Мой путь лежал к веждам. Войдя в их район, я как будто перенеслась сквозь пространство и оказалась в одном из московских переулков со старинными каменными двух или трехэтажными особняками. Именно старинными, не новодел. В основном в стиле модерн начала двадцатого века, то есть построены они были незадолго до Октябрьской Революции.

Нужный мне дом оказался самым красивым и самым высоким из всех на этой улице. Трехэтажный, из рыжего кирпича, с башней, окна первого этажа высокие, прямоугольные; а на втором и третьем полукруглые, обрамленные завитушками. По бокам кованных чугунных ворот до сих пор сохранились утолщенные и скошенные столбы, которые делали в старину, чтобы при повороте полозья саней не снесли опоры. Разумеется, сейчас саней в ходу уже не было, зато интересные столбы остались.

Но больше всего меня поразила застывшая величественная статуя черного льва на крыше, демонстрирующая силу и лидерские качества хозяина. Примерно такой дом я и представляла себе, когда собиралась нанести визит одному из главных представителей племени веждов.

Я обернулась, и в очередной раз удостоверившись, что никто не следит за мной, поднялась на высокое крыльцо и нажала на кнопку звонка. Дверь (не современную сейф-дверь, а старинную деревянную, сохранившуюся ещё с прежних времен) украшал медный молоточек. Я с трудом подавила искушение постучать им.

– Доброе утро, что вам угодно? – проскрипел механический голос из динамика.

– Мне угодно видеть Бронислава Карповича Ронина, – громко ответила я.

– Князева Анна Николаевна? – осведомился всё тот же голос.

– Всё верно, – улыбнулась я.

– Добро пожаловать, Анна Николаевна!

Раздался звук срабатываемого механизма электронного замка, и дверь мягко распахнулась, впуская меня. Я вошла в дом.

В просторном холле в глаза сразу бросалась вычурная лестница, ведущая на второй этаж. Вместо балясин по всему маршу изящно изгибались позолоченные диковинные цветы, широкие перила ниспадали до самого пола, закручиваясь спиралью. По лестнице, мягко ступая по ковровому покрытию, спускался сам хозяин дома. Высокий, хорошо сложенный, в деловом костюме-тройке, на шее повязан шелковый платок, на ногах черные дорогие ботинки на тонкой подошве. То ли он так всегда по дому ходит, то ли принарядился с утра, ожидая моего визита.

– Здравствуйте, дорогая Анна Николаевна, – радушно поприветствовал меня хозяин дома. Его голос теперь не искажался динамиком и был приятен на слух. Доброжелательная улыбка озаряла его лицо.

Хоть кто-то в этом Старомыжье здоровается и улыбается.

– Доброе утро, Бронислав Карпович, – ответила я, внимательно рассматривая его.

Он был среднего возраста, лет сорок или больше. Темные волосы с сединой, аккуратная бородка. Несмотря на властное суровое выражение его лица, у него был мягкий голос и светлые, даже можно было сказать – нежные, голубые глаза.

– Анна Николаевна, позвольте вам помочь, – предложил он.

Бронислав Карпович помог мне снять пальто и сам повесил его в шкаф.

– Мы так рады, что веды откликнулись, – сказал он, жестом приглашая меня в боковой коридор, – прошу вас в мой кабинет.

Напоследок я бросила взгляд наверх лестницы, почувствовав там какое-то движение, и увидела миловидного юношу, по виду ещё школьника, старшеклассника, возможно, выпускной класс. Он тоже был одет в деловой костюм. Красивое лицо, светлые волосы, голубые отцовские глаза. Сын, догадалась я. Наверное, за таким красавчиком бегает половина девчонок Старомыжья. Мальчишка был немного смущен, должно быть не знал о моем визите и не привык видеть незнакомых людей (особенно не из племени веждов) в своем доме с утра пораньше.

Кабинет Бронислава Карповича оказался просторным и уютным, стены отделаны панелями из темного дерева, три высоких окна задрапированы тяжелыми портьерами. Тут хватило места для всего: и для обширной библиотеки; и для напольного зеркала на массивной подставке, в виде львиных лап; и для огромного глобуса, в таких обычно размещают мини-бар; и для хорошего письменного стола с компьютером; и даже для другого стола – широкого полированного, который больше походил на обеденный, чем на переговорный. Бронислав Карпович предложил мне сесть, а сам остался стоять.

Я устроилась в высоком мягком кресле, сложила на столе руки в замочек и приготовилась его слушать.

– Вы так юны… – начал он.

– Я прекрасно понимаю ваши опасения, Бронислав Карпович, – сказала я. – Сложно доверить племенную тайну молодой девушке, ещё ненароком разболтает. Но если вам нужен искатель, то лучше меня вам не найти. По крайней мере в той общине, куда вы обратились.

– Я уважаю решение ведов прислать вас, – немного смутившись, поспешно ответил он. – Кстати, вы пришли так открыто, не таясь?

– Новому человеку сложно было бы незаметно появиться в таком небольшом поселке, как ваш. Кто-нибудь всё равно заметил бы мое присутствие. А чтобы искать пропавшую вещь мне придется как-то двигаться, общаться с людьми. Я вызвала бы больше подозрений явившись сюда под покровом ночи, завернутая в черный плащ, – пояснила я, с легкой улыбкой.

– Думаю, вы правы, – согласился он.

– Поэтому я прибыла сюда в качестве преподавателя в местном колледже, где, очень кстати, подвернулась свободная вакансия, – добавила я, чтобы он окончательно успокоился, – так что ненужных подозрений со стороны любопытствующий и ваших врагов не будет.

– Очень хорошо, – кивнул он.

– Так что же у вас пропало?

– Довольно ценный артефакт, – ответил он.

Бронислав Карпович отошел к узкому шкафу-пеналу между книжными полками, открыл дверцу, и я заметила, что там в глубине находится сейф с цифровым кодом. Набрав нужную комбинацию, он открыл его, вынул оттуда широкую, не слишком толстую коробку и вместе с ней вернулся ко мне, положил на стол. Я с любопытством взглянула на неё.

Обшитая черным бархатом коробка напоминала одновременно сложенную шахматную доску и сувенирный чемодан для переноски хрустальных рюмок. По краям шла, уже местами потертая, золотая виньетка, заканчивающаяся вензелем – это был своеобразный герб веждов – сложная закрученная монограмма из имен и фамилий главных представителей племени.

Бронислав Карпович вынул из нагрудного кармана жилета маленький блестящий ключик на цепочке и вставил его в неприметную замочную скважину, без накладки. Не зная о замке, я бы и вовсе не заметила эту узкую щель, приняла бы за складку бархата. Провернул ключ один раз, замок щелкнул и Бронислав Карпович откинул крышку. Развернул коробку ко мне, смахнул темный пергаментный лист, и я увидела внутри семь сверкающих ножей, уложенных в специальные выемки. Ни одно из емкостей не пустовало.

Судя по тому, что от хозяина артефактов не последовало никакого восклицания, он хорошо знал об её наполненности. Значит, тут скрывалась какая-то загадка.

Я провела рукой над ножами, слева направо. От них веяло холодом, мороз покалывал подушечки пальцев и в «долине Марса». Все ножи были искусно отлиты из серебра: изящные линии, красивые пропорции – настоящие произведения искусства. По лезвию каждого, от рукоятки до кончика острия, шла замысловатая филигрань. Я догадалась, что это не просто узор, в орнаменте было зашифровано предназначение для каждого артефакта; немного, но рисунок следующего ножа чуток отличался от предыдущего. Но какие в них были заключены заклинания? Мне это было неизвестно.

Итак, все ножи визуально были неотличимы друг от друга, за исключением незначительного отклонения в филиграни, от всех веяло холодом. От всех, кроме последнего, крайнего правого. Я взяла его в правую руку, а в левую – подцепила крайне левый. Фальшивый нож был легче и никакого трепета не вызывал, тогда как от другого, настоящего, просто мороз шел по коже, он слегка дрожал в моей ладони и весил, словно и не из серебра был отлит. Обычный человек не отличит и ничего не почувствует, но, а сведущий поймет. Я вернула артефакт обратно в его выемку, ну, а фальшивку положила на столешницу, подняла глаза на Бронислава Карповича.

– Это копия. Подлинник именно этого ножа был у вас похищен, – уверенно произнесла я.

Ронин слегка кивнул и улыбнулся, похоже я сдала экзамен.

– Да, – подтвердил он. – Как вы знаете – в дом к вежду без приглашения не попасть, но таинственный вор как-то проник в мой особняк и умудрился открыть сейф под сложным кодовым замком. Кроме того, не имея настоящего ключа, замок от этой коробки не отомкнуть ни магией, ни механической силой, ни чем-то ещё. Существует всего один-единственный ключ, и он всегда при мне. – Ронин похлопал себя по нагрудному карману жилета. – Вот такая вот загадка. Как вы думаете, Анна Николаевна, справитесь? – прищурившись, спросил он.

– Если артефакт остался в Старомыжье, я непременно его найду, только мне нужно время, – твердо сказала я. – Могу я забрать с собой копию?

– Конечно, – согласился он. – Я слышал, что искателю необходимо видеть образ похищенного или потерянного предмета, чтобы быстрее отыскать его.

– Да, – подтвердила я. – Если подделка постоянно будет со мной, мне будет проще выйти на настоящий.

– Интересно, а как вы действуете? – вдруг спросил Бронислав Карпович, возвращая пергамент на место и закрывая коробку с шестью оставшимися ножами. – Устанавливаете с исходным объектом некую ментальную связь?

– Вроде того, – усмехнулась я, наблюдая как он прячет маленький ключик в нагрудный карман жилета. И в свою очередь поинтересовалась, просто чтобы подразнить его, особо не надеясь на правдивый ответ: – Какие функции у этих ножей и почему их семь?

– Оооо… – протянул он. – Извините, Анна Николаевна, я не могу ответить на ваш вопрос.

– Как и я на ваш, – ответила я, разведя руками.

Он улыбнулся, взял коробку и спрятал её в сейф.

– Кто имеет свободный доступ в ваш дом? – спросила я.

– Только я, моя жена Ангелина, и мой сын Даниил, – поворачиваясь ко мне, ответил он. – Прислуги мы не держим. У веждов это не принято, несмотря на большой дом. Конечно, у меня бывают гости. Но обычно это кто-то из правящего круга веждов. Не думаю, что это кто-то из них. Хотя всякое может быть, – добавил он, потирая переносицу.

– Ваша жена и ваш сын знают код от сейфа?

– Знает только жена, а сын нет, – ответил он. – К тому же мой сын ещё не умеет, а жена не смогла бы из… – тут он осекся на полуслове и неожиданно жестко закончил, – ни моя жена, ни мой сын не стали бы красть артефакт за моей спиной.

– И камер у вас нет, – сказала я, больше для того, чтобы констатировать сей факт.

– Конечно, – усмехнулся он.

Мы оба знали, что камеры просто-напросто не выдержат энергетику дома вежда. Хоть компьютером, телефоном, электричеством и другими подобными благами цивилизации можно было пользоваться скрепя сердце и часто скрипя зубами из-за частых перебоев, то камеры вылетали только на ура. Или снимали абсолютно белую картинку, или «замурашивали» всеми видами зернистости кадры, иногда вообще рисовали несуществующие образы и фигуры, а бывало, что и неожиданно вспыхивали сами по себе без ведомой на то причины. В общем – одна морока с ними и никакой пользы. Поэтому что веды, что вежды давно отказались от способа приручить несносные аппараты.

Вдруг раздался негромкий стук в дверь кабинета.

– Войдите, – разрешил Бронислав Карпович.

Дверь открылась и в проеме показалась немолодая, но очень красивая женщина со строгим лицом.

– Добрый день, – сказала она, с интересом поглядывая на меня. – Я приготовила чай. Будете?

– Непременно, – бодро произнес Бронислав Карпович. Затем представил мне женщину, хотя я уже догадалась кто она: – Это моя жена Ангелина.

– Очень приятно, – кивнула я. – Ну, а я – Анна.

– Взаимно, – слегка улыбнулась она.