Тихо, слишком тихо здесь и сердце почему-то начинает стучать быстрее. Не знаю, когда это случилось, но когда муж дома, мне не спокойно. Я всегда как струна натянутая, ни выдохнуть, ни расслабиться. Последнее время мне было лучше, когда Сергей уезжал в командировки. Я думала это пройдет, но нет. Не проходит и после вчерашнего особенно.

– Сереж…

Осторожно прохожу по коридору, ступаю по скрипучему полу…Где же ты?

Сколько раз я делала первый шаг, сколько раз мы мирились и вот снова.

Выходя замуж я не думала, что у меня будет такая семья, но ведь у всех есть проблемы, не правда ли?

– Сереж, ты где?

Я вхожу на кухню, однако как только делаю первый шаг, лицо пронзает боль. Острая, такая сильная, что я тут же падаю на пол, буквально сбитая с ног. Перед глазами мелькают черные мушки, слезы собираются. От удара.

– Шлюха.

Поднимаю глаза и вижу мужа, а за его спиной стол с полупустыми бутылками коньяка.

– Ты меня ударил…

Голос сбивается и слава Богу, что Сони здесь нет. Это была не пощечина. Это был удар по лицу большим мужским кулаком.

– Где ты была, тварь? Где тебя носило всю ночь?!

Щека огнем горит, а от слез все расплывается, но я все же поднимаюсь на ноги. Рыдания невольно вырываются из груди и я благодарна Богу, что Соня этого не видит.

– Ты же нас сам выгнал! Меня с ребенком на ночь глядя, Сергей, забыл?!

– Я думал, ты вернешься сразу, тебе же некуда идти, Ви-ка! Я искал тебя на улице, я ничего такого не сказал! Я устал, отдохнуть хотел, а не стать рогоносцем второй раз! Где ты шлялась, где?!

Каждое его слово как нож в сердце. Даже за Соню не спросил. Снова эта ревность, которая меня уже добивает просто.

Сергей не был таким, когда мы познакомились либо же я, дура, не замечала ничего кроме своей первой любви. Эта патологическая ревность проявилась уже тогда, когда я была Соней беременной. Сначала мне это льстило, думала сильно любит, пока муж кулаками не показал, что значит его “люблю”.

– У тебя нет права больше спрашивать, где я была, только не после вчерашнего! Соня твоя дочь, родная, если ты этого до сих пор не понял! Все кончено, Сергей, понял, кончено!

Обида душит. Хватит шансов. Я тоже человек. Мне тоже больно. Если это и есть любовь, так пусть она провалиться!

Воспитаю Соню без отца. Лучше никакой отец чем такой, к черту! Всем сама ей стану, всех заменю, не будет она нуждаться ни в чем, как я когда-то. Перебивалась с мамой.

– Аа!

Вскрикиваю, когда Сергей за руку меня хватает и больно вбивает в стену. Как же я боюсь его такого. Страшного, дикого, безумного просто. Не любовь это уже никакая. Изнанка страшная обратная, калечащая меня.

– Быстро же ты замену мне нашла, лю-би-ма-я.

Кривит губы, пока я быстро смахиваю слезы с лица. Рука немеет, он делает больно и наверняка будут синяки. Снова.

Я думала, что мы уже прошли этот страшный этап когда-то, но я ошиблась. Как же сильно я ошиблась.

“Бьет значит любит – выкинь это из головы девочка. У нас таких как ты со сломанными ребрами привозят и иногда с пробитой головой. Ребенок будет у тебя здоровенький, ну так и живи ради него, мужа другого себе найдешь, молодая же”.

Мне сказала это врач тогда, когда я после первого удара Сергея попала на сохранение с угрозой выкидыша. Я же рассмеялась ей в лицо, держа подарки мужа и помня, как он на коленях вымаливал прощение. Плакал даже. Божился, что больше никогда. Никогда в жизни меня пальцем не тронет. Дура. Бежать надо было тогда еще, чтобы пятки сверкали, а я еще шанс. И еще, и еще ему давала.

– Кто тебя привез, кто этот хахаль, кто?!

– Это мой начальник. Ничего не было, пусти! Мне больно!

В серых глазах мужа черти плескаются и тут я понимаю, что это все. Не клеится и не склеить уже. Как бы я не пыталась. Этот мужчина, что передо мной стоит, мне чужой. Чужак и любой незнакомец будет ближе его.

– Сука.

Еще одна пощечина наотмашь и я ударяюсь о стену. Отлетаю в нее. По той же щеке ударил. Больно.

Встаю на ноги. Перед глазами все кружится и я даже не представляю, как через сорок минут должна появится на работе с идеальным макияжем, свежая и отдохнувшая ассистентка главного архитектора города.

– Я подаю на развод. С меня хватит! Хватит!

Шепчу Сергею и в ответ слышу лишь смешок. Едкий, мерзкий, неприятный.

– Развод? Серьезно, Вика, ты?! Осмелела, наконец? Да кто ты такая? Ты помнишь, какой я тебя откопал? Ни гроша за душой, у тебя ни черта не было кроме смазливого лица и тела, но и тут ты быстро сдулась. Еще более холодной бабы я в жизни не видел! Любая будет лучше тебя, любая!

– А ты откуда знаешь, что любая, сравнивал так часто?

– Сравнивал! Ты же ни хрена мне даешь! Мы спим отдельно уже год как, год!

– Ты меня бьешь, ты что не видишь этого? Ты же обещал больше никогда! Как я могу что-то хотеть с тобой, как? Ты говорил, что больше никогда меня не ударишь, не сделаешь мне больно!

– Бьет, значит любит, слыхала? Ты меня сама выводишь. Я мужик здоровый, понимаешь? Я еду в командировку, чтобы только расслабиться! Я секса хочу, я бабу нормальную хочу, а не тебя такую холодную вечно!

Он кричит, а я лишь слезы глотаю. Как же больно это слышать, но вот в сексе Сергей прав. Последние два года вообще были невыносимыми. Мы не спали уже год, а до того все было плохо. Мне было больно, я была сухой, а муж все делал, лишь бы поскорее кончить.

– Прости Сереж, я не могу больше так. Я тебя не люблю. Не люблю, не люблю больше!

– Сука ты Вика! Умолять еще будешь. Ты никто, ты ничто, ты просто пустое место без меня!

– Я…подаю на развод.

В этот момент я окончательно понимаю, что не люблю. Даже если мы и помиримся, я просто не люблю этого человека. Уже давно, надо было просто раньше это признать и не боятся. И даже не в любви дело, наелась я уже ею, а именно в уважении, которого у нас уже не осталось с мужем. Оно потрещало и осыпалось, как битая ваза.

– А знаешь, Викуля, подавай на развод, но помни, что ни копейки от меня не получишь! Про алименты на малую тоже можешь забыть! Я твою мелочь нагулянную спонсировать не намерен! Квартира тоже моя, так что давайте, валите отсюда!

Сергей кричит, тогда как я невольно закрываю голову руками в попытке защитится от него. Однажды я лежала в больнице. На седьмом месяце беременности. Тогда Сергей на коленях предо мной ползал, умолял простить. Я простила, думала сорвался. Просто устал. Ударил. Думала не повторится. Я ошиблась. Как же сильно я ошиблась, глупая.

Опираясь о стену руками, медленно разворачиваюсь и иду в детскую. Хватаю один пакет и сгружаю в него вещи Сони. Только самое необходимое, белье, колготки, кофточки, штанишки. Хватаю пару ее любимых игрушек.

Со своего шкафа тоже выгружаю одежду. Пару свитеров, джинсы, майки. Хватит на первое время, остальное потом заберу, сейчас не могу уже просто, не могу быть здесь.

Руки трясутся, Сергей сейчас прямо за моей спиной стоит я и боюсь обернуться ведь знаю, что он может ударить. Он пьян, а это его самое худшее состояние.

Сгребаю свои жалкие пожитки и вещи Сони. Это порыв, но я еще никогда в жизни не была настолько уверенной, как сейчас. Наспех одеваюсь, игнорируя сильную боль в лице.

– Иди-иди! Приползешь еще сама! На коленях будешь просить вернуться!

– Не буду. Отойди.

Обхожу мужа и крепче схватив пакеты с одеждой, выхожу из квартиры. И только оказавшись на улице, даю волю слезам. У меня нет сбережений и я даже не знаю, куда мне пойти вечером ночевать, когда я заберу Соню из садика.

В кармане всего тысяча, я даже аванса еще не получала…

Глава 10

– Алло, Егор Григорьевич…

Пытаюсь говорить спокойно и профессионально, тогда как внутри просто истерю. Не помню даже, как доезжаю до офиса. Прихожу в себя уже на этаже в приемной Айдарова.

– Где ты, Виктория? – басит недовольно, слышу по одному только голосу, дракон рвет и мечет. – У меня совещание через пять минут! Ты мне нужна, срочно!

– Я…уже здесь. Под вашим кабинетом. Но можно, я не буду к вам входить сегодня? Пришлите мне задание по почте, пожалуйста.

– В смысле? Ты издеваешься?! Зайди ко мне, Виктория, живо!

– Егор Григо…

– Зайди ко мне, Лебедева! Я жду.

Айдаров отключается, а я сжимаю дрожащими руками зеркальце. Я ехала сюда на такси. Под рабочим столом у меня вещи и я нанесла уже три слоя тонального крема на лицо, чтоб не было видно этого жуткого синяка на скуле. Он все же проступил, практически сразу после того, как муж меня ударил.

Еще раз смотрю в зеркальце. Набрасываю светлые волосы на лицо, челкой прикрываю наспех накрашенные красные глаза. Нормально, да и Айдаров вряд ли будет смотреть на меня. Он не видит ничего кроме своих чертежей да линеек.

Не видно даже, что я плакала, да и я уже успокоилась. Больше не реву белугой, потому как провыла всю дорогу до пути в офис.

Наверное, правильно было бы вообще сегодня не приезжать в таком виде, однако тогда я бы сто процентов без работы осталась, а так не могу. Нельзя мне. С Соней на руках нужно головой уже думать, а не просто сердцем.

Поднимаюсь и осторожно подхожу к огромной двери начальника. Люди в офисе все больше и начинают шуметь, а я …пытаюсь быть спокойной и не думать о том, что развожусь. Что надо было это сделать еще три года назад, после первого удара Сергея, но я не могла. Говорить даже о таком было стыдно.

Трижды стучу по двери, натягиваю маску приветливой улыбки. Все хорошо. Все очень…

– Входи.

Грубый голос босса заставляет опустить голову. Почему-то сейчас не могу смотреть прямо на Айдарова.

– Здравствуйте.

– Виделись. Подойди, задание есть.

Сидя за огромным столом перед разложенными чертежами в этом идеальном костюме, Егор Григорьевич кивком зовет к себе и я делаю пару шагов к нему ближе.

Опускаю голову, чтобы волосы на лицо сильнее спадали. Защищаюсь, закрываюсь от него. Не дай Бог увидит.

– Что нужно сделать?

– Этим трем стажерам письма написать, приняты. Этим отказ. Этому в грубой форме. Бездарь!

Айдаров протягивает мне список задач. Я беру осторожно но застываю, когда в следующий миг Егор Григорьевич поворачивается ко мне, опаляя цепким взглядом мою руку.

Не дышу даже, когда он молча берет мою ладонь и медленно поворачивает ее на свету.

– Это что такое? Ты что, упала?

Прикусываю губу, видя большой синяк на запястье. Черт возьми! Надо было и его замазать тоналкой. Я не подумала, что будет видно, а его видно! Еще как, сине-красный, яркий, большой, со следами цепких пальцев Сергея.

– Я…я ударилась о стол. Случайно!

Прикосновение Айдарова обжигает кожу, хоть он совсем не делает мне больно. Смотрит только удивленно, недовольно как-то. У него огромная рука, пальцы длинные, горячие, чужие.

Осторожно вынимаю руку из его ладони, сильнее натягивая свитер.

– Не беспокойтесь. Еще что-то?

Говорю тихо, пытаясь скрыть дрожь в голосе, который сел от слез и теперь жутко хриплый.

– Да. Посмотри на меня, Виктория. Я не привык разговаривать с сотрудником, который смотрит куда угодно, но не на меня.

Басит босс и я набираю побольше воздуха, встречаясь глазами с его цепким взглядом.

***

– Ты опоздала на работу.

– Всего на пять минут.

– Аж на целых пять минут! Я спроектировал гостиную за это время!

Сглатываю, Боже, какой он педантичный! До мозга костей просто. Как так можно, как его вообще люди выносят? Айдаров же работает в коллективе, хотя…если он сам этот коллектив создал, он здесь и правда, царь и Бог.

– Извините, Егор Григорьевич, это больше не повторится.

– Снова плакала? Причина.

Складывает в замок большие руки на столе. Вперяет в меня строгий взгляд.

– Это личное. Все в порядке.

Голос сильно дрожит и с потрохами меня просто выдает. Машинально сжимаю кулаки, пытаясь успокоится, но выходит так себе, а еще почему-то голова сильно кружится и тошнит.