– Угу, – рассеянно согласилась я, изучая переведённые «Записки» и разбираясь в законах риджийского словообразования. Повезло, что риджийский ещё проще английского: падеж у существительных всегда один, даже притяжательного нет, а связь с другими словами достигается с помощью различных предлогов. У личных местоимений куча разных склонений, но их выучить несложно. Некоторые слова казались мне знакомыми, да и общий колорит напоминал языки из скандинавской группы… Даже жаль, что я никогда не задавалась целью стать полиглотом. Для моих нужд мне вполне хватало свободного владения английским, китайским и японским.

Неужели у риджийского действительно есть общие корни с каким-то из наших языков? Откуда?..

– Он и у отца своего любимчик! У Дэна есть младший брат, Фаник, он очень старается Дэну подражать, но слишком… мягкий, что ли? Мечом толком владеть не умеет, и вообще… Мне было так смешно, когда он решил за мной приударить, но и обижать не хотелось, ведь он милый…

…а, вот и любовный треугольник, который я угадала в первый день. Впрочем, два эльфийских принца – это скучно. По законам жанра скорее король дроу должен воспылать к Кристе запретной страстью, чтобы ей ещё пару книжек пришлось метаться, выбирая между милым заботливым светлым и опасным харизматичным тёмным.

Но у нас тут неправильная сказка, не забываем, – и я легче поверю в тайный роман между королём и колдуном, нежели в то, что этот король испытает к Кристе чувства теплее, чем к дворцовым крысам, если они тут есть.

– …и Повелитель не особо его любит, – сочувственно вздохнула Криста. – Зато Дэна обожает! – Это что же, у нас тут ещё и местные Боромир с Фарамиром имеются? Если кто-то и правда придумывал историю Кристы, умудрившись собрать столько клише, мне его жаль. – Он мне сказал как-то… да, Повелитель ко мне замечательно относится, и он одобряет, что я невеста Дэна! Пусть я простой человек, и не принцесса, и не из Риджии…

На этом я предпочла вернуться к обучению и отключить слух, пропуская дальнейшие излияния мимо ушей.

После ужина мы продолжили, и, ложась спать, я вспоминала содержание как очередных четырёх пергаментов, так и «Записок». Они представляли собой нечто вроде дневника, который в разное время вели разные люди. Сегодня я прочла записи, датированные шестисотыми годами второй эпохи Риджии; Криста сказала, что это было четыреста лет назад, ещё до войны. Как оказалось, тогда дроу жили не под горами, но всё равно предпочитали ночной образ жизни и поклонялись лунной богине Тунгх. Тёмная прохлада и сияние звёзд были им милее солнечного света. Эльфы же, как объяснила Криста, больше почитали бога Солира, воплощение солнца. Люди уважали веру коренных обитателей Риджии, но сами возносили молитвы Четверым – богам, олицетворявшим четыре стихии, – а о божествах лепреконов и иллюранди ничего известно доподлинно не было.

«Записки» вёл придворный маг дроу. Человек. Удивительно, но человеческие маги издавна прекрасно устраивались и среди эльфов, и среди дроу: магические возможности первых были весьма специфическими, в духе исцеления или управления растениями, а силы вторых ограничивались коварными колдовскими ловушками и особыми боевыми навыками. Только люди являлись магами в привычном смысле этого слова: черпали силы из природных стихий, могли изобретать боевые заклинания и создавать артефакты.

Неудивительно, что Тэйрант признал их право на существование.

Записки были призваны облегчить жизнь следующим придворным магам, которые в свою очередь обязались фиксировать своё пребывание у дроу в той же книге. Эпический труд в основном касался магических исследований, быта дроу и важных политических событий, например встречи Повелителей или торгового контракта с лепреконами. Чтиво было интересное, хотя к настоящему имело мало отношения; закончила я на моменте, как маг решил вернуться в земли людей, дабы коротать старость в обучении юных колдунов. Следующая запись велась уже другим почерком и, если верить Кристе, датировалась днём, с которого до Войны Пяти Народов оставалось пять лет. И правда, старый маг упоминал принца Тэйранта, наследника престола дроу: умного, обаятельного, красивого юношу, любознательного и не по годам сильного.

Грустно было знать, что после этот мальчуган развяжет войну…

Не удержавшись, я перелистнула несколько страниц, забежав вперёд.

И не удивилась, узнав, что имя нового придворного мага – Ильхт.

Следующий день прошёл почти так же, как и предыдущий. Сперва – беседа с Лодом, потом – изучение риджийского, чтение «Записок» и шахматы с самой собой.

Колдун сдержал обещание: Кристу действительно трогать не стали, а вот меня вызвали для следующего тет-а-тета. Поскольку с утра от моей простуды не осталось и следа, я мысленно приготовилась к неприятной процедуре с кристаллами… но Лод об этом даже не заикнулся. Всё ограничилось тем, что я на пальцах объясняла ему, что есть компьютер и интернет.

Получилось, по-моему, плохо, однако колдун всё равно остался доволен.

Наш разговор прервала его любовница. Вновь приветливо улыбнувшись мне (подумать только!), венценосная дроу бесцеремонным тычком под рёбра заставила Лода подняться с кресла, после чего оба удалились наверх. Тогда я вновь заняла свой наблюдательный пункт за шахматной доской, но до момента, когда у меня начало сводить желудок от голода, повторного появления голубков так и не дождалась.

Что ж, у нашего тюремщика есть слабость – и не воспользоваться ей при побеге будет грешно.

В спальне снова ждали тарелки, услужливо оставленные на столе, а после еды мы с Кристой вернулись к урокам риджийского. Пересказав сокамернице «Унесённых ветром» и пару романов Остин, я углубилась в чтение «Записок»… и тут, помимо кучи незнакомых слов, обнаружила кое-что интересное.

Ильхт из рода Миркрихэйр вёл записи не слишком часто. Складывалось ощущение, что у него есть более интересные занятия, и перерыв между заметками составлял порой по полгода. Но постоянно упоминался Тэйрант, юный принц дроу: он был ровесником Ильхта, прибывшего к дроу совсем мальчишкой, – обоим едва исполнилось семнадцать. А год спустя отец принца скончался, неудачно поохотившись на дракона, и в восемнадцать лет будущий Тэйрант Кровавый стал Повелителем дроу.

Чем дальше я читала, тем больше в записях сквозил дух будущего Ильхта Злобного. Ильхт восторгался красотой дроу, их привычками и обычаями. Он сетовал на то, что этот прекрасный народ не властвует над всей страной, а вынужден ютиться в предгорных землях. Он обвинял людей в том, что, давным-давно прибыв на чужую землю, они стали вырубать заповедные леса и теснить коренное население. Он понял, что люди – узурпаторы, навязавшие жителям Риджии свои правила и законы, а эльфы, дроу и лепреконы по доброте душевной позволили им это сделать.

Он потом убедил в том же пятьдесят шесть человеческих магов, и одна из них стала его женой.

Я так и не поняла, Тэйрант ли навязал ему свои взгляды, или до всего этого Ильхт додумался сам. Как бы там ни было, в семьсот пятьдесят первом году началась война, а записи стали появляться чаще.

И с этого момента от читаемого даже у меня волосы встали дыбом.

Просто и буднично Ильхт рассказывал о том, как сегодня дроу «очистили» очередной город. Сколько человек они с Тэйрантом убили во время той или иной бойни. Как «развлекались» с пленниками рядовые дроу – Ильхт не то чтобы одобрял такое поведение, но понимал, что надо давать солдатам развеяться.

А потом…

– Криста, как переводится слово «крага»? – не поднимая глаз, спросила я.

– Ошейник, – откликнулась девушка, скучающе вертевшая ручку в пальцах. – Записать?

– Да, будь добра.

Я продолжила продираться сквозь текст, уже догадываясь, о каких ошейниках собственного изобретения повествует Ильхт.

Поскольку Тэйрант и Ильхт не планировали уничтожать магов, они принялись искать иные методы борьбы с ними. Но магов проще убить, чем пленить. Чтобы они не доставляли неприятностей своим тюремщикам, нужно лишить их возможности колдовать, заблокировать их способности – и Ильхт нашёл способ. Он вывел невероятно сложную магическую формулу, сотворив те ошейники, что красовались на нас с Кристой; ошейники, не только блокировавшие магический дар, но и каравшие болью за попытку сопротивления. Непокорного пленника било нечто вроде электрического импульса, приводившего к параличу на несколько часов, после чего у большинства резко отпадало желание бунтовать. А при попытке снять ошейник в горло узника вонзались острые шипы: Ильхт с сожалением отмечал, что смерть недолгая, но достаточно мучительная, чтобы…

Не в силах читать дальше, я захлопнула книгу, – наконец осознав, о каком своём «предке» говорил Лод.

– Ты чего? – нахмурилась Криста, когда я встала из-за стола и прошла к постели.

– Хватит с меня на сегодня. Давай спать.

– Предыдущие дни до отключки сидела, – не унималась та. – И взгляд у тебя… Всё в порядке?

Всё же моя сокамерница куда более чуткая, чем могло показаться…

– В порядке, насколько это возможно, когда сидишь в плену у дроу. Но я устала. Надо давать себе отдых, иначе усвоение материала замедлится.

– Правильно, – закивала Криста, успокоившись. – А то ты и так на днях с больным горлом ходила. Перенапряжёшься, ещё разболеешься…

В другой момент меня, наверное, тронула бы забота в её голосе. Сейчас я просто легла, уставившись в потолок – и ощущая внутри лишь тревожную черноту.

…Лод не соврал. Он и вправду усовершенствовал ошейники. Управление пленниками стало куда более… мягким. И простым. Хочешь не хочешь, а всё равно сделаешь то, чего желает твой тюремщик – добровольно-принудительно. Да и попытка освободиться больше не приводила к моментальной гибели.

Только вот дела это особо не меняло.

Так мнимое милосердие колдуна и правда маска? Желание развлечься на свой лад? Может, и Ильхт был похож на своего потомка: приятным, улыбчивым снаружи, прятавшим гниль и чёрную сталь внутри?..

Криста устроилась рядом, блаженно зарывшись лицом в подушку, – и я сжала кулаки.

…бежать. Как можно скорее.

Потому что нельзя долго находиться рядом с тиграми, которые могут проголодаться в любой момент.

Глава 3
Мастера игры за чёрных

На четвёртый день нашего заключения Лод возобновил работу с Кристой. В этот раз у сокамерницы хватило ума после пятого кристалла сказать «пожалуй, больше не стоит», однако по дороге в спальню её всё равно пошатывало. Потом настало время нашей с колдуном беседы, не особо отличавшейся от предыдущих. Разве что допрашивали меня не о компьютерах, а о самолётах и метро, – и, послушно отвечая на вопросы, я куда пристальнее наблюдала за наследником Ильхта Злобного.

…к чему эта забота о моём здоровье? Почему он до сих пор не выкачивает из меня энергию? Хочет вызнать всё необходимое? Но я бы и так рассказала всё, что он прикажет, а под пытками поведала и то, чего сама не знаю. Может, он всё-таки не…

Нет. Нельзя искать ему оправдания. Нужно всегда готовиться к худшему, тогда удары судьбы покажутся не такими болезненными. А уж искать хорошее во враге – увольте: не собираюсь становиться героиней истории о стокгольмском синдроме.

– …и как же они поднимаются в воздух? Если они такие огромные и целиком состоят из металла? – Светлые глаза колдуна лучились любопытством; я уже заметила, что они меняют цвет и сейчас отливали бледно-голубым в тон его новой рубашки. – Твоя предшественница так и не смогла этого объяснить.

…дарить потомку местного Сарумана такие глаза – преступление. Вспоминаешь о зеркале души и думаешь, что обладатель этих глаз не способен на большее преступление, чем в сердцах пнуть приставучую собачку. И то немедленно раскается и угостит собачку колбасой.

Впрочем, я этой поговорке никогда не верила, – а Саруман тоже успешно маскировал гнилую натуру белыми одеждами и чарующим голосом.

– Там очень мощные двигатели, – покорно откликнулась я, опустив взгляд и уставившись на его руки. – Они заставляют его взлетать. А крылья разделяют поток воздуха так, что над верхней кромкой образуется область низкого давления… хм… а вы знаете, что такое давление?

– Мы же не дикари, – усмехнулся Лод. – У нас есть лофтвоги. У вас они, кажется, зовут барметрами.

– Барометрами. Так вот, над верхней кромкой образуется низкое давление, а под нижней – высокое…