– Нейт, дружище, неужели это ты! – Он сделал вид, что схватился за сердце, и с сарказмом оглянулся на своих приятелей: – Я что-то пропустил? Сегодня какой-то праздник?

Они, как по команде, засмеялись. Сай глянул на парня с растрепанными каштановыми волосами, который с недружелюбным видом стоял за плечом Нейта.

– Ферн, и ты здесь! Глазам своим не верю! Прямо-таки исторический момент…

Тот ответил ледяным взглядом, и смешки тут же стихли, а Сай слегка склонил голову набок, рассматривая девушку, остановившуюся чуть позади.

– Какое пополнение в наших рядах… Дорогая, а тебя предупредили, что дружба с этими двумя до добра не доведет?

Нейт угрожающе шагнул вперед.

– Сай!

Сай картинно пожал плечами и вытянул голову, словно высматривая кого-то еще.

– Только не говорите, что и Глерр с мелкими где-то рядом. Мое сердце этого не вынесет. Все вместе… Прямо как в старые добрые времена!

Ферн с раздражением в голосе бросил:

– Заткнись уже и отпусти их!

Нейт сделал еще один шаг.

– Время идет, Сай, им надо подготовиться.

– Верно, Нейт, у наших новых друзей не так много времени. Особенно у одного из них.

Черноволосый парень бросил на нас с Кинном быстрый взгляд.

– Тем более им нужно подготовиться. Во имя Альвиона, Сай, ты же понимаешь!..

Сай пристально на него посмотрел, и его голос утратил всякую показную радость:

– Мне кажется, ты забыл, Нейт, что ты тут больше не распоряжаешься! Ты. Сам. Ушел.

Всю площадь накрыла напряженная, пульсирующая тишина. Лицо Нейта застыло, но заговорил он спокойно:

– Ты знаешь, почему я ушел.

Сай махнул рукой, словно отгоняя приставучую мошку:

– Да-да, нам всем известны твои переживания. Только это уже давно никого не волнует. Сейчас вы на моей территории, здесь я устанавливаю правила. Так что либо наслаждайтесь зрелищем, либо проваливайте.

Воздух ощутимо сгустился, как перед грозой, и я, затаив дыхание, не сводила глаз с противников, поэтому не сразу почувствовала, что Кинн потянул меня за рукав. Он беззвучно указал глазами назад – за клетками маячил второй выход с площади. Сами нападавшие придвинулись ближе к Риссе и внимательно следили за подошедшей троицей. Ферн обогнал Нейта и остановился в паре шагов от Сая, возвышаясь над ним на полторы головы.

– Сай, а ты ведь прав, давненько мы не виделись… Может, вспомним прежние времена? Поговорим, например, о твоем замечательном папаше?

В голосе Ферна прозвучала скрытая угроза, и Сай застыл, будто обратившись в азонитовую глыбу. Рисса злобно зашипела:

– О чем это ты?

Ферн поднял на нее насмешливый взгляд:

– Неужели Сай не посвятил тебя в свое интересное прошлое?

Рослый так резко двинулся вперед, что едва не сбил с ног Риссу, и со сжатыми кулаками встал рядом с Саем. В этот момент Кинн взял меня за руку, отчего сердце у меня подскочило, и потянул в узкий проход между клетками. Мы начали потихоньку пятиться от остальных, не сводивших глаз с Ферна и Сая. К счастью, холщовая ткань, устилавшая землю, заглушала звук наших шагов.

Мы уже почти миновали клетки, когда я поймала растерянный взгляд Нейта. И за миг до того, как он крикнул: «Стойте!», мы развернулись и бросились с площади. Вслед нам понеслись разноголосые вопли, от которых я едва не оглохла – или же это зашлось в ужасе мое сердце. Каждый шаг отдавался болью в отбитых коленях, но я заставила себя сосредоточиться на беге, позволив Кинну выбирать направление.

Мы неслись, а перед глазами скакала дорога и разноцветные дома тянулись смазанной полосой. Горло у меня начало саднить, словно обожженное, правый бок прорезало болью. Вдруг Кинн резко дернул меня, и на несколько секунд мы провалились в темноту арки, ведущей во внутренний двор. Но едва мы выскочили из прохода, Кинн остановился, и я влетела в него, ударившись носом о его спину.

– Что?..

Потирая нос, я подняла голову. Посередине дворика была разбита клумба с высоким узловатым деревом, одну из стен увивал сочно-зеленый дикий виноград, а у трех массивных дверей стояли керамические горшки с останками высохших стеблей. Даже сейчас это был весьма живописный дворик, но из него был всего один выход – тот, через который мы только что прошли.

С улицы послышались голоса и приглушенный топот.

Кинн бросился к ближайшей двери, а я – к средней, с облупившейся зеленой краской. Дверь, видимо, рассохлась и, подавшись совсем чуть-чуть, застряла. Я решила, что ее не открыть, как тут Кинн взялся за дверную ручку вместо меня. От усилий на его шее вздулись вены, но мало-помалу ему удалось ее приоткрыть. Я протиснулась внутрь, едва не оборвав оставшиеся на куртке пуговицы.

– Давай!

Я надавила изнутри, Кинн потянул – и дверь уступила, впуская его. Закрыв ее, мы в полной темноте замерли, и я прислушалась, но, кроме шума крови в ушах и нашего прерывистого дыхания, ничего не услышала.

Серра, прошу, помоги. Пусть они нас не найдут.

Глава 2

Постепенно дыхание выровнялось, а снаружи за дверью так и стояла непроницаемая тишина. Кинн шагнул куда-то вбок, и в темноте вспыхнул люминарий, осветив коридор, выложенный плиткой песочного цвета. Затем Кинн попытался запереть дверь на ржавый засов, но после нескольких попыток сдался – тот застрял намертво.

– Ладно, будем надеяться, им не придет в голову проверять каждый дом.

Мы прошли по обшарпанному коридору и поднялись в полумраке наверх – Кинн не решался пробуждать остальные люминарии, чтобы их свет нас не выдал.

На каждом этаже было по две квартиры, но все они оказались крепко заперты, и только на третьем нам повезло: одна из дверей стояла приоткрытой. Мы осторожно прошли в темную переднюю, встретившую нас затхлым запахом пыли и плесени, от которого я невольно чихнула.

Кинн с шорохом провел рукой по стене – и переднюю залил яркий свет. Облегченно выдохнув, я улыбнулась Кинну и оглядела помещение: в безжалостном свете были ясно видны отстающие от стен обои и серая от пыли бархатная портьера, за которой, скорее всего, скрывалась гардеробная. Меня передернуло: даже в поместье, где я жила с Псами, заброшенность ощущалась не так явно.

Скрипя досками паркета, мы зашли в полумрак большой комнаты, очевидно гостиной. Кинн сразу направился к окну и осторожно выглянул наружу из-за полуприкрытых штор.

– Ты… слышишь Теней? – его голос дрогнул.

– Нет, пока нет. А что?

Он молча махнул рукой, подзывая меня ближе. Когда я посмотрела сквозь грязное стекло вниз, то оцепенела, чувствуя, как воздух в легких превращается в лед.

Отовсюду – из-под арки, из дверных щелей – во дворик стекались Тени.

Совершенно беззвучно.

Впервые за полтора месяца я не слышала их криков, но тишина показалась мне еще ужаснее. Внутри у меня что-то дрогнуло, когда мы обернулись к двери, ожидая, что там вот-вот покажутся Тени…

Но время шло, а ничего не происходило. Вдруг Кинн громко прошептал:

– Камень-сердце…

Непроизвольно моя рука взметнулась к груди, где был спрятан мешочек с осколком. Кинн оглянулся на окно:

– Ну конечно, он не создает световой щит, а образует невидимую защиту! И, наверное, это из-за него ты не слышишь сейчас Теней – так же, как в Зенноне не слышала из-за камнясердца, разбуженного твоим отцом…

С моих плеч словно свалилась тяжесть. Мне хотелось что-то сказать или пошутить, но слова не шли, и вместо этого я расплакалась, чувствуя себя бесконечно слабой.

Только этим утром я очнулась у Черного леса, думая, что умерла, а потом – Альвион, Квартал Теней, странные преследователи, клетки…

Слишком много всего за день.

Вдруг меня окутало тепло, и я с замиранием сердца поняла, что Кинн меня обнимает. Не так, как это делал Хейрон – властно и настойчиво, – а осторожно, нежно, словно я была хрупким цветком.

Я замерла, боясь пошевелиться, просто вдыхала запах Кинна, ощущала теплоту его рук и радовалась, что могу скрыть вспыхнувшее лицо за козырьком кепи. Он прошептал мне на ухо:

– Ты не одна, Вира. Я рядом. Вместе мы справимся.

Я лишь кивнула в ответ. Мне страстно хотелось ответить на его объятья и прижаться к груди, но в глубине души зашевелился страх: а что, если Кинн поступает так только из жалости?

Собрав всю волю в кулак, я медленно высвободилась, хотя и надеялась, что Кинн не захочет меня отпускать, но он тут же отстранился. Я вытерла слезы, чувствуя внезапный холод, и сказала, не поднимая глаз:

– Мне нужно умыться. Как думаешь, на каком расстоянии действует камень-сердце?

Кинн кашлянул и ответил:

– Кхм, думаю, мы можем спокойно передвигаться по всей квартире. У Черного леса между нами было не меньше двадцати метров, когда…

Он не договорил, отвернулся и бросил куда-то в сторону:

– Пойду пробужу люминарии в ванной, а потом загляну на кухню, вдруг там есть что-нибудь съедобное…

И вышел из комнаты, оставив меня наедине с сумбуром в мыслях.

В тесной ванной, сняв кепи, я вгляделась в свое отражение в треснувшем зеркале. Лицо измученное, глаза запали, веснушки на носу и скулах, короткие сальные волосы примяты. Сухие губы сами собой сложились в презрительную линию.

Видела бы меня Нелла… Никогда еще я не выглядела так ужасно.

Почему-то мне вспомнилась Рисса – брезгливый взгляд, которым она меня окинула, и то, как склонилась к Кинну… Что она ему сказала?

Ногти непроизвольно впились в ладони, а сердце мучительно сжалось. Я бы всё отдала, чтобы Кинн снова меня обнял, но… Что, если я признаюсь ему в своих чувствах, а он отведет глаза? Смущенно скажет, что это не взаимно? Он же сам говорил, что винит себя за мое изгнание. Разве может любовь жить там, где живет чувство вины?..

На кухне, одновременно служившей и столовой, к запаху пыли и плесени примешивался застоявшийся запах гнили. Когда я вошла, Кинн с шумным вздохом закрыл буфет, подтверждая сразу возникшую у меня мысль: еды здесь нет.

– Я нашел немного риса, а в топке плиты есть дрова, но нигде нет ни одного игния… – Кинн обернулся и замолк, увидев мои влажные волосы – я всё же осмелилась помыть голову холодной водой. Он продолжил: – Наверно, рис можно размочить, но не уверен, что выйдет толк.

Между нами едва заметной паутинкой повисла неловкость, и я постаралась поскорее ее смахнуть:

– Знаешь, я не голодна. Разве что попила бы воды.

Кинн провел рукой по своим волосам и сказал:

– Я… тоже не голоден. Лучше пойду умоюсь.

Когда он вышел из кухни, я вздохнула, налила воды в первую попавшуюся чашку и, подойдя к окну, выглянула из-за пожелтевшего тюля. Сумерки с каждой минутой сильнее окутывали темные дома, которые освещались лишь тонким полумесяцем. А внизу, во дворике, дрожало черное, поглощающее лунный свет озеро Теней.

Что-то мелькнуло у самого окна, и я отпрянула, расплескав воду. Сердце заколотилось как безумное, и я нервно сжала полупустую чашку. Что это было? Какая-то птица?

Но, сколько я ни вглядывалась, всё было тихо.

Показалось?..

На ночь мы устроились в гостиной, разместившись каждый на своем диване. Какое-то время я лежала на спине, уставившись в полумраке на потолок, оклеенный обоями с крупными цветами. Хотя от усталости уже кружилась голова и ломило тело, мысли не давали мне покоя. Кем были наши преследователи? А те, что встретили нас на площади? Как они здесь оказались? И что вообще происходит в Квартале Теней?

Веки мои отяжелели, и, прикрыв глаза, я прислушалась к спокойному дыханию Кинна.

– Как думаешь?.. – начала я, но язык перестал мне подчиняться, и в путаном мороке дремы мелькнула последняя четкая картинка: мимо окна летит угольно-черный ворон с белым как снег крылом.

На площади толпились люди – лиц в сумраке было не разглядеть. Они приглушенно о чем-то шептались, окружив нас с Кинном, но я поняла: они задумали что-то плохое.