– Появляется лже-командир, – продолжил за меня Суод, – а настоящего в это время живым или мертвым держат неподалеку, в укрепленном форте сабиров. В таком случае все сходится, только вот откуда Ворон узнал о подмене?

– Сабиры не предусмотрели каких-то скрытых возможностей Ворона. Может, у него существовали методы поддерживать связь со своими командирами? Я не знаю, что за магия позволила почти полностью скопировать оборотня, из записей командора ясно одно – когда-то сабиры могли намного больше, чем просто передвигать предметы или создавать защитный купол. Тот черный дым – страшное оружие. Сталь против него бессильна, безмагия Ворона тоже.

Именно из-за него Ворон и отвел войска – узнал или почуял, что маленький форт, оставленный за спиной, куда опасней, чем попавшая в окружение людская армия. Ваш командующий не сходил с ума и не допускал ошибок: он принял единственное правильное решение – штурмовать форт, чтобы обезопасить войска от новой напасти. Только непонятно, почему таким малым числом? – я снова и снова перебирала возможные ответы, но не находила нужного варианта.

– Похоже, у нас только один способ убедиться в твоей правоте – прогуляться до форта, – тихо проговорил Дэв. – Хотя плохое это место.

– Вы там были?

– Нет, но в Аметистовых горах живут ольты, и Арк много рассказал об этих краях. Там до сих пор есть пост Патруля, да и вообще…

– Что вообще? – жадно спросила я, но сэт только махнул рукой и выполз из убежища. Суод последовал за ним, оставив мне плащ.

Оставалось свернуться калачиком и ждать. Сейчас от меня уже ничего не зависело – камешек, случайно сбитый ногой, когда я делала в этом мире первые шаги, породил лавину, остановить которую мне было не под силу. Я могла только следовать за потоком и ждать, когда он повернет в нужное русло. Словосочетание «вернуться домой» с каждым прожитым мигом становилось все более туманным и расплывчатым.

– Просыпайся! – Дэв бесцеремонно тряс меня, прогоняя прочь смутную дрему. Я и не заметила, как успела заснуть. – Горы близко.

Ветер скальпелем резал лицо, и в первые мгновения ничего нельзя было рассмотреть из-за застилавших глаза слез. Прикрывшись ладонью, я сделала несколько шагов вперед, туда, где мутным пятном виднелся драконий глаз, споткнулась и заскользила по ледяной чешуе.

– Свалишься! – гаркнул Суод, и я тут же ощутила, как сильные руки схватили меня за куртку. – Куда тебя несет?

– Не знаю, – честно призналась я, вытирая мешавшие видеть слезы.

– Лучше на четвереньках ползай – меньше риска, – посоветовал сэт. Его белые волосы развевались на ветру, создавая вокруг головы серебристый, будто светящийся ореол, губы были сжаты в тонкую линию, а в глазах плескалось беспокойство.

– Да не волнуйся ты, что мне сделается?

– А мы не о тебе беспокоимся, а о себе, – голос Дэва раздался прямо за спиной. – Если ты свалишься с дракона, не думаю, что он долго продержится в воздухе. В нем слишком мало силы – ритуал был выполнен лишь отчасти, и то, что мы до сих пор летим – твоя заслуга. Или заслуга меча. Или то и другое вместе. Во всяком случае, проверять я не возьмусь – прожить пятьсот лет только ради того, чтобы закончить свое существование, спикировав с двух лиг высоты – не для меня.

– Думаешь, я специально… – заготовленная речь пропала втуне, Дэв ушел на противоположный край дракона.

– Не сердись, он просто волнуется.

– Ладно. Где там ваши горы? – извиняющиеся нотки в голосе Суода погасили злость так же быстро, как ее разожгли слова его брата.

– Вот, смотри.

Я попыталась различить хоть что-то, но до рассвета было еще далеко, и все что удалось разглядеть – неровный излом, чуть более черный, чем ночное небо.

– Нам еще долго лететь?

– Скоро будем на месте. Только вот, я не знаю, как ты ухитришься посадить дракона среди деревьев.

Демонстрировать изобретательность не пришлось – когда до темной полосы оставалось совсем чуть-чуть (по меркам драконьей скорости), монстр начал замедляться. Огромные крылья все реже и реже делали взмахи, словно что-то не давало чудовищу лететь. Из каменной глотки вырвался растерянный рык.

– Что происходит? – Дэв сменил гнев на милость и вернулся.

– Не знаю, – я дотронулась до рукояти клинка – та постепенно нагревалась. – Сабиры где-то недалеко. Наверно, пост Патруля.

– Сажай дракона, иначе он рухнет!

Дэв был прав. Монстр уже давно не летел по прямой, а кружил, словно напившийся в дупель вальсирующий гусар, неуклонно снижаясь. Применения моего пилотажного мастерства не понадобилось – покружив еще с минуту, дракон рыкнул и тяжело спланировал прямо на темный квадрат леса. Ветер в ушах засвистел уличным хулиганом, и нас вжало в холодный камень, который начал крошиться под руками, рассыпаясь песком. На полпути к земле планирование превратилось в падение. Огромная туша, состоящая из камня и льда, под углом врезалась в лес.

– Он засыпает! – выкрик сэта растворился в грохоте выворачиваемых с корнем деревьев.

Посадка была не из мягких, монстр проложил целую посадочную полосу, выкорчевав толстенные столетние ели и вмяв подлесок в смешавшийся с землей снег. Если бы не сэты, которые при всей своей хрупкости обладали поистине запредельной силой и ловкостью – быть бы мне расплющенной одним из стволов, что падали на скользящего дракона, словно спички, вытряхнутые из коробка. Суод и Дэв, схватив меня за шиворот, метались между валящимися деревьями, как Индиана Джонс среди ловушек в ацтекских пирамидах, в последний момент успевая уйти из-под некстати вывернувшегося корня или хлестких веток.

Когда все закончилось, я поняла, что сижу в очередном сугробе (против кармы не попрешь) в обнимку с мечом, а рядом тяжело дышат вымотавшиеся вампиры.

– Ну, какой способ покончить с собой следующий на очереди? – Суод, морщась, растирал ушибленное плечо. – Искупаемся подо льдом Сарога или прогуляемся по Южной пустыне?

– Нет, проверим на прочность доспехи Патруля! – я нырнула в сторону, увлекая за собой сэтов, за миг до того, как тяжелый арбалетный болт с визгом воткнулся в стоящее за моей спиной дерево.

– Зной бы их побрал! Услышали все-таки, – глухой голос Дэва раздался откуда-то из сугроба слева.

– Еще бы не услышали! Такой грохот! – шепнул Суод, чуть приподнялся и тут же был вынужден вжаться обратно в снег – арбалетчики не дремали. – Не понимаю, зачем они тратят на нас время? Ведь могут прихлопнуть, как насекомых, не сходя с места…

– У них приказ брать нас живьем. Командор успел оповестить посты Патруля, – необычайная ясность мышления и восприятия вернулась ко мне именно в тот момент, когда первый арбалетный болт сорвался с тетивы. Не нужно было высовываться из-под прикрытия поваленных стволов и сугробов, чтобы увидеть, как десять вооруженных людей в тяжелых доспехах медленно пробираются вперед по глубокому снегу, а еще трое памятниками неизвестному снайперу прячутся в отдалении, не спуская глаз с нашего убежища. – Надо атаковать первыми.

– Если мы вылезем отсюда – нас убьют!

– А если они сами придут, то что? Вишневым пирогом накормят? Завяжи мне глаза, – коротко приказала я Дэву. – Быстрее!

Сэт, не задавая излишних вопросов, резким движением оторвал полу от своего, и без того драного, плаща и наспех соорудил что-то вроде повязки.

– Я пойду первой, держитесь за моей спиной, и не высовывайтесь без надобности. Сабиров там только трое – движутся авангардом, если у меня получится их достать, наступит ваша очередь действовать – лучше будет начать со стрелков.

– Но сила…

– Я тоже не с пустыми руками, – словно в доказательство этих слов на клинке коротко вспыхнула и осыпалась серым пеплом кожаная обмотка, скрывавшая клеймо. – Помните – строго за мной. И постарайтесь успеть – нам придется двигаться быстро.

Люди приближались осторожно и неспешно. Впереди, клином, шли трое сабиров – в правой руке у каждого оружие, левая, облаченная в перчатку, сжата в кулак и вытянута вперед. Серебристые полупрозрачные нити, связывающие три перчатки вместе, будто образовывали рыбачью сеть с мелкой ячеей – нас хотели просто спеленать, как младенцев. От этой мысли у меня в мозгу что-то сломалось – остатки контроля смело яростью. Она накатила со всех сторон, словно я оказалась запертой в шлюзе, стекловатой царапала легкие, заставляя кровь наждаком сворачиваться в венах. Источник этого бешенства и всепоглощающего гнева я держала в руках: клинок насосом перекачивал в меня ненависть, пока мне не стало казаться, что еще чуть-чуть, и грудная клетка лопнет, как переспелый арбуз, от невозможности вместить это безумие. Теперь, даже если бы очень захотелось разорвать те незримые каналы, что тянулись ко мне от черного эфеса – это было бы бесполезно, процесс стал необратимым. Оковы, которые держали меч в относительном повиновении, рассыпались в пыль.

Выпрямившись во весь рост, я шагнула вперед, держа клинок наперевес. Еловый, толщиной в три обхвата, ствол треснул под ногой, как сухая ветка, и брызнул во все стороны смолистыми, одуряюще пахнущими щепками. Сабиры на миг замерли, потом синхронно, как гимнасты на групповых выступлениях, вскинули вверх руки в перчатках. Сеть мгновенно превратилась во что-то, напоминающее гигантский таран.

Удар был настолько сильным, что у меня перехватило дыхание и на миг потемнело в глазах – и сквозь эту темноту я увидела, как серебристый таран, летящий в меня с огромной скоростью, вдруг вспыхнул ослепительным сиянием и распался на отдельные нити. Клинок отразил атаку, теперь был мой черед действовать.

Чуть пригнувшись, я рванула вперед, слыша, как над головой хулигански свистнули арбалетные болты. В мгновение ока оказавшись рядом с сабирами, я нанесла первый удар – по ближайшему, вкладывая в движение частицу той ярости, что выплескивалась, как вино из переполненного бокала. Клинок с легкостью пропорол доспехи и, вонзившись в плоть, взвыл от радости. Оружие было счастливо, как только может быть счастлив кусок металла, в который по прихоти судьбы вогнали почти живую душу. Этот страшный звук на самой грани слухового диапазона подхлестнул бешенство ударом кнута, и второй сабир, собиравшийся атаковать справа, тут же остался без руки. Почти черная в предутренних сумерках кровь фонтаном брызнула из культи, беспомощно торчащей из-под железных пластин доспеха.

– Кто ты? – успел выкрикнуть третий, но тут же рухнул на снег, лишившись головы. Уже заканчивая удар, клинок на излете полоснул по горлу искалеченного сабира и еще раз взвыл сотней волчьих голосов, жадно впитывая разбавленную снегом кровь.

Все закончилось внезапно – мир перед глазами сделал пару стремительных кульбитов, мертвую петлю и со всей силы врезал мне по лицу твердой землей, покрытой утоптанным снегом. Звуки исчезли – словно кто-то прикрутил громкость на пульте управления миром. Несколько секунд я видела только стаи черных точек, метавшиеся прямо перед носом. Потом, вспомнив, что живым положено дышать, со всхлипом втянула колючий морозный воздух и закашлялась, и к горлу тут же подкатила тошнота. Сквозь собственные всхлипывания и сухой кашель до меня стали постепенно доплывать другие звуки: хруст, слабый крик, скрип снега под ногами – кто-то пытался убежать, потом опять сухой хруст – скрип прекратился, словно его отрезали, еще крик – какой-то киношно-декоративный, и, наконец, тишина.

– Ани! – кто-то из сэтов, осторожно придерживая меня за плечи, попытался перевернуть.

– Не надо, – через силу выдавила я. От этого усилия спазм тут же прошил тело хирургической иглой – пришлось, вцепившись зубами в рукав и глотая подступающую к горлу желчь, замычать.

– Тсс! Скоро пройдет! – сэт, судя по голосу, это был Суод, погладил меня по мокрым волосам.

– Тебе-то откуда знать? – прошептала я.