Рэн сдержанно кивнул. Он понимал прекрасно, что справиться с таким цунами очень сложно. Получится ли у него? Вот вопрос.

– Честно сказать, Ричард, я не представляю, как с ней заниматься. Я предполагал, что она… – Рэн запнулся, подбирая слова, – очень активная, но не ожидал, что до такой степени, – и на взволнованный взгляд Ричарда быстро добавил: – Но вы не переживайте. Я не отказываю в помощи, я просто немного не ожидал… такого. Я помогу. И кстати, что вы ей сказали? Чему я буду ее учить?

Конечно, он своих слов не забирал, но в первую очередь ему хотелось помочь себе самому, ведь стать объектом внимания взбалмошного ребенка с неконтролируемым потенциалом – все равно, что играть в прятки с вечно голодной нечистью Лоренвальда. Только как это сделать? Будет ли она вообще его слушать? Ведь хотелось ей явно не учиться или учиться, но другому.

По-хорошему, девочку стоило забрать в мир Тер-Риим. Таким самородкам без учителя здесь не место, но Рэн не мог это сделать. Вторая Инициация только намечалась, да и вряд ли Ричард отпустит ее одну в реальность Рэна. Можно попробовать запечатать ее потенциал на время, но идти на крайние меры Рэн не хотел, тем более сейчас это все равно не выйдет – сил нет.

Ричард внимательно наблюдал за ним, по-видимому, понимая его метания. Он положил руку Рэну на плечо.

– Сказал, что мы выяснили, как ей помочь, и что вылечить ее возможно твоей специальной методикой, – он поправил очки. – И вот еще что, Рэн. Не взваливай на себя всю ответственность за Ветту. Я понимаю твое желание отблагодарить нас, но также пойму, если это не получится. Твоей вины в том, что она маг, нет. И сразу скажу, чтобы у тебя не было ненужных мыслей: никто никуда вас выгонять из-за возможной неудачи не собирается. Даже не думай. Бог велит нам помогать тем, кто попал в беду.

– Вы разговариваете с Богом?! – На Тер-Рииме напрямую разговаривать с ним могли лишь Вечные, но не те, кто жил в проявленном мире. Здесь все иначе?

Ричард мягко улыбнулся.

– Нет конечно. Вернее, я-то говорю с Ним, а вот ответы приходится угадывать. Но есть заповеди и принципы, по которым живу я и моя семья. Но, Рэн, я хотел поговорить не об этом. Ты сказал, что на вас напали, и поэтому вы оказались здесь. Есть ли вероятность, что опасность вам может грозить и у нас? И второй вопрос, – он замолчал, подбирая слова, но Рэн понял его и без них.

– Ричард, вашей семье точно ничего не угрожает. Нас с Лалом еще надо найти, а это непросто. Сетка Миров огромна, я без сил. Мой маяк молчит, а Лала еще не ввели в Круг Крови, поэтому найти его могу только я. И все. И чтобы вы были спокойны, я могу поклясться, что при малейшей опасности мы с Лалом тотчас уйдем.

– Подожди. Как же ты любишь торопиться! – Ричард нахмурился, покачав головой. – Милош вызвал своих ребят, они немного здесь подежурят на всякий случай. А завтра появится представитель фирмы твоего отца, и я думаю, что все удачно разрешится. Так что не спеши. Лучше скажи, ты знаешь, кто именно на вас напал? Ты говорил о дяде.

– Говорил, – Рэн помрачнел. – В лесу явно были наемники, а дома – мой дядя и его люди. И вот это самое невероятное.

Рэну надо было хоть с кем-то это обсудить. Произошедшее подтачивало изнутри, и хотя он отвлекался, тревога никуда не уходила, а сомнения тянули в разные стороны. Рэн ничего не понимал.

– Дело в том, что он воспитал меня, многое дал, я никогда не видел от него плохого. Дядя может быть очень строгим, но это не в счет, я никогда не чувствовал от него ненависти. Все говорили, да и я это чувствовал – он меня по-своему любит. А тут такое! – Рэн от волнения кусал губы. – И я в замешательстве. Я ничем ему не мешаю. Отец, правда, говорил, что верить дяде нельзя, но я вместе с ним с детства. Как я могу ему не верить? – отчаяние взяло верх, и Рэн повысил голос.

Он сам себя остановил, но не смог до конца взять себя в руки. Сдерживаемое так долго волнение вырвалось и голодной псиной отрывало по куску от его выдержки.

– А с другой стороны, он напал на нас – меня и Лала. Он столкнул нас в переход. И я ничего не понимаю. Ему зачем-то был нужен Лал. Но зачем? Если предположить, что родители погибли. Если предположить… – голос у него сорвался, а дыхание перехватило, и Рэн тихо завершил: – То Лала у меня отберут.

– Отберут?! – Ричард с сочувствием слушал его речь и сейчас искренне удивился. – Почему?

– Таков порядок. – Рэн смущенно отвел глаза – в них словно песок насыпали. Он сам не ожидал от себя столько эмоций и старался успокоиться. – Я не имею права слова, я еще молод. И… – голос снова пропал, и пришлось откашляться, после чего Рэн быстро произнес: – И я не знаю, что мне делать.

Рэн тяжело дышал, с трудом справляясь со шквалом эмоций, что обрушился на него. Всплыло все: тревога, страх, переживание за близких, боль из-за поступка дяди, недоумение и смятение – жгучий коктейль, который ядом травил душу. Рэн сжал кулаки и прикусил губу, стараясь успокоиться.

Ричард ободряюще похлопал его по плечам.

– Крепись. Ситуация точно не простая. Тут надо хорошо подумать.

Рэн в отчаянии воскликнул:

– У меня уже голова взрывается от мыслей!

Ричард мягко произнес:

– А ты не спеши. Сначала приди в себя, восстановись, а там уж будет видно.

Ричард был прав. Надо успокоиться! Взять себя в руки, набраться сил и вернуться домой, а там все выяснить.

В дверь поскреблись.

– Папа, а вы с Рэном сильно заняты? – голос Ветты звучал невинно, словно у ребенка.

Ричард вздохнул, закатил глаза и сурово отрезал:

– Очень!

Но кто бы там сдавался и слушался?!

– А можно я с вами просто немного посижу? Тихонечко-тихонечко.

– Нет! – Ричард строго посмотрел на дверь, словно Ветта могла его увидеть.

Естественно, это не помогло: варианты развития событий у Ветты не иссякали.

– А можно я задам один очень-очень важный вопрос и тут же уйду?

Ричард обреченно посмотрел на Рэна, в его голосе прозвучала вина:

– Всего один вопрос, иначе она не отстанет. Ладно? – Рэн кивнул, и Ричард повысил голос: – Задавай.

В дверях появилась рыжая головка, и Ветта протянула:

– А можно я нарисую тебя, Рэн?

И это вот важный вопрос?! Рэн постарался вежливо ответить:

– Лучше не надо.

– А пофотографировать можно?

– Ветта! – тут уже не выдержал Ричард. – И что в твоем вопросе важного?!

Ветта с искренним возмущением посмотрела на отца:

– Конечно важный! Да его портреты у меня в студии с руками и ногами оторвут. Р-э-э-эн! Ну пожалуйста!

На удивление, вторжение девчонки успокоило Рэна, и он холодно ответил:

– Я подумаю. А сейчас мне надо поговорить с вашим отцом.

– Твоим, – она мило улыбнулась, кокетливо глядя на него из-под ресниц.

Всевышний! Дай терпения! Рэн спокойно повторил:

– Хорошо, с твоим отцом. Оставь нас, пожалуйста, на некоторое время.

– Ну если только на некоторое. – Ветта еще раз улыбнулась и исчезла за дверьми, из-за которых послышалось: – Я здесь тебя подожду.

Вот только этого ему не хватало! Был бы он дома, точно смог найти что сказать. Вдобавок и статус защищал. А сейчас впору было паниковать. Как угомонить девчонку, с которой не справляются даже ее родители, он не знал.

Тут Ричард задумчиво предложил:

– Прости, но мне кажется, что тебе лучше выйти через балкон. Там есть решетка для плюща, она тебя точно выдержит. Мама с малышом в саду, при них Ветта будет вести себя как паинька. Отсидишься с ними до ужина, благо он скоро, а потом что-нибудь придумаем.

Рэн обескуражено кивнул. Еще ни разу в жизни ему не приходилось убегать от женщины, вернее, девочки, цепляясь за ограждение балкона. Он слышал об этом от Гая, но впервые пожалел друга от всей души. А Рэну еще учить ее контролировать эмоции. И как это прикажете сделать?! Следующий день обещал быть очень веселым.

Глава 5. Договор

Всю ночь Рэну снились мама и дядя Стан. Они гуляли по зимнему саду, смеялись и говорили обо всем сразу: о будущем Рэна, о том, каким вырастет Лал, и о том, что лорду Стану все-таки стоит жениться. Дядя убеждал, что уже встретил женщину, с которой хотел бы прожить жизнь. Мама смеялась, ласково обнимала Рэна и обменивалась шутками с лордом Станом, пока за ней не пришел отец.

Рэн с дядей провожали лэру Джесс и лэра Натаниэла, и отчего-то парню стало не по себе. Ему захотелось окликнуть родителей, вернуть, но они растворились в сером тумане. Дядя обнял Рэна и похлопал по плечу. Стало легче. Рэн хотел задать давно тревожащий его вопрос: что же тогда произошло? Но сон оборвался, оставляя грусть и горечь.

Вставать не хотелось. Хотелось подольше задержаться в приятных мгновениях, чтобы снова не оставаться один на один с сомнениями, тревогами и болью. В который раз Рэн порадовался, что попал в дом Вишневецких, чей уют обнимал и согревал почти так же, как заботливые руки мамы. В этом доме тревожные мысли и предчувствия отступали – как в детстве, когда мягкий свет ночной лампы разгонял страхи.

Весь прошлый вечер Рэн занимался братом. Пани Лея не отходила от Лала, что тому несомненно нравилось. За весь вечер малыш ни разу не заплакал и не закапризничал. Кроватку Лала пани Лея решительно забрала к себе, убедив Рэна, что ему надо выспаться. Рэн согласился и ушел спать раньше всех.

Только гнала его в спальню не усталость, а лучащийся обожанием взгляд Ветты. Хватило двух замечаний от пани Леи, чтобы девочка прекратила бомбардировать Рэна вопросами, которые ставили его в тупик своей невинной прямотой. Но после неудавшихся расспросов Ветта решила о нем позаботиться: накормить, развлечь разговором. И Рэн сбежал. Она напоминала ему мармариску – невероятно сладкую тягучую конфету, которую, если прилипнет, ничем не отдерешь.

Рэн потянулся. Несмотря на тревожные сны, он хорошо выспался. Рэн повернулся на бок, открыл глаза и обомлел. На соседней подушке обнаружилась Ветта – счастливая, как обожравшийся сладким фирийон. Она лежала, положив голову на согнутую руку, и разглядывала Рэна с мечтательной улыбкой. В другой руке она держала смартфон.

Давно Рэн так не паниковал. Он отпрянул от нее, как от каменной змеи, запутался в одеяле и рухнул на пол. Всполошено подскочил и тщательно обмотался одеялом. Рэн изо всех сил сдерживал рвущиеся наружу ругательства. Запас вежливых слов иссяк, как вода во фляге в жару. Получилось лишь выдавить:

– Ты! Ты что здесь делаешь?!

Ветту нисколько не смутило его возмущение, а ее улыбка стала лишь ярче и мечтательней. Вопрос девочка проигнорировала. Она перевернулась на спину, раскинула руки в стороны и уставилась в потолок с видом человека, обкурившегося ше́риса: невидящий взгляд, полный эйфории, и безмятежное выражение на лице. Ветта мечтательно выдохнула:

– А-а-ах! Какая лапочка!

Девчонка подскочила, поджала ноги, разблокировала смартфон и принялась быстро водить пальцем по экрану. Оторопевший Рэн замер соляным столбом: он не знал, как реагировать на ее поступок. Хотелось за уши поднять девочку с кровати и пинками выпроводить за дверь, но позволить себе подобного Рэн не мог. Однако едва он разглядел, что Ветта рассматривает в смартфоне, как вежливость и этикет утонули в гневе.

– А ну сейчас же дай сюда! – он бросился к ней, теряя одеяло и тут же подхватывая его. – Отдай, говорю!

Страстью к коллекционированию фотографий болела вся семья Вишневецких. Даже пани Лея демонстрировала удачные видео и фото Лала. Вовремя спохватившись, Рэн категорически запретил выкладывать в интернет любые их изображения. А эта мелкая паршивка, оказывается, фотографировала его весь вечер и сейчас со скоростью полоумного лорика перелистывала фото, выбирая самые удачные, по своему мнению, и самые возмутительные, по мнению Рэна.