Феликс оглянулся – в дверях лаборатории стоял Кориков, он кивнул головой, мол, заходите. Профессор Покровский – человек большой в прямом смысле – высокий, возрастная полнота (умеренная) его еще увеличила, глаза с прищуром казались хитрющими. Некоторые считают, у профессора обязательно должна быть борода – есть, короткая и седая, потому что, как он сам утверждает, бриться лень, проще в салоне раз в месяц бороду подправить. А волосы без седины, черные, как и глаза, короче, пожилой красавец, дамы и сейчас на него заглядываются.

Покровский сидел в углу за столом, на котором и бумаг много, и монитор, и книги, и чего только нет, он махнул лапищей, призывая к себе. Ребята подошли, Леонид Львович указал на стулья и, как человек никогда не унывающий, начал с позитивной ноты:

– Итак, исследования провели, есть у меня кое-какие соображения, но о них позже. Так… Будете смотреть, сравнивать?

– Нет, – буркнул Феликс. – Сразу скажите.

– Хорошо. Волосы, которые мы взяли у тебя, и волосы в конверте идентичны. Не кисни, не кисни. Все же послушай мои соображения. Клочок спутанных волос взят с разных частей головы…

– Полагаете, Леонид Львович, я бы не заметил, если б меня дергали за волосы? – вставил потухший Феликс.

– Не перебивай, – бросил ему небрежно Покровский. – Именно этот клочок показывает, что волосы подброшены. Как он мог попасть на грудь? Ну, вот, смотрите, фотографии прислал нам Огнев.

На мониторе появилось изображение части шеи, ключицы и грудь. Покровский водил остро заточенным карандашом по монитору, комментируя:

– Ребята, где вы видели, чтобы волосы клочком лежали на трупе? Эксперты с лупой исследуют место преступления, чтобы отыскать пару-тройку волосков, по одному собирают, если повезет. По одному! Вы понимаете? Клок вырывают жертвы, но он иначе выглядит и с одного места головы.

– А у нас в наличии спутанный маленький клочок, – понял Павел, что хочет услышать Леонид Львович. – С разных частей головы.

– Вот именно! – прищелкнул пальцами профессор. – Небольшой, но заметный, ни один эксперт не пропустит эдакое счастье. Обычно эксперты находят волоски под ногтями, между зубов, на одежде убитых и рядом, на ковре и на полу, на постели. Чувствуете радиус? В этом случае волоски могут упасть с разных частей головы.

– А что означает клок из разных волос? – осведомился Павел.

– Их тоже собирали, – сказал профессор. – Но в разное время и на разных участках, например на воротнике, на плечах, на рукаве. Сбор осуществлял человек малокомпетентный, возможно, не один, но это недоказуемо. Он не знал, что различные волосы в одном пучке встречаются только на расческах.

– Это невозможно! – разбушевался Феликс. – Я бы заметил любого, кто вокруг меня вьется.

– Не скажи, – не согласился с ним Покровский. – Это могло случиться на рынке, в магазине, да где угодно. Человек ходит за тобой, замечает упавшие волосы, берет их – никто не обратит внимание на манипуляции с руками. К сожалению, на волосах не бывает отпечатков, м-да. В парикмахерской, в конце концов, могли взять именно с расчески. Ты же ходишь стричься к парикмахеру?

– Давно не ходил. Меня жена стрижет, она экономная и все умеет.

– Короче, ребята, – отмахнулся профессор. – Снять волосы с одежды незаметно – пара пустяков, уж поверьте мне на слово.

Потирая лоб, Феликс зажмурился, дабы лучше представить охотников за его волосами, и вдруг до него дошло:

– Получается, вся эта бодяга придумана задолго?

– Похоже, – кивнул Покровский, довольный собой, то есть своей работой. – Лично у меня другого объяснения не имеется, каким образом спутанный клочок попал на грудь женщины. А попал он так: его просто положили на мертвое тело. А ты что скажешь, Антон? Давай, у нас демократия.

Кориков подпирал стенку спиной, стоя напротив трех человек и скрестив на груди руки, в диалоге не участвовал. После вопроса Покровского он выпятил нижнюю губу, пожал плечами, что считывается однозначно: Антон в затруднении, однако он поддержал Покровского:

– Я согласен с вами, Леонид Львович, но у меня детский вопрос. Ваши выводы будут убедительными на сто процентов?

– Понимаешь, Антон, есть люди, которых не убедишь, что у кошки четыре ноги, они считают и хвост ногой – пятой, ведь кошка иногда упирает его в землю. Если нет других улик – вполне…

– Есть, – вздохнул Павел. – В том-то и дело, что есть.

Кратко он рассказал о находках, отпечатках, что накопал Огнев, и развел руками, дескать, мы в тупике. Покровский насупился, задумавшись, но мысли высказывал вслух:

– Грубая работа, очень грубая… А пара погибших твои друзья, Феликс… Кхе, какое милое совпадение. Ну, это подстава, друг мой, и ее… да, готовили. Вы, ребята, думайте, почему такая топорная работа проделана.

– Интеллектуальный уровень упал во всем мире, Леонид Львович, – нашелся ответ у Антона. – Мы не исключение, а преступники тем более спустились к плинтусу.

– Ну, может быть, – не спорил тот. – Вот что, Антон… займись-ка ты в срочном порядке женой убитого, остальных пока по боку, подождут. Группе Терехова нужно знать причину смерти, здесь принципиальное значение имеет каждый наш пункт в актах, ведь кто-то задался целью закопать Феликса, а мы должны помешать.

– Я уже начал с ней работать, – сообщил Кориков.

– Отлично. Исследование крови есть? В подобных случаях кровь может рассказать много интересного или не рассказать, если упустить время.

– Отдал на анализ кровь, – потупился Антон. – У меня была незаконченная работа, но девчонки из лаборатории обещали сделать на десять баллов.

– Если возникнут затруднения, зови, я тотчас приеду. А вы, ребята, будьте теперь внимательны, не пропускайте ни одной мелочовки. Я, конечно, не следователь, но в нашей системе работаю давно, а потому с уверенностью могу сказать: раз так круто и так грубо взялись за Феликса, то… надо быть на стреме ежеминутно, причем всем, кто работает с вами. Ну-с, господа, на сегодня все. Феликс, нос не вешать! Ты в хорошей команде, ребята не дадут тебя в обиду. Обращайтесь, мальчики, со своей стороны гарантирую любую помощь.

Профессор хлопнул себя по коленям и резко встал на ноги, попрощались, пожав друг другу руки, к лифту шли скорым шагом. Феликс хмурился и смотрел в пол, собственно, было бы странно улыбаться на его месте.

– Антоша, а как твоя бомжиха? – вспомнил Павел и незаметно для Феликса подмигнул ему.

– О, это шедевр! – подхватил Кориков, догадавшись, что нужно увести от предыдущей темы. – У нее нет органов, одни сгустки в форме сердца, печени, почек… Не понимаю, за счет чего она жила! А знаете, сколько ей лет было? Сорок! Мне крепко повезло, что в руки попалась полная развалина. И не повезло, потому что работы полно. Но я заспиртую это чудо по частям, потом займусь описанием. Между вашими трупами, думаю, времени хватит.

– Это ж сколько спирта уйдет на твой шедевр? – подключился Феликс, но очень невесело.

– Ради моей бомжихи я готов купить цистерну спирта на свои кровные.

– Говоришь как влюбленный… в труп.

– Выше бери, Феликс, выше. Я ученый… э… надеюсь, что стану ученым. В этом смысле – да, я люблю все, что помогает углубить мои знания. Ой, смотрите, лифт приехал, бежим, а то ждать будем…

Ух как рванули все трое – спринтер позавидовал бы.

Стоило ему вставить ключ, Зоя Артемовна…

…открыла дверь, чему Павел удивился:

– Ма, ты ждала меня в прихожей? – Он не мог не рассмеяться. – Тебя так достали наши гости?

– Сынок, меня достал ты, – сердито ответила мама, закрыв дверь, ведущую из прихожей в комнаты.

– Чем я заслужил твой гнев?

Он неторопливо снял куртку, так же неторопливо вешал ее в шкаф, тогда как Зоя Артемовна говорила яростным шепотом и очень при этом торопилась:

– Павлик, я всегда считала твою работу ценной, необходимой, я всегда старалась создать тебе все условия… Но сейчас, когда в нашем доме гадюка, ты не мог бы приходить домой, как все нормальные люди – вовремя?

Разве мог Павел пообещать то, что никогда не выполнит? А всего не расскажешь, тем более когда в доме чужие уши, но оправдаться попытался:

– Ма, у нас рабочий день ненормированный. Честное слово, сейчас огромная проблема свалилась на нашу группу, вопрос жизни и смерти, поверь…

Дернув плечами и сбросив его руку, она осталась непреклонной:

– Павлик, у меня тоже проблема! Я не выношу ее щебет, а она постоянно лезет общаться, когда я дома. И потом, дорогой, мы оставляем ее в квартире, однажды вернемся, а здесь одни стены, ты этого не допускаешь? Я отнесла кейс с ценностями к Тамаре.

– А у нас ценности есть? – шутливо спросил Павел.

– Слушай, мне надоели твой пофигизм и этот тон…

Зоя Артемовна метнула в него взгляд василиска и сказала то, чего не хотела говорить, да вырвалось:

– Ночью я видела, как она выходила из твоей комнаты! Почти в костюме Евы! Приехала снова выйти замуж за тебя, да?

– Ах, вон в чем дело! – И сын рассмеялся, смешно ему, видишь ли. – Ма, успокойся, Лора как пришла, так и ушла ни с чем. Мама, твой сын не дурак. Или ты сомневаешься во мне?

– Сомневаюсь, а что, не должна? – призналась Зоя Артемовна. – Просто я хорошо помню, как на тебя действовала эта… Лора. Запомни, Павлик, если твоя… бывшая поселится здесь, я уйду из дома.

– Куда? – вытаращился он.

– К Тамаре. Места у нее много, она скоро родит, я буду нужна ей и ребенку, моему внуку или внучке. Тимочка хороший мальчик, но раз ты говоришь, что он не твой…

– Мама! – Павел обнял ее. – Лора никогда здесь не поселится.

– Уже поселилась, чувствует себя как дома, странно, что ты этого не замечаешь. Ах да, ты же не бываешь дома.

– Потерпи, пожалуйста. Я хочу знать…

– Ой, а что вы тут стоите в прихожей?

Конечно, это она заглянула, нежданная и незваная Лора-Лорик, Зоя Артемовна быстро сообразила, что ей сказать, лишь бы вопросов не было:

– Павлик хочет уйти к приятелю. Когда у них сложное дело, они работают сутками. А я не пускаю.

И с вызовом посмотрела на сына, мол, как тебе мое вранье? Следом Зоя Артемовна сурово свела брови к переносице, дескать, из-за тебя все. Павел развел руки в стороны и поднял плечи, сказав:

– Подчиняюсь. Мамуля, что у нас на ужин?

– Я приготовила мясо под шубой, как ты любишь, – сообщила Лора. – И Тимочка любит мясо под…

А тут и Тимочка появился, кинулся к Павлу:

– Папа!

Потрясающе тупая ситуация, самая крутая мелодрама отдыхает. А состояние неловкости перед ребенком – это тяжелая пытка, тянет на дикарский поступок, хочется разгромить в квартире все: разбить посуду, переломать мебель, а Лору… У-у-у… Лору хочется выкинуть в окно, чтоб она летела вниз головой и не улыбалась умильно. Вместо агрессии Павел присел перед мальчиком на корточки и, не умея разговаривать с детьми, объяснился с ним по-взрослому:

– Послушай, парень, у меня очень много работы, приходится срываться с места, когда вызывает начальство. Извини, друг, что прошлый раз не удалось нам пообедать…

– Позавтракать, – поправил его мальчик.

– Точно? – смутился Павел, а Тима закивал, мальчик все помнил. – Так давай поужинаем вместе?

Тимофей порывисто обнял его за шею… Нет, это не мелодрама! Это самая настоящая трагедия будет, когда ребенок узнает, что мама (родственница гадюки) его обманула. Павел взял Тиму за руку и повел сначала в ванную, руки-то обязательно надо мыть, потом весело ужинали, Лора (стерва) принимала активное участие в их разговорах, шутила (глупо и неуместно), смеялась, действуя на нервы Павлу. Зоя Артемовна молча ужинала, попеременно переводя безучастный взгляд на весельчаков, она же первой и встала из-за стола, ушла в свою комнату. Тем временем Тима рассказывал про комп, ведь папа интересовался, во что он любит играть, мальчик его поправил:

– Я, папа, не играю… ну, так, иногда. Я изучаю.

– Неужели? Тогда покажи, что ты там изучаешь.