– Так точно. – Лицо Йена светилось радостью, она тоже невольно заулыбалась. – Сынишка. У него еще нет настоящего имени, но мы зовем его Огги. Сокращенно от Оглторп^[13], – пояснил он, заметив ее удивление. – Мы как раз были в Саванне, когда узнали о малыше. Не терпится познакомить тебя с ним!

– Жду не дождусь! – заверила она кузена, так и не уловив связи между Саванной и именем Оглторп. – Может, нам стоит…

Вдалеке послышался шум, и Йен тут же вскочил, озираясь.

– Это па? – спросила Бри.

– Похоже. – Йен помог ей встать, одновременно подхватывая лук. – Идем!

Она взяла в руки перезаряженный дробовик и побежала, не разбирая дороги – через кусты, камни, деревья и ручьи. Йен скользил по лесу, словно змея; Бри пулей неслась за ним, ломая ветки и прикрывая лицо рукавом.

Дважды Йен резко останавливался и хватал ее за руку, когда она от неожиданности налетала на него. Тяжело дыша, с рвущимся из груди сердцем они пытались хоть что-то расслышать сквозь лесные шорохи.

В первый раз, спустя пару минут, показавшихся вечностью, они уловили вдалеке пронзительный рев, переходящий в тихое урчание.

– Кабан? – спросила она, хватая воздух ртом. Дикие кабаны порой достигали крупных размеров и были очень опасны.

Сглотнув слюну, Йен покачал головой.

– Медведь, – выдохнул он и, схватив ее за руку, побежал.

Во время второй передышки они не услышали ничего.

– Дядя Джейми! – крикнул Йен, отдышавшись.

Тишина…

– Папа! – что есть мочи завопила Брианна. Среди величественных гор ее голос прозвучал не громче мышиного писка.

Так они несколько раз кричали, прислушивались и снова кричали и, наконец, пустились бежать по направлению к зарослям шиповника и мертвому оленю. Йен показывал дорогу.

Едва успев затормозить на краю обрыва, они остановились, запыхавшись. Брианна вцепилась Йену в плечо.

– Там что-то есть!

Кусты внизу шевелились. Не так сильно, как во время оленьей агонии, но довольно заметно: в зарослях двигался кто-то значительно превышающий в размерах Джейми Фрэзера. Сверху было отчетливо слышно рычание, хлюпающий звук рвущейся плоти, треск костей и… чавканье.

– Господи Иисусе! – прошептал Йен почти беззвучно.

Однако Брианна услышала. От ужаса у нее потемнело в глазах. Собрав все силы, она еще раз крикнула:

– Папааа!

– Явились, наконец, – послышался откуда-то снизу сердитый шотландский голос. – Надеюсь, вам удалось добыть на обед индейку. Потому что олениной нам сегодня полакомиться не суждено.

Брианна бросилась на землю и осторожно выглянула вниз. Отец стоял на узком уступе футах в десяти от вершины утеса – на том самом месте, где она совсем недавно пила воду. Голова закружилась от облегчения. Его хмурое лицо осветилось улыбкой при виде дочери.

– Все в порядке, малышка?

– Да. Но индеек мы так и не подстрелили. Лучше расскажи, что случилось с тобой!

Джейми был взлохмачен и сплошь покрыт царапинами; руки и лицо в пятнах и потеках засохшей крови, рукав порван. Правый ботинок отсутствовал, по голени струилась кровь. Он глянул вниз с уступа и снова помрачнел.

– Dia gam chuideachadh^[14], – кивнул он подбородком на возню в зарослях. – Не успел я снять шкуру с убитого Йеном оленя, как этот жирный лохматый дьявол вылез из кустов и отобрал у меня добычу.

– Cachd^[15], – с отвращением произнес Йен, который сидел на корточках рядом с сестрой, не сводя глаз с шиповника.

Брианна на мгновение отвлеклась от отца и с трудом разглядела сквозь заросли огромное черное существо, сосредоточенное на своем занятии; кусты трещали и подрагивали, когда хищник яростно терзал оленью тушу. В густой листве мелькнула трясущаяся нога с копытом.

Даже мимолетного взгляда на медведя хватило, чтобы ощутить скачок адреналина. Все тело напряглось, кровь отлила от головы. Стараясь дышать глубже, Брианна чувствовала, как по спине струится пот. Сжимающие металлический ствол ладони тоже повлажнели.

Когда она совладала с эмоциями, Йен как раз спрашивал дядю о раненой ноге.

– Пнул его в морду, – коротко ответил Джейми, бросив неприязненный взгляд на кусты. – Он обиделся и хотел отхватить мне ногу, но ему достался только ботинок.

Йен затрясся в беззвучном смехе.

– Понятно. Тебе помочь, дядюшка?

– Не надо. Я жду, когда этот mac na galladh^[16] уберется восвояси. Там мое ружье.

Йен понимающе кивнул. У Джейми было отличное длинноствольное ружье из Пенсильвании. Неудивительно, что он готов ждать хоть до второго пришествия. К тому же упрямства у него побольше, чем у медведя. Брианна хихикнула про себя от этой мысли.

– Вы идите, – сказал Джейми, глядя на них снизу. – Я маленько задержусь.

– Думаю, сумею попасть в него отсюда, – предложила Брианна, оценивая расстояние. – Убить не убью, но заряд картечи может обратить его в бегство.

В ответ раздалось насмешливое шотландское фырканье.

– Даже не пытайся, – предостерегающе замахал рукой Джейми. – Так ты его только разозлишь. Если я запросто спустился по склону, то и он легко заберется наверх. Идите! А то у меня уже шея затекла с вами говорить.

Бри искоса взглянула на кузена, и тот едва заметно кивнул, понимая ее нежелание оставлять наполовину босого отца одного на уступе в десяти шагах от голодного медведя.

– Мы составим тебе компанию, – заявил Йен.

Не дожидаясь дядиных возражений, он ухватился за растущую на склоне молодую сосенку и ловко спрыгнул на уступ. Его обутые в мокасины ноги без труда нашли опору.

Брианна последовала примеру брата: сначала бросила отцу дробовик, а потом спустилась сама, хотя и не так быстро.

– Дядя, что же ты не прикончил его своим кинжалом? – удивился Йен. – «Убийца медведя» – кажется, так тебя прозвали индейцы-тускарора?

Бри с облегчением заметила, что к отцу вернулась привычная невозмутимость; он удостоил племянника насмешливым взглядом.

– Слышал поговорку о том, что с возрастом к мужчине приходит мудрость? – спросил Джейми.

– Ну да, – недоуменно хмыкнул Йен.

– Так вот, если не станешь мудрее, то до старости вряд ли доживешь, – пояснил Джейми, прислоняя дробовик к скале. – А я достаточно стар, чтобы понимать: глупо вступать в смертельную схватку с медведем из-за оленьей туши. Дочка, у тебя не найдется чего-нибудь съестного?

Бри совершенно забыла о маленькой сумке через плечо: порывшись, она выудила оттуда пресные лепешки и сыр, которыми ее снабдила Эми Хиггинс.

– Присядь, – сказала она, вручая отцу еду. – А я пока взгляну на рану.

– Ерунда, – отмахнулся Джейми. Однако послушно сел, вытянув раненую ногу. Возможно, был слишком голоден, чтобы протестовать, или благодаря жене привык терпеть назойливое лечение.

Рана действительно казалась неопасной, хотя на голени был глубокой порез и пара длинных царапин: видимо, след от зубов медведя. При мысли о ноге отца в медвежьей пасти Бри стало дурно. Лекарств она с собой не брала. К счастью, в сумке нашелся большой носовой платок: смочив его в струившемся по расщелине ручье, она как могла промыла рану.

«Интересно, можно ли получить столбняк от укуса медведя?» – думала Брианна, промокая и смывая кровь. У нее были сделаны все необходимые детские прививки, включая противостолбнячную. Правда, иммунитет сохраняется лет десять, не больше. Кровь почти перестала течь, но еще сочилась. Брианна выжала ткань и перевязала рану – не слишком туго.

– Tapadh leat, a gràidh^[17], – сказал Джейми с улыбкой. – Твоя мама и то не сделала бы лучше. Держи. – Он протянул ей две лепешки и кусок сыра.

Брианна прислонилась к скале между отцом и Йеном. Только сейчас она с удивлением поняла, что страшно голодна. Еще больше ее удивляло, что они спокойно беседуют в непосредственной близости от огромного хищника, который мог с легкостью убить всех троих.

– Медведи ленивы, – сказал Йен, проследив за взглядом Бри. – Зачем ему напрягаться ради жалкой костлявой закуски, когда у него есть такой шикарный обед? Это ведь самец – да, дядя? Кстати, он что, сожрал твой ботинок?

– Я не стал дожидаться, чем все кончится. – После еды настроение Джейми заметно улучшилось. – Надеюсь, что нет. Стал бы он жевать кусок старой кожи, когда перед ним лежит целая туша свежеубитого оленя? Медведи не дураки.

Кивнув, Йен снова прислонился к скале, легонько потерев плечи о нагретый солнцем камень.

– Сестренка, ты обещала рассказать, почему вы вернулись. Похоже, мы здесь надолго застряли. – Он махнул рукой в сторону методичных звуков рвущейся плоти и чавканья.

Внутри у Брианны все сжалось. Взглянув на помрачневшее лицо дочери, Джейми похлопал ее по коленке.

– Ни к чему спешить. Времени у нас достаточно. Расскажете потом вместе с Роджером Маком, когда вернемся домой.

Бри колебалась; столько раз она представляла, как они с мужем по очереди рассказывают все родителям. Однако сейчас, поймав пристальный взгляд отца, поняла, что не сможет без утайки выложить свою часть истории при Роджере. Муж пришел в ярость даже от тех деталей, которыми она решилась поделиться.

– Нет, – медленно сказала она. – Лучше послушайте сейчас. По крайней мере, о том, что случилось со мной.

Набрав в ладони холодной воды из ручья, Бри запила остатки лепешки и начала рассказ.

Да, мама была права насчет мужчин: Йен непроизвольно сжал кулаки, а отец яростно зарычал, когда речь зашла о Робе Кэмероне, зажавшем ее в углу кабинета в Лаллиброхе. Бри не стала сообщать ни о страшных угрозах и требованиях, ни о том, как, сняв по приказу Роба джинсы, хлестнула его ими по лицу, а потом повалила на пол. Хотя упомянула, что разбила ублюдку голову деревянной шкатулкой с письмами. Слушатели одобрительно хмыкнули.

– А откуда вообще взялась та шкатулка? – спросила вдруг Бри, прервав повествование. – Роджер нашел ее у приемного отца в гараже. Такое место, где паркуют машину, – добавила она, видя озадаченное выражение на лице Джейми. – Впрочем, неважно. Считай, это что-то вроде сарая. Нам всегда хотелось узнать, где вы ее спрятали в своем времени.

– Где? – Черты Джейми смягчились. – Роджер Мак когда-то говорил, что его отец был священником и долгие годы прожил в своем доме в Инвернессе. Мы сделали три шкатулки – нелегкая была задачка, скажу я тебе, по несколько раз переписывать все письма! Я запечатал их и отправил в три разных банка Эдинбурга, приложив инструкцию: в таком-то году выслать по такому-то адресу преподобному Уэйкфилду в Инвернесс. Мы надеялись, хотя бы одна дойдет. На каждой шкатулке я выгравировал полное имя Джема; чтобы только ты смогла понять значение надписи. А что было дальше? Ты размозжила ублюдку голову, и?..

– У меня не получилось его вырубить, зато я смогла выбежать в коридор. И бежала до самой вешалки – правда, не такой, как у твоих родителей, – сказала она кузену и тут же вспомнила содержание одного из последних писем. – О боже! Йен, твой отец… Мне так жаль!

– Да… Спасибо. – Он отвел взгляд и крепко сжал ее руку. – Не переживай, a nighean. Отец, как и прежде, живет в моем сердце. К тому же дядюшка Джейми привез из Шотландии маму. Господи Иисусе! – Его глаза округлились. – Она же не знает, что вы вернулись!

– Скоро узнает, – проворчал Джейми. – Ты расскажешь наконец, что там было дальше с этим идиотом Кэмероном?

– Может, не так уж и скоро, – мрачно заметила Брианна.

А затем окончила историю, поведав о сообщниках Кэмерона и о перестрелке у корраля О-Кей^[18].