Он коснулся губами ее груди, нежно тронул языком сосок, вобрал его в рот. Олола начала расслабляться. До сих пор она была напряженной, в свите императрицы об альковных забавах говорили много. Опытные дамы наставляли Ололу: «В первый раз не будет хорошо. Надо потерпеть. Но если выберешь хорошего любовника, то потом тебе понравится».

Она не собиралась заводить любовника. И не понимала, что значит хороший? Многие дамы расхваливают Ранмира аль Хали, который всегда внушал Ололе ужас. Такой что она сбежала от сьора Ранмира в Чихуан. И что только женщины в этом находят?

Но Дэстен не останавливался. Она почувствовала, как внизу живота, куда незаметно спустились его пальцы, разливается тепло. Потом оказалось, что у нее на теле есть бутон. Спрятанный в самом потаенном месте. Но Дэстен знал о нем, потому что быстро его нашел. В бутоне спрятался прекрасный цветок, и он вдруг медленно начал распускаться. Под умелыми пальцами Дэстена цветок расправлял свои лепестки, которые сначала ласкали Ололу, а потом вдруг начали обжигать. Этот огонь становился невыносимым. Но было не больно, а очень приятно. Она застонала.

– Что? – подался к ней Дэстен. Их губы встретились. – Ты меня хочешь?

– Я… не знаю… – Олола чувствовала незнакомое раньше томление и не понимала, что надо сделать, чтобы цветок внизу живота не завял, а раскрылся полностью. Казалось, он расцветает не только там, но и во всем теле, даже перед глазами, когда Олола их закрывала, были огненные сполохи. Будто с волшебного цветка сыпалась такая же волшебная пыльца.

Боль пронзила ее в момент, когда ощущения были самыми сильными. И цветок уже не мог закрыться. Он пророс во все ее тело, которое истекало соком. Поэтому боль прошла быстро. А вот огонь разгорался все сильнее. Олола не хотела, чтобы Дэстен останавливался. Во всем этом было что-то волшебное. В раскрывшемся цветке, в растаявшем от ласк Дэстена теле. Которое целиком сосредоточилось на новых ощущениях.

«Как это прекрасно!» – подумала Олола. «Вкус его губ, его запах… Я уже ничего не соображаю… Мне просто хорошо…»

Дэстен боялся этого момента. Тело Ололы может навечно запомнить боль от первого вторжения в него, и больше уже не откликнется на ласку. Но девушка не оттолкнула, а напротив, подалась навстречу. И Дэстен почувствовал себя счастливым.

Ему и раньше было сладко в объятьях женщины, но по-другому. Сейчас ощущения были полными и яркими. Да еще и долгое воздержание…

Он взорвался с последним толчком, будто на несколько мгновений оторвался от земли. Мир исчез, даже Олола исчезла. Осталось только ярчайшее наслаждение, которое волной прошло по всему телу. Дэстен закричал, и тут же влажная ладошка зажала ему рот:

– Тихо! Нас могут услышать!

Он сжал Ололу в объятьях так, что и она едва не вскрикнула, и шепнул:

– Ты чудо.

Когда притихшая Олола лежала, прислушиваясь к своему телу, к произошедшим в нем изменениям, Дэстен повторил свои клятвы.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Как никого и никогда не любил. Даже свою мать. Я мало знал ее. Но тебя я хочу узнать всю, включая все твои маленькие секреты. Потому что собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь, – просто сказал он.

– Тебе пора идти, – Олола тихонько вздохнула. – Это страшно: перемещаться между столицами? До Нарабора ведь так далеко!

– Оно того стоит, – улыбнулся Дэстен. – Дед вернется только через семь лун. И тогда я с ним поговорю. Скажу о своем решении. А пока я буду приходить к тебе каждую ночь, – он ласково погладил Ололу по волосам. – Ты моя жена.

– Сир Дэстен Хот! Когда-то я жалела, что вы не лэрд. А теперь не хочу, что вы стали даже сьором. Навечно вместе?

– Навечно.

Он пружинисто спрыгнул с кровати и начал одеваться.

– Ты очень красивый, – тихо сказала Олола. – Нравишься даже принцессе.

– Ты лучше нее, – Дэстен нагнулся и торопливо поцеловал Ололу в губы. – Лучше всех женщин в мире. До завтра.

– До завтра… – эхом откликнулась Олола.

Она не жалела о том, что случилось. Дэстен ведь сказал: она теперь его жена. Осталось сказать это всем. И будь что будет.

«Я столько раз устраивала чужие свидания, но так и не поняла: зачем? Что леди находят в этом? Зачем они так настойчиво зовут в свою спальню мужчин, особенно таких красивых, как Дэстен? А теперь я сама с нетерпением буду ждать ночи», – Олола улыбнулась в темноте.

6

Едва взглянув на внука, сьор Халлард понял: что-то случилось. Дэстен весь светился от счастья. И это сейчас, когда идет война и все северное побережье анклава Нарабор разрушено! Вот уж где точно не увидишь такие счастливые лица. Да и в столице тревожно, после похорон двух сьоров.

– Ты был в Чихуане, – догадался дед, – у своей девчонки. Но как? Мне доложили, что через портал никто из высших ни разу за семь лун не проходил. Я велел за тобой присматривать.

Поскольку Дэстен уже принял решение, он не считал необходимым скрывать от деда свой секрет и дальше. Достал транспортер и сказал только два слова:

– Код крови.

– Ты понял, как можно активировать артефакты?! Но как и когда?!

– Случайно, – признался Дэстен. – Поранил руку и залил транспортер кровью. Началась перезагрузка.

– Какие еще эксперименты с фамильными артефактами ты проводил? – напряженно спросил дед.

– Пока никаких, но я подозреваю, что высшие – обманщики. Вы скрываете от простого народа, что ничем таким особым не отличаетесь. Кроме роста и глаз, в которых нет зрачка. Но кровь у вас такая же. В целом, возможно, какие-то отличия и есть, но артефактам это не важно. Значит, перемещаться при помощи транспортера могут все. И защиту носить. И проходить через порталы.

– Молодец, – вырвалось у деда. – Рано или поздно ты должен был догадаться, я тебя не торопил. Чем же ты занимался семь лун? Дай-ка угадаю. Бегал в Чихуан к своей девчонке.

– Она моя жена!

– Вот даже как… Вы уже дали друг другу брачные клятвы? Иными словами, вас объявили в Храме мужем и женой?

– Нет пока, но я уже все решил. Отказываюсь от титула, женюсь на Ололе и переселяюсь в удел подальше от столицы, – беспечно сказал Дэстен. Он все еще был там, в Чихуане, в объятьях Ололы. Это была восхитительная, незабываемая ночь.

– Вот как, – дед прошелся по комнате, напряженно о чем-то раздумывая. – Будешь, значит, жить в глуши, разводить овец и трахать смазливых горничных.

– Нет! Я люблю Ололу и буду ей верен!

– Как же ты еще молод. Выслушай меня, Дэстен, прежде чем принимать решение. Ты нужен союзу трех анклавов. Нужен армии. Нужен империи. Гораздо больше, чем своей девчонке. Тебе выпал шанс: император признал тебя, бастарда, наследником Дома. Ты можешь занять место, предназначенное тебе по рождению.

– Я сир Хот! И мой отец был сиром Хотом! И ты его убил!

– Нет.

– Ты же сам говорил, что казнил моего отца! И так жестоко! Ты его сжег!

– Это не так. Эдард был моим ассистентом, – сьор Халлард сел и тронул пальцем матовую сферу. Она тут же ярко засветилась. Замелькали картинки. – Твой отец был прекрасным пилотом. Лучшим. Мы хотели перелететь океан. Испытывали новый двигатель. Я до сих пор вижу перед глазами тот взрыв, – Ренье сжал ладонями виски. – Эдард сильно рисковал. Он зачем-то включил двигатель на полную мощность, хотя я ему это запрещал. Мы были в самом начале испытаний. И так рисковать не имело смысла. Это было похоже на самоубийство. Твой отец понимал, что ему не позволят жениться на грате из Великого Дома. Он очень любил твою мать, – тихо сказал дед.

– Но почему все думают, что ты его казнил?! – потрясенно спросил Дэстен.

– А что я должен был сказать? Намир заявил свои права на мою дочь. Виктория приглянулась ему еще, когда была девочкой. Я посчитал его предложение лестным, он ведь старший принц, наследник Дома, мы заключили договор, была помолвка. Намир терпеливо ждал. Он долго ждал, Дэстен. А я тянул, сколько мог. Наконец, Виктория вошла в официальный брачный возраст и ее потребовали в Калифас. Когда твой отец узнал об этом, и случилась трагедия. Эдард погиб, и твоей матери стало безразлично, за кого выйти замуж. Но это еще не все.

– Столько тайн, – криво улыбнулся Дэстен. – Боюсь, ты меня уже ничем не удивишь.

– Ты Тадрарт, Дэстен. Последний мужчина императорской крови. У Великого Дома Тадрарт не осталось больше сьоров. Эдард Хот был бастардом императора Такташа.

– Но почему же он в таком случае не носил титул мейсир?! Моя бабушка, кто она? Уж точно не леди. Сирра? Свободная? Быть может, вообще… рабыня?!

– Тателариус. Твоя бабушка была тателариусом первого ранга, Дэстен.

– Но женщины-тателариусы редкость!

– Тем не менее, они есть. Высший ранг женщины не могут получить, и то, что твоя бабушка добилась максимума, говорит о том, что она была необычайно умна. Она изучала наследственные болезни высокородных. И ее эксперименты очень не понравились твоему деду-императору. Они крупно поссорились. Такташ велел ей убираться из Игниса вместе с ребенком. Так они оказались в Нараборе.

– Почему император не признал сына?

– Спроси у него сам, – вздохнул дед. – Император Такташ еще жив, только вряд ли он хоть что-то помнит. Мы, высшие, живем долго. Тело наше крепко, оно цепляется за жизнь изо всех сил. А вот разум… Вырождение коснулось нашего мозга. Потеря памяти, безумие. Для чего и существует пустыня Забвения. Боюсь, история о том, почему твой отец всего лишь сир Хот, похоронена там.

Дэстен рухнул в кресло напротив деда и уставился на сферу. Тадрарт! Немыслимо!

– Это ничего не меняет, – сказал, наконец, он. – Тадрарт я или Халлард, я хочу жить с Ололой и не претендую на престол империи.

– Это глупо, – сердито сказал дед. – Не хочешь быть императором – не будь им. Хотя ты имеешь полное право, как последний из Дома Тадрартов сьор. Но помоги свергнуть Ранмира. Объединенная армия трех анклавов никогда не пойдет за сиром Хотом. Но за сьором Дэстеном, наследником Великого Дома Халлард и последним из императорского Дома Тадрартом пойдут все. Но для того, чтобы стать сьором, тебе надо укрепить свое положение. Женившись на грате из Великого Дома. На одной чаше весов лежит твое личное счастье. На другой – судьба империи. Ты ведь говорил о свободе мэтру Леви. Империя аль Хали – это рабство и возврат в средневековье, в самую мрачную его пору. Ты можешь преобразовать империю в республику. Тактакор хотел, чтобы все представители нашей расы покинули эту планету. Но сначала мы должны вернуть ей свой долг. Отдать открытия нашей высокоразвитой цивилизации народу, помочь ему стать на путь прогресса. Но правят сейчас аль Хали. Это конец нашим надеждам, Дэстен. Случилось самое худшее. Именно Ранмир пришел к власти. И первым делом нарушил конвенцию, применил торпеды против своей же семьи. Сьоры трех анклавов поддержат тебя против него, и даже сьор Самир, когда узнает, кто ты. Что ты ответишь?

– Но я дал слово. Олола мне теперь жена.

– Пусть она его тебе вернет. Дай ей все, что только она захочет. Замок, деньги, слуг… Титул, если она того желает. Хочет замуж за лэрда? Мы найдем ей подходящего мужа. Олола может стать твоей официальной любовницей. Фавориткой. Ты признаешь ее детей. Это почетно. Но гратой она стать не может. Твоей супругой.

– Я не могу… – простонал Дэстен. – Моя честь… Я еще никогда не нарушал данного слова… А ты предлагаешь мне обмануть женщину…

– Твой отец погиб, испытывая новый двигатель, – сурово сказал дед. – Император Тактакор, твой дядя, сам спустился в реактор и схватил смертельную дозу радиации. Другой твой дядя, мой единственный сын был убит во время торпедной атаки, когда поехал укреплять побережье на случай нападения. Они были настоящими мужчинами. А ты – тряпка, – презрительно сказал сьор Халлард. – Какая-то юбка тебе дороже дела. Убирайся с глаз моих! Стань навозным червем и ползай в грязи! Я отрекусь от тебя! Мне не нужен такой внук!

Дэстен не тронулся с места.

– Что молчишь?

– Грата Нэша… – он говорил с трудом. – Я ей нравлюсь.