Его колосья блестели в свете полной луны, словно волны бурной реки. В самом его конце, перед высоким хвойным лесом, виднелся дом. Он вырастал из земли будто миниатюрный средневековый замок. Две одинаковые круглые башни возвышались на фоне звёздного неба; они соединялись сводами, под которыми угадывались просторные помещения. Прямо в самом сердце дома огоньком надежды горело оранжевое пламя. Я взглянула на свои босые ноги, внезапно обнаружив на себе вместо трикотажной пижамы плотную белую рубаху по самые пятки. Ночой ветер раздувал мои волосы, и я направилась к веранде, где так тепло блестели два узких витражных окна, перемигиваясь яркими стёклами.

Этот дом манил меня; я словно возвращалась в то место, которое когда-то покинула, где когда-то обрела счастье. Вокруг было совсем тихо, только одинокая сова отсчитывала мои шаги, как вдруг я услышала восторженный разговор двух женщин. Я обернулась и увидела две тёмные фигуры, они, так же как и я, направлялись к дому. Поравнявшись со мной, они прошли мимо, словно не заметили моего присутствия. Молодая светловолосая девушка, сильно напоминавшая Маришку из дедушкиной истории, широко улыбалась, а её мать с радостным возбуждением рассматривала представший пред ними особняк. Я бесшумно последовала за ними.

Наконец, мы дошли до низкого крыльца. Над нами возвышался необычный дом. Круглые башни, удлиненные витражные окна – дом выглядел картинкой из сказок братьев Гримм. Ступенька за ступенькой я тихо поднялась за ночными гостьями. Шаги сейчас были такие лёгкие и невесомые, что мне казалось я лечу по воздуху, подгоняемая ночным ветром. Не успела я подойти ближе, как тяжёлая дверь отворилась, моему взору предстал высокий мужчина с тёмными волнистыми волосами и чуть раскосыми серыми глазами. Он был одет в бордовый бархатный халат поверх белой рубахи, на ногах красовались тапочки с вышитыми золотыми гербами.

Мать Маришки толкнула дочку в бок. Девушка же, словно околдованная, не отводила от возлюбленного глаз. Он не был молод, как его избранница, но и старым его назвать было очень трудно. Он мог быть одного возраста с её матерью, но при этом холеный, без единой морщины. Лишь взгляд выдавал немалый жизненный опыт. Возможно, даже не лет, а целых веков.

Колдун нисколько не удивился позднему визиту, он поклонился дамам и впустил их в дом. Я сделала было шаг вперед, когда дверь захлопнулась прямо перед моим носом, и принялась подглядывать за ними сквозь витражные стекла. Отсюда я не могла увидеть всей комнаты; оставаясь на веранде, я пропускала всё самое интересное. Всё то, ради чего пришла. Прильнув к стеклу, я постаралась различить хоть что-то: их силуэты, перемещения, услышать детали разговора. Как вдруг моя ладонь прошла сквозь дверь. Здесь и сейчас я была лишь призраком. Невидимым духом, для которого стены не преграда.

Дом изнутри привёл в полный восторг. Он был обставлен старинной резной мебелью, стены украшали трофеи, фамильные мечи, картины предков и ажурные лампы. Деревянные полы были покрыты лаком и ворсистыми коврами. Посреди комнаты из камня был выложен камин, а с высоченного потолка, напоминающего свод замка, спускался настоящий всесвечник на массивных цепях. Столь дорогая обстановка и столь непривычная для данной местности – она заставляла визитерш буквально каменеть от восторга.

Мариана вольготно села на диван, она бывала тут не раз. Её же мать озиралась по сторонам и украдкой рассматривала красавца-жениха. Колдун неспешно подошёл к изящному столику у камина и предложил гостьям вина. Обе согласились на угощение, которое хозяин дома уже вовсю разливал из серебряного кувшина в хрустальные бокалы. Мать семейства была довольна. Отпивая вино и разглядывая хоромы, она была уверена, что поступила правильно, приведя свою дочь к колдуну. Однако, цедя вино, она всё никак не могла начать разговор о замужестве. Полная смущения, она питала надежды, что жених заговорит сам. Но колдун никуда не спешил. Он вёл светскую беседу обо всём на свете и в то же время не о чём.

Жестикулируя, он на мгновение замер, прищурился и посмотрел в мою сторону. На секунду мне показалось, что он меня узрел. Однако, его взгляд проходил сквозь. Так, словно он не видел, но каким-то образом чуял в своём доме ещё чьё-то присутствие. Я попятилась, в любую секунду готовая к побегу, когда Маришка окликнула своего жениха. Тот встрепенулся от наваждения и с довольной ухмылкой продолжил рассказ. Колдун заметно обделял вниманием возлюбленную, отчего-то обратив своё внимание этим вечером на её мать.

Темноволосая женщина с заметной сединой после пары глотков заметно раскраснелась. Её тонкие черты лица и зеленые, словно озерная гладь, глаза выдавали былую красоту, припыленную временем и размытую бытом и усталостью. Она была крепкой и статной; казалось, в ней заключён стальной стержень, которому не суждено было когда-нибудь сломаться. Однако сейчас она заметно нервничала, то ли пытаясь соответствовать приличиям этого дома, то ли уклоняясь от пленительного взгляда его хозяина. Он же, в свою очередь, даже не собирался скрывать свой интерес.

– Чем вы занимаетесь, чтобы содержать такой дом? – её голос дрогнул.

– Я делаю золото, – вглядываясь в красное вино, заявил колдун.

– З-золото?

– Именно! А в свободное от золота время я нахожу изумруды, такие же редкие и чистые, как цвет ваших глаз, – он склонился и поцеловал руку оцепеневшей женщине.

А дальше он провел ладонью по лицу Маришки. Её глаза закрылись, пустой бокал выпал из рук. Она положила голову на мягкие подушки, мирно погружаясь в глубокий сон. Тем временем он не отрывал взгляд от её матери, на лице которой невиданной силой распрямились морщины. Кожа разглядилась, волосы заблестели чернее вороньего крыла. Она вытянулась, словно струна, её обвисшие груди набухли. Ей снова было почти как самой Маришке, она снова желала любви. Любви, которой никогда не знала.

Они более не говорили. Слова были не к чему. Оставив недопитое вино и спящую дочь, помолодевшая мать в сопровождении колдуна взлетела по лестнице в спальни. Она желала его так, как не желала никого и никогда.

Я провожала их взглядом. Я не могла поверить увиденному. Полная внутренней дисциплины, прежде утопающая в смущении, теперь мать Маришки спешно расстегивала своё платье. Колдун с силой прижал её к перилам, запустил пальцы в её растрепанные волосы и впился губами в изогнутую шею. Она изнемогала от желания, прося, умоляя не прекращать. Она с силой прижимала любовника к себе, срывая с плеч его бархатный халат.

– О, боже… – прошептала я.

В ту же секунду колдун обернулся. Он взглянул на меня словно зверь из-под нависших бровей. Его волосы волнами обрамляли острые скулы, кровавые губы расплылись в хищной улыбке. Теперь он точно знал – за ними наблюдают.

Глава 3

Раздался стук, потом ещё один с большей силой. Меня вырвало из сна, и я неохотно открыла глаза. На улице было светло – я совсем не заметила, как подкралось утро. Догадавшись по запаху, что бабушка занялась выпечкой, я спешно набросила халат и проскользнула в ванную комнату.

– Можно мне поговорить с вами наедине?

С веранды раздался незнакомый голос, я закрутила краны и прислушалась.

– Конечно, проходи. Ты ведь Лиза? – заговорила бабушка.

Покинув уборную я метнулась на кухню, откуда открывался вид на веранду. К нам пожаловала тёмная худая женщина с маленькими блестящими глазками в обрамлении густых ресниц.

Её кожу тронуло летнее солнце, обильно усыпав веснушками, а губы украшала яркая красная помада. Она испуганно посмотрела на бабушку и заставила себя улыбнуться.

– Садись, в ногах правды нет, – произнесла бабушка и снова зашла в дом. – А ты чего? – буркнула она, завидев меня у окна.

– Это та, что с кроватью? – шепнула я.

– Тихо ты, – погрозила бабушка, – неси кружки, накрывай на стол.

– Какой красивый дом, – заулыбалась Лиза, когда я принялась расставлять приборы для чаепития.

Вспомнив её собственный дом, я лишь учтиво кивнула.

– Что привело тебя к нам? – завела бабушка беседу, ставя на центр стола противень с пирожками.

– Можем мы поговорить наедине? – вкрадчиво заговорила Лиза, бросив в меня косой взгляд.

– Конечно, можем! Ну-ка, Кира, иди проверь дедулю.

В груди защемила боль предательства. Ожидая от бабушки совсем другой реакции на моё изгнание, я лишь стиснула зубы и удалилась. Не имея ни малейшего представления, поведает ли мне бабушка рассказ Лизы или предпочтет оставить его при себе, я решилась на саботаж. Тихо открыв крышку погреба, я скрылась под полом и прислушалась. Отсюда через открытые окна всё еще был слышен их разговор.

– Вы говорили с моим мужем, – набралась смелости гостья. – Он мне всё рассказал.

– Я очень рада, что у вас с супругом нет друг от друга тайн, – подкалывала её бабушка.

– Когда я услышала про кладбище и колесо от телеги, я поняла, что у меня есть шанс.

– На что? – поперхнулась чаем ведунья.

Лиза не торопилась объяснять.

– Мне надо, чтобы вы отвели меня на то кладбище! – выпалила она.

– Зачем? – возмутилась бабушка. – Что ты забыла на колдовском кладбище? – всё еще не понимала она. Однако, я уже прекрасно всё понимала.

Женщина глубоко вздохнула и с различимой на слух улыбкой произнесла:

– Я хочу воссоединиться с любимым человеком.

Бабушка молча отпила чай. Их разговор терял динамику, утопая в немыслимых паузах.

– Я наивно полагала вы живете с ним в одном доме…

– Пожалуйста, можно без нравоучений. Вы женщина и я тоже женщина, нам ли не знать силу настоящей любви.

– Настоящей любви… – задумчиво повторила бабушка.

– Я лишь прошу вас о помощи! Покажите мне это место, если оно действительно существует. Вы там были, ведь так? – взмолилась она.

– Давай так, ты мне всё расскажешь, а я уж решу, надо тебе на то кладбище или нет. Я знахарка, а не экскурсовод по тайным захоронениям.

– Понимаете, как бы сказать… – засмущалась гостья. – С тех пор, как мы купили эту кровать… Ах, – всплеснула она руками, – с тех пор моя жизнь полностью переменилась.

– Надо полагать, – ехидничала бабушка.

– Нет, вы не понимаете, мой брак был ошибкой. Я сожалею, что не смогла найти своего возлюбленного раньше, чем вышла замуж.

– Тогда кого же вы так горячо любите?

– Когда я засыпаю на своей кровати, то… Как бы это правильно выразиться…

– Дава      й всё по порядку!

– Да, в ту самую первую ночь во сне я вдруг начала куда-то опускаться. Я спускалась всё ниже и ниже пока не увидела, что это настоящая могила. Я буквально опускалась в земляную яму, наблюдая, как отдаляется звездное небо. Я испугалась, билась в истерике, но потом… Потом я увидела, что на дне могилы дом. Совсем другое место, полное роскоши и тепла. Я очутилась у горящего камина, на меховой шкуре какого-то животного, у моих ног стоял ОН, – она замолчала. Лиза уже тосковала по нему. – Он полная противоположность Лёни. Высокий, с тёмными волнистыми волосами по плечи и взглядом, который невозможно забыть. Он страсен, ах, как он страсен, – гостья глубоко вздохнула. – Он протянул мне красное вино и затушил свечи. Нас освещал огонь камина и согревала страсть. Такая, что теперь я готова отдать жизнь за его прикосновение. Он никогда не торопится, он начинает целовать кончики моих пальцев и продвигается выше, пока я не начинаю молить его овладеть мною…

– Ты рассказываешь мне эротические сны, я ведь правильно всё понимаю.

– Это не сны! – тут же перебила Лиза. – Это реальней чем всё, что происходит со мной днем. Реальней нашего с вами разговора. Я чувствую всё до мелочей…

– Но позволь, моя дорогая, твоё тело спит, и Леонид тому свидетель! – воспротивилась бабушка.

– Именно поэтому я и хочу попасть на кладбище, хочу увидеть его, дотронуться, поцеловать… Хочу объединить сон и явь, вы ведь мне в этом поможете?

– К сожалению, я не знаю как тебе помочь. Если мы сейчас говорим про одну и ту же персону, то он мертвец!

– Мне всё равно, кто он! Я хочу быть с ним! – выкрикнула Лиза и встала из-за стола.

– Твой любовник двухсотлетний старик, живущий в могиле! – настаивала бабушка. – Ах нет, позвольте, не старик, он мертвец! Да, настоящий мертвец! А то, что ты видишь, мираж, наваждение. Это его магия!