В письме приносились глубочайшие соболезнования, и просьба простить их за неспешный ответ. По каким-то там причинам, они не могли отыскать его, Алекса Хантера, чтобы сообщить печальное известие. Его сестра, Дженнис Хантер, не справилась с экзаменом по переквалификации. Ее отправили домой, но вертолет потерпел крушение и разбился недалеко от стены. Тело его сестры сильно пострадало, и было забрано обратно в Навель. Там же его и кремировали. В самом низу листа приписка адреса и места, откуда Алекс мог забрать доставленный в Бондс прах.

Погибла. Кремировали. Не справилась с экзаменом. Потерпел крушение. Алексу понадобилось много времени, чтобы понять смысл. Мозг отказывался воспринимать информацию, а строчки ускользали из-под взгляда. Как такое возможно?

Алекс забрал прах сестры не сразу. Только через несколько дней. Просто не мог собраться с духом, иначе это бы означало, что написанное в письме правда. Его сестры больше не было. Его милой темноволосой сестренки с заразительным смехом не было в живых. Он остался один. Совсем один.

Как же Хантеру хотелось отправиться в Навель и разгромить дворец президента. Прошло несколько месяцев, а ему никто ничего не сообщил, пока он сам не начал докапываться! Несколько месяцев! Не могли найти! Президент не мог найти человека в собственных владениях! Черта с два! Ложь! От первого до последнего слова! И сплошное притворство, а не соболезнования! Они бы так ничего ему и не сказали, если бы он ничего не делал! Им плевать! Им на всех плевать!

Чертов Навель! Чертов Индастрил! Из них погибла его сестра! Единственный родной человек! Та, ради кого он жил! Сравнять бы Навель с землей! Будь проклят и президент, и его тупые законы, из-за которых погибла Дженнис!

Вот так и сломался Алекс Хантер. Со смертью сестры ушел и смысл жизни. Он послал к черту шахту и погрузился в мир, полный беспробудного пьянства и опустошения. Полностью растоптал жизнь. Превратился в большое серое пятно, мелькающее в толпе. Какой смысл что-то делать? Ради кого стараться? Ради кого жить? Теперь он предоставлен лишь себе. А на свою жизнь Алексу было наплевать. И жить-то не хотелось вовсе.

Несколько следующих лет прошли в мучительной мысленной агонии. Выпивка, ночные приключения, карты, – все это только чтобы не оставаться наедине с мыслями. Тогда же, в пьяном бреду, он проиграл круглую сумму. Пришлось продать квартиру. Но это даже хорошо. Он все равно не мог там находиться.

В итоге, Алекс начал снимать комнату в полуразвалившемся общежитии. Удивительно, как шаткая лестница еще держалась. Пол прогнивший. Штукатурка отходила от потолка слоями и падала на голову. Грязь. Паутина. Постельное белье пахло сыростью. Шкаф, кровать и стол – вот и все удобства. Кухня, туалет и ванная общие на весь этаж. В соседях наркоманы, законченные алкоголики, парочка сидевших. Зато сдавали эту халупу задаром.

Все равно Хантер там почти не бывал. Если попадался стоящий вариант, ночь он проводил у одной из новых знакомых. Ну, а если терпел неудачу, после очередного бара заваливался в общежитие в таком состоянии, когда и ноги-то не держали. Так было проще. В такие моменты думалось лишь о том, чтобы тебя не вывернуло, не говоря уж о чем-то еще.

Нет, появлялись в его жизни и проблески, но слишком быстро гасли, не давая надежде на лучшее закрепиться. Несколько раз Алекс пытался заводить отношения. Вряд ли что-то из того что было, он что-то мог назвать любовью, но неподдельная симпатия точно присутствовала.

Алекс по натуре своей человеком был верным. Все эти поверхностные увлечения было лишь своеобразной игрой, чтобы отвлечься. И ради тех начинающихся отношений он искренне старался измениться. Стряхивал оцепенение, устраивался на работу, пытался жить, как живут все. Даже успевал поверить, что есть шанс выплыть из того болота, в котором он так прочно увяз. Но каждый раз все заканчивалось ничем и у Алекса снова опускались руки.

И все же последний самый болезненный разрыв подстегнул карабкаться дальше. Ему даже подвернулась неплохая возможность, и он устроился барменом в один из местных кабаков, в которых раньше хорошо надирался. Как раз после неудачи на фабрике. В том баре работал его старый друг Джон. Они дружили еще со школьной скамьи, нечета тем отморозкам, по вине которых он чуть не сел. Этот друг-то и подсобил, поговорив с хозяином заведения и уговорив взять Хантера на работу.

Ему даже выделили одну из подсобных комнат. Раньше она работала как склад ненужного хлама, но Алекс и Джон разгребли там все, притащили из комиссионки довольно приличного вида диван, перевезли его вещи из общежития и вот – временное вполне сносное жилье готово. С притоном покончено. Пора браться за голову.

За последние полгода Алекс изменился. Занялся собой. Начал нормально одеваться. Сбрил отросшую щетину, которую запускал порой до ужасного состояния. Состриг отросший до плеч хвост. Каждый вечер перед сном, тренируя силу воли, отжимался на кулаках. Мускулатура, набитая за время работы на шахте, снова начала проявляться взамен одряблевшим мышцам.

Алекс и сам чувствовал, что оживает. Порой удивленно замечал отражение в зеркале барной полки, заставленной бутылками, и с недоверием осознавал, что это на самом деле он. С выпивкой Хантер тоже не то чтобы завязал, но поумерил пыл. По выходным он, конечно, опрокидывал бутылочку-другую, но до прежних состояний уже не доходил. Не позволял. И уж точно больше не позволит себе вернуться в состояние бездомного пьяницы. Жизнь продолжается. Хватит. И так затянул с самосожалением. Из дурных привычек осталась лишь одна – курение.

А вот с девушками проблем не было как тогда, так и теперь. Алексу, правда, не совсем было ясно, каким образом прежний он вообще имел успех. Или у прекрасного пола такое увлечение: подбирать на улице бомжей и пытаться облагородить их? Теперь-то он не мог отрицать, что выглядел куда лучше.

Чтобы задуматься о новой квартире и полноценной жизни осталось закончить последнее дело – погасить карточный долг. Денег с продажи квартиры хватило только на частичную выплату, а, проценты непомерно росли, пока он приводил себя в чувство.

Так что приходилось выкраивать большую часть зарплаты на долг, оставляя гроши на пропитание. Хорошо за подсобку не надо платить. Но в бедности он уже бывал, так что и выбраться сможет. Жизнь продолжалась.

Алекс Хантер и не догадывался, что очень скоро судьба подготовит ему очередной неожиданный поворот. Поворот, который изменит его представление о мире. Изменит даже ту жизнь, которую он так старательно выстраивал и собирал из крупиц. И изменит, что интересно, в странную, невероятную и далеко не худшую сторону.

Тот роковой день не за горами. Даже можно сказать, уже дышит в спину. Очень скоро в одну из его рабочих ночей в баре появится особа, которая и принесет за собой благодатный ветер перемен.

Глава четвертая. Когда и выбора нет

Индастрил, северо-восточный округ Ребелиума

Эрика терпеть не могла, когда нарушается распланированный ход событий. Она жила по главному принципу: даешь себе здравую оценку, находишь место, занимаешь его, ставишь цель и не торопясь, размеренно и обдуманно идешь к ней. Никаких полутонов и спонтанных выходок. Импровизация не по ее части. Для этого Эрика слишком последовательна.

А этот конверт – это же… эффект разорвавшейся бомбы! Каждое такое послание нарушает эмоциональную стабильность и портит… совершенно все! Первый конверт ультимативно требовал уходя с работы оставить открытым доступ к базе центра, что само по себе являлось нарушением протокола и влекло последствия. Штрафом не отделаешься – тут идет уголовное наказание.

Эрика тогда не послушалась. Она же не больная, чтобы слепо следовать приказам какой-то записки. Только вот на следующее утро ее ждало потрясение – ночью отдел системы безопасности взломали, камеры главной из трех башен отключили, а печать с кабинета заместителя главы отдела секретной информации сломали.

Не ясно были ли украдены какие-то данные, но по сети хорошенько прошлись, оставив следы. Не обошлось и без жертв. Трех охранников нашли застреленными. Именно с тех пор безопасность центра усилили, добавив не только сторожей, но и кучу дополнительных проверок на входе и выходе.

Это еще можно было списать на случайность, если бы не второе письмо, пришедшее Эрике спустя два месяца, где незатейливо намекнули, что если она не хочет новых жертв, то, наконец, сделает то, о чем ее просили в предыдущем сообщении.

Эрика была пацифистом по натуре и не желала новых инцидентов, но понимала, чем грозила халатность на работе. Все же она решилась и снова проигнорировала послание. Слава богу, на утро страшных новостей не поступило. На центр не было нового нападения и все остались живы-здоровы.

Успокаиваться Браун, конечно, не начала, но облегчение испытала. Хотя вопрос о непонятных письмах и его авторе засели в голове надолго. Для начала возникал главный вопрос: каким, позвольте узнать, образом, оно вообще оказывалось на столе в ее лаборатории, обойдя датчики и камеры? То есть принести письмо в центр незаметно – это они могут, а взломать сервер без ее вмешательства, так тут уже начинаются проблемы? Странно все это. И страшновато.

Еще страшнее стало, когда спустя почти месяц, третье послание нашлось в саквояже, который ВСЕГДА находился у нее перед глазами. Максимум, когда Эрика выпускала его из рук – оставляла в лаборатории в то время как сама была в прилегающем кабинете, ну или отлучалась ненадолго в течение дня.

То есть, кто-то умудрился незаметно прошмыгнуть по центру в разгар рабочего дня, снова-таки, обойти всю охранную систему и остаться незамеченным? Как-то жутковато осознавать, что рядом бродят подобные “призраки”.

И у этого третьего послания явно заканчивалось терпение:

ШУТКИ ЗАКОНЧИЛИСЬ

СОВЕТУЕМ ПРОДУБЛИРОВАТЬ СВОИ АРХИВЫ.

ЕСЛИ, КОНЕЧНО, ХОЧЕШЬ ИХ СОХРАНИТЬ.

Ну тут уж Эрика перестраховалась. От скрытой копии на жестком диске вреда не будет. Тогда же, уже почти перед концом рабочего дня, вся компьютерная система слетела с катушек. Экраны на мониторах превратились в черные квадраты с мелькающими на них цифровыми кодами. Кто-то нагло и буквально напролом влез в системное обеспечение и выкачивал данные с серверов.

Поднялся жуткий переполох, и что самое удивительное, обратный айпи-адрес никто так и не мог отследить. Пудря всем головы, он проходил через почти два десятка адресатов, разбросанных по Ребелиуму, а конечный хвост затерялся где-то посередине Средиземного моря. Над ними явно потешались.

Остановить хакерство смогли, но слишком поздно. Половина хранившейся информации была зачищена и уничтожена вирусным червем, о котором Эрика раньше и не слышала, хотя вот уже пару лет, вне работы, занималась вполне себе безобидными вычислительными алгоритмами на поиск уязвимостей. Не Индастрила, конечно, упаси боже! Это бы каралось жестоко.

Но разгуляться и без того было где. Весь Ребелиум построен на кодах и шифрах. От самых защищенных точек Навеля до простейших кассовых аппаратов. Криптография в чистом виде. Повсюду и на каждом шагу. И это-то понимание стало для Эрики, с ее-то умом и тягой к самосовершенствованию, непреодолимым искушением.

Данное увлечение не было хакингом как таковым, но все же стояло на шаткой границе между “это весьма занимательно” и “но хорошие девочки так не делают”. В любом случае, в Эрике играло лишь любопытство и непрестанное желание знать и уметь все, чем попытка пойти против правил. Мда, бунтарка из нее выходила никакая.

После такой зачистки в научном центре уцелело, слава богу, достаточно, а закрытую информацию на удаленном сервере так и вовсе не смогли тронуть, но всех больше волновал другой вопрос: у кого теперь наработки “башни” и их схемы? В чьи руки они попали? И чем это грозит? Разумеется, в Навель сразу был предоставлен отчет о столь лихо проведенной электронной краже, но что именно там писалось, Эрика не знала.