Чуть прикрыв веки, наблюдает, как я трусь щекой о тыльную сторону его ладони. Сгорая заживо, касаюсь ее сухими губами. В горле давит еще сильнее, а в груди все мелко дребезжит от восторга.

И тут Греховцев реагирует… Не просто позволяет держать мне свою руку, но и обвивает пальцами мою ладонь. Даже мое сердце от удивления замирает. Вскинув на него взгляд, долго смотрю в его глаза. Они наполнены чем-то новым. Взгляд как обычно тяжелый, но я впервые вижу в нем сомнения.

Глубоко вздохнув, Кир переворачивается набок и подается в мою сторону.

– Один поцелуй, Настя.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя? – переспрашиваю неверяще.

– Этого хочешь ты… Хочешь ведь?

Кружа глазами по его лицу, я пытаюсь убедить себя, что мне это не снится. Мы с Греховцевым наедине в темной комнате, лежим в одной кровати, и он предлагает мне поцелуй. Хочу ли я?..

– Хочу.

Он снова укладывается на спину, а я, все так прижимаясь щекой к его ладони, вдруг цепенею. Легкие скукоживаются, а сердце бьется в эпилептическом припадке.

Несколько раз моргнув, отворачиваюсь к окну и даю себе несколько секунд на восстановление дыхания. А потом двигаюсь к нему так, что одна моя грудь оказывается прижатой к его плечу.

Кир молча наблюдает.

Смотрит из-под опущенных век, как я склоняюсь и легко касаюсь его губ. Не знаю, что при этом чувствует он, но меня прошибает насквозь. Отрываюсь, чтобы рассмотреть его рот с близкого расстояния.

– Это все? – удивленно спрашивает он.

– Нет, Кирилл… не торопи меня, пожалуйста.

– О’кей… – бормочет еле слышно.

Я не хочу торопиться. Я хочу растянуть этот момент. Смаковать его, как глоток дорогого вина. Хочу поцеловать так, что этот миг навсегда запечатлелся в моей памяти.

Прихватываю его нижнюю губу и провожу по ней кончиком языка. Кир вздрагивает, пытается отвернуться, но я не даю возможности, сразу повторяю.

– Не надо так делать, Насть… просто поцелуй и все.

– Тогда целуй сам, – вспыхиваю от обиды.

– Бл*дь!

Обхватив мою шею сзади, он тянет меня на себя и присасывается ко мне губами. Без предисловий давит на зубы и проталкивает в меня свой язык.

Я целовалась уже с парнями. Меня этим вряд ли удивишь, но то, как делает это Кирилл, переворачивает мой мир с ног на голову. Развернув мою голову так, как ему удобно, и зафиксировав затылок, он неспешно вылизывает мой рот. Интуитивно чувствуя, как ему нравится, я отвечаю.

В венах вскипает кровь. Ускоряя бег, она нагревает все тело и скапливается в самом низу живота. Распирает, пульсирует, ноет…

Лаская пальцами его шею, я сама не замечаю, как начинаю потираться о его тело. Этот контакт мне сейчас необходим, чтобы хоть немного ослабить скопившееся между ног напряжение.

Но внезапно все прекращается. Оторвавшись, Кир смотрит на меня полудиким взглядом.

– Еще… пожалуйста…

– Хватит.

– Нет… Кирилл… прошу… Я люблю тебя… – всхлипываю, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Нельзя, Настя… будет только хуже.

Я прослеживаю взглядом за его рукой и вижу, как он поправляет бугор в трико.

О, Господи! Он возбудился!

– Кир, не уходи, – начинаю шептать торопливо, пока не схлынуло его возбуждение, – побудь со мной! Один раз, Кир!

– Ты с ума сошла?..

– Пожалуйста… представь, что тоже любишь меня! На одну ночь, Кир…

– Настя, так нельзя!

– Можно! Ты уедешь навсегда! – говорю сбивчиво, еле слышно, касаясь его кожи губами, – я останусь здесь. Я все забуду, Кир. Я не напомню тебе!

– Напомнишь и не раз… я тебя знаю…

– Клянусь! – целую губы, веду рукой по груди и останавливаюсь у резинки брюк, – я буду молчать… никому не скажу… никто не узнает…

Эта идея, эта мысль так захватывает меня, что я превращаюсь в одержимую. Я хочу, чтобы Греховцев стал моим первым мужчиной. И если для этого мне потребуется встать перед ним на колени, я клянусь, я это сделаю.

Одно движение, и моя ладонь ложится на каменный член Кирилла. Он глухо стонет через плотно сцепленные зубы. Прикрывает глаза и болезненно морщится.

– Настя… мы похерим дружбу… это будет конец всему.

– Какая дружба, Кир? Я не хочу дружить с тобой! Я хочу любить…

Чувствуя, как я сжимаю пальцами его эрекцию, он вытягивается в струну, а когда открывает глаза, смотрит мутным взглядом на мои губы.

Ну же, любимый мой, единственный, полюби меня сегодня…

Рывок, и я оказываюсь под ним подмятой. Между бедрами случается острая вспышка, кожу опаляет жаром, а из горла вырывается сладостный стон.

– Один раз, Настя! Это будет один раз… Поняла?!

– Да.

– Я уеду. Ты не звонишь и не пишешь, иначе отправишься в бан… – шипит тихо в губы.

– Х-хорошо…

– Никому ни слова.

– Я обещаю.

– И помни – это никогда не повторится.

– Я знаю…

Только после этого он снова меня целует. На этот раз жестко, грубо, на грани боли, словно наказывая меня за собственное решение. Я, внутренне сгорая, отчаянно хватаюсь за его плечи, глажу, впиваюсь ногтями и выгибаюсь в дугу, когда он, растолкав мои ноги, вдавливается в меня, твердым пахом.

– Дай шею… – вылетает у него с очередным хрипом.

Я отвожу голову в сторону и предоставляю полный доступ. Он целует, прикусывает губами, пробуем языком на вкус.

– Кир… Кирилл… Боже мой!

– Сними сорочку, – велит он.

Сам поднимается и быстро стягивает с себя майку. Я делаю то же самое. Откидываю тунику на пол и расстегиваю бюстгальтер. Дальше он сам срывает его с меня. Толкает на спину и какое-то время просто смотрит.

Как будто нерешительно касается груди руками, а потом словно проверяет на упругость. Сжимает, растирая соски подушечками больших пальцев. Вижу, как высоко вздымается грудь, разлетаются крылья носа, как подрагивают в темноте ресницы, как быстро пробегает кончик языка по губам.

Но молчит. Ни комплимента, но слова одобрения… молчит, продолжая мять полушария.

– Кирилл…

Короткий, нечитаемый взгляд на мое лицо, и в следующее мгновение я чувствую, как один из сосков погружается в теплый рот.

Хватаю ртом воздух и вплетаю пальцы в его шевелюру. Он вытворяет нечто совершенно невероятное. То максимально глубоко всасывает его внутрь, то скользит вокруг по ореоле, то вдруг начинает быстро стучать по нему языком.

– Господи, Греховцев…

Приподнимаюсь к нему бедрами, трусь об него ластовицей трусов и, кажется, собираюсь кончить.

– Настя, ты же не девственница? – спрашивает осипшим голосом.

– Нет… Нет, конечно.

Глава 13.

Кирилл.

Пздц всему! Я собираюсь трахать Денежку! Сей факт никак не собирается укладываться в моей голове, но остановить меня сейчас сможет только конец Света. Потому что я до помутнения рассудка хочу ее.

Да, нет, дело, конечно, не в ней. Я просто хочу секса. Воздержание в течение двух недель меняет что-то в моей системе координат. Будь на ее месте любая другая, меня бы сейчас штырило точно так же.

И Настя эта… сучка маленькая… целуется так, что у меня мозги в яйца стекают. Смотрит так искренне, доверчиво, что у меня грудную клетку вскрывает.

Но, бля… это же Денежка… Настя, нельзя нам! Нельзя с ней!

– Настя, – шиплю в раскрасневшееся лицо, – один раз, поняла?!

– Да.

– Не дай Бог, кому расскажешь!..

– Никому, Кир.

Врет. Нельзя верить. Разум, интуиция вопят во весь голос, а член гудит от напряжения.

Один раз. Один раз можно. Потом я уеду, она все забудет.

Впиваюсь ртом в розовый сосок и легко прикусываю его зубами. Денежка что-то лепечет о любви, часто дышит и пытается тереться об меня промежностью.

Пора. Подцепляю пальцами ее трусы и стягиваю по ногам. В нос ударяет запах ее желания. Еб*ть! Тоже секса давно не было? Проверяю пальцами – так и есть. Сочится Денежка, как спелый персик.

– Резинки есть? – спрашиваю я, – у меня нет с собой.

– Не надо, Кир… Я на таблетках.

– Точно?

– Да.

За*бись! Выпрыгиваю из штанов и устраиваюсь между ее бедер. Пробегаюсь взглядом по ее телу, отмечая, что с фигурой у Насти полный порядок и приставляю головку к входу. Она лежит, распластанная передо мной, и смотрит на меня, как на Бога.

– Еще не поздно…

– Молчи, Кирилл, – шепчет приглушенно, – пожалуйста… сделай меня своей!

Один резкий толчок – и вот она уже моя. Из глаза искры, в мошонке прострелы.

Сука, какая она узкая! Горячая, влажная…

Накрываю ее собой и повторяю выпад. Кайф неземной, будто сто лет не трахался. Денежка обвивает мою шею руками и прижимается щекой к моему лицу. Не знаю, нравится ей или нет, я правда, сейчас не в состоянии об этом думать, потому что меня самого желание в бараний рог скручивает. Голова отключается, на первый план лезут голые инстинкты.

Обездвижить и долбить, пока не опустеют яйца. Настя вздрагивает с каждым моим толчком, мычит, вонзая ногти в мою шею.

– Что? Больно? – спрашиваю, заподозрив неладное.

– Нет! Нет, Кир, мне хорошо!.. Поцелуй меня.

Вгрызаюсь в ее рот, сосу сладкий язычок.

Сука!.. Какой сладкий у нее язык! Все сладкое! У нее все дырочки сладкие! Тугая, горячая, отзывчивая… Жар в крестце достигает пика. Подмяв ее под себя, зажимаю и довожу себя до оргазма всего за три секунды.

Сотрясаясь всем телом, на какое-то время просто вырубаюсь. Лежу на ней мешком, вяло скольжу губами на мокрой щеке.

Мокрой? Какого хрена?!

– Ты чего? Ревешь?..

– Я люблю тебя, Кирилл, – хнычет Настя, – ты для меня всегда единственным будешь.

Бл*дь… Кажется, мозги начинают подавать признаки жизни. Вот я тупанул!

Немного отстранившись, вынимаю из нее член и вдруг замечаю, что он в крови. В крови, мать вашу! Что за х*йня?!

– Настя! Это что такое?!

Прижав ладонь ко рту, она смотрит на меня огромными глазами, полными слез.

– Прости.

Прости?! Я глазам своим не верю. Ушам своим не верю! Это прикол такой?..

– Ты целкой была?!..

– Да, Кир. Прости, пожалуйста…

В меня словно бес вселяется. За мгновение накрывает волной глухой ярости. Замахнувшись, врезаюсь кулаком в подушку рядом с ее головой. Денежка вскрикивает от страха и, закрыв руками лицо, начинает рыдать.

– Ты, дура, что натворила?! Настя!

– Не ори на меня!

– Зачем?! Я же спрашивал!

Я не помню, чтобы когда-то еще был так зол. Я не припомню в себе желание убивать. Меня трясет. Хочется придушить дрянь. Обхватить шею руками и удавить ее к чертовой матери!

Осматриваю еще раз себя, окровавленный член, ее перепачканные бедра и чувствую, как теряю контроль.

– Ты бы ушел! – выкрикивает со слезами.

– Конечно, ушел! Нахрена мне это надо?! – и тут меня осеняет, – ты что задумала?

– Ничего.

– Думаешь, я проникнусь твоей невинностью? Влюблюсь в тебя? Или что?..

– Ничего я не задумывала! Ты сам сюда пришел!

– Не за этим! Я, мать твою, поговорить приходил! Успокоить тебя хотел!

Успокоил, бл*дь! Целку ей порвал! Как так?! Я же думал, она давно не девочка! Из клубов последний год не вылезает. Парни за ней с высунутыми языками ходят. И она ни с кем?!.. Почему?

Настя начинает копошиться, садится, осматривает перемазанные кровью бедра, начинает реветь еще сильнее. Больно, наверное.

Черт!

– Ты соврала мне! О таком не врут, Настя! – проговариваю уже спокойнее.

– Я хотела, чтобы ты первым был! – всхлипывает жалобно, – я ждала тебя!

– Я бы был осторожнее…

Как я не заметил? Ясно, как… у меня целок не было еще. Прифигел, что так тесно, понравилось.

– Ты бы не остался, – повторяет она тише.

Встаю с кровати и бросаю ей поднятую с пола сорочку, а сам иду в душевую обмыться. Включаю теплую воду и наблюдаю, как она, стекая, окрашивается в розовый цвет.