– Да? Почему это? – не поверил Годфред Ясыне и принялся стаскивать сапог.

– Потому что можно утонуть или заболеть.

– Почему? – не унимался Годфред, словно настырный ребенок.

– Потому что Перун уже проехал по небу в своей колеснице, – взялась объяснить Ясыня. – Один из его коней уже потерял свою ледяную подкову, которая упала в воду, остудив все реки и озера.

– Так можно заболеть. Но не утонуть, – подмигнул Годфред Ясыне и пошел в воду.

– Утонуть можно по иной причине. Ты разве не знаешь, что после Перуна в воду возвращается вся нечисть? Они могут утянуть с собой на дно того, кто потревожил их покой…

– Да? Неужели? – Годфред завел руки за спину и нырнул с высокого берега в озеро. Не заставляя Ясыню волноваться, он вскоре выглянул из темных вод. – Наверное, в этом году конь Перуна не терял подковы…– крикнул Годфред Ясыне. – Вода очень теплая…

Отвернувшись от берега, Годфред поплыл к центру озера. Ясыня с тревогой следила за ним. И даже несколько раз окликнула. Но он не стал возвращаться, а устремился дальше по лунной дорожке, дрожащей на водной глади.

Озеро было огромным. Ясыня предполагала, что, наверное, оно ненамного меньше, чем море. Хотя, конечно, это было не так. Это было лишь озеро, глубокое и чистое.

– Вернись обратно! – вновь окликнула Ясыня Годфреда. Но он уже не слышал ее.

Пораздумав, Ясыня торопливо сбросила с себя верхнее платье и в одной сорочке прыгнула в воду, предварительно подвернув подол и закрепив его за поясок, чтоб не путался в ногах. Поначалу она не собиралась покидать берега. Но потом испугалась за своего жениха. Он чужеземец и, наверное, потому недооценивает всех опасностей, о которых она ему поведала. Она, Ясыня, и сама, разумеется, боится водяного и русалок. Но в любом случае вдвоем безопаснее, чем в одиночку.

Вода оказалась, скорее, прохладной, чем теплой. Но не настолько уж она была студеной, чтобы Ясыня передумала следовать за Годфредом. А вскоре дочь Бармы обнаружила, что в воде ей даже теплее, чем на суше. Несмотря на то, что с виду Ясыня была худенькая и хрупкая, плавала она быстро. Дыхание ее долго не сбивалось. Ноги и руки продолжительное время не уставали.

Преодолев расстояние почти в четверть озера, Годфред услышал окрики Ясыни. Увидев, что она следует за ним, он развернулся и поплыл к ней.

Лишь на обратном пути он понял, как сильно устал. С берега озеро казалось не таким уж крупным. Он встречал водоемы и поболе. Но теперь, будучи не на земле, Годфред взглянул на сие озеро иначе. Оно необъятное! А его воды будто густы, как пчелиный мед.

– Что такое? Ты уморился? – взволнованная Ясыня подплыла к Годфреду, который лежал на спине и смотрел на бледный диск луны, помятый с одной стороны.

– Нет, дорогая, – Годфред, разумеется, не собирался признаваться в том, что переоценил свои возможности.

– Я позову Трувора. Пусть плывет сюда с какой-нибудь корягой, – Ясыня не поверила Годфреду и уже приготовилась закричать во все горло в надежде, что ее вопль будет услышан.

– Ну еще чего, – усмехнулся Годфред, оглядев взволнованную и прекрасную в лунном свете Ясыню. Ее кожа, покрытая каплями воды, будто искрилась. – Зачем он нам тут нужен со своей корягой…

– Почему ты все время шутишь? – сердилась Ясыня.

– А почему ты все время нагнетаешь? – улыбнулся Годфред. – Ладно, поплыли к берегу, – Годфред уже передохнул и теперь был в состоянии проделать обратный путь.

– О, боги, что там?..– взвизгнула Ясыня, плеснув по воде ладошкой.

– Где? – нахмурился Годфред. Он не слишком боялся русалок, будучи на берегу. Но сейчас, видя напуганную Ясыню, он уже и сам стал сомневаться в безопасности сего озерного путешествия.

– Да вон же, – трепетала Ясыня, указывая куда-то в сторону.

– Что-то плывет, – подтвердил Годфред.

– А вдруг это утопленник поднялся со дна озера, чтобы забрать нас с собой? – ужаснулась Ясыня.

– Не будем торопиться с выводами, – успокоил любимую Годфред. После чего поплыл в сторону неопознанного предмета.

– Ну что там? – Ясыня оставалась на месте, продолжая грести руками и ногами, никуда конкретно не двигаясь.

– О Перун, так и есть, водяной! – прокричал Годфред не слишком испуганно. – Кажись, хочет съесть нас, – предположил Годфред, так как не представлял, чем еще может быть опасен водяной.

Ясыня недоверчиво нахмурилась. Опять он шутит что ли? Водяной никого не ест!

– Это бревно! – рассмеялся Годфред. – Старое и склизкое. Покрытое тиной. Если ты устала, можем взять его с собой, чтобы уж точно доплыть до берега…– все забавлялся Годфред. Он был в превосходном настроении. Впрочем, он часто бывал в превосходном настроении. Но сегодня все по-особенному. Рядом с ним Ясыня, в которую он очень влюблен.

До берега оставалось совсем немного. Но на сей раз утомилась Ясыня. В отличие от Годфреда, она не успела отдышаться. И все же она не хотела тратить время на отдых. Вернее, она не хотела задерживаться в страшащей ее воде, ведь то и дело казалось, что кто-то сейчас схватит ее за ногу.

– Я устала, – пожаловалась Ясыня, сбавляя скорость.

– Держись за мое плечо, – Годфред приостановился подождать Ясыню, и после они поплыли уже вместе. – Нет-нет, не обнимай меня, просто держись за мое плечо.

Ясыня так устала, что даже перестала болтать. А Годфред плыл молча, любуясь темной стеной леса вдали. И вот, наконец, под его ногами возникла долгожданная твердь. Подтянув Ясыню к себе, он обнял ее обеими руками.

– Ты уже чувствуешь дно? – утомленная Ясыня вздохнула с облегчением, что опасность миновала.

– Ага, – Годфред поцеловал свою умаянную невесту. – Что бы ты сделала, если б узнала, что жить тебе осталось, скажем, один день? Допустим, Перун разгневался и решил обрушить на землю дождь из огромных валунов. Или Солнце потухло. Или что-то в этом духе. В общем, никому не спастись.

– Я и так делаю все, что пожелаю, – сообщила храбрая Ясыня.

– Ты в этом уверена? – Годфред покрепче сжал Ясыню в своих объятиях и оглядел ее с нескромной улыбкой.

– Да!

– Мне кажется, ты лукавишь, – Годфред ласково поцеловал Ясыню, которая крепко держалась за него, словно медвежонок, впервые вскарабкавшийся на дерево.

– Я замерзла, – призналась Ясыня, которой, и правда, уже было холодно.

– У меня есть мысль, как бы мы могли тебя согреть, – Годфред растянулся в довольной ухмылке.

– Я сейчас рассержусь, – погрозила Ясыня.

– Ладно, ладно, идем на берег…

Поленья потрескивали в костре. Искры взмывали вверх и гасли в холодном ночном воздухе. Годфред натянул на себя рубаху, и ему сразу же стало тепло. Теперь оставалось утолить внезапно возникший голод. Рука сама потянулась к остаткам буженины, засовывая пряные кусочки мяса в рот.

– Тебе нужно переодеться, – предупредил Годфред промокшую Ясыню, которая сжалась в комок возле костра. – Сними сырую сорочку и надень свое платье.

– Так нельзя, – стуча зубами, поведала Ясыня. – Я из благородной семьи. На мне не может быть так мало одежды.

– Может. Ты от этого не испаришься и не переломишься, – заверил Годфред. – Кстати говоря, ты знаешь, что случилось с моей прошлой невестой? Она замерзла, заболела и умерла.

– О, боги, – вздохнула Ясыня. – Ладно, надену платье, а это сниму, – указывая на ледяную сорочку, решила Ясыня. – Лучше зайду в лес и там переоблачусь, – решила Ясыня, косясь в сторону разгулявшейся дружины.

– Я с тобой, – Годфред уже зашнуровывал сапог.

– Еще чего. Сиди тут, – Ясыня взяла вещи и пошла к темнеющему лесу, который казался угрюмым в свете луны. Ясыня вообще заметила, что сегодня ее постоянно что-то тревожит.

– Я все же с тобой, – Годфред уже был возле Ясыни. – Вдруг еще на тебя кто-нибудь нападет, пока я тут лакомлюсь остатками трапезы.

– Кто еще на меня может напасть, кроме тебя…– буркнула Ясыня, которой на самом деле было страшно заходить в чащу одной.

– Я не такой изверг, чтобы домогаться до твоей целомудренной души в тот миг, когда ты страдаешь от холода, – возразил Годфред, помогая Ясыне поскорее стянуть мокрую сорочку, хватающуюся за ее тело. Каждый раз видя любимую без одежды, Годфред не оставлял попыток приобщить ее к новому виду досуга. Но в этот раз он только терпеливо вздохнул, оглядев ее животик и небольшие, но манящие его грудки. Он раньше думал, что ему нравятся пышнотелые особы. Но теперь он понял, что ошибался. Ему нравится Ясыня. – Я подожду, пока ты нагреешься, – оскалился неунывающий Годфред, помогая Ясыне вытереться.

– Получше спину осуши…

– Спина уже сухая, давай лучше протру спереди, – трунил Годфред.

– Теперь платье…– Ясыня уже не стеснялась Годфреда и доверяла ему, не ожидая от него чего-то непредсказуемого. – Подол придержи, а то он может завернуться и застрять…

– Когда мы поженимся, я спрячу всю твою одежу, – пообещал Годфред, расправляя на Ясыне сухое платье, которое липло к ее влажной коже.

Наконец с переодеваниями было окончено. Но к гогочущей и уже набравшейся дружине возвращаться не хотелось. Взявшись за руки, Годфред и Ясыня добежали до полянки с высоким сеновалом. Ясыня устала и желала передохнуть прежде, чем возвращаться домой.

– Я хочу, чтобы этот день никогда не кончался, – призналась Ясыня, глядя в небо, усыпанное алмазами звезд. Она лежала на спине и любовалась таинственным бескрайним небосклоном. Звезды падали одна за другой так быстро, что Ясыня даже не успевала загадать желание. Впрочем, о чем ей просить богов? Они и так дали ей все, что она хотела.

– Земли славян – самые лучшие на всей земле, – сделал внезапное признание Годфред. Аромат полевых цветов и трав опьянял душистым благоуханием. Годфреду в рот попала сухая травинка. Выплюнув ее, он навис над Ясыней и ласково поцеловал свою любимую.

– Почему ты так решил? – Ясыня приподнялась на локте, тряхнув копной влажных волос.

– Потому, что я очень счастлив, – признался Годфред, бережно отирая с шеи Ясыни капли воды, осыпавшиеся с ее волосы. – И я очень хочу, чтобы ты была моей. Честно говоря, я вообще больше ничего не хочу! Если б твой Сварог спросил, что мне нужно, я бы ответил, что только ты.

Годфред прижал Ясыню к себе. Его рука уже по привычке потянулась к ее юбке.

– Ну-ну, – Ясыня придержала ладонь Годфреда. – Надо ждать.

– А, ну да, – Годфред мечтательно улыбнулся, одернув подол Ясыни, как делал всегда после неудачных попыток овладеть своей неприступной невестой.

Гуляния обещали продлиться до утра. Ведь это были последние теплые деньки пред продолжительной зимней порой. Совсем скоро на поля выпадет снег и будет уже не то что в сеновалах валяться, даже на улицу тяжело выйти. Однако Ясыня так устала за день, что теперь жаждала поскорее оказаться в кровати. К тому же она опасалась, что начнется дождь, ведь луна неожиданно упряталась в тучах.

Время подползло к полуночи. Вопреки празднику, хоромы наместника спали. Очевидно, каждый, кто желал веселиться, направился с подобными целями в город. А оставшиеся не стали нарушать привычного уклада и уснули с приходом темноты.

– Письмо из Новгорода…– зевающий Варди отдал Годфреду послание и вышел из гридницы.

Ясыня развешивала сырую одежду, пока ее жених знакомился с посланием.

На лице Годфреда все еще была улыбка, когда он дочитывал письмо. Но глаза его уже не смеялись. Он опустил письмо на стол и перевел пустой взгляд на занятую делом Ясыню. Затем пошел в опочивальню и повалился на ложе, даже не сняв сапоги.

– Что такое? – Ясыня последовала за расстроенным Годфредом. Присев возле него, она озадаченно оглядела его. – Что-то содеялось? Что-то худое?

– Я думаю, что…– Годфред смотрел на Ясыню, не моргая. Зрачки его расширились. Дыхание сделалось тяжелым. Он сдвинул брови, словно думая о чем-то. – Ты ведь меня любишь…