– С ним, с ним, – закивала Блага, утирая подолом своего передника набежавшую слезу на щеке княжны. – А с кем еще…Ну робеет немного…Пред такой красой…Млад еще…Но это наживное, – вздохнула Блага. – Помоги ему…

Когда няня скрылась, Дива была уже почти спокойна. Блага умела и подбодрить, и совет дельный дать. Наверное, она права. Раз никуда от Радимира не деться, то надо хоть, как она выразилась, «подружиться». И возможно, стопа хмеля поможет развязать язык квелого жениха. Вдруг у них найдется нечто общее, что они откроют в ходе беседы. Если с ним есть о чем потолковать – это уже полдела…

Но диалога не вышло. После кубка вина щеки княжича зарделись, а глаза заблестели глупым радостным огоньком, как у щенка, недавно вылезшего из утробы. Дива сделала попытку рассказать какую-то историю, но молодой муж слушал нехотя и часто отвлекался.

– Князь, долог ли путь, что проделан вами от Изборска до Новгорода? – Диве ничего не оставалось, как беседовать с сидящим неподалеку свекром.

– Да, дитя, путь не так близок, – кивнул Изяслав. – И опасен. Так что береги силы. Но не бойся, с нами дружина. Дикие звери и супостаты нам нестрашны, – Изяслав виделся приятным стариком. И уж лучше бы он сам на ней женился, чем его противный сынок! Это было бы и то менее мерзко!

За столом Диве постоянно казалось, что все идет как-то неправильно. Отчего гости так радостны? Молодые знакомы всего несколько часов, а о них уже рассуждают как о чем-то едином!

– Я пью сегодня за молодых! – снова поднялся Гостомысл. – Достатка вашему дому, здоровья вашим чадам! Пусть боги сберегают ваш союз долгим и счастливым! – радостный шум поглотил последние слова князя.

От всех этих пожеланий Диву едва не стошнило прямо за пиршественным столом. Она оглядела мужа еще раз. Он виновато улыбался по сторонам, теребя рукав своей расписной рубахи. А Диве до сих пор не верилось, что этот неряшливый студень и есть ее долгожданный князь! Она корила себя за злые мысли, но не могла их остановить. Хорошо бы оказалось, что она заснула, и все это привиделось ей в полдень в поле!

Вопреки желанию, Дива продолжала наблюдать за супругом. Он мало ел и мало пил, вяло ковырял ложкой в миске, размазывая остатки пищи по дну посуды. Не попробовав и половины блюд, он был сыт и выглядел утомленным застольем. Кроме того, он оставался совершенно равнодушен к жене, что раздражало более всего перечисленного выше. Да, именно это. Ей сразу вспомнился его поцелуй, такой же безвкусный и чахлый, как и он сам. А как отвратительно он ее приобнял тогда. Так неловко, дрожащей рукой, то и дело наступая на ногу. Она уже не верила своим глазам: он выпил всего пару кубков, но, кажется, вот-вот свалится с лавки.

Некоторые перекушавшие хмеля поезжане уже начали непристойно шутить, тихо, но до чуткого слуха княжны все это доносилось. И становилось как-то совсем гадко на душе.

– А что, Радимир, как невеста? – вдруг раскатисто прогремел один из приехавших вместе с женихом гостей, порядочно набравшийся. – Хороша ведь?!

Гостю невеста, явно, нравилась больше, чем жениху. У последнего был опешивший вид, будто б у него спросили об истории его семьи, повелев изобразить древо рода, и он не в состоянии справиться с сей трудной задачей без многодневной подготовки.

– Хороша, – как-то невнятно и слишком тихо для шумного застолья промямлил Радимир после промедления. Его осоловелый взгляд даже не коснулся невесты. А она смотрела на него с нескрываемым разочарованием, уже не ожидая похвал в свою сторону.

– Я лучше умру, чем разделю с ним что-то более существенное, чем трапеза…– заключила Дива, обращаясь к присевшей рядом Росе.

– Придется еще ложе разделить, – средняя дочь Гостомысла оглядела жениха, и было понятно, что он и не в ее вкусе также.

– Кстати, эта шлюха Златана объяснила тебе, что ты должна делать грядущей ночью? – послышался голос Велемиры, которая приземлилась на лавку с другой стороны от Дивы, то есть на место Радимира, удалившегося ненадолго во двор.

– Не. Не до того вчера пришлось, – вздохнула Дива, уложив локти на стол и уныло уперев подбородок в ладошки.

– Интересно было б послушать ее советы…– продолжала Велемира, отхлебнув морса из своего кубка, который притащила вместе с собой. – Может, если б она открыла тебе свои секреты обольщения, Радимир хоть разок взглянул бы на тебя…– прыснула смехом Велемира. – Мужчины любят, когда их ублажают…

– Пусть сам себя ублажает, – мрачно отозвалась Дива.

– Ахаха, это тоже возможно, – рассмеялась Велемира. – Так ему и скажи. Вот прямо-таки этими самыми словами!

Надрывая живот, многопросвещенная Велемира заливалась смехом еще несколько времени, пока Дива и Роса не видели ничего смешного ни в положении, ни в сказанных сестрою словах.

– Да, кстати, а вы уже обсуждали с Радимиром, как все пройдет?! – продолжила Велемира после того, как прекратила смеяться.

– Чего пройдет?..– Дива слушала сестру вполуха, поскольку сейчас ей было не до пустословия.

– Если строго следовать обычаям, то он обязан овладеть тобой на глазах у всей дружины, – Велемира сделала глоток из кубка, дождавшись того момента, когда Дива и Роса отвлекутся от созерцания гостей и начнут внимать ей одной. – Это необходимо, чтобы у гостей не осталось сомнений в том, что союз родов заключен…

– О, боги…– Дива видела смеющийся рот Велемиры, и ей хотелось затолкать туда любой предмет, лишь бы хохот сестры перестал разноситься по избе.

– А как ты хотела? – нарочито удивилась Велемира. – Тебе должно быть известно, что все обычаи идут из далекого прошлого. Даже те подарки, что получил отец…Думаешь, это лишь любезность сватов? Нет, все не так, – Велемира придвинулась к сестрам поближе, дабы поделиться с ними своей мудростью. Ведь о брачных делах она знала намного больше них. – Теперь это реже, но прежде девушек умыкали часто. Вот прямо хватали любую понравившуюся и все, больше родня ее не видела. После такого род похищенной мог начать мстить. Сами понимаете, ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее проливалась кровь. Обычай умыкания красавиц нельзя было остановить. Можно было лишь придумать, что делать потом. Старейшины договаривались о выкупе за невесту со стороны похитителя, как о возмещении всех переживаний ее семье. Вот и сейчас, Дива, возмещение за тебя батюшка и Есений уже получили. Так что, считай, ты теперь собственность семьи Радимира, – злорадно усмехнулась Велемира. – Хочешь или не хочешь, но ты больше не относишься к этому дому. А в новом с тобой станут делать все что захотят! Захотят – и будешь в свою брачную ночь в объятиях Радимира и в присутствии советчиков!

– Веля, не пугай ее так, – уже и Роса начала волноваться. – Такого не будет.

– Может и не будет, – согласилась Велемира, которая любила преувеличить многие вещи. – Скорее всего, вы сможете уединиться в опочивальне. Но под дверью все равно останутся свидетели, – размышляла Велемира, которой нравилось устрашать и без того расстроенную сестру. – Такой болезненный обряд, как лишение тебя невинности, не пройдет тихо. По твоим воплям даже из-за двери будет ясно, что Радимир справился со своей задачей.

– Блага говорила, что достаточно явить на утро окровавленное полотнище, – вспомнила Роса.

– Полотнище само собой…Всем гостям будет любопытно поглядеть на сие доказательство того, что подарки тебе они принесли не напрасно…– загоготала Велемира, глядя на удрученную Диву. – И все же будь готова к тому, что по меньшей мере один раз, пока вы будете в покоях, к Радимиру обратятся и справятся о его здоровье. Ты не должна вякать. Отвечать будет он. Если он промолчит, вас оставят. Но ненадолго. Будут вопрошать из-за дверей до тех пор, пока Радимир, наконец, не подтвердит, что пребывает в добром здравии. Это будет означать, что славное дело свершилось. После этого не забудь укрыться до самой шеи – в терем ворвутся гости и начнут вас кормить. Хорошенько поешь и засыпай. Если он будет снова посягать на тебя – скажи, что у тебя все болит, и на первый раз он отстанет. Хотя, как говорят, молодые мужья ненасытны. Подробнее о твоих обязанностях тебе следовало узнать у Златы. Могу лишь сказать, что вся твоя суть сокрыта между твоих ног.

– Какой ужас…– выслушав наставления сестры, Дива оглядела веселящихся поезжан. Жаль, что она им понравилась, и от нее теперь не откажутся. Да и Гостомысл помимо сундуков с тряпками прибавил в приданое тройку деревень, подвластных Новгороду.

– Это не ужас, это обычное, – поправила Велемира. – И вот еще…Не раздевайся целиком, даже если он потребует. Ты не какая-то простолюдинка. Это они пусть, задрав юбки до самого лба, через кострища прыгают да без одежи по полям носятся. А нам должно себя соблюдать. Назидания ты должны была получить у Златы. А не удосужилась! Коли выяснится, что Радимир такой же неуч и простофиля, как и ты, вы будете копаться до утра, и ты не выспишься.

– Ну а делать-то что ей сегодня? – уже заинтересовалась и Роса.

– Единственное, что могу добавить – не брыкайся там шибко. А то будет лишь больнее, – Велемире всегда нравилось поучать сестер, а теперь особенно, ведь не о вышивках разговор. – Лучше всего поступи так. Ляг на спину, согни ноги в коленях и подними подол рубахи. Дыши глубоко и медленно. А дальше надейся на Радимира, – Велемира прилипла к опустевшему кубку.

– О, Макошь, – на лице Дивы выступила страдающая гримаса, хотя в данный момент еще ничего из перечисленного с ней не происходило.

– Мне думается, если они окажутся в затруднении, то Радимира наставят…– задумчиво промурлыкала Роса.

– Кто?! – усмехнулась Велемира. – Я же сказала, они там будут вдвоем. Жаль, забыт прекрасный обычай с дружиной, – снова начала ерничать старшая сестра. – Тогда бы точно советчиков хватило!

– Как – кто? Те, которые за дверьми, – напомнила Роса.

– Ох, ну может…– Велемира вынуждена была признать, что и она не обо всем ведает.

К вечеру, когда утробы пиршественников наполнились, Гостомысл распорядился привести медведя. Князь оставался бодр и относительно трезв, держал чин. Народ повалил во двор. Сначала животное забавляло всех различными трюками. Но потом кто-то предложил сражаться с ученным мишкой. Первым решил выступить Бойко, на которого накатило неудержимое праздничное ухарство. Невзирая на преклонные лета, старший дружинник снял верхнюю рубаху и сцепился со зверем, совсем недавно плясавшим на потеху зрителям. Чтобы не произошло беды, которая испортила бы торжество, зверю связали лапы и закрутили морду. Хотя обычно бои носили более опасный характер. Дикого медведя полагалось разить каким-либо оружием, чаще всего рогатиной. Помощник Гостомысла вскоре одолел хищника, повалив того наземь.

– А ты еще ничего, – шутливо похвалил Гостомысл друга.

– А как же! – довольный Бойко натягивал рубаху. – Радимир, не желаешь развлечься?

– Айда! Жених весел – всему супружеству радость! – орали поддатые молодцы, подначивая жениха. – Ну же!

– Свадьбы без див не бывает! – кричали дружки, тесня молодого к медведю. – Вперед!

Растерянный жених с мольбой посмотрел своими блеклыми глазками на отца.

– Князь Радимир сегодня неважно себя чувствует. В другой раз, – Изяслав взял положение в свои руки.

Медведя в итоге развязали и его занял какой-то добрый молодец, который ревел погромче самого зверя. Народ яро болел за богатыря, подбадривая свистом и хлопая в ладоши.

Князья, бояре, прислуга – все перемешались в шумном водовороте праздника. Кто ударял по гуслям, кто стучал в бубен, а кто горланил песни. Одних видели в банях, других на реке. Воины, что прежде держали дозор, теперь рассредоточились. Множество достойных гостей уже превратилось в пьяный сброд. Кто-то даже затеял драку. А тем временем на столах возникали все новые кушанья. Свадьба выходила на славу.