– Нет. Боюсь, не всегда. Но в большинстве случаев. Я доктор, а не эскалатор!^[52] – процитировала я шутку из «Стартрека», позабыв, что говорю не с Брианной.

Фанни кивнула с серьезным видом, совершенно проигнорировав непонятное слово.

Я посчитала нужным объяснить:

– Кхм… Так говорил один мой друг – он тоже доктор – по фамилии Маккой. Смысл в том, что всякое мастерство имеет свои пределы, поэтому стоит заниматься лишь тем, в чем ты по-настоящему силен.

Девочка снова кивнула, не сводя глаз с журнала.

– Нельзя ли мне… почитать его? – робко спросила она. И тут же торопливо добавила: – Всего пару страничек!

Мгновение поколебавшись, я положила журнал на стол, открыла его и перелистала до страницы с пометкой о назначении Лиззи Уэмисс мази из ягод остролиста для лечения малярии – у меня тогда закончилась хинная кора. Фанни слышала, как я рассказывала об этом Джейми, – к тому же все в Ридже знали о периодически возникающих у Лиззи приступах лихорадки.

– Можно. Но только вот до этой закладки. – Я вынула из банки тонкое перо черного ворона и положила его на странице с описанием лечения Лиззи. – Чтобы не нарушать врачебную тайну. Тебе нельзя читать о болезнях соседей. Обещаешь? А вот на предыдущих страницах речь идет о людях, которых я лечила в других местах и – в большинстве случаев – очень давно.

– Обещаю! Честно-пррречестно! – заверила она, старательно выговаривая «р».

Я улыбнулась. Мы с Фанни были знакомы всего несколько месяцев, но за это время она ни разу не солгала – ни в чем.

– Знаю. Ты…

– Эй, миссис Фрэзер! – послышался снаружи отдаленный крик.

Выглянув в окно, я озадаченно моргнула. По проторенной от ручья до дома тропинке ковыляла высокая стройная фигура, показавшаяся мне смутно знакомой.

– Джон Куинси! – Я сунула удивленной Фанни врачебный журнал и поспешила навстречу гостю с распростертыми объятиями. – Мистер Майерс!

Однако, подойдя ближе, заметила у него в руках огромную потрепанную корзину из соломы и целый рой пчел, которые вились вокруг, практически облепив беднягу с ног до головы, – из-за громкого жужжания я почти не слышала обращенных ко мне слов. Тогда Майерс услужливо наклонился, и насекомые оказались в опасной близости от моего лица.

– Принес вам пчел, миссис! – проревел он, перекрывая звенящий гул своих «пассажиров».

– Вижу! – крикнула я в ответ. – Спасибо!

Жужжащие полосатые тельца хаотично ползали по его изношенной куртке из грубой ткани, образуя коричневатый ковер. Частички желтой пыльцы застряли в бороде, которая стала более длинной, седой и всклокоченной, чем двенадцать лет назад – во время нашей первой встречи в Уилмингтоне.

На шум из кухни вышли Бри и Рэйчел с Огги на руках. Они завороженно уставились на гостя.

– Моя дочь! – прокричала я, поднявшись на носочки в попытке дотянуться до его уха. Ростом Майерс был более шести с половиной футов; даже Брианна казалась рядом с ним невысокой. – И Рэйчел Мюррей – жена Йена-младшего!

– Женщина молодого Йена? – Приятная, хотя и наполовину беззубая улыбка Майерса стала еще шире. – И его малыш, судя по всему? Рад знакомству, мэм, очень рад!

Он протянул длинную руку – Рэйчел побледнела при виде пчелиной тучи, нервно сглотнула и чуть придвинулась, чтобы дотянуться до его ладони, держа Огги как можно дальше. Я поспешила забрать ребенка, и девушка вздохнула с облегчением.

Как и я. От этого жужжания вся кожа покрылась мурашками: уж больно оно напоминало гудение, исходящее от каменных глыб Крейг-на-Дуна.

– Приятно познакомиться, Друг Майерс, – громко сказала она. – Йен очень тепло о тебе отзывался!

– Спасибо на добром слове, миссис. – Он ласково сжал ее пальцы и повернулся к Бри, которая уже протягивала руку, опасливо поглядывая на пчел.

– Рада встрече, мистер Майерс!

– Лучше без церемоний, мэм. Просто Джон Куинси.

– Хорошо, Джон Куинси. Я – Брианна Фрэзер Маккензи. – Улыбнувшись, она вежливо кивнула на живую куртку. – Может, нам стоит и пчел поприветствовать – проявить, так сказать, гостеприимство?

– Пиво у вас найдется?

Майерс опустил свою ношу пониже – оказалось, что это не корзина, а перевернутый улей, заляпанный и потертый. Внутри были заполненные медом соты. Как и следовало ожидать, по ним тоже ползали пчелы.

– Пиво?.. – Мы с Бри переглянулись. – Конечно! Несите их сюда, ближе к дому. Здесь им будет удобнее.

Я настороженно покосилась на жужжащий рой. Насекомые выглядели абсолютно не агрессивными; несколько пчелок опустились Бри на волосы и плечи. Дочка на мгновение замерла, но не стала их прогонять. Одна пчела лениво пролетела возле носика Огги; сведя глаза к переносице, он проследил за ней взглядом и попытался схватить – к счастью, в маленькой ладошке осталась лишь прядь моих волос.

Дети столпились на верхней тропинке, таращась на гостя; однако Джем и Мэнди спустились к нам. Мэнди крепко обхватила мать за ногу, но ее брат решился подойти ближе, очарованный невиданным зрелищем.

– Разве пчелы пьют пиво? – спросил он у их хозяина.

– Еще как пьют, сынок, еще как. – Майерс ласково улыбнулся ему с высоты своего роста. – Пчелы – самые умные насекомые на свете.

– Это правда, – подтвердила я, отцепляя от волос липкие пальчики Огги и с наслаждением вдыхая медовый аромат. – Джем, не знаешь, где дедушка? Сможешь его позвать?

* * *

В конце концов я нашла Джейми сама: он спускался между деревьями с четырьмя пойманными в силки кроликами.

– Как раз вовремя! – сказала я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать мужа. От него пахло свежей дичью и влажной хвоей. – Будет чем накормить гостя за ужином. А поскольку это Джон Куинси…

Джейми просиял.

– Майерс? – Он вручил мне мешок с кроликами. – Ты не спросила, как там его яйца?

– Нет, он сам мне сказал: по-прежнему там, куда я их приладила. По его словам, отлично функционируют. Кстати, он принес нам пчелиный рой. И не только.

– Как он умудрился притащить пчел?

– Буквально на себе, – ответила я, пожав плечами.

– Надо же… А что он еще принес?

– Письма. Говорит, одно из них адресовано тебе.

Джейми не замедлил шаг, однако в его взгляде мелькнуло едва заметное колебание.

– От кого?

– Не успела спросить. Он как раз высвобождался из пчелиного плена, а Джем никак не мог тебя найти, вот я и отправилась на поиски.

Я чуть было не добавила «возможно, оно от лорда Джона», но вовремя прикусила язык. Конечно, они продолжали разговаривать (исключительно по необходимости), только старой дружбе между Джейми и лордом Греем пришел конец – как и многолетней переписке. И хотя я никогда бы не признала, что в этом есть моя вина, глупо было отрицать очевидное.

Чтобы Джейми не заметил моего смятения и не сделал неправильных выводов, я сосредоточила взгляд на тропинке. Однако и у меня неплохо получалось читать чужие мысли: готова поклясться, он сразу подумал о лорде Джоне, когда услышал про письмо.

– Саксоночка, пойду-ка я сперва ополоснусь в ручье, – сказал он, легонько коснувшись моей спины. – Нарвать тебе кресс-салата к ужину?

– Да, нарви, пожалуйста! – Я приподнялась на носочки и поцеловала его.

Через мгновение показался дом; Брианна поднималась по склону от Хиггинсов, неся в руках несколько буханок хлеба, и я поспешила отмахнуться от мыслей о Джейми и Джоне Грее.

– Мам, давай я ими займусь. – Бри кивнула на кроликов. – Мистер Майерс говорит, что солнце уже садится и тебе надо непременно благословить пчел, пока они не заснули.

В прошлом я иногда держала пчел, но о подобных ритуалах слышала впервые.

– А он, случайно, не сказал, как именно их надо благословлять?

– Нет – по крайней мере, мне. – Она с веселой улыбкой забрала у меня заляпанный кровью мешок. – Хотя Джон Куинси наверняка знает. Он ждет тебя в саду.

* * *

Сад, окруженный заостренными кольями для защиты от оленей, напоминал маленькую крепость. Ни один забор не может защитить от всего на свете, поэтому я всегда предусмотрительно озиралась по сторонам, открывая калитку. Как-то я застала здесь трех огромных енотов, которые предавались разврату среди поверженных ростков кукурузы; однажды поутру в сад пробрался гигантский орел – расправив крылья, он сидел на бочке с водой и принимал солнечные ванны. Когда я открыла дверь, орел издал испуганный крик, не уступающий по громкости моему воплю, и в панике пронесся над головой, словно пушечное ядро. А в другой раз…

Я невольно содрогнулась при воспоминании о пчелиных ульях в моем старом саду, перевернутых сбежавшим убийцей; аромат меда, вытекающего из поломанных сот на смятую листву, смешивался с тяжелым, сладковатым запахом пролитой крови.

Однако сегодня единственным инородным телом внутри изгороди был Джон Куинси Майерс. Высоченный, в ободранной одежде, он смотрелся совершенно естественно среди побегов репы и вьющейся фасоли с красными цветками – ни дать ни взять огородное пугало.

– Миссис Фрэзер! – поприветствовал он, улыбаясь во весь рот. – Пришли в положенное время, как заявлено в Священном Писании.

– Правда? – Я смутно припоминала, что в Библии говорилось о пчелах. Возможно, Джон Куинси позаимствовал идею с благословением из псалмов? – Э-э… Брианна сказала, мне нужно благословить пчел?

– Дочка у вас просто загляденье! – Майерс восхищенно покачал головой. – Мне пару раз доводилось встречать женщин такого роста, но ни одну из них не назовешь красавицей. Хотя они и были довольно миленькие. И как ее угораздило выйти за проповедника? Неужто святоша может сладить с такой красоткой? Я имею в виду телесные радости. Например…

– Пчелы, – напомнила я, слегка повысив голос. – Что я должна им сказать?

– Ах да!

Он повернулся к западной стороне сада, где на шатком табурете, накрытом доской, стоял видавший виды соломенный улей. Затем, к моему удивлению, вытащил из доверху набитой котомки четыре пустых белых миски из мягкого глазурованного фарфора – его еще называют «кремовым». Это сразу придало церемонии официальный вид.

– Для муравьев, – пояснил Джон Куинси, вручая мне миски. – Многие народы умеют обращаться с пчелами. Чероки, чокто, крики… Наверняка еще уйма других индейских племен, названия которых я не знаю. Но эти миски для улья мне дали моравы, живущие в окрестностях Салема. У них есть интересные традиции.

Я невольно улыбнулась, представив, как Джон Куинси Майерс шагает по улицам Салема в жужжащем покрывале из пчел.

– Неужто вы притащили их из самого Салема?

– Нет, конечно! – Мой вопрос его явно удивил. – Нашел на дереве примерно в миле от вашего дома. Как только услышал, что вы с Джейми вернулись, то сразу задумал принести пчел. Вот и высматривал их в лесу.

– Спасибо! Очень мило с вашей стороны, – искренне заверила я.

Однако в глубине души шевельнулась смутная тревога. Куинси был вольной птицей. Если уж продолжать цитировать Библию, его можно смело назвать «другом сов»^[53]. Он свободно бродил по горам, когда и куда ему вздумается, ни перед кем не отчитываясь.

Из его слов я поняла, что он специально отправился во Фрэзер-Ридж, узнав о нашем с Джейми возвращении. Допустим, хотел доставить письма… Но письма обычно передавали с оказией – через друзей или незнакомцев, которые держали путь в нужном направлении. Если Джон Куинси пришел сюда, чтобы лично их доставить, значит, на то имелась веская причина.

Времени строить догадки не было: Майерс уже завершал краткий экскурс в историю ирландского и шотландского пчеловодства и подошел наконец к сути.

– Многие народы используют благословения для ульев – я знаю парочку. Хотя у меня язык не повернулся бы назвать «благословением» то, что лопочут эти немцы.

– Что же они говорят? – заинтригованно спросила я.

Он сдвинул седые косматые брови, напрягая память.