и он сдержал свое слово. Альтор мог вспомнить не так много случаев, когда схватка давалась ему тяжело. Впрочем, именно сейчас ему вспоминать было некогда, потому что легкая и подвижная лиори не давала ему ни секунды отдохновения. Она нападала, нападала и нападала, вынуждая защищаться раз за разом. И глаза рукояти-варлаха, поблескивавшие на солнце двумя кусочками льда, казались такими же живыми, как глаза хозяйки клинка, полыхавшие голубым пламенем.

– Да человек ли ты?! – воскликнул Альтор, понимая, что уступает женщине.

– А как ты считаешь, ратник? – с хищным оскалом спросила Перворожденная, подныривая под меч противника.

Альтор не ответил. Ему было не до разговоров, потому что она, увернувшись от его попытки напасть, вновь пошла на воина, играя своим клинком, словно они и не дрались на смерть, а развлекались в учебной схватке. Альвия бросила короткий взгляд на ратника, всё еще пытавшегося выбраться из-под тела лошади, после отбила выпад своего противника и посмотрела вдаль, но толком не поняла, что там происходит. Воспользовавшись ее заминкой, Альтор напал, но Перворожденная отклонилась, пропуская над собой меч, извернулась по-кошачьи, и вновь оказалась перед ратником, готовая к продолжению схватки.

Хартий вдруг подумал, что, пожалуй, за эти сутки он впервые готов признать свое поражение. Рандиры, хоть и умные, но все-таки звери. Они были хитрыми, но людей в хитрости не превзошли, и часть отряда все-таки уцелела. Болото, как ни заманивало путников, но стоило отвлечься на иные события, и на огни уже перестали обращать внимание. А сейчас женщина, самая обычная женщина из плоти и крови, каких было немало в жизни смерда, сумела сделать то, что не удалось рандирам и болотным духам – она заставила его ощутить дыхание Смерти.