Ещё семь лет назад эта женщина преподавала у меня математику, а сегодня ей предстоит приютить свою ученицу и её ребёнка у себя на одну ночь. Уже завтра утром мы должны быть в клинике.

Глава 3

КАРИНА

Мелкие капли дождя струйками сбегали вниз по окну уютной кухни Лидии Николаевны. Женщина, которая с удовольствием приютила нас на ночлежку в своём доме, сидела напротив, осуждающе качала головой.

– Нина изменилась в последнее время, это все заметили, стала агрессивной, за своего Витеньку готова глотку перегрызть той, что в его сторону посмотрит, – произнесла бывшая учительница, то, что я и так знала.

Не вынести сор из избы не получилось. Лидия Николаевна слышала мой разговор с матерью, а я в порыве злости говорила по телефону явно не шепотом. Может я поступила неправильно, но на заданный вопрос «Почему у меня нет ключей? И почему никто не знает, что я родила, да и вообще была беременна», отвечала правду.

Если на первый вопрос я отвечала легко, словно я про подругу говорила, а не про родную мать, то на второй отвечать не спешила. И это не потому, что мне вдруг стало стыдно, что я воспитываю дочку одна, нет. Мне просто больно говорить, как именно поступил со мной любимый человек, и вроде больше года прошло, пора забыть и отпустить, но душа ноет по ночам, а сердце кровоточит, но самая главная причина, по которой я отмалчиваюсь, является Риша.

Говорить, что моя крошка больна, невыносимо, меня захлёстывает волной адской боли в груди.

– Мама давно изменилась, – произношу делая глоток горячего чая, – как только сестрой забеременела, стала Витю своего слушать, это он её настроил против меня, – тяжело вздыхаю, – мне кажется она его бояться потерять….

– А тебя значит не боится? – склоняя голову на бок, задала вопрос женщина.

– Видимо нет, -грустная улыбка касается уголков моего рта.

Теперь разговор стал тяжёлым, мне не хотелось принимать настолько видимую правду, знать, что родная мать променяла меня на мужика, очень неприятно.

– Ох Кариночка, – качнула головой учительница, – давай тогда лучше поговорим о приятном, – произнесла женщина и перевела свой взгляд на Ришу.

Дочка спала у меня на руках, изредка посасывая пустышку, без которой, к сожалению, она не спит.

– Конечно я хотела бы узнать, куда ты так неожиданно пропала? Но вижу твою кнопку и понимаю, приключилась с тобой любовь, – улыбается женщина.

А мне рыдать хочется. Любовь то случилась, да только не такая как я её представляла, и ожидала. Может мать права, и я действительно ей завидую? Только может не осознаю этого?

– Как я понимаю папа малышки приехать не смог, – не вопрос, утверждение.

– Нет, – вру, но и в тоже время правду говорю.

Кирилл действительно не смог приехать, потому как, не нужны мы ему, он от нас отказался. Да и знать он не знает, что я обратно вернулась.

– Но это даже и к лучшему, а то бы ещё со стыда перед ним сгорала за поступок матери, – снова качает головой.

«Не сгорела бы», усмехаюсь про себя, Кир прекрасно знал, какие между нами отношения, он поэтому и забрал меня к себе жить.

«– Я не позволю так обращаться со своей девочкой!», – всплывут в голове его слова.

С губ практически срывается нервный смешок, который я быстро запиваю чаем.

Женщина больше не стала задавать вопросов касаемо моей жизни, она переключилась на свою работу, стала жаловаться на нынешнее поколение. Якобы сейчас детишки другие, совсем избалованные, и всему виной современные гаджеты, что мешают детям учиться, да и не только это.

Голос учительницы всегда вгонял меня в сонливое состояние, вот и сейчас слушая её рассказ, подавила уже десятый зевок, и старалась не уронить голову на стол и нагло уснуть. И сдерживало меня только одно. Моя спящая крошка на руках.

– Карина, – строго произнесла женщина, – ты почему молчишь, что устала? «Пойдём я тебе в комнату провожу», —моё состояние явно заметили.

– Извините меня, Лидия Николаевна, – аккуратно поднимаясь со стула, стала извиняться.

Стало неудобно за то, что женщина старше меня в два раза, да ещё и учительница, приютила, обогрела, при этом явно отложила свои дела.

– Ты Карина глупости не говори, не за что тебе извиняться, в жизни многое случается, – строго взглянула на меня учительница, – если видишь, что человеку помощь нужна и ты можешь в этом помочь, не проходи мимо девочка, потом и тебе руку подадут, – голос уже звучал мягче.

Ответить мне было нечего, поэтому молча отправилась вслед за женщиной, стараясь не шоркать тапочками, ноги устали я еле волочила их.

Мне выделили комнату, окно которой выходило на дом, где я выросла, посмотрев на двор, заметила некоторые изменения. Отчим явно не ленится. Сбоку от дома появилось небольшое строение из цельных брёвен, и судя по торчащей дымовое тубе, это была баня.

Всё-таки мама получила желаемое. Она ещё отца просила построить ей баньку, папа пообещал, но, к сожалению, не успел. Отойдя от окна, одной рукой убираю покрывало с кровати, укладываю на середину Ришу, и сама ложусь рядом. Я действительно устала, поэтому сон одолевает меня быстро.

Просыпаюсь от начинающего плача дочурки. Вокруг темно, но благодаря горящему фонарю, свет которого проникает в комнату через окно, мне видно очертания мебели и главное свою кроху.

Придвинув дочурку ближе, оголила грудь, помогла своей малышке поймать сосок. По комнате разнеслись характерные для поедания грудного молока звуки. Пока Арина утоляла голод, я дотянулась до телефона, посмотрела время и удивилась, как долго мы проспали.

– И что мы теперь будем с тобой делать? – спросила у своей кнопки, целуя её в маленький лобик.

Время на телефоне показывало семь вечера, а это значит мы проспали около четырёх часов, и если я могу лечь и уснуть, то Риша явно будет бодрствовать часов до одиннадцати. Режим сбит ещё в больнице, и установить его никак не удаётся.

Минут через десять Арина отпускает мою грудь, показывая, что она наелась. Отдёргиваю маечку, поднимаюсь с постели, и беру малышку на руки, подхожу к окну, и застыла в удивлении.

В окнах дома напротив горит свет, а до боли знакомая, женская фигура расставляет посуду на обеденный стол. Шторы прозрачные, и мне прекрасно видно, как моя мать готовиться к ужину.

Смотрю на неё, и глазам своим поверить не могу. Неужели ей настолько наплевать на меня, что, вернувшись домой, и не увидев нас на пороге, она не позвонила и не узнала, где мы?

Внутри, что-то больно надломилось, стало неожиданно всё равно на родного человека, будто между нами разорвали нити родства, сделав нас совершенно чужими. Вот теперь я точно одна, и в борьбе за жизнь Арины, предстоит бороться мне одной.

Глава 4

Дыхание сбивается, чувствую, как струйки пота стекают по спине под толщей тёплой одежды. Мы опаздываем, попали в пробку, и чтобы как можно быстрее попасть в клинику к назначенному времени, попросила водителя открыть двери и выпустить нас на улицу, чтобы добраться пешком. Мы практически на месте.

На выпустили, но прежде мужчина заартачился, я его прекрасно понимаю, он рискует потерять работу. Не имеет он право высаживать пассажиров в не остановки. Но объяснив скомкано ситуацию, водитель с сединой в волосах открыл нам с малышкой передние двери длинного автобуса, и выпустил из тёплого салона.

До клиники мы не доехали всего лишь одну остановку, и вроде не такое уж и большое расстояние, можно пройти и не капельки не устать, но дыхание сбито, свитер под пуховиком влажный, грудь сильно вздымается вверх и следом опускается вниз, а изо рта вырываются клубы пара. Сегодня холодно, и ужасно скользко, после дождя ударил мороз, и теперь в воздухе чувствуется зима.

– Карина Сергеевна? – раздаётся откуда-то сбоку.

Приходится остановится на высоких порожках клиники, и повернуть голову на того, кто окликнул меня по имени отчеству.

Мужчина, на вид лет тридцати-тридцати пяти, крупного телосложения, в кожаную куртку, и тёмно-синих, свободного кроя штанах, стоит на самой высокой ступени порожек, держа в руке стаканчик кофе из автомата.

– Да, – отвечаю и стараюсь внимательно рассмотреть его лицо.

Нет. Мы точно не знакомы, тогда…

– Я товарищ Петра Павловича, – перебивает мой мысленный процесс, – и если вы останетесь у нас, то стану лечащим врачом вашей крохи, – сообщает мужчина.

После его слов в голове раздаётся щелчок, и только после этого до меня доходит, кто именно стоит передо мной.

– Извините, мы опоздали к назначенному времени, совсем из головы вылетело, какие здесь бывают пробки по утрам. Нужно было на метро, но с Ришей я не решилась спуститься под землю, она весь перелёт капризничала…, – начинаю оправдываться, мне стала ужасно стыдно перед доктором.

– Карина Сергеевна, успокойтесь, – спустился на две ступени ниже, и свесившись через перила порожек, опустил пустой стаканчик в квадратную урну, – вы не опоздали, – произнёс мужчина, и неожиданно протянул руки к Арине, – можно? – задаёт вопрос, смотря исключительно на мою малышку, которая активно извиваясь, пытается выбраться из кенгуру и посмотреть на мужчину.

Любопытная моя.

– Да, конечно, – не задумываясь, отвечаю я, находясь в полной растерянности.

Не успеваю поднять руку и расстегнуть ремни кенгуру, как это делает мужчина. Он ловко достаёт Арину, и аккуратно прижимает её к своей груди спиной, а затем подставляет свою широкую ладонь под маленькие стопы, на которых обуты сапожки, и поджимает их вверх, так, что колени Риши достались её животика.

Так он держит её пару секунд, а после вытягивает её ножки, что Арине очень нравится. Она с громким, радостным воплем дёргается всем телом, совсем чуть-чуть поджимает свои ножки, словно пытается повторить то, что сделал мужчина. Доктор, поджав губы, поворачивается в мою сторону, но при этом не говорит ни слова.

Смотрю в его глаза и не понимаю, что происходит? Откуда-то из глубины, словно снежная лавина меня начинает накрывать паника. Мужчина не просто так взял Ришу на руки и трогал её ножки. Он…. Он что-то проверял.

– Не молчите, прошу вас, – протягиваю руку и цепляюсь пальцами за рукав его куртки, прошу с дрожью в голосе.

– Я после звонка Петра, до последнего надеялся, что эта малышка не будет моей пациенткой, но увы, моим надежде не суждено сбыться, – грустная улыбка касается его губ, – вы знаете сколько стоит лечение? – впивается в меня внимательным взглядом.

В ответ только киваю головой. У меня язык не поворачивается назвать такую сумму денег, что нужно заплатить за один единственный укол. Укол, который вылечит мою крошку.

– И средств, на это совершенно нет, – он не спрашивает, он констатирует факт, – Пётр сказал вам, что может случиться? – а вот теперь вопрос, и прозвучал он сжатым голосом.

– Арина может….

Спазм сжимает горло, не позволяет произнести страшных слов.

– Может, но мы будем бороться, вы главное не опускайте руки Карина Сергеевна, – в его словах я слышу обещания спасти мою малышку.

Или же мне просто, кажется, и я слышу то, что хочу услышать.

– Простите, забыл представится, – говорит мужчина и протягивает раскрытую ладонь, – Степан Станиславович, – называет своё имя и отчество, – идёмте Карина Сергеевна, будем заселяться в палату, – дёрнув уголком рта в подобие улыбки, мужчина не только не отдал мне Ришу, он ещё и сумку с нашими вещами забрал.

Первый шаг вслед за мужчиной раздался оглушающим грохотом в ушах. А в голове билась только одна мысль. Я пойду на всё ради своей девочки.

Глава 5

КИРИЛЛ

– Ты бы ещё за месяц до свадьбы, устроил мальчишник! – насмешливо произносит один из друзей, удобно устраиваясь на кожаном диванчике vip зала моего ночного клуба.

– А ты предлагаешь провести его за день до окончания моей холостяцкой жизни? – закатываю рукава рубашки, – неделя, это нормально, я не собираюсь страдать головной болью в день собственной свадьбы, да и дышать перегаром на невесту, не комильфо, – поясняю Игорьку.