Геля с трудом забирается в машину, а водитель – или охранник, хрен пойми – закрывает дверцу и идет к багажнику, чтобы забросить туда костыли. Потом поворачивается лицом ко мне и, прищурившись, медленно сканирует лицо. Спохватившись, поднимаю к губам стакан с кофе Ангела и делаю глоток этой лабуды, чтобы прикрыться посудой. Ну и говнище. Как они это пьют? Стараясь не кривиться, смачиваю губы в сладкой отраве, пока охранник – или водитель – не занимает свое место, и машина не трогается на выезд. Прыгаю в свою тачку, чтобы успеть выехать за ними, иначе застряну тут до следующей машины. А на широком проспекте обхожу “Гелик” по правой, и со всей дури давлю тапку в пол, потому что я, сука, в ярости! Так меня еще не отшивали. Меня, блядь, никак еще не отшивали!

На универскую парковку я влетаю ожидаемо раньше “Гелика” Гели. Звучит, да? Херово теперь звучит все, что связано с утренним эпизодом у ее дома. Я рассчитывал провести утро с красивой девочкой, а в итоге заляпал салон бежевой жижей, которую они называют кофе, насквозь пропитав его ванильным сиропом, и взрываюсь внутри каждый раз при мысли о том, как она меня отшила.

Заглушив мотор, достаю из бардачка влажные салфетки для кожи и протираю пассажирское сиденье и консоль, куда попали капли. Потом беру стакан и выхожу из машины. Замахнувшись, со всей дури швыряю стакан в ближайшую урну, едва успев отскочить, когда оттуда брызгает кофе.

– Пиздец какой-то, – бубню себе под нос, возвращаясь к машине.

– О, кто-то не в настроении? – слышу за спиной голос Артура.

Поворачиваюсь, мы с хлопком сталкиваемся ладонями, а потом, приобнявшись, хлопаем друг друга по плечу.

– Утро как-то не задалось, – говорю негромко.

Артурчик вытягивает из кармана сигареты и вкладывает одну в зубы, протягивая пачку в мою сторону.

– Бросил же, – цежу сквозь зубы. Сейчас я бы с радостью закурил, но я на самом деле полгода как избавился от этой привычки на спор с отцом. Отдавать папе своего монстра – это я так о любимой машине – из-за слабости духа не собираюсь.

– Кто тебя укусил с утра?

– Никто.

Мне просто самому не дали слегка укусить. Блядь, а я бы укусил. Я бы оттяпал добрячий кусок этого нежного тела. Ух, аж зубы сводит от злости или возбуждения. Сам еще не понял.

Присаживаюсь на капот своей тачки и наблюдаю, как во двор заезжает знакомый “Гелик”. Артур, к счастью, отвлекается на телефонный разговор, так что у меня есть возможность спокойно понаблюдать за тем, как машина паркуется. Из нее выходит этот подозрительный то ли водитель, то ли охранник. Достает из багажника костыли, а потом помогает Ангелу выйти из машины. Она забрасывает рюкзак на плечо, повисает на костылях, перекидывается парой слов с этим мужиком. Как только он отъезжает, Геля разворачивается и скачет к зданию универа.

Первый мой порыв – подойти и помочь. Подхватить на руки, как в пятницу, и просто донести до нужной аудитории. Но я ж не пацан в пубертате, чтобы телочке на поворотах заносить. Не хочет моего кофе? Ну и пусть пьет тот, который ей принесет…

Арсен, блядь!

Вот гнида! Опять крутится возле моего Ангела. И когда она стала моей? Да в тот момент, когда я так решил! Надо перетереть с ретивым рыцарем, чтобы не смел даже дышать в сторону Ангелины.

А он еще и рюкзак ее забрал, и пытается пристроиться к ее костылям, чтобы помочь дойти. Ну не говнюк, а?

Я еще пару секунд пялюсь, как он пытается поддержать ее под локоть, а потом срываюсь с места, на ходу блокируя машину, и быстро преодолеваю расстояние между нами. Становлюсь перед Гелей, как вкопанный, она даже негромко ахает от испуга.

– Привет, Демон, – Арсен пытается быть дружелюбным, но опасение в глазах не скрыть.

Я выдергиваю у Гели костыли и передаю их Арсену.

– Ты что делаешь? – пищит она, когда я подхватываю ее на руки. – Пусти меня! Что ты меня таскаешь? Я не просила!

– Тихо ты, – цежу сквозь зубы и бросаю Арсену: – Занесешь костыли и рюкзак ей в аудиторию.

– Я не знаю, какая.

– Какая аудитория? – спрашиваю Гелю, поднимаясь по ступенькам на крыльцо. Скакала бы сейчас тут на своих костылях. Дурочка такая.

– Тебе не скажу, – упрямится она, а щеки заливает румянец. Красивая дурочка.

– Мне не надо, я и без тебя это могу выяснить. Санчо Панса своему скажи, а то рюкзак не донесет.

Рычу на нее, да. Рычу, потому что внутри меня такой армагеддец творится, что лучше я буду рычать, чем на полном серьезе покусаю.

– Триста вторая, – вздыхает Ангел. – Спасибо.

– Пожалуйста, – отвечаю я.

– Это я не тебе, – бурчит она, хмурясь. А мне почему-то хочется улыбаться. То ли потому, что ее руки наконец ложатся мне на шею, то ли от запаха, то ли от того, что чувствую на шее ее дыхание. – Господи, стыдно как, – шепчет Ангелина, когда несу ее по коридорам.

– Как ты собиралась на третий этаж подниматься? – спрашиваю ее. – Скакать на костылях? Тебе разве не дали больничный?

– Тебе какая разница? – Ого, осмелела моя балерина. Я даже вначале теряюсь от такой дерзости, но быстро нахожусь.

– Ты за два дня язык себе заточила?

– Что?

– Что слышала, – грублю я. Ну сколько, на хрен, можно? “Горячо-холодно” – это не моя игра. Моя только про горячо. И желательно на шелковых простынях.

Остаток пути мы молчим. В конце концов, какая мне, нахер, разница, почему она приперлась в универ вместо того, чтобы отдыхать и выздоравливать?

Заношу в аудиторию.

– Громов, – препод поднимает голову и смотрит на нас с Гелей. Ага, картина маслом, согласен. – Ангелина, что с вашей ногой? – кивает он на затянутую эластичным бинтом лодыжку, из-под которого торчит смешной носок со Спанч Бобом.

– Неудачное выступление, Марк Леонидович, – отвечает она и просит меня шепотом: – Поставь меня на пол.

– Я не услышал волшебное слово. Здрасьте, Марк Леонидович.

– Дима, я еще не видел, чтобы вы девушек на руках носили.

– Поставь, я сказала, – шипит Геля совсем не по-ангельски. Ее щеки пылают так ярко, что можно обжечься от прикосновения.

– И больше не увидите, – отвечаю преподу, ставя Гелю на ноги. Хочется буквально уронить ее, но помню про ногу, и становится жалко неблагодарную козу.

Как только она выпрямляется, отпускаю ее и, развернувшись, устремляюсь из аудитории. В дверях сталкиваюсь с Арсеном и мечу в него таким взглядом, что он, кажется, слегка сжимается. Сжимайтесь, блядь! Бойтесь! Потому что я лютую. Если сейчас не выйду отсюда, растерзаю обоих.

Глава 10

Демон

Я мог уехать больше часа назад, когда мои пары закончились, но, как идиот, отираюсь по коридорам универа недалеко от аудитории, где занимается Ангелина. Какого хрена меня заклинило именно на ней? Нашел бы себе телочку, которая была бы рада моему вниманию. Так нет, мне нужна та, которая упирается.

Как только звенит звонок, прислоняюсь бедрами к подоконнику и складываю руки на груди в ожидании, пока моя балерина выпорхнет в коридор. Выпорхнет, блядь. На костылях.

Когда Геля выходит и ковыляет на костылях влево, я прохожу сквозь толпу студентов, и они расступаются передо мной, как море перед Моисеем. Прохожу несколько шагов за спиной Ангелины, а потом окликаю ее. Она останавливается и неуклюже оборачивается, пошатнувшись. Становлюсь перед ней и заглядываю в глаза.

Ну вот. Теперь в них холод и отстраненность. Но на дне все же плещется интерес. Или я себе это придумал?

– Поехали, отвезу тебя домой, – не предлагаю, просто констатирую как будет.

– Нет, спасибо. Меня уже ждет машина.

– Ангел, хватит выебываться, поехали.

Ее лицо перекашивает. Грубо, да? Ну по-другому я не умею. Пусть привыкает.

– Геля, помочь тебе дойти?

Медленно оборачиваюсь, сталкиваясь взглядами с Арсеном. Храбрится парень. Он не из тех трясущихся кроликов, которые бродят по этому коридору. Стоит им завидеть меня, ретируются, чтобы лишний раз не связываться. Знают, что со мной связываться опасно. А Арсен когда-то был даже вхож в мою компанию, поэтому ведет себя немного смелее. К тому же, он не знает, какие у меня планы на балерину, так что пока выпрыгивает из трусов, чтобы зарисоваться перед ней. Не будь я уверен в себе, тоже, наверное, таскался бы за Гелей, как щенок. Хотя разве не этим я занимаюсь последние пару дней?

– Ей уже помогают, – отрезаю безапелляционным тоном.

Арсен слегка напрягается, но, как ни странно, не отходит. Да он, по ходу, где-то смелостью подзарядился в стенах нашей alma mater.

– Кажется, Ангелина не сильно жаждет твоей помощи.

– Кажется, твое ебаное мнение никто не спрашивал. – Поворачиваюсь к нему так, чтобы скрыть собой Ангела. – Испарись.

– Демон, ты бы так не…

– Я въебу сейчас, Арсен, – говорю низким голосом, впиваясь в него взглядом исподлобья.

– Гель…

– Иди, Арсен, – вздыхает она. – Спасибо. Я доберусь до машины сама.

Фыркаю. Сама она доберется.

Арсен отчаливает, пару раз бросив на меня самый грозный из своих взглядов, и я наконец поворачиваюсь к Геле, которая уже торопится свалить от меня. Иду рядом, глядя на ее профиль. Губы надула, дуреха.

– Что у тебя с ним? – спрашиваю, стараясь унять бурление в крови.

Но чувствую, что близок к критической отметке, и лучше Ангелу в этот момент быть подальше от меня. Надо поскорее дотащить ее до машины и отправить домой, иначе закончится эта наша встреча неинтеллигентно. Я либо трахну ее в стенах универа, либо выдам такую дичь, что она будет шарахаться меня, как прокаженного.

– Тебе какая разница? – кусается мой Ангел. Храбрится. И так забавно выглядит в этот момент, что я едва сдерживаю улыбку. Но все же правый уголок губ ползет немного вверх.

А еще это… заводит. Девушки никогда мне не противостояли. Всегда только “Да, Демон”, “Еще, Демон”. И ни одна не говорила “нет”. То ли я такой неотразимый, то ли выбираю на все согласных. Предпочитаю первый вариант. Он хотя бы причесывает мое ЧСВ.

Когда звенит звонок на следующую пару, коридоры пустеют. Тогда я ускоряюсь, преграждаю дорогу Ангелине, и ей приходится попятиться к стене, упершись в нее своей очаровательной попкой. Ох, сжал бы я сейчас ее прелести и показал, что такое настоящее удовольствие. Но ничего, потерплю еще немного.

– Если спрашиваю, значит, есть разница.

Втягиваю ноздрями воздух, наполняя их легким ароматом ее духов, смешанным с нежным запахом тела. Мне даже жарко от близости с ней. Сильнее напирать нельзя, иначе она свалится со своих костылей, но удержаться от того, чтобы податься немного вперед и снова вдохнуть, просто не могу. Моя щека в считанных миллиметрах от ее, и я слышу ее резкий вдох.

Тоже чувствуешь это, маленькая?

– Ты грубиян, – слегка дрожащим голосом говорит Ангелина.

– Надо быть нежнее? Как ты любишь? Только скажи, и я сделаю все, чтобы ты получила удовольствие, – произношу так тихо, чтобы слышала только она, но достаточно громко, чтобы каждое слово влилось в ее изящное ушко с серьгой-гвоздиком.

– Я никуда с тобой не поеду. Спасибо, что предложил, но нет.

Меня пенит от того, как она сопротивляется, хоть вижу, что ей достаточно всего лишь позволить пасть своей обороне, и я дам ей столько удовольствия, сколько она сможет унести. И немного с горкой.

– Разве я тебя обидел хоть раз? – спрашиваю, отстраняясь, чтобы заглянуть в ее бездонные глаза. – Че ты от меня шугаешься?

– Я тебя не знаю.

– Прячась от меня, никогда и не узнаешь.

– Может, я не хочу, – задирает подбородок. Мой взгляд падает на ее аккуратные, слегка пухлые губки, и во рту скапливается слюна. Проглатываю ее, чтобы не закапать пол. Пиздец, какая она…

– А Арсена ты знаешь?

– Он не предлагает меня подвезти.

– Это дело времени. Он просто не такой решительный, как я. Так что хватит вые…

– Демон! – раздается справа, и, стиснув зубы, вынужденно поворачиваюсь на голос Герыча, который стремительно несется по коридору в нашу сторону. – Здрасьте, – бросает Геле, тормозя перед нами, и снова смотрит на меня. – Помощь нужна.

– Позже, Гера, я занят, не видишь?

– Не ждет, Демон, – качает он головой, и я вижу по его лицу, что дело крайней важности.

– Пять минут. Я помогу Геле добраться до машины.

– Демон, если бы дело ждало хоть минуту, я бы подождал, пока вы тут намилуетесь. К тому же, твоя жертва сбежала.