Ещё когда я услышал выстрелы на улицах и увидел отключение наших самых блатных и выделенных линий связи, то сразу заподозрил неладное, но на такие масштабы не рассчитывал. Всё было просто и неправдоподобно до кучи. Я со всем городом попал в другой мир. Почти все превращались в зомби, жрали друг друга, а из их голов надо шарики выковыривать и в спирте разводить. Были такие, как я и он, иммунные, но очень мало. На одном и том же месте появлялись новые города, а вещи ничего не стоили. Всё весело и незатейливо.

За окном разгорались пожары, обезумевшие соседи скреблись в стальные двери офиса, и если это дурной розыгрыш, то шутникам надо было обесточить полгорода, сжечь несколько кварталов и загрызть несколько человек на пороге. Я хорошо отличаю разорванное с мясом горло от имитации ран, как на реконструкциях, на которые не раз был приглашён Алексеем в качестве зрителя.

Мужик продолжал рассказывать:

– Тут орда прошла. Такие здоровенные твари были. Здесь их отродясь не водилось. Я с двумя мужиками прикрывать остался, думал пацанов спасти. Я пожил, но кто же знал, что с другой стороны ещё одна орда тварей шла. Один я выжил, как, мать его, самый старший, а потом твой дом увидел. Он единственный на весь квартал со светом был, а решётки до третьего этажа, – сокрушённо говорил мой спасённый, потрясая пластиковым стаканом и требуя третьего обновления моей самодельной водки из кулера.

Себе я тоже навёл кулерового коктейля и внимательно слушал. Обезболивающие подействовали, и мужик начал чувствовать себя получше. Улыбнулся мне и почти риторически и не без подкола спросил:

– Может, у наркобарона ещё и оружие есть? Я пустой. У меня к пистолету пол-обоймы осталось.

Я не верю в суеверия и прочую тупость, а вот в жизненные знаки, личную удачу, везение и прочие вещи верю искренне и не раз испытывал это на своей шкуре. Два дня назад я отправил свою семью к родственникам в другой город и точно знаю, что мои дети не будут съедены потерявшей разум мамой или зашедшими через окна соседями.

Был ещё один знак. Лёша у нас проработал много лет и часто приходил закованный в броню, волокущий кучу барахла перед очередным реконструкторством, но ни разу не оставлял оружие. Мог забыть всё что угодно. Алексей забывал паспорт перед отпуском, и его ссаживали с самолёта, забывал права, забывал на столе пластиковую банку с едой перед выходными, а в понедельник весь офис вонял, и непонятно, как его не убили, но ни разу, ни при каких обстоятельствах он даже наконечника от стрелы не оставил. А вот сегодня, когда моей судьбе было угодно отправить меня хрен знает куда, он оставил мне ствол. Как я понял, сунуло меня в другой мир, наполненный зомби, и мне решили подогнать «Томпсон» с двумя бубнами и полным инструктажем, как им пользоваться.

Это всё знаки и приметы, только не такие дурацкие, как про чёрных кошек и плевки через плечо, а настоящие знаки, посланные нам свыше, и пропускать их нельзя.

Я улыбнулся своим мыслям. Мне ещё и двухминутную лекцию о пользовании автоматом и способах перезарядки бубна удалось выслушать. Как будто мозги заклинило. В другой раз просто забрал бы сумку у моего программера и отправил мамин кран спасать, и не забивал бы себе голову всякой фигнёй.

Я с самым загадочным видом ухмыльнулся и направился обратно в хранилище. После возвращения из чудесной подсобки приволок сумку, достал «Томпсон», положив на стол, освободил диски с боевыми патронами, разрезав канцелярским ножом. Один из них присоединил к автомату, предварительно выколупав фигню, которая не позволяла стрелять боевыми патронами. Это, конечно, не автомат, и стрелять всё равно придётся одиночными, но калибр внушает. Глянул на мужика. Искренне удивлённая рожа сменилась улыбкой от уха до уха.

Хотя нагло ржать вояке мешала обширная рана на боку и, скорее всего, несколько переломанных рёбер, долго терпеть у него не получилось и, превозмогая боль, его накрыло хохотом:

– Едрить-колотить! Пиджак, ты где это взял?

Я слегка пнул камуфляжного по голени ногой, чисто обозначить, что я свои обязательства выполнил, и совещание надо переводить в конструктивное русло, готовый выслушать от него предложения.

Чел приподнял руку, чтобы я его не пинал, и что он готов сам успокоиться. Несмотря на боль в рёбрах и ноге, приступы смеха продолжались довольно долго. Немного успокоившись и утирая слёзы тактической перчаткой, измазанной грязью, он косо глянул на меня:

– Ну, давай расскажу, наркобарон. Может, ещё и живы останемся, но это не точно. И это, тут положено кличками, как у собаки, называться. Тебе имени я ещё не придумал, и кроме наркобарона в голову ничего не приходит, но это плохое имя. Я Вомбат. Когда всё это начиналось, то в порталы меньше капитана не заходили, а я сразу с полковника начинал. Потом, как иммунным оказался, так мне сразу кликуху Комбат со всеми изысками лепили, но нас тут не батальон, и со званием пересекается, а это не положено. Какой же я комбат, когда вместе с поварихами и умниками на всей базе нас и две роты не наберётся? Если называться званием или должностью выше положенного – это плохая примета. Можно и получить как внеочередное, но, как правило, это посмертно бывает.

Вомбат немного поёрзал, проверяя боль в ранах, довольно заулыбался, оценивая действие моей лечебной химии, и продолжил:

– Я как-то на одного обкуренного утырка наорал, что если прикажу, то он по моему приказу кубиками срать будет. В заграничной зоологии я не того и представления не имел, что животина такая есть, которая именно так срёт. Вот меня Вомбатом и прозвали. Я нашу природу знаю, в любой тундре или тайге с сотни шагов могу жратвы на целый взвод наковырять, а тут случайно получилось.

– Слушай, Вомбат, и что нам теперь делать?

– Ждём беспилотники и сидим тихо. Никогда тут таких крупных тварей не было. Пока их не перебьют, на улицу нос высовывать нельзя. Они такие здоровые, что из пулемёта не всегда пробиваешь. Как только их выбьют, то можно и попробовать.

Сидеть тихо пришлось ещё два часа. Вомбат рассказывал о мире и правилах жизни. За это время он неплохо восстановился благодаря моей химии и мог вполне сносно ковылять.

Поели и немного выпили, сменив кулеровый коктейль на достойный виски. По тумбочкам сотрудников нашлась целая груда отличного спиртного, снеков и печенек. Я жалел только о том, что не смог подобрать замену моему костюму и туфлям. У нас в офисе было с полтонны сильнодействующих препаратов, куча самых навороченных ноутбуков, и даже «Томпсон» с пачкой патронов и двумя бубнами, но никакой одежды и обуви моего размера взамен деловому стилю. Придётся бегать в туфлях и пиджаке, а по краткому инструктажу Вомбата было понятно, что двигаться надо будет очень быстро.

За окном светало, а в небе послышался гул моторов проносящихся летательных аппаратов, открывших плотный огонь из пушек, и множество несильных разрывов.

– Чистят. Надо выбираться, – с небольшим облегчением выдохнул вояка.

– Куда идём?

– В сторону тепловой станции. Там мы броню держим, если кто потерялся. Главное – из дома выбраться, а то набежало тут тварей немерено.

Я подошёл к стойке и пощёлкал по экранам видеонаблюдения. Как начальнику, мне показывали принципы пользования системами видеонаблюдения, только я никогда с ними не работал, а поручал это действие Ренате – неизменной хозяйке ресепшен и делопроизводства. Всё оказалось просто, старая память никуда не делась. Из здания было четыре выхода, и при должном терпении можно подобрать ракурс камер, чтобы просмотреть почти все коридоры. Вомбат стоял за спиной, прося поменять картинку и высматривая дислокацию противника.

– Наркобарон, нам только туда, – показал он на второй чёрный ход, около которого скопилась целая толпа народа, стоящего и раскачивающегося с носка на пятку. Многих я не знал, но было немало соседей с нижнего этажа, где гуляли корпоратив.

– Обязательно в толпу? В тех коридорах только по одному или два завалим. У нас «Томпсон», и у тебя пистолет есть.

– Не. Я же говорил. Сюда с какого-то перепуга крупные твари пришли. Там топтун, а эти двое уродов – лотерейщики. Таких даже целой обоймой автомата не всегда можно убить, да и стрелять не хотелось, а тут – он указал на толпу, – только свежаки, даже бегунов нет. Эти сейчас все сюда сбежались, чтобы их крупные не сожрали. Нам сейчас стрелять без крайней необходимости нельзя. Придётся локтями распихивать.

Выходили через вторую дверь офиса, где висела пафосная доска ударников производства. Вомбат улыбнулся, скользнув глазами по фотографии нашего регионального директора. Женщина была сфотографирована, как и все, в деловом стиле, но смотрелась крайне презентабельно, обозначив крупную грудь и радостную улыбку.

– Красотка. Я бы у такой начальницы везде поработал, – сообщил вояка, растянув рожу в улыбке.

– Не обольщайся. Ты её прежние фото не видел. Это целая притча про сиськи, – сообщил я, вспоминая свои частые перепалки с начальницей региона.

– Да ладно! Такая женщина!

Но более подробного разговора не получилось. В коридоре мы встретили пару заражённых. Ничего сложного. Когда человек туп и, по словам Вомбата, ещё не приобрёл сил, дарованных новым миром при мутациях, всё было просто. В несколько тычков раскидали заражённых и, чтобы не оставлять противников за спиной, запихали их обратно в кладовку, откуда они и вышли. Парень со спущенными штанами и девка с почти снятой одеждой отправились за дверь укромной комнатки, где, наверное, и обретались, уединившись с корпоратива. Я подпёр дверь стулом из соседнего офиса, чтобы они случайно не нажали ручку и снова не вышли из комнаты.

Дальше был рывок и самая сложная часть плана. Заражённых оказалось много, но мы использовали оружие в виде офисного стола-тарана. Развернув столешницей, отодвинули народ от выхода. Предмет офисной мебели отлично отпихнул обезумевших, не позволяя схватить нас, и дал возможность пройти несколько шагов до микроавтобусов, стоящих во дворе. Мы, удерживая столом напиравшую толпу, дошли до прохода между машинами и, оставив столишницу между ними, побежали.

С такой тупостью я ещё не сталкивался, хотя по своему роду работы видел всякое. Заражённые, желавшие нас порвать, плотно придавили к машинам столешницу, которая теперь мешала им пройти, а мы, пробежав десяток шагов, выскочили в калитку забора, огораживающего двор. Вомбат указал, куда бежать. Он отлично знал город и прекрасно ориентировался, собственно, как и я. Уже хорошо рассвело, и всё было прекрасно видно. Над нами прошёл беспилотник, дав несколько очередей во двор нашего здания.

– Чистят! – залыбился вояка и тут же переменился в лице, схватил меня за шиворот и заволок за угол, в который прилетело несколько пуль.

– Что? – крикнул я, отплёвываясь от пыли, выбитой попаданиями.

– Мать вашу! Наркобарон, это не наш беспилотник. Это рядом какие-то уроды второй проход пробили. Они нас заметили. Теперь на нас будут охотиться.

Пока я соображал, что произошло, Вомбат выдернул меня из укрытия, развернул и придал мне ускорение тычком в спину:

– Бегом! Летуны связь потеряли.

Беспилотник вначале почти упал, словно провалившись в воздушную яму, а затем выровнялся после быстрого пикирования и сделал три одиночных выстрела в разные стороны из бортового комплекса. Затем машина, лихо заложив разворот, ушла между зданиями. Сделав круг, боевой дрон немного дёрнулся, выравниваясь, и, чуть сбросив скорость, облетел нас по большому кругу.

Мы залегли в канаве, наблюдая сквозь разросшиеся кустики за небом. Вояка облегчённо выдохнул: