Мы вышли из дома прежде, чем я успела придумать отговорку. Через несколько секунд Оливия остановила такси.

– Как мило, да? – сказала она, похлопывая меня по руке, когда мы опустились на заднее сиденье.

– Почему ты стала вдруг такой дружелюбной? Потому что тебе меня жаль?

– Да, отчасти, – призналась она. – А еще потому, что восхищаюсь тобой.

– Восхищаешься мной?

Она пожала плечами. Меня обдало волной духов. Дорогой запах.

– Ты не боишься выделяться, – объяснила она. – Носишь то, что тебе нравится, и рисуешь обнаженную натуру. – Таксист взглянул на нас в зеркало заднего вида. – Могу сказать, что ты последний человек, на ком, по нашим ожиданиям, мог бы жениться скучный старина Том.

Я ощутила порыв встать на его защиту.

– На самом деле он не скучный.

– Ой, да ладно тебе! – Оливия сделала бесстрастное лицо и довольно неплохо изобразила голос Тома. – Если вы разделите расчет тридцати на логику десяти и вычтете из этого девяносто восемь, что получите?

– Понятия не имею. – Я снова фыркнула от смеха. Внутри меня словно что-то вырвалось на свободу.

– Видишь ли, есть одна хитрость: чтобы добиться своего в браке, нужно притворяться, что все это их идея, – объясняла Оливия в баре полчаса спустя. – Ты говоришь Тому, что рада отдохнуть от ЭКО, но хочешь, чтобы он взял отпуск на неделю или две. Вы едете и устраиваете второй медовый месяц. Никакого давления. Никаких придирок. Затем медленно, очень медленно, по капле ты внушаешь идею сделать еще один заход.

Я была одновременно впечатлена и слегка шокирована.

– Так ты обращаешься с Хьюго?

Выражение ее лица мгновенно омрачилось. Всего на секунду, но этого было достаточно.

– Некоторые мужчины совсем другие, – сказала она.

Я хотела спросить еще, но чувствовала, что недостаточно хорошо ее знаю. Возможно, она подумала так же, потому что сразу сменила тему.

– А теперь рассказывай, – сказала она тоном девчонки, что напомнило мне о компании крутых ребят в школе. Которые отгораживались от меня. – О влюбленности Тома мы поговорили. А что насчет тебя? Чем тебя привлек Том? Вы такие разные.

Разве я не задавала себе этот вопрос снова и снова?

– На самом деле мы запали друг на друга, – вырвалось у меня.

Оливия радостно рассмеялась:

– Я всегда подозревала, что Том хорош в постели. Часто именно в тихонях есть скрытые глубины. – Ее глаза сверкнули. – Расскажи мне еще!

– Он надежный. – Я сделала новый глоток вина. – Вот что на самом деле помогло. Я знала, что он никогда меня не подведет.

– А, – сказала Оливия, чокаясь со мной. – Я гадала, не была ли это старая добрая надежность. Так кто же тогда причинил тебе боль? Ну же. Ты можешь рассказать мне. Для этого и нужна девичья болтовня.

Я хотела отметить, что «девичья болтовня» никогда не была моим коньком. Даже с Эмили. В прошлом было слишком много такого, о чем я не хотела ни с кем делиться.

– Как его звали? – настаивала Оливия. Ее слова звучали невнятно. Она слишком много выпила. Как и я. Но мне лучше удавалось держать себя в руках.

– Не хочу говорить, – сказала я.

– Все еще свежо? Тогда держу пари, это была первая любовь. От нее всегда больнее всего.

Как она узнала?

«Это не опасно, Сара, – шептал он в моей спальне, расстегивая мне молнию на юбке, пока тети не было дома. – Честно. Я обещаю…»

– Сколько лет тебе тогда было?

– Шестнадцать, – ответила я.

Оливия подняла брови.

– Совсем молодая. Мне было восемнадцать. Он был французом. Мои родители были знакомы с его, и мы все вместе поехали отдыхать в Канны, – говорила она мечтательно. – Мама убила бы меня, узнай она, что на самом деле мы не «ходили гулять» по вечерам.

Теперь в мыслях пробудился образ тети.

«Ты грязная девчонка! – завопила она, неожиданно ворвавшись к нам. – Совсем как твоя мать. Ничем не лучше шлюхи».

– А Том не возражал? – спросила Оливия.

– Не знаю. Мы это не обсуждали.

Правда заключалась в том, что однажды Том спросил, был ли у меня кто-нибудь раньше, и я сказала, что встречалась с одним или двумя парнями, но они ничего не значили. Казалось, его обрадовала возможность не продолжать этот разговор. И я почувствовала облегчение.

Оливия отправила официанта за очередной бутылкой.

– На твоем месте я бы не поднимала эту тему. Таким мужчинам, как Хьюго и Том, нравится думать, что они клевые, но на самом деле они очень традиционны. Узнай Хьюго, что я не девственница, он бы не женился на мне.

– Правда?

– Да. Честно. – Она сделала еще один большой глоток и уставилась вдаль. – Иногда мне кажется, что я упустила свою жизнь.

– Почему же ты вышла за него замуж?

Ее глаза округлились, словно ответ на заданный мною вопрос очевиден.

– Потому что он был подходящим человеком. Понимаешь? Он ходил в хорошую школу. Его и мои родители из одного круга. И он много зарабатывал. Моя мать часто говорила: «Выходи замуж туда, где есть деньги. Если там окажется и любовь, получишь бонус».

– Но это ужасно!

– Не совсем. Это практично. Кроме того, я действительно любила Хьюго, когда выходила за него.

Она замолчала.

– А теперь? – спросила я.

Легкая улыбка мелькнула на ее губах.

– У нас есть девочки. Это совсем другое дело. Ты поймешь, когда у тебя родится ребенок. И не смотри так. Родится. Я знаю. Сделаю все, чтобы вы обратились к правильным специалистам. На самом деле есть один замечательный человек, который помог другой моей подруге забеременеть после многих лет попыток.

Другой подруге? Означало ли это, что теперь я тоже ее подруга?

Она была совсем не похожа на Эмили. Но, возможно, это и хорошо. Никто не заменил бы Эмили с ее добрыми глазами.

– Есть только одна загвоздка, – сказала она.

– Какая?

– Ты должна сделать меня крестной.

Я улыбнулась:

– Для меня это было бы честью.

– А теперь, – сказала она и встала, покачиваясь, – нам нужно поймать такси до дома. И по дороге мы сможем решить, где вы с Томом будете отдыхать. В Париже или в Вене? – Она взволнованно захлопала в ладоши. – У меня такое чувство, будто я сама туда поеду! Боже! Неужели так поздно? Как же хорошо, что девочек заберут из школы. Мне нужно протрезветь.

Я вернулась домой, чувствуя, что давно не испытывала такого счастья и воодушевления. Все будет хорошо. Я ощущала это всем естеством.

Глава 11. Том

Во время очередного перепада настроения Сара вернулась после обеда с Оливией воодушевленной. Даже предложила отправиться куда-нибудь отдохнуть ненадолго.

– Хорошая идея, – сказал я. – Мне пора в отпуск.

– Я думала о Париже или Вене, – сказала она.

– Так долго отдыхать я не смогу. И, кроме того, в Великобритании много красивых мест.

Мои мысли вернулись к одним из немногих детских каникул с родителями, которые я помнил.

– Когда мне было около семи, мы поехали в один прекрасный приморский городок недалеко от Эксетера, – сказал я. – Моей маме там нравилось. Она каждое утро плавала в море рядом с отелем.

– Тогда поедем туда, – предложила Сара. – Ты сможешь вспомнить, как называлось это место?

– Нет. Но точно знаю, что там в детстве жила королева Виктория. Отец заставлял меня зубрить имена всех монархов.

– В семь лет? – спросила она.

– Он многого от меня ожидал, – натянуто произнес я.

– Тогда мы сумеем найти этот город. Предоставь это мне.

И у нее получилось. Удивительно, как удается вспоминать вещи из настолько далекого прошлого. Как только мы припарковались возле красивого отеля со старинными арочными окнами, свинцовыми переплетами и потрясающим видом на пляж, я почувствовал, что мама словно рядом. Странно, учитывая, что обычно я не столь сентиментален. И все же, пока мы сидели в обеденной зале, я почти мог представить, что мама вместе с нами за столом. Она бы полюбила мою жену с ее улыбкой и певучим голосом, так похожими на ее собственные.

– Мне здесь очень уютно, – сказала Сара, когда мы прогуливались по набережной, любуясь прекрасной архитектурой эпохи Регентства. – В таком месте было бы идеально растить ребенка.

Я издал звук, надеясь, что тот прозвучит как согласие, но без поощрения к дальнейшему разговору. Однако нельзя отрицать, все больше и больше думал, что мы были бы счастливее, если бы на нас не оказывалось такое огромное давление. Некоторым парам просто не суждено иметь детей. Может, это несправедливо, но, вероятно, правильно, учитывая все обстоятельства. И в то же время я знал, что Сара не будет счастлива без ребенка. Каждый раз, когда мы видели на улице семью, ее взгляд притягивали малыши, которые скакали, держа за руки своих родителей и глядя на них с обожанием.

Одного лишь меня ей оказалось недостаточно.

Возможно, я должен был приложить больше усилий, чтобы убедить ее в обратном.

– Вот что я тебе скажу, – произнес я. – Пойдем кататься на роликах, если хочешь.

Мы заметили, что некоторые люди раскатывали вдоль береговой линии.

Сара рассмеялась.

– Но у тебя «проблемы с координацией», – поддразнила она.

– Это не значит, что я не могу попытаться, – возразил я. – Помнишь каток?

– Тогда ловлю тебя на слове.

Что, черт возьми, я делал? Когда упал уже в тысячный раз, она признала мою правоту.

– Но, по крайней мере, ты попытался, – сказала она после того, как мы переоделись в обычную обувь, и взяла меня за руку.

Потом мы занимались любовью. Безумной, страстной, безудержной любовью, а за окном сияло море. Эта женщина – моя жена – была потрясающей. Пока мы не встретились, я и представить не мог, что секс бывает таким. Как только она примирится с тем, что мы останемся бездетными, и переживет свое разочарование, все станет хорошо. Я был уверен в этом.

Но ничего не складывается так, как ожидаешь.

– Беременна? Как такое возможно? – спросил я несколько недель спустя.

– Разве это не удивительно! И совершенно естественно. Ну, почти.

– Что ты имеешь в виду?

Она покраснела.

– Оливия дала мне несколько советов. Например, принимать кое-какие добавки и делать иглоукалывание. У нее есть замечательная женщина, к которой я пару раз ходила.

– Я этого не знал.

– Не хотела тебе говорить на случай, если не сработает. Я, конечно, не собираюсь напрасно надеяться.

Прошло пять месяцев. Сара расцвела. Она всегда была красива, но теперь ее кожа приобрела поразительное сияние. Образовался небольшой животик. Последнее сканирование показало, что все «совершенно нормально». Новый консультант, который настаивал на ежемесячном сканировании, сказал, что, возможно, первоначально диагностированные внутренние рубцы были «некоторым преувеличением». Мы с Сарой обнялись от волнения.

Однажды июльским днем мы отправились погулять. Я не хотел этого делать, поскольку считал, что Саре следует больше отдыхать. Но она настояла.

– Сегодня прекрасный день. Он идеально подходит для субботней прогулки.

И вот мы отправились посмотреть предлагаемое место строительства Лондонского глаза^[5].

– Представь себе! – воскликнула Сара. – Когда его закончат, у нас уже будет ребенок!

Мое сердце наполнилось гордостью. Наш ребенок! Я начинал понимать, насколько сильно Сара хотела детей. И лишь страх, что все снова пойдет не так, выбивал из колеи.

Сара потащила меня в «Камден-маркет», одно из ее любимых местечек.

– Подумала, что мы могли бы купить немного детской одежды, – сказала она, дергая меня за рукав. – Смотри. Здесь есть киоск.

Это был хороший знак. Кроме тех белых детских ботинок, которые я обнаружил, когда несколько недель назад искал что-то в нашей спальне, моя жена отказалась что-либо покупать, поскольку это «искушает судьбу».