«Значит, свалим раньше, чем придется узнать на себе, – твердо пообещала я, лизнув Гюрзу в нос. Она бы, может, и дальше хандрила и ныла, бывают у нее такие моменты, да вот зубы-то я не чистила и мой поздний ужин ее взбодрил прямо на глазах.»

«Фу! Точка! Чем тебя кормят?!»

В общем и в целом, за Гюрзу я успокоилась. А про ребят мне каждый день Ант докладывал – их днем вместе дрессировали, только его потом обратно к Ленке в клетку отводили. И Ант уже успел парням как-то умудриться передать, что я в порядке и буду искать их по запаху.

Оставалось найти Таху, и тут наше везение повернулось к нам задницей. И закупорило все возможности наглухо, как в танке…

Но я не сдавалась. До казармы, где держали парней, оказалось добраться еще сложнее, чем до Гюрзы – их «средние» уровни были этажей на шесть ниже, чем кухня. Но я упорно каждую ночь осваивала очередной нижний этаж, наскоро проводя там ре-ко-гнос-ци… тьфу. Обследовала я их на предмет, чего полезного стырить и на что опасное не нарваться. Попутно успевая навестить и подкормить Анта и Гюрзу – ее при кухне тоже не особо баловали разносолами. А мне чего – я любую падаль из помойки сожру и довольна, так что всю нормальную жратву ребятам волокла.

Вы когда-нибудь видели медоеда с самодельным рюкзаком за спиной? То-то же! Ант в своей клетке полчаса нервно ржал. Зато когда я уходила, накормленный парень с новыми силами начинал упорные тренировки. Перекинуться самостоятельно у него пока не получилось, но он уже как-то прорастил когти на одной руке, и черную густую шерсть на другой. Потом до утра, бедолага, пытался впитать это дело обратно, чтоб не запалили.

А Гюрза не парилась – от ее ехидны толку в бою – только если развернуться и в морду врагу колючим задом прыгнуть. Да ей и некогда было – на тренировки к парням ее хоть через раз, да таскали, а в остальное время, рабовладельцы хреновы, заставляли пахать так, как древним египтянам на строительстве пирамид не снилось. И еще каждая местная сволочь считала себя вправе пнуть и свои обязанности на новенькую-бесправную перекинуть. Гады.

Если бы не случай, замучили бы эти изверги сестренку. Я-то помочь не могла, разве что подкормить… но вот примерно на пятую ночь исследований моя растолстевшая на помоечных харчах тушка потеряла равновесие на гребне очередной стены, и я неожиданно кувыркнулась не просто в очередной двор, а в какую-то яму, полную жидкой… э… грязь обычно не светится.

Вляпавшись в непонятное какашко лапами и мордой, я инстинктивно рванула назад и выскочила на твердый берег, но едва не… эм… кирпич не родила с перепугу, потому что под пробитой подсохшей корочкой грязь вдруг засветилась зеленовато-призрачным светом, и точно так же засияли мои маленькие ловкие лапки. И усы. И, судя по всему, морда.

Ой, беда! Я ж теперь мало того, что отсвечиваю, как маяк во тьме, так еще и следы светящиеся оставляю… караул!

Пришлось повозиться, не слишком качественно оттирая лапы и морду об землю, а потом взрыхлить сухую почву и спрятать в пыли следы преступления. И только после этого я задумалась – что это за бяка такая нехорошая? Вроде не ядовитая, и свечение знакомое… у Славки когда-то был талисман из настоящего дома – маленький и очень страшный чебурашка, вырезанный почему-то из камня, у него были выпученные круглые глаза-бусины, которые точно так же светились в темноте. А! Фосфор же!

Фиг знает зачем, но вдруг пригодится? У меня в рюкзачке как раз есть подходящий горшочек…

Перекинуться в человека, набрать светящейся грязюки и снова стать медоедом было делом трех минут. Иш ты, как круто я натренировалась. Днем, когда приходит Марук со своей шайтан-машинкой, уже приходится нарочно вопить и изображать судороги.

Обидно, что из-за грязюки я потеряла много времени и не успела дообследовать этаж. Зато, когда на обратном пути я заглянула к Гюрзе, кирпичик едва не отложил кое-кто другой.

Слава грязи, блин! Иначе я бы не успела злобно зарычать и впиться в жирную задницу какого-то бугая, зажавшего сестренку прямо там, у каморки, и уже приспустившего вонючие портки. Ах ты ж сука!

Гюрза молча боролась, но бугаина был раза в четыре тяжелее. И у меня снесло крышу – какая, нафиг, конспирация! Злобно взревев, я прямо с кромки стены бросилась насильнику на спину, целясь в жирный загривок, но промазала и смачно цапнула за дергающийся оголенный зад.

Урод тоже заорал, отпустил жертву и повалился на спину, чуть не придавив меня своей тушей, еле успела отскочить!

Гюрза невнятно всхлипнула, шарахнулась, но тут же вернулась обратно, готовая сражаться. И вернулась сестрёнка с палкой.

Не-ет, подруга, эту кучу дерьма палкой не перешибить. А вот вспрыгнуть на все еще воющее тело и оскалиться прямо в морду, когтями раздирая и рубаху и кожу до крови – вполне!

– Шархахуш! – непонятно завопил насильник. Гляделки субъекта стали круглыми от ужаса и начали закатываться под лоб, но я так озверела, что была уже не согласна на простой обморок.

– В глаза смотреть, ссука! – тяпнутый для профилактики за жирное горло урод снова захрипел, но сознание терять передумал.

– Пощади, неназываемый, пощади! – невнятно проблеял он. – Матерью клянусь, принесу тебе жертву и буду молчать!

Э? Хм… Гы! А морда-то у меня до сих пор светится, и зубы тоже, по ходу! Шар… хуху… кто?! Бабайка, небось, местный? Хе!

– Замри, несчастный! – пришлось импровизировать на ходу. Грызть его насмерть я уже передумала, ибо есть подозрение, что Гюрзе это только боком выйдет. – Еще раз посмеешь тронуть отмеченную мной, и я приду в твои сны, в твой дом, в твою смерть и заберу твою душу! И яйца оторву!

Уф. Ну как?

Впечатлился. Обосс… обмочился, гад вонючий. Фу. Ну вот фу же! Даже грызть такого противно.

Я спрыгнула с трясущейся и тихо скулящей туши, демонстративно вытерев об него лапы, подумала секунду и… хехехе. А вы не знали, что медоеды – это такие африканские скунсы? У нас тоже есть особая железа, да. Не все ж одному этому какашке на меня вонять!

Самое удивительное, что я чувствовала – набитый в клетушки у стены народ уже не спал. Но судя по звукам и запаху, боялись они еще больше, чем жирный урод, валяющийся посреди двора.

Забились как можно глубже и прямо-таки не дышат, тараканы чертовы. Хоть бы один вступился… за Гюрзу! А нет – так нате вам:

– Кто еще посмеет обидеть отмеченную, вырву душу и сожру!

«Ну, Точка! – в голосе Гюрзы слышалось неприкрытое восхищение. – Ну!»

Других слов у сестрёнки не нашлось. Ну а я, демонстративно потеревшись о ее ноги, вспрыгнула на стену и сгинула в ночи, как и положено всякому порядочному очень страшному и опасному бабайке. Хе-хе.

Глава 11

Следующей ночью я не нашла Гюрзу в привычной каморке, и, если честно, испугалась. А вдруг мои детские выходки с игрой в бабайку ей навредили, и… и что?!

Однако, взять себя в лапы удалось довольно быстро, потому что сообразительная Гюрза наверняка сознательно оставила мне дорожку из своего запаха. Для этого ей пришлось пожертвовать тем жалким подобием рубахи, в которую её обрядили, но обрывки мешковины, как хлебные крошки, безошибочно привели меня к внутренней двери в самом углу двора. Не запертой, хотя я точно помню, что как-то раньше попыталась сюда сунуться, но замок одолеть не смогла.

– Точка? – шепотом позвали откуда-то из-за угла, и я, не колеблясь, просочилась в узкую щель между приоткрытой дверью и косяком.

Глаза быстро привыкли, нос безошибочно определил направление, и через три минуты я уже обнималась с сестрой в какой-то каморке, в дальнем ответвлении основного коридора.

«Точка, всё-таки ты нечто. Ну ты и учудила! – сестренка схватила меня поперек пуза и притиснула к себе, как плюшевого мишку. Я только пискнула обреченно, но даже не сделала попытки освободиться. – Меня твоими стараниями аж в помощницы к здешнему завхозу назначили! Это вот почти как в помошницы к господу богу среди здешних утырков! Офигеть ты везучая! Это ж надо было так угадать!»

Пока Гюрза меня мяла, как антистрессовую подушку, я перевела дух и хвостом перекрестилась – я и правда везучая. И не только я…

«Ты, Точка, попала в точку. Оказывается, у местных есть легенда про первого похищенного оборотня. Типа справляться с иномирцами научились не сразу, первый дрессироваться не хотел, и его насмерть замучили. С тех пор его неупокоенный, жаждущий мести дух бродит по коридорам кланового гнезда, выпивает души. И зверем ходит со светящимися зубами, и скелетом человека. И таки да! Иногда выбирает любимцев-оборотней, которым покровительствует. Знаешь, у них это даже не сказки, а почти религия!»

«То есть, я бог?» – это уточнение показалось мне почему-то крайне забавным, и я сдавленно захрюкала, изображая смех по-медоедски.

«Скорее, демон, – хихикнула сестрёнка, прикрывая ладонью рот. – Мертвый демон, про встречу с которым ни в коем случае нельзя рассказывать, а то или душу выпьет, или… э… яйца оторвет. Они так и верят, прикинь?»

«Душа мне нафиг не сдалась, а яйца могу, – согласилась я. – А как они про то, что я этого… он вообще отмылся, или так и бегает вонючкой?»

«Он не бегает, и даже не ползает, – в голосе сестры прорезалось искреннее злорадство. – Слёг и стонет, просит милости. И воняет… трындец как! К нему даже подходить боятся! А ещё болтают, что он в комнате в твою честь алтарь возвёл! И режет там кур. В жертву!»

«Кур? Мне? Эт-т-то интересно! – в животе отчетливо заурчало. – Надо посетить, пожалуй, принять подношение. Так уж и быть, сделаем одолжение»

«Ты только не спались, – озабоченно предостерегла Гюрза. – Между прочим, явлением демона Ленка интересовалась. Лично припёрлась и расспрашивала. И знаешь, расспрашивала как-то странно. Будто в историю с появлением неизвестного существа она верит, а в злобного пожирателя душ – нет.»

«К тебе полезла?»

«А к кому же ещё? Полезла. Но она ко всем полезла. Плевалась, угрожала. Ей же сами, кто тебя видел, ничего не сказали. Она и так, и сяк, даже на ком-то ошейник опробовала. Молчат. По ходу, демона они боятся больше, чем ее. Болтают-то те, кто тебя не видел, уже к финалу набежали. Ну и просто… болтают. Ты у нас прилетела на истлевших крыльях нетопыря, разорвала троих оборотней и сожрала на месте, дышала огнем и смрадом и была величиной как минимум со слона. Прикинь? Потом ты раздулась ещё больше и лопнула, разлетевшись чёрными ошмётками. Типа пометила смертников смрадом разложения. А твоя душа зелёной воющей тенью взметнулась к небесам и пропала на луне».

«Сами они разложение. Смрадное, – обиделась я. – А у меня нормальный запах едкой боевой черемухи, и фиг они его смоют еще недели две!»

«Откровенно говоря, запах у тебя тухлячий. Из пасти. Я даже думаю подарить тебе буклет о пользе чистки зубов».

Пфы! Подумаешь. Я тут ни с кем целоваться не собираюсь. Но ради ребят могу травку какую-нибудь пожевать, так и быть.

«Так что там с Ленкой? Что она тебе сделала?»

Гюрза передёрнула плечами и не удержалась от брезгливой гримасы.

«Да ничего, в общем-то. Ошейник включила на пару минут. Но я ей скормила дезу. Ну, кто-то был, а кто я понятия не имею, темно же. Но точно не призрак. Собака? Я отлетела в другой конец двора, ничего не видела уже. Только этот идиот орал дурниной, а потом обделалася, больше ниче не знаю.»

«Поверила?»

«Поверила, что кто-то живой куролесил. В собаку – нет. Но вроде бы тебя не подозревает. Кажется, думает, что на территории чужак. Они всполошились все, я даже Марука видела на кухонном уровне. Точка, ты бы не лезла пока к парням? Везде дополнительную охрану выставили.»

«Понимаешь, у меня впечатление, что время уходит» – я озабоченно почесала ухо задней лапой и прошлась туда-сюда по заваленной какими-то тряпками каморке. Кстати, Гюрзу со вчерашнего приодели и дали помыться, а еще от нее пахло нормальной едой и в глазах больше не было лихорадочного голодного блеска. Так что сестренка у нас временно пристроена, можно выдохнуть. А вот парни…