Чтобы успеть.

Развить.

И потом продолжить.

А чтобы не лениться, придумать себе страшилку. Да даже и не придумать, просто понять, что вас ждет в будущем. Что ничего не ждет.

Глава 10. О пользе экскурса в будущее, или Страх как средство достижения счастья

Хотя хотелось бы, чтобы мечта. Тяга к лучшему…

Нет.

Верю в мечту, как в повод, как в средство – нет. Мечта слишком абстрактна. Когда-то потом, что-то такое, непременно со мной…

А что конкретно-то?

Ну что-то очень большое и хорошее.

Короче, сплошная лирика. Причем абстрактная лирика.

В отрицании мы гораздо более конструктивны. «Не хочу» мы формулируем очень точно.

НЕ хочу голодать.

Значит, найдем способ обеспечиться какими-нибудь продуктами. Пусть даже с чужого огорода.

НЕ хочу быть без крыши над головой.

Дом купим, шалаш построим, на вокзале прикорнем, в теплоузел заберемся.

НЕ хочу, чтобы меня били.

Отчего пойдем в секцию бокса, дзюдо или бега. Ну чтобы или сдачи дать, или быстро-быстро убежать.

Все очень конкретно и понятно. НЕ – не как что-то потом и обязательно в лучшем виде, а то, что надо, и теперь.

Было бы очень неплохо подобную конкретику перенести в область мечтаний (к чему я еще вернусь).

Или хотя бы напугаться. Как следует напугаться. В смысле напугать самого себя своими перспективами.

Очень помогает, рекомендую. Особенно в юности.

Что для этого надо сделать?

Ничего особенного. Прийти домой, сесть где-нибудь в уголке и внимательно посмотреть по сторонам: направо, потом налево, потом вверх, вниз… Так спокойно, не спеша, отмечая пятна на обоях, поцарапанную полировку на мебели, истертую обивку на креслах. Имеет смысл заглянуть в холодильник, где, кроме трех яиц и уксуса, шаром покати. Проверить заначку с пятьюдесятью рублями до получки… И понять, нет, даже не понять, прочувствовать, что через двадцать лет вы будете жить здесь же и так же. С теми же обоями, мебелью и пустым холодильником.

Почему, объяснять не буду, уже объяснял в начале книги.

Но то, что будете, – точно!

Что, не хочется здесь и так же всю оставшуюся жизнь? Не хочется, как родители?

Большинству не хочется.

И даже тогда не хочется, когда евроремонт, евромебель, в холодильнике трехлитровки черной икры, а в заначке полмиллиона баксов. Все равно не хочется, как родители. Скучно, как родители. Хочется чего-то другого, незнакомого, более интересного.

Только не будет другого. Будет то, что будет!

О чем вы догадываетесь, но чего не хотите принять.

А вы перенеситесь лет так на десять-двадцать вперед и прикиньте, кем вы станете. Только по-честному.

Ну, что увидели?

Черный «Мерседес», пятиэтажная вилла на берегу не нашего моря…

Нет, так не пойдет, я ведь просил по-честному. Исходя из унаследованных генов, социального круга, способностей, финансовых и прочих возможностей. Исходя из реальных предпосылок.

Ну вот уже и нет «Мерседеса», есть подержанный горбатый «Запорожец», и дача не в пять этажей, а в один, размером, архитектурными формами и материалом напоминающая большой дощатый сортир. А вон и вы в рваной футболке с граблями в руках сгребаете мусор.

Эта картинка уже ближе к истине.

Да, лет через десять-пятнадцать примерно так все и будет выглядеть.

Ну что, не стало страшно?

Стало.

Значит, у вас появился шанс на изменение вашего будущего. Чего я и добивался. Потому что страх, в отличие от мечты, очень конкретный стимул, заставляющий действовать, а не парить в небесах.

Не надо тебе того «Запорожца» и той сараюхи?! А раз не надо, так давай начинай, шевелись, действуй! Иначе…

Иначе сам знаешь, что будет!

Или будет еще хуже.

Гораздо хуже.

Или пусть даже лучше. То есть вместо подержанного «Запорожца» – «почти новый» «Москвич-401», вместо дачи из досок – дача из бэушных железнодорожных шпал…

Что – большая разница?

Или вы считаете, что я в своих прогнозах немного преувеличил? Насчет «Запорожца» и шпал?

Может быть…

Но тогда очень правильно сделал, что преувеличил! Тут тот случай, где лучше пересолить, чем недосолить. Лучше сконцентрировать картинку, чем тешить себя иллюзиями. Лучше испугаться будущего, чем надеяться, что все у вас будет замечательно само собой.

Не будет. Даже если очень сильно того желать.

Даже если только этого и желать.

Не будет!

Как у того старого еврея, который всю жизнь надеялся на чудо, всю жизнь молил бога, чтобы выиграть ему в лотерею. Так истово молил, так плакал-убивался, что даже ангелы не выдержали.

– Ну дай ты ему выиграть, – попросили они бога. – Ну ведь смотреть страшно, как он мучается!

– Да я-то что, – ответствовал бог. – Да разве я против? Да сколько угодно! Только скажите ему, пусть он лотерейный билет купит. Хотя бы один раз…

Часть вторая, формулирующая некоторые постулаты, без которых, как считает автор, обустроить жизнь затруднительно

Глава 11. Постулат первый, делающий попытку оценить стоимость человеческой жизни, или Знал бы, сколько стою, не продался бы по дешевке

Нашу жизнь нам портят два обстоятельства – первое, что она конечна, второе, что она досталась нам задарма. Конечность жизни очевидна – всех нас в конце пути ждет хладная могила или горячий прием крематория. В исключения – замораживание отрезанных голов, переселение душ и прочее – я не верю. Переселиться, может быть, и можно, но что мне с того? Тот человек будет совсем другой человек, или, того хуже, будет какая-нибудь желтобрюхая жаба. Что это за жизнь в образе жабы? Не надо мне такого бессмертия, чтобы какой-нибудь малолетний мерзавец пытался надуть меня соломинкой.

Увольте.

Поэтому давайте исходить из того, что жизнь у нас одна и «прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно…». Впрочем, это меня куда-то не туда понесло. Эта книга должна быть выведена за рамки идеологий. Моя задача гораздо скромнее – дать инструментарий, с помощью которого можно строить и можно перестраивать жизнь. Такие отдельные детали мозаики, соединение которых дает возможность собрать приятную вашему глазу картинку. Какую каждый решает сам.

Отсюда сделаем еще один шаг – если жизнь у нас одна, то получается, что жизнь – это не что иное, как медленно текущая смерть. Потому что каждый прожитый день приближает нас… сами знаете куда.

А мы на что тратим эти дни? На ерунду тратим.

Да кабы мы узнали, что нам осталось жить месяц, разве бы мы так жили? Совсем по-другому бы жили. Как – это вопрос второй, главное, что не так!

Но если мы живем не так, как хотим, то какая же это жизнь? Ведь мы так часто и говорим: нет, это не жизнь. А что есть не жизнь? Не жизнь есть смерть.

Что совершенная правда!

Ибо невозможность жить так, как ты хочешь, по большому счету, равна смерти. Пусть даже растянутой на семьдесят с лишним лет. Просто это такая долгая агония.

Не поняв этого, невозможно оценить степень доставшегося нам богатства, именуемого – жизнь.

К сожалению, даром доставшегося.

Почему к сожалению?

Потому что то, за что мы платим, мы ценим. Причем ценим прямо пропорционально тому, сколько платим. А то, что досталось за просто так…

За появление на этот свет мы не платим. Ни копейки! И отношение к жизни у нас соответствующее. Бросовое.

Это все равно что получить талоны на бесплатное питание, профилакторские или какие-нибудь другие. Неважно, какие, важно, что здоровую стопку.

Жалко их?

Да ничуть! Они же бесплатно достались.

Что, поесть хочешь? Ну иди сюда, на тебе один талон.

И ты хочешь? И тебе – на.

И вам.

А ты, так целую пачку получай.

За что?

Да ни за что, за просто так, за красивые глазки. Что мне, жалко, что ли? Набегай – разбирай.

И точно так же мы относимся к жизни.

Сколько тебе дней отстегнуть? Десять? На, получай десять.

А тебе сколько? Месяц? Держи три.

А тебе года не пожалею!

Они же мне за так достались…

Потеряв пальто, шапку, кошелек – мы расстраиваемся.

Потеряв день жизни – нет!

И это при абсолютной несопоставимости цены того и другого.

– Ну да, скажете тоже! Он же не пустой был. Там двести рублей было!

– Где?

– В кошельке. Который украли.

– Какие двести рублей? Я же не о них!

– А я – о них. Я на эти двести рублей…

– Да хоть двести баксов. Хоть двести тысяч баксов… Все равно несопоставимо!

– Ну ты, мужик, загнул! Двести тысяч несопоставимо?

– Нет!

– Всего за день жизни?

– Всего за день!

– Ну не знаю, лично я свой за сотку отдам. Наших, деревянных.

– Да? А если это будет последний день твоей жизни?

– Если последний? Тогда, конечно…

Вот это и есть истинная цена жизни. О которой каждый из нас догадывается, только сформулировать не может.

Каждый из нас хотел бы иметь деньги. Миллион. А лучше два.

Хотели бы?

Хотели.

А согласились бы вы получить этот миллион и в придачу еще сто, но при…

Да погодите вы соглашаться, вы еще условия не дослушали!

Что значит, за такие бабки на все согласны, потому что деньги до зарезу нужны?

А если вы получите эти деньги только на полгода? А через полгода того, в смысле – сыграете в ящик?

Как – не надо? Вы же говорили, что вам деньги до зарезу нужны. Вот я и предлагаю – сто миллионов до зарезу…

Прочь пошел. Почти побежал.

Странный какой-то, говорил, что деньги для него счастье. А когда сказали: бери… Может, кто-нибудь другой согласится?

Вы?

Или вы?

Или, может быть, вы?

Ведь целых сто миллионов!

Нет? Не нашлось охотников?

И не найдется. Потому – что такое сто жалких миллионов в сравнении с жизнью? Копейки!

Тогда изменим условия договора. Для начала поднимем ставки до миллиарда. Мой миллиард против вашей… Нет, не жизни, никто вас за этот миллиард убивать не станет. И вообще пальцем не тронет.

Погодите тянуть руки! Ну что вы все время спешите.

Итак, новое условие будет такое – вы получаете миллиард и до конца жизни помещаетесь в камеру-одиночку, где можете тратить свой капитал как вам вздумается – пить, есть в три горла, покупать музцентры, телевизоры, видюшники, модную одежду… Но в одиночку, всё в одиночку. Без права переписки, свиданий и живой человеческой речи.

Ну что вы на это скажете? Только не спешите, подумайте. И более всего подумайте о том, почему одиночное заключение считается одним из самых жестоких наказаний? И почему люди, попавшие в камеры-одиночки, предпочитают смерть, вплоть до самосожжения (!), в общем-то сносной жизни.

Подумали? И что решили? Отказаться решили? Не нужен вам миллиард в каменном мешке.

Правильно решили.

А если немного смягчить? В камере вас оставим, но на этот раз в общей, с уголовниками.

Опять не надо?

То есть на этот раз вы отказываетесь продавать уже даже не жизнь, а образ жизни!

Задумайтесь, вы отказываетесь получить миллиард за образ жизни!

Ну да, отказываетесь.

Тогда – стоп! Тогда я прошу вас ответить на один очень важный вопрос. Отчего, отказываясь продать жизнь оптом, за миллиард (!), вы продаете ее в розницу за гораздо меньшие деньги. За копейки продаете! Этому – день, тому неделю… Постепенно набирая годы, десятилетия. Причем вообще без оплаты!

Почему в этом случае вы не торгуетесь?

Пусть мне объяснят, чем отличается продажа оптом от продажи в розницу? И так и так – продажа. Утрата жизни. У тюремной стенки или в собственном дворе – не суть важно. Причем, что интересно, в обычной торговле опт дешевле розницы, а здесь наоборот, здесь опт очень дорог, а розница бесплатна!

Ну как так происходит, что, зная истинную цену своей жизни, мы отдаем ее задарма?