Теперь я на все сто процентов уверена, что Леон никакой не бизнесмен. Он страшный человек. Он… бандит и преступник. Я в этом только что убедилась. Поэтому мне его ничуть не жаль. И я не буду жалеть о том, что я рушу его бизнес, крошу его планы в песок, игнорируя клич совести. Моретти надо бояться. Но ни в коем случае не жалеть. Он заслуживает того, что я делаю против него. Пусть его бизнес рухнет к чертям! Как и сам он. Провалится в ад. Туда, где ему самое место. Ведь убийца… Должен. Быть. Наказан.

* * *

Я никак не могу найти в себе сил и смелости, чтобы выползти из душа. Горячая вода успокаивает. Внезапно, я слышу, как хлопает дверь в спальне, после звучит хриплый, явно недовольный голос хозяина этого дома:

– Клубника, ты где? Ты мне нужна! Срочно!

Ох, нет. Когда он говорит мне «Клубника» это значит одно – он, либо зол, либо чем-то недоволен. По интонации в стальном баритоне мужчины и по тому, что произошло совсем недавно, я понимаю зачем он сюда явился. Чтобы вытрахать меня как следует, сбросив скопившийся пыл после кровавых разборок.

Я действую по обстоятельствам. Не хочу, чтобы монстр сейчас меня трогал. Не хочу чувствовать на себе его руки, которыми он… убивает людей. Сделав глубокий вдох, я выкрикиваю первое, что приходит на ум:

– Прости… Леон. У меня внезапно начались эти… д-дни.

И дрожу так дико, что вот-вот, и помру со страха.

– Дерьмо.

Я не пускаю мужчину в ванну. Я реву в собственный кулак, потому что до смерти его боюсь. Ведь полчаса назад на моих глазах убили человека. По его приказу. Того, кто каждый день смотрел мне в глаза и приветливо здоровался. Того парня, Начо, его больше нет. Что они с ним сделают? Утопят тело в океане? В лесу закопают?

Я задерживаю дыхание, не двигаюсь, прислушиваюсь. Шаги. Сильный хлопок двери. Леон ушел. Какое-то время я сижу в ванне, будто прибитая к месту гвоздями, после несмело покидаю укрытие. Надеваю пижамные шорты, футболку и падаю на кровать. С головой заворачиваюсь в одеяло, закрываю глаза. От бессилия и внутреннего истощения я проваливаюсь в бесчувственный сон. А просыпаюсь, когда чувствую на лице яркие блики солнца. Тру глаза, выползаю из постели и осматриваюсь. Странно, Леона нет. Он так и не пришёл. Видимо новость о «грязных днях» его от меня оттолкнула. Впервые за месяц я спала одна в спальне. Впервые за месяц я сутки провела без секса. Монстр на неделю оставит меня в покое. Как раз за это время я смогу немного отойти от шока.

Вот только я не учла один, довольно-таки пугающий факт…

У меня задержка. В несколько дней.

Наверно, я просто переволновалась. Ведь столько всего жуткого на меня, хрупкую, свалилось за раз. Вернусь в Россию, обязательно запишусь к врачу. Противозачаточные я пью, как врач и прописала. Так что волноваться не стоит. Больше всего сейчас меня пугает то, что Катя не выходит на связь, у меня жутко болит и кружится голова, а Леон куда-то исчез, не сказав и слова.

Приняв душ, я спускаюсь в обеденный зал. От скуки я начала учить итальянский. Выучила лишь самое основное. Языки даются мне довольно легко. У парадной двери я поймала дворецкого и вежливо спросила на итальянском:

– А где господин Леон?

Франсуа ответил мне, что господин уехал по делам ещё вечером, и, увы, он не знает, когда появится господин Моретти. Опечалившись, я побрела в обеденный зал, в котором суетливые служанки уже накрывали для меня завтрак. Но я так и не притронулась к пище. Кусок в горло не лезет. Воротит от всего. Потому что перед глазами стынет ужас прошлой ночи. Бах! Выстрел. Живой человек стал мёртвым. Он лежит неподвижно, под ним медленно ползёт и растекается тёмно-красное озеро. Я швыряю вилку в сторону. Она соскальзывает со стола, грохотом падает на пол, а я вскакиваю на ноги и, зажимаю рот, мчусь в свою комнату. Еле-еле успеваю добежать до уборной. Меня тошнит и выкручивает наизнанку минут пять, наверно. Боже, я знала, что я такая впечатлительная, но чтобы настолько…

До самого вечера я не выхожу из комнаты. Самочувствие хуже некуда. Я не могу дозвониться до сестры. Я рыдаю. У меня глаза уже опухли и болят. Хочется сдохнуть. Чтобы не чувствовать боль, напирающую со всех сторон огненной воронкой. И я в ней. В самом её жерле. Кручусь и верчусь там, как проклятая грешница, потому что не понимаю, почему и за что судьба послала мне такие испытания!

Сначала Сережа. Теперь Катя. Да и мне недолго по земле ходить осталось, после того, когда я узнала, кто такой на самом деле Леон Моретти. Жестокое чудовище. Деньги, власть, секс. Пожалуй, это всё, что ему нужно от жизни. А на другие ценности и чувства плевать.

Кажется, я задремала. Из сна меня выдернули приятные поглаживания в области скул. Я распахиваю глаза и резко вздрагиваю, когда вижу перед собой серьезное лицо Леона.

– Т-ш-ш, bella, это я. Не бойся, прости, если напугал. Мне сказали, что ты себя плохо чувствуешь? В чём дело? Что болит? Мне вызвать врача?

– Нет, мне уже лучше… Просто я… я не могу дозвониться до сестры. Уже вторые сутки пошли. Помоги мне, Леон.

– Хм, что мне для тебя сделать? – он до сих пор гладит меня по лицу, как будто перышком кожу ласкает. А мне гадко от его касаний. Эти руки убивают. Они будто по локоть в крови.

– Отпусти. В Россию. Хотя бы на несколько дней, чтобы проведать Катю.

Моретти призадумался, закатив глаза. Не прошло и пяти секунд, как он озвучил свой ответ:

– Не вопрос. Ты мне всё равно сейчас без надобности, когда у тебя эти дни. Провоцировать только будешь. Не сдержусь, сорвусь. Так что, да, хорошая идея послать тебя на время от себя подальше, пока всё не устаканится с твоими женскими штучками.

Последняя фраза меня задела. Немного даже обидела. Ну понятно, я всего лишь шлюха, для чего ещё я здесь? А что мне обижаться? Я ведь сама ему об этом заявила, когда пришла в его номер в отеле в России. Тебе – секс, а мне – деньги. Ничего лично. Вот только всё равно от его слов стало горько. Обида вылезла сама по себе, её не звали.

– Собирайся тогда, – легонько шлёпает меня по бедру, а сам вытаскивает телефон из кармана брюк. – Сейчас поставлю в известность пилота, он тебя мигом доставит к сестре.

Глава 10

Я выбегаю из аэропорта будто за мной гонится сам дьявол. Катя не отвечает на звонки уже сутки! Меня всю колотит и бросает то в жар, то в холод. Я не могу узнать о ней абсолютно ничего! Звоню соседке, и та говорит, что не может достучаться до Кати – дверь никто не открывает.

Боже, я реву! Реву и несусь, сломя голову, выбегаю на перекрёсток и едва не падаю под машину.

– Идиотка больная! – орёт на меня незнакомый бородатый таксист, размахивая кулаками и резко даёт по тормозам. Я совсем ничего не соображаю, бросилась на красный свет, лишь бы поскорей оказаться дома.

Взвизгнув, я подскакиваю к таксисту:

– Простите, умоляю помогите! Мне домой срочно нужно!

Он видит моё надломленное состояние и выражение лица мужчины из гневного сменяется на сочувствующее.

– Садись, – твердо кивает, я быстро запрыгиваю в машину.

Скрещиваю пальцы и молюсь, отсчитывая минуты поездки до тех пор, пока мы не оказываемся в нужном месте, в знакомом и родном мне месте – во дворе нашего дома. Я провела за границей больше месяца, сейчас будто бы окунулась в другую реальность. Серость, уныние, тоска… И противный ледяной ливень. Так встретили меня родные края.

Я почти промокаю до нитки. Над головой разрывается громовой раскат, в момент, когда я вылетаю из такси и мчусь к подъезду.

– Девушка! А ваши вещи?

Даже забываю в машине свою ручную кладь. Опрометью возвращаюсь обратно, спотыкаюсь, почти падаю в грязную лужу.

– И сдачу возьмите, – грустно вздыхает мужчина. Я его не слышу. Я слышу лишь бешеный стук собственного сердца. Влетаю в подъезд, бегу по ступенькам, пытаюсь нащупать дрожащими пальцами ключи от квартиры. Лишь с третьего раза попадаю в замочную скважину.

Сердце замирает, пропускает удары, время будто бы останавливается всё кругом замирает.

– Катя! – отчаянно всхлипываю я, оглядываюсь по сторонам, несусь сначала в её комнату, потом на кухню и в свою.

Тишина. Мёртвая. Замогильная. Как в склепе. Я лишь слышу, как нещадный дождь барабанит по окнам и подоконнику. В квартире пусто. Полумрак. На кухне стоит кастрюлька с супом. Он скис. Значит Кати не было больше суток… Это правда.

Я мечусь как птица в клетке, не знаю, что мне делать. Врываюсь в комнату сестры, вижу её домашнее платье, которое одиноко висит на стуле. Трогаю его кончиками пальцев. По щекам капают горькие слеза. А там в углу стоят её тапочки с розовым пушком.

Почему же мне так больно, так тревожно внутри? Как будто… как будто ты уже навсегда потерял этого человека? И никогда его не увидишь. Такие ощущения ползут в душе, как пауки, вонзаясь в ее недра своими противными острыми лапками. Я машу головой, растираю потекшую тушь на лице холодными ладонями, бегу в коридор, оттуда – на лестничную клетку. Жму на звонок, со всей силы колочу кулаками в квартиру соседки. Дверь со скрипом распахивается. В проёме мелькает взволнованное лицо пенсионерки Марии Валентиновны.

– Ой, Алиночка, что стряслось? – испуганно кряхтит женщина.

Я задыхаюсь. Горло будто обмотали стальными цепями.

– Катя! Вы не видели Катю?

– Ох, не видела. Я вчера так до неё и не достучалась… – баба Маша обреченно качает головой. – В полицию надо звонить. Господи, беда-то какая!

Она права, у меня нет выбора. Я уже и так обзвонила всех её подруг, никто о ней ничего не знает. Кристина, её лучшая подруга детства, говорит, что она дома была позавчера, сказала, что много работы, поэтому они не строили никаких планов, чтобы вместе проветриться.

В её комнате так и стоит одинокий мольберт с начерченным на нём наброском. Я провожу по нему пальцами, всматриваюсь в силуэт – это девушка, и узнаю в нём себя. Мой портрет. Она хотела нарисовать меня. Заготовка на конкурс, она мне все уши о нем прожужжала. Не знала, что нарисовать, в итоге – выбрала меня. Я стала её музой. А потом Катю будто что-то отвлекло. Я ещё раз внимательно осмотрела квартиру и поняла, что из всех вещей сестры исчезла её куртка и балетки, после чего я схватила мобильный в руки и набрала номер экстренной службы.

– Здравствуйте! Я сестру свою потеряла… – еле-еле шевелю языком. Мне кажется, будто я сейчас свалюсь мертвым мешком на пол и больше никогда не открою глаза. Диспетчер принимает у меня необходимую информацию, просит повисеть на линии. Я жду пять минут, десять. Наконец-то слышу ответ:

– Да девушка, мы, кажется, нашли вашу сестру… Под описание вроде бы подходит. Вы бы могли прислать нам её фотографию? И скан-копию паспортных данных?

– М-минутку…

Мои пальцы трясутся, я кое-как исполняю их пожелание – отправляю фотографии на указанный e-mail адрес. Жду. Через пятнадцать минут мне перезванивают:

– А вы бы могли прямо сейчас приехать в городскую больницу номер 7, по адресу улица Щербака 21/а?

– Ох, боже… Что стряслось?

– В общем тут такое дело. Ваша сестра, Екатерина Полякова, возможно в больнице. Авария.

Телефон выскальзывает из моих рук. Я падаю на кровать. Открываю рот и часто-часто дышу, совсем задыхаюсь. Затем пытаюсь подобрать мобильный с пола, сжимая волю в кулак, и кричу диспетчеру:

– Мама дорогая! Что вы такое говорите? Нет! Нет! Нет! Не может этого быть! Вы ведь ошиблись? Спутали её с кем-то? Да? Ведь так? Скажите, что это так!

Нет. Это не может быть реальностью… Я просто сплю. Как упала в обморок с момента похищения Серёжи, так и до сих пор не могу очнуться.

– Думаю, вам лучше приехать на место и проверить всё самостоятельно. Конечно, лучше будет для вас, если мы ошиблись. Пациентка поступила в реанимацию в крайне тяжелом состоянии.