– Я в отцы тебе гожусь, – хмыкает он.

– Причем тут возраст? – злюсь я.

– При том, что у нас разница в девятнадцать лет. Это целая жизнь, Даша.

– Причем тут разница в возрасте? Я люблю тебя. Для меня не имеет значения эта разница, – выкрикиваю в отчаянии.

– Для меня имеет, – припечатывает Стас. – Я люблю тебя, Даша. Но ты всегда останешься для меня дочерью, которую я потерял. А ты еще встретишь достойного мужчину.

Не могу это слышать. Больно. Очень больно. Несусь к дверям. Он еще что-то говорит, а я хочу только одного – поскорее уехать.

– Даша! – слышу крик в спину и бегу. Слезы срываются из-под ресниц. Я падаю на заднее сиденье такси и захлопываю дверь. А когда машина трогается с места, прикусываю ладонь, чтобы не завыть в голос.

– Даша? – удивляется Алиса, когда я прохожу в гостиную. Она откладывает банку с мороженым на журнальный столик и подскакивает с дивана. – Почему ты так рано вернулась? Что случилось?

– Ничего, – отвечаю глухо и уже не плачу.

– Что произошло?

– Ни-че-го!

– Даша?

– Я идиотка, – все-таки всхлипываю. – Просто идиотка!

– Да что случилось?

– Ничего не случилось, Алиса. Нет у него ко мне никаких чувств, – снова захожусь в рыданиях. – Дочь он во мне видит и больше никого. А я как дура. Боже, какая я дура!

– Тише, тише, – обнимает меня подруга. – Все хорошо.

– Он теперь со мной даже разговаривать не захочет. Он вообще даже знать меня не захочет, – завываю я.

– Ну подожди, дай ему остыть. Все будет хорошо. Все образуется.

– Нет, – мотаю головой, отстраняясь. – Стас… Он теперь меня ненавидит.

– Глупости. Хочешь, я с ним поговорю?

– Нет! – вскрикиваю я испуганно. – Даже не вздумай!

– Ладно. Как скажешь.

Я ухожу к себе и, упав на постель, снова плачу. Так ужасно еще никогда себя не чувствовала. Кажется, что рухнул весь мир и не будет в моей жизни никогда ни счастья, ни любви. И Стаса тоже не будет.

До вечера не выхожу из комнаты и не поддаюсь ни на какие уговоры Алисы. Никого не хочу видеть. Лежу на кровати и бездумно смотрю в потолок. А когда звонит телефон, подрываюсь и отвечаю, не глядя на экран.

– Да?

– Привет!

Разочарованно смотрю на мобильник. Это не Стас и номер совсем не знаком.

– Кто это?

– Так и знал, что ты сразу обо мне забудешь, – вздыхает приятный мужской голос. – Это Денис.

– Какой Денис? – хмурюсь, пытаясь вспомнить хоть кого-то с таким именем.

– Тот, что вырвал тебя из рук жаждущих с тобой пообщаться парней. Несколько дней назад, на аллее.

– А, – наконец, припоминаю.

– Хочу украсть у тебя пару минут.

– Стало скучно? – спрашиваю недовольно.

– Да, – он даже не отпирается. – А еще я вспомнил, что миллион лет не гулял просто так. Составишь мне компанию?

– Ты, что, приглашаешь меня на свидание?

Меньше всего мне сейчас нужны новые отношения.

– Вовсе нет. Это просто прогулка. Знаешь, гулять одному как-то не комильфо. Так что? Пойдешь со мной?

У меня нет ни малейшего желания куда-то идти.

– Не могу. Дел много.

– Я так и думал, – снова вздыхает он. – Жаль. Придется обойтись без прогулки.

– Пригласи кого-нибудь другого.

– Боюсь, что с кем-то другим я не получу такого удовольствия как с тобой.

Звучит двусмысленно и я от этого теряюсь, не зная, что ответить. А Денис, тем временем, продолжает:

– Ты когда-нибудь видела, чтобы голуби сидели на дереве?

От такой резкой темы разговора впадаю в легкий ступор.

– Что?

– Я ни разу. На тротуаре, бордюрах, мусорках – да, а на дереве – нет. Вороны сидят на дереве, воробьи, синицы, а голуби нет.

Хмурюсь и невольно вспоминаю, не встречала ли голубей на деревьях. Кажется, я тоже такого не видела.

– Не знаешь, почему они так не любят деревья?

– Не знаю.

Странный у нас какой-то разговор.

– Надо загуглить.

– Тебе совсем нечем заняться?

– Представь себе. Сижу в парке и смотрю, как гуляют голуби. Но на дереве ни одного. Уже все деревья в округе осмотрел.

Он явно псих и пора сворачивать наш разговор.

– Ты, наверное, думаешь, что я того, – будто прочитав мои мысли, произносит Денис.

– Вообще-то есть такие мысли, – хмыкаю я.

– Нет, я абсолютно нормальный. Проверялся. Могу даже показать заключение психиатра.

Надо сбросить звонок и кинуть его номер в черный список.

– А чем занимаешься ты? – не дает он мне опомниться.

– Курсовик пишу, – произношу первое, что приходит в голову.

– М, – тут же оживляется Денис. – Что за тема?

– Финансовые риски и пути их снижения, – зачем-то отвечаю я.

– Ничего в этом не понимаю. Расскажешь?

– Зачем тебе это?

– Всегда полезно учиться чему-нибудь новому. Так ты студентка?

– Да.

– Судя по теме курсовой, ты будущий финансист.

– А ты проницательный, – снова хмыкаю я.

– Есть такое. Но не так, чтобы очень. Так что не думай обо мне слишком хорошо.

– Если честно, я о тебе вообще не думаю, – звучит невежливо, но, надеюсь, что это отобьет у Дениса желание звонить мне.

– Я в этом даже не сомневался, – произносит он серьезно и мне становится стыдно за свои слова. – Насчет прогулки не передумала?

– Нет.

– Жаль, – вздыхает Денис так громко, что я начинаю испытывать вину за свой отказ. – Ладно, пиши свою курсовую. Не буду отвлекать. Буду следить за голубями. Так себе занятие, но хоть что-то.

Когда в трубке застывает тишина, я еще долго смотрю на черный экран телефона, пытаясь понять, действительно ли у Дениса не все в порядке с головой или он таким образом просто клеился ко мне. Но все равно решаю держаться от него подальше, а заодно и больше не знакомиться на улице и вообще не гулять по вечерам одной.

Глава 3

Уже вечер воскресенья. Курсовик дописан, осталось только проверить на ошибки. В тысяча пятый раз за день проверяю телефон. От Стаса ничего. А, собственно, чего я ожидала? Что он после моей выходки будет делать вид, что ничего не произошло и продолжать дальше общаться со мной? Вспоминаю, что сегодня возвращается Елена. Уверена, Стас ей все расскажет и они вместе посмеются над идиоткой мной. Сжимаю пальцами переносицу и закрываю глаза. В висках нарастает тупая боль после двух бессонных ночей и напряженной работы над курсовой. Вздыхаю, собираясь встать, когда раздается стук в дверь, а следом заглядывает голова Алисы.

– Даш, тут к тебе пришли, – произносит она почему-то шепотом.

– Кто? – удивляюсь я, потому что никого не жду.

Она дергает одной бровью и как-то странно на меня смотрит.

– Стас, – шепчет одними губами.

Внутри все обрывается. Ноги становятся ватными и в груди все сжимается от страха.

– Ну, чего ты сидишь? Иди, он тебя ждет. Или сказать, чтобы пришел сюда? – кивает Алиса на кровать. После этого я подрываюсь из кресла как ошпаренная.

– Нет, я сама выйду к нему. Сейчас.

Она кивает и выходит, прикрыв за собой дверь. А у меня ноги немеют, с места сдвинуться не могу. Как представлю, что Стас собирается мне сказать и как будет смотреть, с насмешкой или брезгливостью, аж тошнота к горлу подступает. Бросаю на себя взгляд в зеркало. Футболка, сползшая с левого плеча и шорты. Нет, в таком виде я к Стасу выйти не могу. Быстро переодеваюсь в домашние штаны и другую футболку, более приличную, делаю глубокий вдох, как перед прыжком в бассейн, и выхожу из комнаты.

Стас сидит на диване, но при моем появлении встает. Не могу смотреть на него. Мне так стыдно за свою выходку!

– Я схожу в магазин, – произносит Алиса. – Хлеба надо купить.

Понимаю, что она просто оставляет нас одних. Не уверена, что это хорошая идея.

– Привет, – первым здоровается Стас.

– Привет, – отвечаю, обхватывая себя руками, и на мгновение поднимаю на него глаза. В его взгляд нет ни осуждения, ни презрения, и уж тем более насмешки.

– Нам надо поговорить.

Киваю, догадываясь, о чем пойдет речь. Сейчас Стас скажет что-то вроде «Ты меня разочаровала» или «Такого я от тебя не ожидал» и отправит меня в свободное плавание.

– Сделаешь чай?

Удивленно смотрю на него. Разве все отношения рвут за чаем? Но молча прохожу на кухню, включаю чайник и достаю из шкафа бокалы. Стас все это время сидит за столом. Спиной чувствую его присутствие и не могу заставить себя повернуться.

– Даш, посмотри на меня, – просит он, когда я, поставив перед ним бокал с чаем, сажусь напротив. Меня хватает на пару мгновений, после чего я снова опускаю глаза. – Я не злюсь на тебя. И между нами ничего не изменится. С моей стороны точно.

Не верю своим ушам.

– Я могу понять твои чувства, Даш, но это… Это все временно, несерьезно.

Горько ухмыляюсь.

– Просто у тебя никого не осталось, а в последние два года ты постоянно была рядом со мной и решила, что влюбилась в меня, но это не так.

– Откуда тебе знать, так это или нет? – поднимаю на него глаза.

– Ты еще совсем девчонка, – мягко улыбается Стас, а мне выть хочется от той снисходительности, что вижу в его взгляде.

– Мне двадцать, – произношу упрямо.

– И у тебя впереди вся жизнь. Не стоит тратить ее на старика.

– Ты не старик, – злюсь я.

– Мне в следующем году будет сорок. Даша, моей дочери сейчас было бы столько же сколько тебе.

– И что? – вздергиваю подбородок.

– Даш, твоя жизнь только начинается. Это тебе сейчас кажется, что ты влюбилась раз и навсегда, но пройдет год, ты встретишь парня и забудешь о своих чувствах ко мне. Поверь, так и будет. Ты даже смеяться над ними будешь.

– А если нет?

Стас тяжело вздыхает.

– В любом случае я не могу тебе предложить что-то большее, чем поддержку и помощь. Я люблю тебя, но как дочь. И это не изменится.

– Потому что ты любишь Елену? – спрашиваю вслух, а про себя твержу: «Не плачь! Не плачь! Не плачь!» А горло уже сдавливает спазмом.

– Да, я ее люблю, – отвечает он не сразу.

– Потому что ей уже не двадцать? – глаза начинает щипать.

– Потому что я ее люблю, – повторяет Стас. – Но и тебя я не хочу терять.

Сжимаю в ладонях бокал с чаем.

– Когда погибли Кристина с Катей, я думал, не выживу, не выплыву. Что-то делал, куда-то ходил, даже что-то ел, но все это было… как в тумане. Я не отдавал этому отчет. Я просто плыл по течению. Даже дома почти не бывал, потому что там было пусто и тихо, как… в могиле. Я восемь лет так жил, Даш. Да не жил, существовал.

Он встает и отходит к окну. С минуту смотрит в него, а потом поворачивается ко мне.

– Потом случилась эта авария, в которой погибли твои родители и пострадала ты. Я словно тогда вернулся в тот день, когда погибли мои девчонки. Не смог пройти мимо, не смог себя оставить, потому что мне казалось, что стоит мне только уйти из больницы и ты… Как моя Катька. Мне ведь тогда тоже врач говорил, что нет никакого смысла сидеть в больнице, что Катя в коме и я ничем не могу ей помочь. И я ушел, уехал домой. А она в ту же ночь умерла.

Стас замолкает. Его взгляд стекленеет и я понимаю, что он сейчас там, в том дне, когда умерла его дочь. Мне хочется его обнять, утешить, попросить больше не рассказывать, но я сижу за столом и просто смотрю на него, чувствуя его боль как свою собственную. Ведь мы оба потеряли самых дорогих нам людей.