– Пусть истолковывает, как хочет, – Годфред заглянул под лавку, ища свой сапог. – Но ты не пойдешь домой…

– Как это? Так нельзя, – Ясыня колебалась. Она на самом деле не особо жаждала вернуться в отчий дом. Но вместе с тем чувствовала только одно – все идет неправильно. А как правильно – теперь уже неясно!

– Можно. Можно все, дорогая, – Годфред надел ремень с прикрепленным на нем кинжалом, поцеловал Ясыню и пошел к двери. Обычно он принимал Барму именно здесь, в гриднице. Но сегодня, конечно, такого не будет.

На просторном крыльце толпилась стража, а также стоял Варди и, собственно, сам глава вече. Последний выглядел угрюмым и взглянул на Годфреда недобро.

– Привет тебе, Барма…– кивнул Годфред главе вече, поправляя на ходу рубаху. – Надеюсь, ты разбудил меня в такую рань не просто так…

– Уже полдень, – заметил Барма, с недоверием оглядев помятого со сна Годфреда. – Из-за дождя не видно солнца. Вероятно, князь слишком мало спал этой ночью. Вот ему и кажется, что теперь рано.

– Ну разумеется, мало. Я же славил Перуна вместе со всеми, – напомнил Годфред. Своей бессовестностью он явно уродился в старших родственников.

– Об этом я и пришел говорить, – Барма бросил взгляд на двери гридницы, которые на сей раз перед ним не открылись.

– Ну так пойдем и поговорим, – Годфред сошел с крыльца на землю. Он не стал дожидаться укрытия, поскольку дождь был не столько сильным, сколько мелким и непрестанным. – Никого не впускать туда, – напоследок распорядился Годфред, развернувшись к страже. – Иначе разозлюсь.

Барма оглядел Годфреда колючим взглядом. Но не произнес ни слова. Лишь двинулся следом за наместником в один из теремов, который прежде принадлежал Изяславу.

****

В старом тереме было пустынно и мрачно. Тяжелые пыльные ковры покрывали полы. Глиняные кувшины и резная посуда украшали полки. Годфред сел на лавку и, широко зевнув, облокотился на стол.

– Что ты хотел мне поведать? – спросил Годфред, обозревая Барму вопросительно.

– Князь вчера изволил посетить капище Перуна…Однако ушел прежде окончания молитв и обрядов…– начал Барма, пытающийся сосредоточиться. Но его мысли то и дело возвращались к дочери и ее возмутительному поступку.

– Ты пришел меня отчитывать? – Годфреду уже надоело беседовать с Бармой, хотя они только начали. Сегодня он не был расположен к разговорам и хотел спать. Вернее, хотел вернуться к своей любимой, обнять ее и так вдвоем и уснуть, в объятиях друг друга.

– Разумеется, нет, – была б его, Бармы, воля, он бы не отчитывал наместника, а сразу отлупил бы розгами этого избалованного мальчишку. – Я лишь хотел сказать, что, как выяснилось, многим присутствующим преждевременный уход князя бросился в глаза.

– А разве я обязан там торчать до самого конца? – Годфред полагал, что и так совершил значительный подвиг, потратив целый вечер на богов, к которым не имеет отношения. А задержаться на более длительное время он вчера не желал даже для того, чтобы явить единство с Изборском. Ему было не до Перуна и не до Изборска. – Это все? Или еще что-то?

– К сожалению, еще что-то…– Барма хрустнул костяшками пальцев. – Берсерк…Торольв. Вчера во время показательного боя во славу богов он убил некоего Громобоя. Хотя наперед был предупрежден не проливать крови.

– Убил?! – удивился Годфред. Он только сейчас вспомнил, что не досмотрел боя своего друга, а ушел с Ясыней. – Он, безусловно, поступил нехорошо, – согласился Годфред. – Я накажу его очень сурово. Даю слово.

– Этого не потребуется. Громобой уже отомщен.

– Как это? – нахмурился Годфред. – Я что-то не понимаю тебя…

– После того, как Торольв убил Громобоя, последовала бойня. Погибли еще несколько сынов Изборска, в том числе Белой, сын Белогора, а также сам зачинщик свады…Очевидно, все эти несчастья произошли как раз после того, как молодой князь покинул капище…

– Торольв мертв? – огорченно переспросил Годфред.

– Он мертв, – подтвердил Барма, который вместо соболезнований хотел выдать наместнику тумаков.

– Не могу поверить…– Годфред действительно не желал принять того, что его друг, с которым он еще прошлым вечером весело шутил, теперь покинул его навеки. – Почему волхв не остановил это?! Ведь к нему прислушиваются!

– Волхв не только не остановил, но и напротив поддержал изборчан. Ибо убийство Громобоя в праздник показалось ему вопиющим по своей сути. Вероятно, сечи удалось бы избежать, если б с самого начала берсерк был бы остановлен строгим приказом…– Барма удивлялся тому, как наглы эти чужеземцы. Вместо того, чтобы винить себя самого, Годфред накатывает на жреца. – Берсерк нарушил все запреты. Подобное всегда оканчивается печально для дерзнувшего преступить черту.

– Изловить волхва и привести ко мне! – рассердился обычно добрый Годфред.

– Боюсь, это будет трудно сделать. Волхв – не обычный человек. Его охраняет множество людей, а также божественная рука Перуна. Попыткой пленить служителя богов молодой князь навлечет на себя лишь новые неприятности…– вынужден был предупредить Барма. Ведь несмотря на то, что в это утро он желал съездить «молодому князю» по его наглой роже, он был обязан также и ограждать того от опрометчивых шагов. Особенно теперь, когда его дочь, Ясыня, оказалась в гриднице в весьма сомнительном качестве.

– Если это все, то можешь идти, – недовольно изрек Годфред. Новость о потери еще одного друга сильно расстроила его. Он заметил, что с ним такое не впервые: когда он счастлив, судьба отбирает у него что-то, словно желая восстановить равновесие. Всего несколько мгновений назад он был счастлив, держа в сердце образ Ясыни, и вот теперь он глубоко опечален горькой потерей человека, которого выделял среди других.

– Это не все…– больше всего на свете Барма сейчас хотел подойти к Годфреду, схватить того за шиворот и провезти носом по лавке. Но вместо этого он хрустнул костяшками пальцев. – Я не могу найти Ясыню…

– С ней все ладно. Она у меня, – Годфред оглядел Барму взглядом, в котором не было привычного дружеского расположения.

– Я бы хотел забрать ее домой, – изъявил свою волю отец.

– Она останется здесь, – Годфред только сейчас принял это решение. И оно показалось ему верным.

– Я не совсем понимаю, – Барма все отлично понимал. Он помнил подробности вчерашнего вечера вполне. Все началось с того, что его самого, главу вече, сей наглый мальчишка спровадил пересчитывать золото, словно он, Барма, счетовод или слуга. Затем тот отослал его старшую дочь Любору домой, будто он вправе распоряжаться ею. А потом привез сюда Ясыню. Которая пробыла с ним всю ночь. Ему, Барме, было бы приемлемо такое, если бы сперва наместник женился на его дочери. А в нынешних обстоятельствах все представляется иначе. И как выглядит сам Барма в глазах изборских бояр! Как может выглядеть отец легкомысленной и распущенной дщери! – Все же я желал бы забрать ее домой, пока не поздно…

– Уже поздно, – покачал головой Годфред.

Барма еле сдержался, чтобы не броситься на Годфреда с кулаками. Нет, не из-за Ясыни. А из-за себя самого. Ведь теперь он опозорен на весь Изборск!

– Молодой князь желает оставить Ясыню здесь до самой свадьбы? – осторожно уточнил Барма, пытаясь выяснить дальнейшие замыслы Годфреда, который, может, уже передумал жениться!

– Да, до свадьбы…– рассеянно кивнул Годфред. – Она не вернется в твой дом никогда…– Годфред дал слово Ясыне не обсуждать с ее отцом тех обид, что строгий родитель нанес дочери.

Барма хотел уточнить, когда же он мог бы заняться подготовками к женитьбе наместника. Но потом передумал. Сегодня этот негодяй не в состоянии умственно трудиться, ибо расстроен потерей своего друга и такого же мерзавца!

Глава 2. Доносчик

Было раннее утро. Медленно поднимаясь над лесом, солнце начинало свой неизменный путь. Мирава возвращалась с реки, куда ходила по утрам, пока княжеские хоромы еще спали. Подвернув рубахи, она неспешно ступала босыми ногами по сырой траве, покрытой росой и еще по-ночному холодной. Целый день занятая в тереме княгини, Мирава находила время для самой себя лишь на рассвете.

Погруженная в размышления помощница Дивы не сразу завидела двоих незнакомцев, появившихся на тропе. В их облике было что-то угрожающее. Вероятно, то, что их лица оказались сокрыты платками, закрывавшими рты, носы и щеки.

Мирава была девушкой толковой. Она отличалась от хихикающих глупышек способностью выбрать нужного собеседника и умением выслушать его. Оттого, наверное, она была в курсе всех значимых государственных событий и тем более житейских историй. Особенно тех, что могут приключиться с девушками, шатающимися в одиночестве на отшибе. И вот теперь, завидев подозрительных людей, Мирава насторожилась.

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив в поле никого, кроме этих двоих незнакомцев, Мирава решила, что будет лучше ускорить шаг и поскорее миновать сомнительных мужей. А последние тем часом уже преградили ей дорогу, отрезав от спящих вдалеке изб, укутанных утренней дымкой.

Принужденно смотря только вперед, Мирава поравнялась с неизвестными. Она понимала, что в случае наличия у этих людей дурного умысла от ее поведения будет зависеть уже немногое. И все же, как порой она отворачивалась от злых собак, так теперь она отвела взор от этих двух мужчин, подсознательно надеясь на то, что они ее не заметят. Но тут же чья-то рука резко остановила ее, ухватив у локтя, словно в железные тиски.

– Задержись, – произнес сиплый голос.

– Я тороплюсь. Меня ждут там, за поляной, – Мираву вмиг обуяли опасения, которые она уже еле скрывала. Теперь она совершенно уверилась в том, что не встречала этих людей раньше. К тому же у одного из них она разглядела за поясом нож. Единственное, что пришло ей на ум – это намекнуть на то, что она тут не одна.

– Никто тебя не ждет, – зловеще констатировал второй, стоящий поодаль от девушки.

– Ну-ка отпусти! – Мирава попыталась отдернуть свой локоть, лихорадочно соображая, что такого судьбоносного ей можно изречь, чтобы поскорее завершить встречу.

– Ну-ка утихни, – процедил тот незнакомец, который удерживал ее за руку. И голос его прозвучал столь недобро, что Мирава уже не знала, что и лучше: сражаться или следовать требованиям агрессора. – Ты – Мирава. Помощница в тереме княгини Дивы…

– Зависит от того, что вам нужно от меня, – несмотря на трепет в душе, внешне Мирава оставалась хладнокровной и даже дерзала выставлять условия навевающим ужас незнакомцам.

– Нужно, чтобы ты передала кое-что своей княгине, – на этих словах человек, который стоял к Мираве ближе, убрал с лица повязку. Оказалось, что это Зорко. Тот самый разбойник, ранее приходивший к Диве по делам Есения.

Мирава незаметно выдохнула, почувствовав некоторое облегчение. И как же это она не признала его сразу? Не она им нужна. И слава Макоши!

– Так и быть…Передам…– нарочито невозмутимо ответила Мирава.

– Скажи своей княгине, чтоб золото, о котором мы уговорились с ней, было готово через три дня. Поняла?

– Вы хотите получить его через три дня? – уточнила Мирава, сосредоточенно сдвинув брови.

– Я сказал, что хочу, чтобы оно было «готово» через три дня. То есть к пятнице.

– И что это значит? – не поняла Мирава.

– Не твоего ума дело, – Зорко не удостоил служанку ответом на ее вопрос. – И напомни своей княгине, что если о нашем уговоре кто-нибудь узнает, то ее братца мы живьем закопаем в лесной берлоге.

– Напомню, не беспокойся, – с готовностью кивнула Мирава, желая поскорее удалиться прочь.

– Я и не беспокоюсь. Беспокоиться надо твоей княгине, – разбойник говорил нагло и самоуверенно. Что и понятно, ведь дать отпор ему тут было некому.

– Мне пора, искать меня сейчас станут…– напомнила помощница Дивы.

– Ну ступай, – Зорко, наконец, отпустил локоть Миравы.

****