– Только вдумайся! Этот наглый мальчишка посмел напасть на меня! – злилась Вольна, стоя на крыльце вместе с Арви, внимательно выслушавшим ее рассказ. Дождь прошел, на улице было свежо и прохладно. Однако сквозь рассеивающиеся тучки уже начало проглядывать солнышко. – Он ударил меня. Посмотри на мое лицо! – под глазом Вольны словно в доказательство ее слов образовалась припухлость.

– Если княгиня подтвердит сие нападение, то молодому княжичу придется несладко, – выразил предположение Арви, щурясь на солнышке, словно ленивый кот.

– Она не подтвердит мне назло! – сердилась Вольна.

– Зачем князь оставил свою жену, а нам повелел удалиться? – задался вопросом Арви. – Я уверен, что сейчас он слушает ее повествование об этом злополучном утречке. Затем придет Рарог и также изложит свое видение произошедшего. Дива и Рарог не будут слышать друг друга. Если она задумает солгать, то государь это быстро обнаружит, найдя несоответствия в ваших трех рассказах…– рассуждал Арви. – Однако если вдруг ее слова ненароком совпадут со словами Рарога, то…– тиун недоговорил, но этого и не требовалось. Вольна лучше него знала, что так и будет.

– Меня не волнуют ее пустые слова. Главное – истина! Рарог толкнул меня! И ты должен помочь мне доказать это! – Вольна знала о том, что Арви недолюбливает Диву, и потому рассчитывала на его поддержку.

– Ударил или толкнул? – усмехнулся Арви, который допускал, что Вольна преувеличивает произошедшее. – Одно могу сказать: у княгини Дивы нет причины лелеять своего пасынка. Ведь если у нее самой родится сын, то неизвестно, кто все-таки наследует престол Гостомысла.

– Известно. Наш с Негом сын! – вскипела Вольна. – Он старший законный сын, отцом которого является Нег! А кто отец Рарога – это вообще неизвестно!

– Ну, разумеется, в таких вещах доподлинно никогда неизвестно, – согласился Арви. – Однако удивительное сходство Рарога и нашего князя указывает на их явное родство, уже не вызывающее сомнений даже у самых взыскательных глаз.

– Мало ли кто на кого похож! Мой сын – старший законный сын Нега, – долбила Вольна, уверенная, что от многократного повторения ее слова обретут силу.

Вскоре на дорожке, ведущей в гридницу, показалась фигура Рарога. Он медленно плелся, словно в конце пути ему должны отрубить голову. Увидев издалека Вольну, он уныло вздохнул, уже представляя, что сейчас начнется. И не ошибся.

– Ты поднял на меня руку прямо посреди улицы! – уперев руки в бока, кричала Вольна на Рарога, продолжая талдычить свою версию уже по возвращению в гридницу. – Скажи токмо, что это не так!

– Рарог, ты поднял руку на Вольну? – задал вопрос Рёрик, взыскательно глядя на сына.

Тяжко вздохнув, паренек медлил с ответом. Он же, кажется, не нападал на нее. Однако кое-какая стычка все-таки произошла.

– Да, поднял! Он напал на меня! Сколько это будет продолжаться?! – твердила разъяренная Вольна. – Еще будучи в Дорестадте, ты не унимался! – гаркнула Вольна на Рарога. – Как сейчас памятую, испортил мне платье, искупал мою кошку в корыте с краской, сломал мне ступеньку на крыльце!..А сегодня и ударил меня, негодный!

– Ничего я не делал! – выпалил Рарог, стараясь перекричать Вольну. Его попытка откреститься сразу от всех обвинений играла не в его пользу: уж прочие упреки лебедушки были обоснованы. Отрицая их и, в то же время, настаивая на своей невиновности, он будто приравнивал былые проступки к сегодняшнему.

– А это что?! – Вольна ткнула пальцем в образовавшийся синячок размером с вишню.

– Это рябинкой! Я же извинился! – запротестовал паренек.

– Так да или нет, Рарог? – Рёрик вопросительно оглядел свое строптивое чадо.

– Да. То есть, нет. Не совсем…Отец, она же первая схватила меня, – вздохнул Рарог. – Я лишь оттолкнул ее от себя.

– Что ты врешь здесь?! – нарочито возмутилась Вольна. – Я шла своей дорогой, а ты набросился на меня, думая, что тебе все сойдет с рук!

– Нег, он защищался, – негромко добавила Дива, которой уже было жаль пасынка и саму себя. Рёрик будто не слышит их. Ужели всегда внимают самому горластому и наглому? Вот потому Вольне так легко кого-то оклеветать и опорочить.

– Тебя не спрашивают, везде острый щучий нос суешь! – вопила Вольна по своему обыкновению. – Он напал на меня! Напал! – настаивала Вольна с жаром, даже ее щеки покраснели. – Нехай он будет наказан так, чтоб впредь и не думал ко мне подступать!

– Рарог, буде ты когда-нибудь нападешь на Вольну, то я потом нападу на тебя самого, – посулил Рёрик сыну.

Дива и Рарог безнадежно переглянулись между собой. Голос Рёрика звучал грозно и строго. Неужели он не поверил им? А лебедушка с самодовольным видом смотрела на паренька и соперницу, которые будто языки проглотили.

– Вольна…– Рёрик развернулся к виновнице сборища. – Ежели ты еще раз нападешь на моего сына или оскорбишь Диву, то окажешься под замком на год вперед. Ты не сможешь выйти из своей избы, и это убережет тебя от повторения подобных действий…А теперь ступай-ка отсюда…

Изумленные Рарог и Дива вновь переглянулись, но на этот раз их лица сияли.

– Закрыть меня?! – изумилась Вольна. – Я шла из бани! Никого не трогала! Что они тут выдумывают?! Они сговорились! Они ковы куют против меня, а ты им внемлешь!

– А продолжишь перечить мне, и вообще никогда не выйдешь из своего заточения, – недобро добавил Рёрик, кивнув на дверь.

– Как знаешь…– обычно дерзкая Вольна теперь не отважилась продолжить спор, прочитав в глазах Рёрика решимость претворить угрозы в жизнь. А ей самой, красавице из красавиц, немыслимо оказаться взаперти. И лучше уж не испытывать судьбу и уйти пока что.

– Государь, мне надобно сообщить важную новость, – проявился вдруг Арви, который все это время молчал и даже сумел слиться со стеной. Так его никто и не замечал.

– Вы тоже ступайте. Готовьтесь к пиру, – отпустил Рёрик жену и сына. – Особенно ты, Рарог. Явишь свое боевое мастерство вечером…

– К пиру? – удивилась Дива, которая даже и не знала, что затевается пир.

– Пир, на котором князь объявит о своем решении относительно судьбы княжны Умы, – провозгласил Арви с довольной ухмылкой.

– Уповаю, это решение будет всем во благо, – выразила надежду Диву, украдкой глядя на Рёрика.

– Это конечно, – усмехнулся Рёрик, почесав затылок.

Дива и Рарог вышли на то же самое крыльцо, на котором еще совсем недавно Вольна требовала чрезмерного возмездия для нашкодившего Рарога.

– Отец поверил мне! – счастливый Рарог не мог сдержать своей радости. Глаза его светились, а улыбка тянулась к ушам. – Он не стал слушать Вольну!

– Да. Это потому как за тобой истина, – подбодрила Дива, которая была из тех людей, которые на самом деле убеждены, что добро и правда побеждают зло. – Я пойду. Надо готовиться к пиру…– Дива не представляла себе, что еще она может сказать этому юноше. Кажется, она сделала для него все, что было в ее силах. И это важнее слов.

– Что-то срочное, Арви? – Рёрик уже и сам собирался поскорее покинуть гридницу. Сегодняшний вечер обещает быть необычным. И нужно хорошенько все обдумать.

– Вообще-то, да, князь, – губы Арви сложились в мстительную фигуру. – Пришли новости из Изборска…

– Я надеюсь, там все ладно…

– К сожалению, не совсем…– кашлянул осмотрительный тиун, раздумывающий, как получше приступить к убедительному изложению. – Ходят слухи, что Трувор самостийность неуместную проявляет…Ведет переговоры с князем Полоцка, к примеру…

– Я знаю, что Ярополк был в Изборске, – подтвердил Рёрик.

– Трувора теперь не иначе кличут, как князем, – осторожно заметил тиун. – Он токмо наместник, но, кажется, забыл об этом…Или, по крайней мере, позволяет подобное обращение в народе…

– Неужели…– Рёрик сдвинул брови. После Аскольда с Диром, покинувших своего князя, можно ожидать уже чего угодно.

– Как говорят, народ величает его князем…Возможно, это только нелепые сплетни…Ведь Трувор должен знать, как опасно подобное попустительство…– ядовито заметил Арви. Тиун понимал только одно – пока его соперник дышит, покоя ему не будет. Ни расстояние, ни время не смогут стереть из памяти то, что произошло в Изборске.

– Мне казалось, он не из таких…– то ли самому себе, то ли в ответ на слова тиуна произнес Рёрик, который теперь выглядел озадаченным и огорченным.

– Не допускаю мысли, что у него имеются дурные намерения…Однако он не первый несчастный, которого испортил высокий пост…К тому же он часто бывает подстрекаем супругой…Старшая дочь Гостомысла Велемира крайне властолюбива, как князь мог догадаться…Даже ее имя указывает нам на сию ее слабость…

– Как не вовремя…– Рёрик выглядел озабоченным полученной новостью.

– Повелитель, я не смею давать советы…Однако, как известно, проще раздавить яйцо, чем взрослую змею…– аккуратно подступил Арви. – Возможно, Трувор и сам не знает, куда ведет эта дорога. Но он уже ступил на нее…

– Пусть придет Ньер…– мрачно повелел Рёрик.

Глава 11. Хлопоты

– Мы собрались теперь, чтобы обсудить грядущее. Сегодня будут устроены состязания, перемежаемые застольем. Нас ждут перемены, – Умила вещала посреди просторной светлицы, а вкруг нее по лавкам расселись слушатели – домочадцы. Не хватало только двоих – княжеской четы. – Сей вечер решит судьбу моей дочери и определит дальнейшее для Белого озера. Целый город на кону. Ныне враг жаждет покуситься на то, что принадлежит нам. Все вы уже догадываетесь, о ком идет речь…И как одна большая семья мы объединимся и защитим друг друга, в нужный момент придя на помощь…

– А врагом сегодня для всех нас выступает Гейрхард? – поинтересовался любопытный Рарог, покручивающий в руках небольшой кинжал, который всегда таскал с собой для разных нужд, как каждый свободный мужчина.

– Именно так, – подтвердила Умила.

– Я не понимаю, матушка, – слово взяла княжна Ума. – Зачем мы вообще позволяем Гейрхарду претендовать на что-либо? Почему не выгнать этого настырного горлохвата вон вместе с его обнаглевшим стадом?! Я только сегодня слышала историю о том, как они отправились гулять в город и устроили там побоище, убив кого-то. Сегодня они убили каких-то жителей, а завтра покусятся и на нас! Разве мы не можем отказать Гейрхарду сразу и без всяких единоборств?!

– Мне тоже интересно знать сие, – отозвалась Ефанда, скорчив недовольную гримасу. Она понимала, что Умила не просто так собрала родственников вместе, позвав в том числе и Олега. Старой княгине что-то понадобится от принца. А она сама, принцесса Ефанда, не хочет, чтобы ее возлюбленный брат рисковал жизнью по чужому слову.

– Это тонкий вопрос, – задумчиво изрекла Умила, не умеющая обходиться без запутанных рассуждений. – Ежели Гейрхарда просто выгнать, то это будет означать, что мы боимся его или считаем серьезным противником. Он может объединиться с нашими врагами. Или станет распускать слухи о нашей слабости…Вместо этого слабым и ничтожным должен прослыть он сам, этот наглец! – постановила Умила, подняв к небу указательный перст. – Мы унизим его на глазах у всех его людей, и он усвоит свое место. И больше никто не посмеет по его примеру претендовать на то, что является нашим. Итак, соревнования станут происходить в несколько ступеней. Как известно, Гейрхард славится своим умением метать копье, как и ты, Синеус, – обратилась Умила к сыну, которого прочила на место правителя Белоозера. – И это состязание мы оставим на самый конец пира. Заключительный поединок, где ты, сын, раздавишь этого охальника.

– А если Гейрхард захочет принять участие в других состязаниях и выиграет их? – забеспокоилась Ума.

– Для каждого поединка в нашей семье найдется непобедимый воин, – Умила ощерилась, обнажив ряд удивительно ровных и белых зубов, которых не трогало время. – В метании кинжала никто не превзойдет Рарога, хотя он пока юноша. Так ведь? – Умила вопросительно смотрела не на внука, а на сына.

– Да, матушка, я кое-чему обучил нашего бездельника, – подтвердил Синеус, который хоть и старался выглядеть равнодушным, однако гордился своими успехами в наставничестве племянника.