Пока мама приносит недостающие приборы, с пристрастием рассматриваю парня. Тихий, примерный, Ветров лениво ковыряет в тарелке бифштекс и явно витает в облаках. Уверена, он даже не заметил, что за столом стало на одного человека больше. Странный. Взъерошенный. Непонятный. Неужели Сава не чувствует, как я пожираю его глазами? Или притворяется?

– И всё-таки, Нана, ты ещё не до конца окрепла! Могла бы поесть в своей комнате, а не подвергать неоправданному риску близких. – Мама внаглую перетягивает внимание на себя.

– Ирина, оставь её в покое! – Вмешивается отец. – Раз проголодалась и нашла в себе силы спуститься, значит, идёт на поправку. Верно, Марьяна?

– Да, папа. Некогда болеть.

– Оно и верно! Учёбу стоит только запустить, потом не нагонишь. Да и тренировки не ждут, правду говорю?

– Всё так! – Через силу кладу кусочек котлеты в рот. На самом деле, мой аппетит никуда не годится, но выдавать себя не хочу.

– Какой же ты наивный, Игорь! – хихикает мама. – Наша девочка просто влюбилась, вот и торопится встать на ноги поскорее.

И всё же несчастный бифштекс попадает не в то горло. Закашливаюсь, улавливая на губах Ветрова намёк на улыбку. Вот же засранец!

– Ну, влюбиться в сына Алексея Михайловича – не грех. – Потягивает вино из бокала отец. – Да и Антон, я уверен, места себе без нашей девочки не находит. Признавайся, Марьяна, небось парнишка весь телефон оборвал – скучает?

– Ага, – беспечно вру.

Ни к чему родителям знать, что Булатов даже не заметил моего отсутствия в лицее. Зато мою ложь замечает Ветров. Он усмехается своим мыслям и, потирая шею, переводит взгляд на меня. Несколько секунд с наглым прищуром следит, как я притворяюсь, что ем, а потом заявляет:

– Надеюсь, Марьяна, ты не успела заразить Тоху, пока целовалась с ним возле подъезда, а то у нас скоро важный матч.

Вилка из моих рук с грохотом приземляется на тарелку, а щёки начинают гореть куда сильнее, чем от простого жара.

– Нана! – Отец тотчас вспыхивает спичкой. – Возле подъезда? На виду у всех?

– Игорь, ну что ты заводишься на пустом месте. Дело молодое! Ты нас вспомни в её годы, – смеётся мама и даже умудряется взять отца за руку. – Да и разве не ты говорил, что Антону не страшно доверить нашу девочку?

– И всё же! – В тонкую линию сжимает губы глава семейства. – Неудобно будет перед Алексеем Михайловичем, если по вине нашей дочери его сын окажется на больничной койке.

– Это да, – соглашается мама и с укоризной смотрит на меня, а я позабыв про бифштекс на тарелке судорожно соображаю, чем бы ответить Ветрову. Впрочем, Сава, сам того не ведая, подаёт идею.

– Спасибо, всё было очень вкусно! – Парень встаёт из-за стола и собирает за собой посуду. – Я за уроки! А то накопилось…

– Конечно, Сава, иди! – лебезит мама, да только у меня иные планы на парня!

– То, что у тебя накопилось, Ветров, за год не наверстать!

– Проблемы с учёбой, Сава? – настороженно уточняет отец, а парень как вкопанный замирает на месте.

– Никаких!

– Выше крыши!

Произносим с Ветровым одновременно. И снова ловлю на себе его взгляд, напоминающий грозовую тучу, готовую вот-вот разрядиться громом и молнией.

– А как же английский, Сава? – ехидно давлю на больную мозоль. – Надеешься на русский авось? Так в нашем лицее такое не прокатывает!

Довольная своей маленькой местью, расплываюсь в улыбке. Устроившись поудобнее, скрещиваю на груди руки и внимательно слежу за реакцией родителей.

– А что с английским? – интересуется папа. – Не справляешься с программой! Если нужен репетитор, только скажи!

– Английский? – вторит ему мама, распахнув от удивления глаза. – Странно? У тебя же мать была…

– Ничего не надо! – гремит Ветров. – Я сам справлюсь!

– Ну-ну, – подзуживаю и с насмешкой в голосе добавляю: – У тебя уровень первоклассника! Да я на китайском больше слов знаю, чем ты на английском. Странно, что Анна Игоревна ещё папу в школу не пригласила для деликатного разговора.

Моё замечание достигает цели: ноздри отца раздуваются от негодования, а вилка в его руке, того и гляди, согнётся пополам.

– Мы же договорились, парень! – цедит он сквозь зубы. – Возникают сложности с учёбой – сообщаешь! Сразу! Что непонятного?

– Всё ясно, – покорно отвечает Ветров. Он как нашкодивший щенок виновато стоит перед нами с пустой тарелкой в руках, не смея поднять глаз.

– Я всё равно не понимаю, как такое возможно? – сокрушается мама. – Сава, а как же…

– Это просто разница в программах, – снова перебивает её Ветров и тут же осмелев бросает на меня недобрый взгляд. – И вообще, я уже договорился: Злата, моя одноклассница, позанимается со мной.

– Смирнова? С тобой? Не может быть!

От услышанного начинает неприятно свербить внутри. Меня задевает, что подруга вновь утаила своё общение с Ветровым. Но куда сильнее тревожит тот факт, что этого самого общения сейчас станет между ними гораздо больше.

– Злата очень хорошая девочка! – Добавляет неприятных ощущений мама. – Замечательный выбор, Сава!

– Еще и красивая, – подмигивает отец, тут же позабыв о своем раздражении. – Надеюсь, это не помешает вашим занятиям. А, пацан?

– Да у Смирновой у самой проблемы с произношением! – раздражённо влезаю в разговор.

– Правда? – недоумевает мама. – Разве не ты рассказывала, что Злата в прошлом году городскую олимпиаду по английскому выиграла.

– Она…, – мешкаю с ответом. Злата моя подруга и она действительно знает предмет на отлично. Но сейчас меня неистово распирает сделать всё, чтобы Ветрову наняли обычного репетитора вместо Смирновой, а потому снова вру: – Она у меня списала. Думаете, почему у нас с ней баллов было поровну? А так Анна Игоревна вечно поправляет её произношение! Да и с временами у неё манная каша в голове!

– В любом случае хуже не будет, если она со мной позанимается, – прерывает мой поклёп на подругу Ветров.

– Согласен, – добивает отец. – Когда приступите? И где планируете заниматься? У нас?

– Нет! – вскрикиваю от неожиданности. – У нас нельзя! Я же болею!

Становится до дрожи страшно, что Смирнова узнает правду про Ветрова.

– Тогда у неё. – С видом победителя пожимает плечами Сава, а я снова мотаю головой.

– Марьяна, да что с тобой? – пресекает отец.

– Я сама! Сама позанимаюсь с Савой! Не надо никого напрягать и выносить сор из избы. Мы же теперь одна семья и должны помогать друг другу!

– И то верно! – соглашается папа. – Сава, ты не против?

– Нет, – ухмыляется Ветров и резко выходит из-за стола.

Глава 15. Пицца

Марьяна.

Бессонная ночь незаметно растворяется в первых лучах субботнего солнца, а я всё никак не обрету покой. Всю ночь я ворочалась с боку на бок и корила себя за несдержанность! Ну кто, спрашивается, тянул меня за язык? Какие занятия? Какой английский? Мы же с Ветровым и двух минут не можем мирно существовать рядом!

Пропустив завтрак, я сто раз порываюсь выйти к Саве и столько же – возвращаюсь к себе. Дома только мы, вдвоём: родители ещё утром уехали на открытие конного клуба, а назначенное для урока английского время давно вышло. Коленки дрожат, губы искусаны, а сердце неистово клокочет в груди. Я и сама не знаю, чего боюсь больше: прослыть в глазах Ветрова трусихой или просто остаться с ним наедине. И всё же, прижимая к груди стопку учебников, в начале первого спускаюсь в гостиную.

– Договаривались на одиннадцать, – заметив моё приближение, ворчит Сава и с издёвкой улыбается, продолжая при этом вальяжно сидеть на диване. С толикой небрежности он осматривает меня снизу доверху, а затем сцепляет руки в замок за головой и смеётся:

– Я уж было подумал, что ты струсила, Нана!

– Кто? Я? – швыряю книги на журнальный столик и сажусь в кресло напротив парня. Спину выпрямляю, а нос уверенно задираю кверху, чтобы вдребезги развеять оскорбительные подозрения Ветрова, а потом отвечаю колкостью на колкость: – Просто пришлось поднапрячься, чтобы найти для тебя учебники за начальную школу.

Уголки губ подрагивают в жалком подобии улыбки, пока мысленно придумываю, чем бы ещё задеть оборванца. В том, что Сава попытается отыграться, не сомневаюсь. Вот он уже поджимает губы и немного нервно тормошит и без того взъерошенные волосы. Уверена, он согласился на эти уроки исключительно из-за родителей и сейчас обязательно разразится пучиной оскорблений в мой адрес. Да только шестерёнки в его голове, видимо, заржавели. Вместо острых слов с его губ слетает лишь тихий выдох:

– Брось, Нана!

Сава сладко потягивается и придвигается ближе к столу. С интересом перебирает учебники и не перестаёт улыбаться.

– Я не настолько безнадёжен! – Тон его голоса вполне миролюбивый, а взгляд – немного сонный, будто и ему этой ночью было не до сна. Сава кажется странным, уютным, что ли, и домашним, что идёт вразрез с тем, каким я успела узнать Ветрова.

Впадаю в ступор и прячу заготовленные подковырки в дальний угол.

– Тогда приступим? – покусывая кончик простого карандаша, решаю сразу перейти к делу.

– Давай! – воодушевлённо потирает ладони Ветров и игриво подмигивает, будто впереди не урок английского, а партия в аэрохоккей. А я никак не могу отделаться от странного ощущения, что впервые вижу Саву настоящим.

Несколько часов мы безвылазно штудируем пройденный материал, попутно отрабатывая навыки чтения. Знания парня настолько мизерные, что порой на меня накатывает отчаяние: сложно поверить, что в выпускном классе можно настолько плохо знать предмет. В голове то и дело мелькает мысль, что Ветров просто издевается надо мной, испытывает на прочность: повторять одно и то же миллион раз и не видеть отдачи – сложно. И всё же не опускаю руки. Моя детская несбыточная мечта – стать учителем – сейчас кажется, как никогда, реальной. А потому глубоко вдыхаю и с новыми силами начинаю объяснять прописные истины. Сава забавно пыжится, местами даже старается, но следует признать: английский – это не его конёк!

– Ветров, и всё-таки ты безнадёжен! – вздыхаю, стоит парню домучить очередной кусок текста, и придвигаюсь ближе, чтобы объяснять ему его же ошибки. Они глупые, нелепые, бессистемные. Оттого снова и снова самозабвенно пытаюсь достучаться до Ветрова.

Я давно пересела с кресла на диван и перестала ждать от Савы подвоха: на время учёбы мы зарыли топор войны глубоко-глубоко. Нас объединяет одна цель. Она же стирает границы. Мы водим пальцами по одному и тому же тексту, вырываем карандаш друг у друга из рук и наперебой ищем непонятные слова в словаре. Сава с лёгкостью признаёт ошибки и внимательно слушает мои объяснения. Наши плечи то и дело соприкасаются, а голые коленки бьются друг о дружку. Но мы ничего не замечаем…

– На сегодня хватит! – обессиленно откидываюсь на спинку дивана. В ушах гудит от корявого произношения Ветрова, больное горло то и дело даёт о себе знать неприятным жжением, а в животе предательски урчит от голода.

– Завтра продолжим? – в отличие от меня Ветров полон сил.

– А есть смысл? Ты же сам понимаешь, как запущен язык. Мне кажется, тебе нужен хороший репетитор. Ни я, ни Злата не справимся!

– Дай мне шанс, Нана! – просит Сава, обволакивая теплом своего взгляда. – Поверь, я способен тебя удивить.

Ветров смотрит на меня с неприкрытой надеждой, а я снова ловлю себя на мысли, что совершенно его не знаю. Сама налепила ярлыки и спрятала парня под маску неотёсанного неандертальца, но разве Ветров такой? За  его тяжёлым взглядом, уверена, спрятана боль, а его рисунки на теле – просто броня. От таких, как я, от жестокости этого мира.

От собственных рассуждений становится неловко. Резко встаю и начинаю собирать со стола книги. Мои движения сумбурные под стать беспорядку в голове, и Ветров это замечает. Слышу, как хмыкает, а после начинает помогать.

– Как насчёт завтра, Нана? – он кладёт поверх собранной мной стопки книг толстый словарь, случайно касаясь шероховатыми пальцами моей ладони. – Повторим?