Проблему с развешиванием белья решила так же, как и вчера – разместила все двадцать платьев на четырех кухонных стульях. Но что-то мне подсказывало, что Карла так не делала, и я отправилась на задний двор, чтобы еще раз внимательно его осмотреть.

В золотистых лучах заката изумрудная травка сверкала и переливалась всеми цветами радуги. Я прошлась по всему периметру двора, скрупулезно разглядывая каждую ямку в земле на предмет лунок от стоек для веревки. Такие нашлись неподалеку от колодца, но вот самих стоек, или хоть чего-то похожего на них, нигде не было.

Поиски веревки в доме увенчались успехом – моток нашелся в корзине с различным хламом на книжном стеллаже. Имея веревку, но не зная, на что ее натянуть, проблема с сушкой белья не была решена.

В надежде, что блондинистая гостья Тиммиона уже уехала, выглянула из кухонного окна. Экипажа у кузницы не было, и я поспешила перехватить соседа до того, как к нему приедет кто-нибудь еще.

– Тиммион? – крикнула у лестницы, ведущей на второй этаж.

У первого одна стена была почти полностью разрушенной, из-за чего первый этаж дома представлял собой навес. С улицы хорошо просматривался вход на бывшую кухню и в баню, и пока я ждала Тиммиона, все думала, чем он руководствовался, когда из жилого дома сотворил такое. Впрочем, все дома на этой улице были двухэтажными, но первые этажи занимали лавки. Одна только я жила едва ли не как королева, имея и кухню, и баню, и даже гостиную.

– Тиммион! – позвала снова, так как мужчина не отвечал.

Мужчина появился наверху лестницы неожиданно.

– Давно ждете? Прошу прощения, не слышал.

– Нет ли у вас лишних длинных палок? Я хочу вбить их в землю, чтобы натянуть бельевую веревку.

– Карла всегда развешивала белье на заднем дворе, – задумчиво проговорил сосед.

– Да, я обнаружила лунки из-под столбиков, но их самих нигде нет.

– Посмотрите вон там, – Тиммион указал на груду металлических прутьев.

Мужчина вновь скрылся за дверью в спальне, а я полезла рыскать в его хламе. Все, что так или иначе подходило на роль столбиков, отложила в отдельную кучку. Ладони испачкались в ржавчине и пыли, платье, и без того грязное из-за пролитого супа, окончательно пришло в негодный вид.

Уставшая, но довольная, поволокла домой две железных трубки. Каждая из них была метра по полтора высотой, достаточной для моих целей. Оставалось вбить их в землю, но и молотка я не нашла. Карла, судя по всему, совсем не занималась мужской работой по дому. Но кто за нее это делал, если ни мужа, ни сыновей у нее не было?

С ростом метр шестьдесят мне пришлось сильно попотеть, прежде чем столбики встали, как надо. Я втыкала их в землю, долбила поленом по верхушке, вытаскивала, когда они вставали криво, и вновь втыкала. Хотелось бросить все это дело, но куча мокрых платьев требовала не сдаваться.

К моменту, когда я все же наконец натянула веревку между металлическими столбиками, а после развесила все платья, руки мелко тряслись от напряжения. Следовало поискать и прищепки, но ветер не казался мне достаточно сильным для того, чтобы разнести одежду по соседним участкам. Понадеявшись, что ночью город не настигнет ураган, вернулась в дом. Переоделась в пижаму, платье бросила в баню, чтобы позже постирать, и отправилась на кухню.

Выполнив огромную работу за день, я чувствовала себя по-настоящему полезным человеком. Взглянула через открытую форточку на звездное небо и со злорадством подумала: “Вот видишь, мама, я все могу, когда никто не говорит мне под руку, что я безнадежна”.

Обида на родных, вновь захлестнувшая сердце, мгновенно прошла. Я растопила печь, заварила чай и долго-долго сидела у окна, любуясь звездами. И все бы ничего, но я совсем забыла, что обещала Тиммиону принести ужин и приготовить завтрак.

Впрочем, он сам об этом напомнил, когда я уже мыла чайную чашку и собиралась идти спать.

ГЛАВА 5

Мужчина появился в окне как раз в тот момент, когда я потянулась к столу, чтобы поставить чашку на полотенце. Увидев бледное лицо в слабом свете фонаря, вскрикнула, и чашка полетела на пол.

– Не разбилась? – встревоженно спросил Тиммион, переваливаясь через подоконник. Со своим ростом мужчина вполне мог просто перешагнуть его и оказаться на моей кухне.

Я вернула чашку на стол, усмехнувшись.

– Крепкая посуда, однако.

– Северный фарфор, – со знанием дела проговорил Тиммион. – Этот сервиз Карле подарили на ее пятидесятилетие, с тех пор на нем еще ни скола. Кажется, в наборе шесть тарелок и столько же чашек.

– Я нашла только пять чайных пар. Шестая, видимо, все же разбилась.

– Могу я войти?

– Вы и так наполовину в доме. Входите уже.

Мужчина скрылся в темноте, а через мгновение его шаги раздались в гостиной. На кухню Тиммион вошел, улыбаясь.

– Простите, если отвлекаю, – мужчина выжидающе глянул на кастрюлю. – Я ждал вас, но уже почти полночь.

На месте Тиммона, я бы меня тут же уволила. Оплату забрала, а работу не выполнила.

– Замоталась с делами, совсем из головы вылетело. Садитесь, поужинайте супом, а я пока приготовлю для вас макароны и мясной соус.

– А сырники?

– Сырники лучше есть горячими, сделаю их завтра.

А про себя добавила: “Микроволновок же вы еще не придумали”

Пока Тиммион, довольный, как кот, поглощал суп, я быстро отварила макароны. На сковороде обжарила лук, кусочки мяса, добавила специи, муку и воду, и закрыла крышкой, чтобы потушилось. Мужчина с интересом наблюдал за тем, как я машинальными движениями, почти не глядя, готовлю, и все же задал мучивший его вопрос:

– Кто вы?

Деревянная лопатка в моей руке рисковала сломаться – так сильно я ее сжала. Не хотелось мне начинать новую жизнь со лжи, но и правду сказать не могла.

– Когда-то я работала в одной богатой… – призадумавшись, быстро вспомнила правильное слово: – аристократической семье кухаркой. Ничего особенного, просто готовила.

– И очень хорошо, я так полагаю. А умеете ли вы печь хлеб?

– Разумеется, – пожала я плечами. – Выпечка мне нравится даже больше других блюд. Хотите, чтобы я испекла для вас что-нибудь?

– Я не могу просить, но… булки, которые продают в лавках, пекут в таком большом количестве, что совсем не следят за их качеством.

– Вы можете просить, конечно же. Вы ведь мне платите. Завтра испеку для вас, можете не сомневаться.

Я едва могла держать глаза открытыми, а говорила и вовсе заплетающимся языком. Тиммион быстро смекнул, что мне пора спать, и словно нехотя, попрощался и ушел. Я сняла сковороду с плиты, поставила ее на стол и побрела наверх.

Следующим днем мне было необходимо вновь пройтись по лавкам, чтобы купить продуктов уже себе. По пути в молочную лавку я все размышляла, какой скучной стала моя новая жизнь. Даже скучнее прошлой, хотя и в той я ничего особенного не делала. Здесь же моя неспособность проявить себя показалась во всей красе. Ну, подумаешь, готовлю для соседа за деньги, сумела привести дом в порядок, постирала вещи. Кстати, платья, на радость мне, так и не унесло ветром, и они даже успели высохнуть за ночь. Я нашла источник дохода, это хорошо, но довольствоваться малым больше не хотелось. Если раньше я жила на деньги родителей, то теперь, оставшись одной, мне было стыдно за свою несамостоятельность.

– Я исправлюсь, – твердо сказала самой себе и в ту же секунду поняла, что это возможно. Нет ничего невозможного, если верить.

Купив все необходимое, вернулась домой и быстренько нажарила сырников. Сложила их в миску, закрыла крышкой, и в отдельной баночке захватила с собой сметану. Несмотря на раннее утро, Тиммион уже вовсю работал в кузнице. Вот на кого нужно равняться! Ни свет, ни заря встает и работает до самой ночи.

– Доброе утро! – я улыбнулась как можно приветливее.

Мужчина кивнул мне, не отвлекаясь от разрезания металлического прута на части.

– Я вам сырники принесла, – попробовала снова обратить внимание на себя.

– Поставьте вон туда, – махнул сосед в сторону пня.

Я оставила миску и вернулась домой. Нет, мне совсем не нравился такой образ жизни! Готовка с утра на три приема пищи занимает от силы часа два, но чем заниматься остальное время? Ежедневной уборки дом не требует, стирки тоже. Об интернете и телевизоре же остается только мечтать.

Я задумчиво смотрела через окно на работающего Тиммиона и остывающие в миске сырники, и думала, думала, думала… Мыслительная деятельность продолжалась и тогда, когда я заводила тесто на хлеб. И потом, когда я пыталась разобраться с тем, как работает “духовой шкаф” печи. И даже когда в обед уносила макароны с соусом все еще занятому работой мужчине, не переставала планировать свое будущее.

Тиммион говорил, что в лавках продают совсем невкусный хлеб. Мне так и не удалось его попробовать, но по себе знаю, что магазинная выпечка сильно отличается от домашней. Значит ли это, что я могу подрабатывать поваром не только для соседа?

– Почему бы не попробовать, да? Нам все равно уже нечего терять, – сообщила я с улыбкой своему отражению в зеркале и сама себе кивнула.

Завела еще тесто, испекла вторую булку хлеба и, дождавшись, когда остынет, завернула его в бумажный пакет. Попробую устроить дегустацию на площади, я видела там торговцев, которые так делали.

Из постиранных платьев выбрала самое нарядное – белое в крупный желтый цветочек. На ноги натянула уже ставшие опостылевшими ботинки, в которых ноги не то что не дышали, а буквально задыхались. Уже выходя из дома вспомнила, что надо бы порезать хлеб на кусочки, и тогда уже предлагать пробовать.

На площадь пришла в самый разгар рабочего дня торговцев. Не зная, где встать и что вообще делать, принялась наблюдать за другими.

Мужчины носили лотки на веревках, которые надевали на шею. Кричали, зазывая народ, но к ним никто не подходил. Торговцев совсем не смущало то, что их товар не интересует прохожих, и продолжали скандировать.

Я потопталась на месте, лениво щурясь от яркого солнышка, после чего двинулась по кругу. Бумажный пакет раскрыла, чтобы люди видели хлеб, но кричать и звать народ мне было не по душе.

– Подходите, пробуйте, – бормотала я, улыбаясь каждому встречному.

Мужчины и женщины не удостаивали меня и взглядом, что только усиливало во мне уверенность в том, что так у меня ничего не выйдет.

– Ты откуда взялась тут? – громыхнул за спиной мужской голос.

Я обернулась так резко, что едва не выронила буханку из рук. Прижала сверток к себе и испуганно ответила вопросом:

– Вам какое дело?

– Это мое место, – мужик, придерживая лоток с леденцами одной рукой, другой указал на брусчатку под ногами. – Я здесь работаю.

– Не знала, что площадь поделена, – попробовала улыбнуться и двинулась в другую сторону.

– А там работает Говар, и лучше тебе с ним не встречаться! – донеслось до меня.

Я со вздохом подняла глаза к небу, мысленно проклиная режим торговли, который словно бы из моего родного мира сюда привнесли.

Пришлось отойти на безопасное расстояние, едва ли не в арку. Здесь прохожих было меньше, зато на меня стали поглядывать несколько заинтересованно, и я осмелела.

– Бесплатная проба хлеба! – позвала я женщину, которая показалась мне милой.

– Почему раздаете? – спросила она.

– Чтобы вы убедились в том, что он вкусный, прежде чем купить. Попробуйте.

Женщина, хмыкнув, взяла кусочек и откусила. Пожевала с безразличным видом, после чего поинтересовалась:

– Рецепт продадите?

Вопрос застал врасплох. Мне нужны были деньги, но я ведь не рецептами торговать собралась!

– Нет, не продам. А за хлебом можете приходить в дом, что стоит слева от кузницы.

– А разрешение на торговлю у вас есть?

Цепкий взгляд ожидающей ответа женщины заставил меня развернуться и уйти. Разрешение на торговлю! Как я могла вообще подумать, что можно продавать что-либо без специальных бумажек? Чертова бюрократия.