– Возможно, у него есть на это основания, о которых ты не знаешь. По этой причине тебе происходящее кажется бредом, а ему, напротив, всё предельно ясно.

– Мог бы и поделиться, – устремляю взгляд в окно, наблюдая за потоком людей на улице.

– Вы не настолько близки. Вот Лёшка мне только через недавно рассказал, как его на службе ранили и насколько ему было страшно. Есть вещи, которыми невозможно поделиться с чужим, потому как он ещё не заслужил доверия и не проникся тобой.

– А ты у нас, оказывается, знаток человеческих душ.

– Не в этом дело. – Надя ухмыляется и осматривает столики. – Вон девушка в зелёном пуховике, – указывает в сторону, – подойди и расскажи ей о своих проблемах с мужем.

– Зачем? – таращусь на подругу. – Она мне никто.

– Ты ответила на свой вопрос. Со мной ты делишься как с близким человеком. С близким же? – замирает на секунду, ожидая моего кивка. – Потому что я тебе сопереживаю, проникаюсь твоими проблемами и спешу принять участие в их разрешении. А чужому твоё побоку. Мартов тебя видит впервые за пять лет, и откуда он знает, чем можно с тобой поделиться. А вдруг ты станешь его высмеивать или, что ещё хуже, припоминать слабости. Ну как ты умеешь.

– Не перегибай, – возражаю подруге, хотя отчасти согласна.

Часто я бываю резкой и даже грубоватой, а моя прямолинейность возвела часть сотрудников «ГромСтрой» в статус врагов. Благосклонность Прохорова, проявившаяся практически сразу, добавила ненависти ко мне, сделав объектом обсуждений. Но тот факт, что я нахожусь под крылышком босса, не позволяет многим вступить в открытое сопротивление. Нет, я никогда не мечтала никого из них уволить, но в случае, если компания достанется когда-нибудь мне, правила будут скорректированы и ужесточены.

– В общем, Март, будь терпимее к человеку, который когда-то подарил тебе шанс.

Спорить с подругой бессмысленно, потому как именно Михаилу я обязана той жизнью, которая есть у меня сейчас.

– Я ни с кем не жила, – озвучиваю страхи. – Вадим у меня набегами, может не появляться неделю и больше. А здесь человек, которого мне придётся видеть каждый день. И никуда не деться.

– Почему? Днём он на работе, а вечером ты можешь отправиться на прогулку. Кстати, что сказал Прохоров про условие Мартова?

– Пока ничего. Вот допьём кофе, – взбалтываю напиток на дне кружки, понимая, что объяснений с боссом не избежать, – и поеду в офис. Скажу как есть. Иных вариантов всё равно нет.

– А если он откажется ждать? Я имею в виду, найдёт новую невесту Вадику, и компания уплывёт в другие руки?

– Значит, так тому и быть, – развожу руками, потому что сейчас не имею ответа на вопросы Нади. – Ты же сама сказала – судьба.

Сопровождаемая теорией судьбоносных путей в нашей жизни, добираюсь до офиса. Меня слегка потряхивает, потому что слова подруги никак не выходят из головы, крутятся, будто бешеная карусель, управляемая сумасшедшим, и вселяют страх. И всё же Надя права: я ничего не могу изменить. Ушедшему поезду всё равно, был ли у тебя билет, но можно дождаться следующего и прибыть в пункт назначения с опозданием. Я катастрофически опаздываю, несусь по перрону, догоняя этот чёртов поезд, и вижу лишь размытые очертания. Нужно остановиться, отдышаться и придумать новый план.

Иду по коридору к кабинету Прохорова, решив для себя: если прямо сейчас он объявит, что отказывается от меня в роли невестки, я поднимусь, попрощаюсь с ним и начну всё сначала. В конце концов, на следующие два месяца у меня есть муж.

– Можно, Леонид Олегович? – протиснувшись в приоткрытую дверь, прерываю беседу босса и Татьяны.

– Конечно. – Его губ касается улыбка, а секретарь закатывает глаза, всем видом даёт понять, что ради меня Прохоров отложит все дела. – Новости есть?

– Есть, – но прежде чем вывалить на босса условия Михаила, замолкаю, ожидая, пока Таня покинет кабинет. И даже тот факт, что она притворилась невидимкой, чтобы из первых уст услышать что-то новенькое, а затем разнести по офису, не спасает её от моего вопросительного взгляда, заставляющего проследовать на выход. – Не очень позитивные, – занимаю место напротив Прохорова. – Оказалось, что в довесок к свидетельству о браке имеется брачный договор, по которому союз может быть расторгнут не раньше, чем через пять лет с момента заключения. То есть через два месяца.

– В чём проблема? Ждём два месяца, подаёшь на развод, ты свободна. В принципе, уже сейчас можно запланировать дату, с учётом сроков развода.

– Не всё так просто… – прячу взгляд, не зная, как пояснить Прохорову условия Мартова. – Михаил потребовал, чтобы эти два месяца я прожила с ним. На одной территории, – тут же поясняю, чтобы босс не подумал ничего лишнего. – Он сказал, что за это время я должна сделать так, чтобы он захотел развестись.

Странная эмоция проскакивает на лице Леонида Олеговича, а затем он поднимается и отходит к окну, повернувшись ко мне спиной. Характерная поза босса в момент раздумий. В какой-то момент мне кажется, что он что-то шепчет, а затем передёргивает плечами, словно вспомнив нечто неприятное. Тягучее молчание напрягает обстановку, и я чувствую, что сейчас он произнесёт что-то важное.

– Я правильно понимаю: если ты пойдёшь в суд с целью оспорить брачный договор, Мартов создаст дополнительные проблемы, чтобы оттянуть момента развода?

– Да.

Босс по-прежнему стоит спиной, будто общается с собственным отражением в окне. Уточнение, видимо, необходимое для него, погружает нас в тишину ещё на некоторое время.

– В общем, так, – гулко выдыхает, сформировав решение, – едешь в Питер. Ты в отпуске года два не была… Значит, закрываем отпуск, потом больничный, затем придумаем… Дела передашь Овсянникову, он с тобой в связке работал, закончит проекты в одиночку. Вещей у тебя будет много, поэтому завтра тебя отвезёт мой водитель. Утром. Будь готова. Вадиму скажу, что отправил тебя в Санкт-Петербург для разработки совместного проекта с дружественной компанией. Не будем давить на его тонкую грёбаную душевную организацию, – едва слышно ухмыляется, но я всё равно улавливаю глухой звук.

И если я предполагала, что Прохоров, узнав о невозможности заключения брака с пасынком прямо сейчас, укажет мне на дверь, заменив другой кандидаткой, ошибалась. Он настроен решительно и готов ждать, пока наш с Мартовым брак перестанет существовать.

– Я всё поняла, – поднимаюсь, получив чёткие инструкции от босса. – Поехала собирать вещи.

– Марта, – окликает Прохоров, наконец, удостоив меня внимания и повернувшись, – если ты за эти два месяца позволишь себе… слабости рядом с мужем, я не буду тебя осуждать.

Его слова бьют наотмашь, потому как такого от Леонида Олеговича я не ожидала. Только не от него и не той, что должна стать частью семьи Прохоровых. Но ничто так не ограничивает действия, как фраза «делай, что хочешь», поэтому сейчас, глядя в серо-голубые глаза босса, не представляю, каких комментариев он от меня ждёт.

– Удивлена? – Киваю. – Я ведь понимаю, что Вадим не мечта женщины вроде тебя. И лишь благодаря тому, что твоя цель и возможность Вадима в её удовлетворении совпали, мы с Ириной можем рассчитывать, что у моего пасынка будет полноценная семья. Для тебя чувства не на первом месте, поэтому ты спокойно принимаешь его странности, инфантильность и желание проводить в мастерской больше времени, чем с людьми. Только нечто существенное и очень важное для тебя способно перекрыть отсутствие глубокого чувства в этом союзе, поэтому открыто говорю о надежде, что когда-нибудь в это кресло сядешь ты, – указывает на своё место, прямо сейчас озвучивая то, что волнует нас обоих. – Единственное, о чём прошу: по истечении срока договора вернуться и выйти замуж за Вадима. Я по-прежнему хочу, чтобы это произошло как можно быстрее, но в связи с открывшимися обстоятельствами жду, когда ты станешь свободной. Обещай мне, что не изменишь решение.

В его глазах столько тоски, что где-то внутри клокочет желание подойти и заключить босса в объятия. Непривычное чувство сродни тому, когда близкому тебе человеку плохо, а ты стремишься сделать всё, чтобы поддержать его. Но даже при полном понимании, что я иду намеченным курсом и никакой Мартов не способен изменить моё направление, слово «обещаю» не хочу озвучивать. Это точка, не принимающая корректировок, которую в данный момент поставить не могу.

– Я постараюсь, – выдавливаю с трудом, но это не то, чего ожидал услышать Прохоров.

Это заметно по нескрываемому разочарованию и поджатым губам. Кивок, показывающий, что я могу идти, и за спиной тихое, не относящееся ко мне:

– Чтоб тебе икнулось на том свете…

И сейчас как никогда я уверена, что Леонид Олегович знает больше, чем готов рассказать, а фамилия Мартов ему хорошо известна. Вот только босс посвящать меня не торопится, скрывая истинные причины собственных переживаний. А они имеются. Недаром же требовал практически поклясться, что следующие два месяца не повлияют на моё решение. Но с завтрашнего дня я получу иной источник информации в лице мужа, с которым придётся функционировать на одной территории. Его территории. По его правилам. Ну ничего, он плохо знает Марту Лебедеву и её способность подстраиваться под любые условия. И теперь, когда вопросы с Прохоровым решены, мне необходимо переключиться и придумать, как заставить Михаила развестись со мной.

Глава 9

В восемь утра водитель Прохорова стоит у моего подъезда, с особым спокойствием загружая чемоданы в багажник. А их оказалось несколько, потому как возможность не тащить вещи на себе пробудила во мне жадную женщину, стремящуюся взять всё мало-мальски необходимое, даже если оно не такое и нужное.

Бесспорно, я могу всё приобрести на месте, но лишние траты не входят в мои планы. Я вообще осознанно совершаю покупки, предварительно взвесив, насколько нуждаюсь в той или иной вещи. Моя расточительность касается только еды, а привычка всё покупать по два сопровождает меня с тех пор, как я начала зарабатывать самостоятельно. Вот и сейчас в моей сумке два пончика, которые я планирую съесть по дороге, потому как задерживать водителя, которому предстоит ехать почти семь часов, а затем возвращаться в Москву, я не хочу. Мужчина ждёт, когда я устроюсь на заднем сиденье, и трогается с места.

В этот момент пишу Наде сообщение, что уехала, и прошу заезжать ко мне на квартиру, чтобы не дать погибнуть единственному растению, подаренному Вадиком. Несвойственная мне сентиментальность, перекрываемая осознанием, что данный жест был для него сродни полёту в космос и, скорее всего, инициирован Леонидом Олеговичем.

Его слова, как и реакция на новость о необходимости переезда в Питер, до сих пор не приняты мною на сто процентов. Теперь мне кажется, что я, как и Надя, сойду с ума, если не проясню, откуда Прохоров знает Мартова и что связывает этих людей. Сейчас меня волнует тот факт, что выпаду из проектов на два месяца. Я усердно работала, создавая себе репутацию профессионала, умеющего найти подход и придумать решения для каждого. Теперь же все лавры почти законченных проектов достанутся Овсянникову, соответственно, и бонусы от заказчиков.

Но внутри вибрируют страх и понимание, что уже сегодня ночью мне придётся спать в одной квартире с абсолютно незнакомым человеком. Он, конечно, мой законный супруг по документам, но в остальном тёмная лошадка, изучить которую ещё предстоит. Удивительно, но сам Михаил меня не пугает: я не жду с его стороны насильственных действий или же оскорблений. Мне почему-то кажется, совсем наоборот: он хочет наладить контакт. Вот только зачем? Актуальный вопрос, требующий ответа, который я обязательно получу рано или поздно. Лучше, конечно, рано, чтобы через два месяца впорхнуть в кабинет Прохорова с радостной новостью, что мы можем готовиться к свадьбе с его пасынком.