«Он же левша…».

– Издалека начнем или сразу к делу?

– Я не уверен, что понимаю, о чем ты хочешь поговорить.

Мужчина приподнял бровь.

– Аарон сказал, что тебе нужна работа.

Отчего-то засосало под ложечкой. Взбесившееся нутро вопило бежать.

«Во что ты меня впутываешь, Таппер?!».

Я с сомнением покачал головой, искоса поглядывая на черный браслет с гравировкой.

– Я даже не знаю, кто вы такие и чем занимаетесь…

– Что-то мне подсказывает, что ты кривишь душой, Дэниел. Сомневаюсь, что Аарон СОВСЕМ ничего тебе не рассказал, и ты ни до чего не дошел своим умом.

Я озадаченно нахмурился и повел плечом, пытаясь отогнать боль, но сделал только хуже.

– А что, если мне было не слишком интересно об этом думать?

– Когда ты ищешь работу в военном секторе? Сомневаюсь.

– Я не знаю, с чего Аарон взял, что я…

Джексон тяжело вздохнул.

– Подумай дважды, прежде чем ответить. Мое время мне дорого. И я не намерен тратить его на незаинтересованного в беседе человека. Или притворяющегося незаинтересованным непонятно для чего. Цену набиваешь?

Я моментально заткнулся, словно язык проглотил.

Мужчина, сидящий напротив меня, казался потрясающе спокойным. Спокойнее только мертвецы.

Он молчал, и я молчал, раздумывая над сложившейся ситуацией.

Совершенно очевидно, что и Аарон, и Мартин, да и те двое за бочкой, работают в одной организации. Джексон, по всей видимости, командир их отряда. И, по всей видимости, собирается предложить мне работу.

Я постарался вытащить из памяти все, что знал про «теневой» военный сектор, не запрещенный, но не афишируемый в широких массах, который не слишком любили мужчины в «официальной» военной форме. Впрочем, неприязнь была обоюдной. Среди тех, кого я знал, частников считали высокомерными ублюдками, а вояк – «рамочниками», зажатыми в тиски правил.

«И что? Куда тебе больше хочется? К ублюдкам или “рамочникам”?».

Кончики пальцев предательски задрожали, когда порция адреналина радостно побежала по венам. Здравый рассудок твердил: нельзя принимать такое решение поспешно. Не слишком трезвый ум шептал: задумайся, Дэниел, слишком уж все подозрительно гладко выходит, ты знаком с Аароном несколько месяцев, с чего ему тащить человека «с улицы» в отряд?

Но был еще один голос. И он упрямо орал:

«Тебе нужна работа! Прямо сейчас! Не смей упускать возможность!».

И именно этот голос я послушал и медленно кивнул.

– Полагаю, переходим сразу к делу.

Джексон удовлетворенно улыбнулся.

Когда дверь открылась, он скосил взгляд, не меняя позы. Официантка впорхнула в комнатку и поставила на стол два бокала с золотистой жидкостью. Секунда – и она испарилась, будто ее и не было.

Джексон взял бокал – правой рукой – покрутил, прикрыв глаза, вдохнул аромат алкоголя.

– Древние кельты называли скотч «водой жизни», ты знал?

Я отрицательно мотнул головой и взял свой бокал.

– А современные шотландцы утверждают, что скотч – напиток особенный. Производство, вкус, аромат – все это делает его уникальным.

Взгляд мужчины, холодный, спокойный, пробирал до костей.

Я слушал его и пытался понять, к чему эта лекция. Мы же сразу к делу решили перейти, а он тут…

– Что ты скажешь насчет ЭТОГО скотча, Дэниел? Он уникальный?

Не торопясь с ответом, я повернул бокал, позволяя золотистой жидкости лизнуть стекло, рассыпаться золотыми бликами в слабом освещении. Сделал небольшой глоток и покатал алкоголь на языке. Вкус, кажется, медовый, с фруктовым оттенком, опалил небо, мягким огнем потек по горлу. Приятно, конечно, но…

Скотч и скотч!

Я вздохнул, пытаясь задушить досаду.

Джексон словно прочел мои мысли. Он усмехнулся и склонил голову набок.

– Я расскажу тебе кое-что про напиток в твоем бокале. Это редкий купаж пятнадцати солодовых и зерновых спиртов, выдержанных на протяжении восемнадцати лет в специально отобранных дубовых бочках. Один из них создается на основе воды из источника, в котором несколько веков назад промывали золото. Оно до сих пор содержится в этой воде, представь себе.

Я округлил глаза и уставился в бокал. Мне показалось, или цвет напитка стал более насыщенным, а искры – ярче?

Джексон хрипло засмеялся.

– Да, Дэниел. В твоем бокале плещется золото. Не в буквальном смысле, конечно.

Я поднял взгляд на мужчину, удрученный своей необразованностью. Взгляд голубых глаз смягчился, стал назидательным, но не упрекающим.

– Это Gold Label, один из самых мягких шотландских виски. Кто-то распознает в нем кедр, кто-то – яблочные ноты, почти все чувствуют мед. Его назовут приятным, распознают особые дымные нотки. Но мало кто, не зная, как именно его производят, назовет его уникальным.

Мужчина поставил бокал на стол и плавно откинулся на высокую спинку стула. Он переплел кисти в «замок» – большой палец правой руки оказался сверху – и невесомо приподнял бровь.

– Так и с людьми. Порой мы можем на интуитивном уровне ощутить их… особенность. Мы можем выделить их из толпы, но так и не понять, что привлекло нас. Внешность, манеры, взгляд, голос, странная привычка – каждый из нас в чем-то особенный. Но уникальность…

Джексон скользнул по мне внимательным взглядом, от которого стало не по себе. Я сразу же почувствовал себя… банальным до ужаса!

– Уникальность человека нужно искать в его происхождении.

– В происхождении? То есть, в генах?

– Гены, безусловно, важны. Но то, как человек распоряжается данным ему от природы, гораздо важнее. Происхождение не ограничивается родиной и родителями, Дэниел. Под происхождением человека в данном случае я подразумеваю все, что сделало его таким, какой он есть. Gold Label хорош, потому что каждый его компонент тщательно отобран и выверен, но даже ему требуется восемнадцать лет в бочке, прежде чем его по праву назовут уникальным.

– Но разве не золото в воде делает его уникальным?

Вопрос сорвался с моего языка быстрее, чем я его обдумал.

Глаза моего собеседника мягко засветились. В них явно читалось удовлетворение.

– Золото лишь в одном из пятнадцати спиртов. По-настоящему уникальным напиток становится, соединяя в себе их все. Но… да, согласен, золото впечатляет сильнее всего.

Я тихо засмеялся в ответ на легкую улыбку и вдруг подумал, что было в нем, холодном и отстраненном, что-то очень притягательное.

– Расскажи мне о себе, Дэниел. Представь, что ты – шотландский виски и расскажи, почему мне стоит поставить в бар именно тебя.

Я озадаченно моргнул, не к месту вспомнив, как Аарон смеялся, глядя на меня с бокалом пива в руке. Именно он сказал, что мне больше подошел бы скотч…

Совпадение?..

– Я не очень понимаю, что именно тебя интересует. Мои навыки, послужной… кхм… список или…

– То, чему тебя можно обучить, я уже понял, спасибо за игру. Твои награды и знаки отличия мне не интересны. Что действительно интересно, так это почему Аарон обратил на тебя внимание.

Я озадаченно нахмурился.

Спасибо за игру, значит? Я был прав, Джексон оценивал меня. Вот почему его мишень не интересовала. Собеседование началось без моего ведома.

«Хорошо, что не облажался!».

«Все еще впереди…».

«ЗАТКНИСЬ!».

– Мы познакомились в центре реабилитации после очередного…

– Мне не интересно, где вы познакомились.

– Но разве контекст не важен?

Боль стрельнула в нервы, и я рефлекторно опустил плечо, напрягая мышцы. Пронзительные глаза проследили за моими действиями, но тут же вернулись к лицу.

– Важен. Но порой лишние детали могут отвести внимание от действительно важных вещей. Именно так это работает с Аароном. Он обладает очень интересным навыком. Он… У него есть радар на особенных людей.

– Что, прости?

– Аарон замечает в людях то, чего в них не видят другие. Он чувствует их уникальность.

Я откинулся на спинку стула, с трудом совладав с желанием размять плечо. Гребаная боль решила атаковать меня в самый неподходящий момент!

– Что ж, Джексон, золота в моей крови точно нет.

Мужчина усмехнулся и опустил голову, пряча улыбку. Я раздраженно поморщился.

– Что смешного?

Голубые глаза охладили разгорающуюся внутри злость, но недостаточно, чтобы ее погасить.

– Мало кто меня Джексоном называет.

– И как мне тебя называть?

– Джексон вполне подойдет.

Я недоуменно изогнул бровь.

Я не… Какого… Да что не так с этим парнем?

– Хорошо, давай пойдем по сложному пути. Вспомни, при каких обстоятельствах вы познакомились, и подумай, почему он обратил на тебя внимание.

Я вспомнил нашу первую встречу с Аароном в кабинете Алессандры. То, как он обнял ее, как поцеловал в щеку, прожигая меня напряженным взглядом, который становился мягким и ласковым, когда он смотрел на девушку…

Кажется, я покраснел. Как минимум порозовел – так быстро кровь бросилась к голове. И судя по тому, как взгляд моего собеседника скользнул по моему лицу, я был прав.

– Боюсь, что первая причина, по которой Аарон обратил на меня внимание, это доктор…

– Эйс?

Взгляд мужчины смягчился и потеплел, когда я кивнул.

– Думаешь, он тебя приревновал?

– Не думаю, уверен.

Джексон постучал пальцем по бокалу, совершив аж четыре бесполезных движения! Охренеть!

– Неразделенная любовь. Такое случалось с каждым… или еще случится.

Мгновение – и тепло ушло из его глаз. Радужку сковал лед.

– Согласен. Первая причина – да, возможно. Но он не стал бы просить меня встретиться с тобой из-за такой глупости, как ревность. В конце концов, что мне с тобой сделать? Убить, чтобы ты к Эйс не подобрался? Он и сам в состоянии.

Мои брови изогнулись под каким-то невероятным углом, выражая весь спектр эмоций, от изумления до раздражения.

Вот так просто, да? Убить, чтобы не подобрался…

«Не на том акцент делаешь, Стоун!».

Я зло одернул себя, прокручивая в голове слова Джексона. И похолодел.

Аарон попросил его встретиться со мной. Он пригласил меня в этот бар специально, чтобы организовать нашу встречу. Он сделал все, чтобы я пришел на это странное собеседование. Чтобы у меня появился шанс.

«Долго же до тебя доходит…».

«ЗАТКНИСЬ!».

Вина сдавила виски. Я снова вспомнил про поцелуй с Алессандрой. И как мне теперь ему рассказать про это? Как?! После всего, что он сделал для меня! Мы ведь знакомы всего ничего, а он попросил своего охренительно странного командира встретиться со мной!

Я мотнул головой, прогоняя образ девушки, так удобно устроившейся в моих объятьях, будто ее фигурка была под них выточена.

«Ты еще ни на что не согласился! Ты ничего про них не знаешь! С чего ты взял, что согласишься к ним присоединиться?! Ты ничем ему не обязан!».

Я вдруг вспомнил слова Мартина: чтоб ты о нем не пожалел, о знакомстве нашем…

– Ты заснул?

Я вздрогнул и поднял взгляд на Джексона.

– Аарон с первого дня меня на силу испытывал.

Мой собеседник едва-едва приподнял брови, намекая на необходимость более детального рассказа.

– Когда мы познакомились, у него правая рука была сломана. И мы с того дня за левую руку здоровались. И он точно заметил, что мое рукопожатие каждый раз становилось все крепче, хотя я не особо это показывал. Он давно знал, что я обеими руками владею, но не говорил об этом. Не знаю, может, в этом дело?

– Нет.

«Да чтоб тебя! Что за собеседование такое?! Расскажи мне то, про что думает другой, и ты принят в ряды телепатов!».

Я раздраженно поморщился, стараясь как можно незаметнее размять плечо. Боль становилась все сильнее.

– Если ты что-то знаешь…

– Я знаю Аарона, Дэниел.

– Ну, может, ты тогда сам скажешь, чем я его так зацепил?!

Прозвучало резче, чем мне хотелось. Я глубоко вдохнул, возвращая эмоции под контроль.