– Дела, дела, ― лишь развёл руками с искусственной добродушностью господин Томпсон. ― Мы обязательно проведаем вас снова… Как-нибудь… Всего хорошего, Джесси. Был рад с вами познакомиться, ― здесь ехидство прямо-таки сочилось изо всех щелей, но Кэт едва ли услышала, что он сказал. Всё её внимание приковало то, что скрывалось под столешницей ― заметно округлившийся живот Лары. Боже мой, она ещё и ждёт ребёнка от этого муд… ну его самого, ага.

– Почему вы позволяете ему так с ней обращаться? ― набросились она на Сару, едва за гостями закрылась дверь. ― Тем более, когда она в положении!

– Она его законная супруга.

– Да как?! Почему он вообще её выбрал? По пьяни? У этих двоих не было шанса хоть когда-то пересечься, слишком разное положение в обществе.

– Лара забеременела и отец господина Томпсона, не последний человек в городе, велел сыну жениться, чтобы не испортить семейную репутацию.

– Забеременела до брака? В смысле, он взял её силой или она… дала согласие?

Первое. Однозначно первое. И для этого необязательно отвечать. Всё и так читается на их лицах.

– Это теперь не столь важно. Важно, что и она, и их будущий ребёнок не будут нуждаться ни в чём.

– Ага. Ни в чём, кроме нормальной семьи и новой психике. Взамен поломанной этим животным, ― Кэтрин не хотела ещё сильнее добивать эмоционально потухшую Сару, но злость за несправедливость клокотала в ней просто по-страшному.

О времена! О нравы! Бесстрашна та женщина, что первой не побоялась выступить за права своего пола, дав отпор авторитарному мужскому слову. Иначе страшно подумать как сложилась бы судьба следующих поколений.

К сожалению, для политики равноправия полов Салему, конца семнадцатого века, было ещё далеко. И от того в Кэтрин так нестерпимо сильно разгоралось желание вернуться назад, в родной двадцать первый. Но для этого ей нужно было сперва выполнить уговор с прабабкой. Чем сегодня же она и займётся.

Извинившись за вспыльчивость и приободрив Сару, Кэт выскользнула на улицу, в сторону леса. Первый урок чародейства и волшебства вот-вот должен был начаться....

Глава пятая. Первый урок

Всю дорогу до опушки она мысленно покрывала Рейна Томпсона такими словами, от которых при включённом звуке непременно завяли бы уши. До назначенного времени оставалось ещё несколько часов, но оставаться с горе-матерью Кэтрин не хотела. Да и не была уверена, что хорошо запомнила дорогу.

К счастью, время было ещё вполне уместное для "оздоровительной прогулки перед сном". Скользи она в самую глушь по темноте, тогда да, вопросы точно возникли бы. Но всё же и сейчас Кэт старалась не привлекать внимания, обходя людные тропинки.

Поиски не продлились долго, интуиция сама вела её к верному месту, но каково же было её изумление, когда она обнаружила лишь пустое поле там, где должна была находиться покосившаяся избушка.

Нет, ошибиться она не могла. Она стояла именно здесь! Вот кусты с ароматной земляникой, а вот с ядовитой волчьей ягодой. Между ними притоптанная трава, которая должна была вести к крыльцу, но вместо этого приводит к пустоте. Странно…

Закат только-только занимался, поэтому Кэтрин решила немного выждать. Ну а если чуда не случится, можно смело называть себя непроходимой тупицей и чесать обратно. Так что, удобно усевшись под липой с горстью земляники, был включён режим "ждуна".

Ягоды съелись быстро, настал черёд за бездумным выковыриванием грязи из-под ногтей. Не маникюр, а просто ужас ходячий. Кэт пыталась держать их в приличном виде, но средств за нормальным уходом в эти года ещё не было придумано.

Длинные ногти, кстати, здесь отдельная тема. За них тоже можно запросто схлопотать клеймо ведьмы. Видимо, у нормального добропорядочного труженика по определению могли быть только огрызки. Железная логика, но Кэт уже устала чему-либо удивляться.

Развлечение быстро наскучило, а "ничегонеделанье" настолько расслабляло, что начало клонить в сон. Кажется, она всё-таки успела задремать. Потому что, прозвеневшее в монотонной тишине шелестящих листьев, её собственное имя заставило резко вздрогнуть.

– Ты рано, ― замершая перед ней знакомая старуха протянула руку, помогая подняться.

– Я не знала, чем себя занять. Пришла, а тут ни… ― Кэтрин обомлела, заглянув той через плечо и увидев избушку. ― Здесь только что ничего не было, клянусь!

Кирса, усмехнувшись, дала ей знак следовать за ней.

– Думаешь, я оставлю своё имущество без присмотра? На этот случай существует отличное заклинание для отвода глаза. Это не самые простые чары, с первого раза они не дадутся, но зато какие полезные.

Учитель и его ученица вошли в дом. Пока ведьма разжигала печь, Кэт вновь осматривалась. Всё точно такое же, как и в её сне. Кроме ворона. Сейчас его здесь не было.

– Научите меня гадать? ― на глаза попалась знакомая колода, разбросанная поверх наброшенной на стол шали.

– Это не самое важное. До них мы ещё дойдём.

– Как это не самое важное? В моём мире на этом зарабатывают на жизнь. И неплохо зарабатывают.

– В вашем веке ведьмы не прячутся? ― удивилась Кирса.

– Наоборот, выпячивают себя напоказ. Участвуют в телешоу ради пиара и открывают гадальные салоны.

– Любопытно, ― забрав карты из её рук, Кирса присела за стол. ― Садись, я тебе погадаю.

– Мне-то как раз не обязательно. Лучше научите.

– Ещё успеется, не переживай. У меня где-то на полках стоят несколько книг на эту тему. Будет желание, полистай, ― улыбнулась старуха, тасуя колоду и отточенными движениями раскладывая в ряд семь ветхих карт.

Заметно, что им не одно десятилетие, большинство толстых картонок давно стёрлись по краям до бахромы. Да и рисунки вычурные, с уклоном на шизофрению.

– Вроде ничего, да? ― заметила Кэт, хотя три сердца, пронзающие человеческое сердце на первой же карте как-то сразу вызывали не самые положительные ассоциации.

– Тройка мечей означает разочарование.

– Понятно. Ничего хорошего.

Кирса ткнула сухим сморщенным пальцем на вторую картинку, изображающую мага, стоящего перед столом на котором возлежали золотая чаша, меч, монета и скипетр.

– Маг ― творец. Это символ действия и ловкости.

– Во, уже лучше.

– Не радуйся раньше времени, ― пригрозила ей ведьма. ― Маг так же означает чрезмерное самолюбие.

– Разве любить себя плохо?

Ей не ответили, переключаясь на следующую картинку. На ней весёлый человек шёл по самому краю пропасти, но, кажется, и не замечал этого. Слишком был беспечен.

– Карта шута означает, что ты идёшь по дороге, свернуть с которой не удастся. Тебя ведёт по ней судьба.

– Надо полагать. Я же здесь.

Чётвертая карта изображала молодую девушку, укротившую льва.

– Этот аркан указывает на твою способность сопротивления неблагоприятным явлениям. Так же как и указывает на кипящие страсти, которые в скором периоде должны завертеться вокруг тебя.

– Надеюсь, это любовные страсти. Если да, то я не против, ― от тяжёлого взгляда исподлобья стало неуютно. ― Молчу, молчу, ― подперев подбородок кулаками, Кэт кивком указала на пятую карту, на которой привязанный за левую ногу человека болтался на перекладине головой вниз. ― Лучше уж страсти, чем этот йог. От него точно вряд ли стоит ждать что-то положительное.

– "Повешенный" ― символ жертвы.

– Тучи сгущаются, ― Кэтрин взяла в руки последнюю карту с башней, разрушенной молнией из которой в панике выпрыгивают люди.

– Катастрофа, хаос. Резкие перемены.

– Да куда уж больше перемен.

Кирса её словно и не слушала, полностью погруженная в расшифровку.

– Знала же, что без мужчины не обойдется, ― заметила она угрюмо.

– В смысле?

К Кэт продвинули последнюю карту, где молодой юноша и девушка, нагие, держались за руки.

– Влюблённые. Мне кажется, здесь и объяснять ничего не нужно. Лучше уж "любовники". Короткие интрижки имеют место быть и не возбраняются, важно, чтоб не держались на чувствах. Но возлюбленные любовники ― недопустимо.

Такая категорично. А у Кэт опять встал перед глазами образ Джека. Не он ли той самый "влюблённый"?

– Неужели за всю свою долгую жизнь вы ни разу не влюблялись? От кого-то же вы согласились родить свою дочь.

– Я совершила достаточно ошибок. И поплатилась за них. Именно поэтому и хочу, чтобы ты не попалась на те же крючки.

– Но ведь в этом и есть смысл жизни ― совершать ошибки и учиться на них.

– Если после предоставляется возможность учиться, ― из отставленной в сторону колоды, лежащей рубашками вверх, была снята верхняя карта. Кирса лишь мельком глянула её и, кивнув самой себе, словно подтвердила догадки, протянула Кэтрин. Ну, тут не нужно быть великим провидцем, чтобы понять: скелет в тёмном плаще и с косой в руке вряд ли предзнаменование большого счастья. ― Я уже говорила: каждому отведён свой срок. Однако обстоятельства могут либо отсрочить его, либо ускорить события.

– И насколько далеко заглядывают ваши карты?

– Не могу сказать, но тебе стоит быть осторожней.

– Или же у ваших карт сели батарейки и показывают отсебятину.

– Не веришь им?

– Знаете, веря в магию, ведьм и перемещение в прошлое было бы, по меньше мере, глупо не уверовать и в гадания. Вот только в такие что-то совсем не хочется. Порой лучше не знать своего будущего, спокойнее живётся.

– Не соглашусь. Знать наперёд ― значит, иметь возможность предотвратить неизбежное. Но ты права, достаточно гаданий. Пора перейти к практике. Твоей приоритетной задачей сейчас является научиться призывать магию извне, концентрировать, а главное ― контролировать её в себе. Не высплёскивать, а подавать точечно…

– Ууу, слишком сложно.. А можно сначала просто конспекты записывать? Ну вроде: сто способов получить из глины золото и пятьдесят вариантов использования ромашки в зельях.

– Ромашка абсолютно бесполезна в ведовстве. Но хороша в чае.

– А как же погадать на лепестках: любит ― не любит? Это гадание за гадание не считается? ― снова Кэтрин смеряют строгим преподавательским взором, от которого хочется встать в угол. ― Молчу.

– Молчи. И слушай, ― Кирса снова ковыряется на своих, покрытых многовековой пылью полках, после чего ставит перед ученицей четыре миски. ― Основа магии ― стихии природы. Вода, ― в одну из мисок наливается жидкость из кувшина. ― Огонь, ― во второй стоит знакомая свеча. Уже зажжённая. ― Земля, ― ведьма вопросительно оглядывается на открытое окно, в которое как по сигналу влетает ворон. На ладонь старухи ложится сорванная ветка, которую ту принёс в клюве. ― Листья, корневища, просто глиняная почва ― подойдёт всё, ― поглаживая птицу, продолжает та, бросая добычу в трётью ёмкость. ― И последняя составляющая ― воздух.

– В смысле, пустота? ― Кэтрин насмешливо кивает на пустую миску, в которую и не думают ничего класть.

– Воздух бесцветен и неосязаем. Он повсюду. Сосуд лишь границы, из которых тебе и предстоит призвать силы. Силы ведьмы имеют свойство истощаться. Для их подпитки и нужен этот ритуал.

– А как понять, что они истощились?

– Ты почувствуешь это в себе, не сомневайся. И ни с чем не спутаешь.

– Мама так же говорит о беременности, ― усмехается Кэт, но снова виновато потупляет взор. Её прабабка, кажется, совсем не понимала юмора.

– Сосредоточься на этих четырёх составляющих. Прислушайся к ним. И возьми их силу. Впитай её кожей и душой.

– Эм…

– Сомнения не помогут. Просто возьми и сделай.

Набрав в грудь побольше воздуха и выпрямив спину, Кэтрин послушно уставилась на миски. С минуту сидела неподвижно, пока лопатки не начало ломить.

– Эм, бабуль. Вы сказали: надо прислушаться?

– Именно.

– Ммм… Ну так-то они молчат.

– Слушай дальше.

– Слушаю, но никто по-прежнему не хочет со мной разговаривать.

– Слушай сердцем, бестолочь. Закрой глаза. Расслабься. Так будет легче.

Кэт послушно зажмурилась, пытаясь расслабиться. Пять секунд, десять, двадцать…