Глава 4. Обходные пути

В помещении царил душный полумрак, на каменных стенах плясали тревожные отсветы земляных факелов. Возле стены, под перевернутой черной воронкой воздуховода, тлела углями жаровня.

Питер, глава Королевской службы охраны, был совершенно обнажен. Его мощное мускулистое тело блестело от пота. Руки и ноги были надежно зафиксированы кожаными петлями на странной деревянной конструкции, напоминающей хирургический стол. Возле него стояли двое в черных балахонах с клобуками, скрывавшими лица.

– Вы ведь знаете, почему мы вас полностью раздели, верно? – Спросила одна из фигур. Тень от клобука скрывала лицо – но голос был вполне узнаваем. Лаврентий, один из самых влиятельных придворных, и глава конкурирующей спецслужбы.

Питер промолчал, не удостоив говорившего даже взглядом.

– Безусловно, знаете, – продолжал Лаврентий, – видите ли, для любого человека, любая одежда – это броня, защита. Лишаясь одежды, вы ощущаете себя моллюском без раковины. Причем этот механизм работает вне зависимости от того, знаете ли вы о нем, или нет.

– По крайней мере, я все еще в своей шкуре, – неожиданно заговорил прикованный, – вы ведь знаете, чем традиционно карается измена в нашем королевстве?

– Те, кто изменил Алому Королю, остались безнаказанными, – ответил Лаврентий, – наша добрая королева нарушила эту традицию, и тем самым предала ее забвению. Так что, не извольте сомневаться – моя шкура останется при мне. А вот насчет вашей могут быть определенные сомнения.

– Но не беспокойтесь раньше времени, – вмешалась вторая фигура в балахоне; голос премьер—министра Грегора легко опознал бы любой подданный королевства, – мы же не варвары какие-нибудь.

– Ваши мучения, коллега, совсем ни к чему, – поддержал премьера Лаврентий, – но вы понимаете – в нашем положении мы без колебаний используем любые опции.

Питер молча усмехнулся, и закрыл глаза.

– Что ж, – сказал премьер, – честно сказать, мы не очень рассчитывали на то, что разговор что-то даст.

– Если бы вы думали головой – то не поставили бы весь ваш план в зависимость от разговорчивости главного охранника королевы, – сказал Питер ровным тоном, не открывая глаз.

– Наш план мы поставили в зависимость от здравого смысла. И совести, – ответил Лаврентий, – да, да, коллега, не усмехайтесь! Именно от здравого смысла и совести! Сами подумайте, что было бы, если бы вдруг по каким-то причинам мы бы так и не узнали, где королевская печать? В конце концов, коронация бы прошла с новым талисманов, после выборов и по закону, подписанному Королевой. Да, вероятно, это привело бы к гражданской войне. Многие честные подданные погибли бы. Разоренные селения, дети сироты… вы этого хотите?

– Ребят, вы предали свою королеву. Устроили переворот. Пытаете самых верных подданных. Но пытаетесь на меня переложить ответственность за то, что будет происходить, – Питер открыл глаза, и с иронией поглядел в темноту под клобуком – туда, где были скрыты глаза предателя, – знаете, наверное, маньяки – убийцы, когда остаются наедине с собой, в темноте или перед смертью, тоже находят себе какие-то оправдания.

Фигуры в балахонах промолчали.

– Пригласите мастера! – Крикнул Лаврентий, обернувшись в сторону массивной деревянной двери, окованной ржавым железом.

Загремели цепи, заскрипел засов, дверь с протяжным стоном отворилась. В пыточную вошел худой высокий человек в белой хламиде. В руке у него было нечто вроде деревянного венчика. В широко распахнутых глазах человека метались отсветы огня в жаровне, тонкие губы были плотно сжаты. Он подошел и встал рядом с чиновниками в балахонах, разглядывая распластанного на «столе» Питера.

– Приступайте, – сухо бросил Грегор.

Мастер, не говоря ни слова, подошел к изголовью Питера, и водрузил конструкцию, напоминающую венчик, ему на затылок.

– Мы же говорили – мы не варвары, – в голосе Лаврентия слышалось неприкрытое ехидство, – сталкивались, наверное, уже? Новая технология. Прямое извлечение памяти. Тончайшая магия, на стыке некромантии и темпоральных исследований.

Во взгляде Питера появилась тревога. Какое-то время он следил за манипуляциями мастера, потом закрыл глаза. Мастер что-то забормотал; вокруг деревянного венчика появилось голубоватое сияние. Все мышцы в мощном теле охранника вдруг напряглись разом. Кожаные ремни подозрительно затрещали, заставив предателей переглянуться. Это продолжалось минуту, две. По тонкому лицу мастера покатился пот, он лихорадочно бормотал какие-то заклятия – но Питер оставался неподвижной блестящей статуей. Наконец, голубоватое сияние на венчике стало мигать и гаснуть.

– Что случилось? – Спросил Грегор раздраженно.

– Он… он сопротивляется! – Жалобно пропищал мастер.

– Как… сопротивляется? Разве это возможно? – Растерянно пробормотал Лаврентий, – мне докладывали, что технология не знает отказа!

– Она и не знает – если речь идет о людях. А этот, – он кивнул на по-прежнему напряженного и неподвижного Питера, – маг. Стихийный, судя по всему. Скорее всего, земляной.

– Маг? В ближайшем окружении королевы? – Удивился Грегор.

– Она сама – маг, если ты вдруг не в курсе, – прокомментировал Лаврентий, – что удивительного, что она лояльна к чародеям?

– Я в курсе, хотя это и государственная тайна с высшим приоритетом, – пробормотал Грегор, явно намекая на присутствие посторонних.

– То, что мы сейчас делаем – тайна куда более значительная, – ответил Лаврентий, – а нелицензионный и незарегистрированный маг в спецслужбе, пускай даже и в руководстве – дело обычное.

– Ладно, – согласился Грегор, – что делать-то будем, а?

– Наша технология тут не поможет, – пожал плечами мастер, – нужны доработки, на это уйдут месяцы.

– Надо пойти старинным путем, – сказал Лаврентий.

– Пытки? – Уточнил Грегор, вздохнув, – как же я хотел обойтись без этого дерьма!

– У всех есть свой болевой порог, – Лаврентий тоже вздохнул, – но это дерьмо все же лучше гражданской войны, верно?

– Мне он нравится, – неожиданно ответил премьер, – жаль, что придется так поступать.

– Что с ним сейчас? – Спросил Лаврентий у мастера.

– Он в лимбе, – тот пожал плечами, – обычно они попадают в это состояние после процедуры. Длится это от десяти минут до суток. Иногда заканчивается смертью. Если вы хотите его пытать, нужно, чтобы он был в сознании. Так что придется подождать.

Анна пришла в себя оттого, что кто-то тормошил ее за плечо.

– Отстань, дай поспать, – пробормотала она, не открывая глаза. Но некто был очень настойчивым.

– Анна Александровна! – Повторял знакомый мужской голос, – Анна Александровна!

Она, наконец, открыла глаза, и окончательно пришла в создание.

– Ну слава Богу! – Обрадовался Артем, и широко улыбнулся, – как вы? Старайтесь не шевелиться – надо проверить руки—ноги, убедиться, что нет переломов!

Анна лежала на крыше, внутри перевернутого салона «Ленд—Крузера». Свет шел от салонных плафонов, и неприятно бил в глаза. Над ней нависали кресла. В воздухе пахло бензином, пылью и холодом. А еще было неприятно душно. Она почувствовала, как чужие руки ощупывают ее ноги – от лодыжек до коленей.

– Эй! – Сказала она, и закашлялась, – Эй, что ты делаешь? – Наконец, смогла произнести она.

– Проверяю, что переломов нет, – ответил Артем, – кажется, все в порядке.

– Ты понял, что случилось? – Спросила она, – мы попали в аварию?

– В нас стреляли, – преувеличенно бодро ответил Артем, – гранатомет, или какая-то управляемая ракета.

– Давай выбираться отсюда, – сказала Анна, и снова закашлялась.

– С этим есть некоторые сложности, – осторожно сказал Артем, – я не знаю, насколько мы глубоко.

Анна еще раз огляделась, пытаясь осознать смысл сказанного. Перевернутая машина, темные окна, засыпанные какой-то породой, душный воздух… она никогда не страдала фобиями, но в тот момент почувствовала подкатывающую панику. Сердце пустилось галопом, воздуха вдруг стало так мало, что, казалось – секунда—другая, и она задохнется.

– Спокойно, – она почувствовала, как Артем сжимает ее ладонь, – важно контролировать дыхание.

Анна смогла взять себя в руки. Сделала глубокий вдох—выдох, и посмотрела спутнику в глаза.

– Шансы есть? – Спросила она будничным деловым тоном.

– Шансы всегда есть, – преувеличенно бодро ответил Артем, – но действовать надо быстро, воздуха у нас и правда очень мало. Скоро начнет ощущаться отравление углекислотой.

– Ты что-то придумал? – Уточнила Анна.

Странно, паника вроде отступила, но вместо нее в груди, в самом сердце, начало расти странное чувство, неожиданно приятное – как будто, несмотря ни на что, вот—вот должно произойти нечто очень хорошее. Ее неудержимо тянуло обнять Артема, успокоить его, дать надежду, найти выход из положения, в котором они оказались. Абсолютно иррационально – ведь это он сам только что помог ей справиться с паникой!

– Надо открыть или выбить окно, – ответил Артем, – выбрать грунт. На нас съехал пласт вечной мерзлоты, а сейчас, после двух дней такой погоды, он очень рыхлый. Есть шанс пробиться наверх, если мы не очень глубоко.

– Связь проверял? – Спросила Анна, нащупывая смартфон; к сожалению, экран оказался безнадежно разбит.

– Ага, – кивнул Артем, – мой аппарат уцелел. Но тут поблизости нет вышек.

– Спутникового в машине не было?

– Не—а, – он покачал головой, – я оставлял заявку, но ее отклонили. Вышки есть на половине протяжения трассы, финансисты посчитали, что необходимости нет. Но нам не повезло.

– Ты хорошо держишься, – сказала Анна.

Артем неожиданно покраснел.

– Спасибо, вы тоже, – ответил он, смущенно отведя взгляд.

Это случилось внезапно. Анна этого мира пыталась переварить странную мысль, пришедшую ей в голову. «Я горжусь таким сыном», – подумала она. И в этот самый момент вернулась Королева. Сработала Магическая оговорка – она смогла опознать своего ребенка сердцем; и именно ее материнское сердце на минуту взяло под контроль рациональный разум, чтобы констатировать очевидное. Она нашла сына. Через десятки лет беспросветного отчаяния и черноты.

– Анна Александровна, – сказал Артем. Хотя теперь правильнее было бы называть его Артуром, – вы в порядке?

По ее щекам катились слезы.

– Арти, – пробормотала она, протянув вперед ладонь, и нежно погладив его по щеке.

Он не отстранился, но на его лице застыло выражение крайней растерянности.

– Прости, – она убрала руку, и вытерла слезы тыльной стороной ладони, – тебе будет очень сложно понять, пока не увидишь… Прости, – повторила она.

– Все в порядке, – ответил Артур.

– Скажи, пожалуйста – что ты помнишь из своего детства? – Спросила Анна, – тебе исполнялось три… что-то должно было остаться?

Выражение растерянности на лице Артура сменилось испугом.

– Откуда… – он хотел что-то спросить, но в этот момент послышался резкий треск; кузов автомобиля чуть дернулся, – мерзлота просела! Подтаивает! Нам надо спешить!

– Не бойся ничего, – ответила королева, – с этого момента, и до конца жизни тебе больше нечего бояться. Что бы ты сейчас ни увидел – помни, все идет так, как нужно. Хорошо?

Вместо ответа он кивнул.

Анна нащупала кольцо на безымянном пальце. За многие годы оно успело стать продолжением ее тела, она могла не вспоминать о нем годами – но эта сила была рядом, и просто ждала своего часа. Кольцо, совсем крошечное в детстве, росло вместе с ней.

Как действующий монарх она была вынуждена скрывать свою магическую природу. И только раз в несколько лет, когда Питер гарантированно обеспечивал ее абсолютную изоляцию, она практиковалась в магии родной стихии. На специальном отдаленном полигоне, за железными островами, куда даже гномьи драккары не доходили в лучшие времена.