Бросив ее на пол, словно ядовитую змею, судорожно прижимаю пальцы к вискам. НЕТ! НЕТ! Я же выпила лекарство! Почему ЭТО снова происходит со мной?! Прикладываю ладонь ко лбу, ощущая, как глаза заволакивает пелена слез.

Должно быть, перерыв в целую неделю сказывается. Нельзя было пропускать прием медикаментов. Прикрываю на миг глаза, пытаясь справиться с неприятными чувством бессилия. Хочу или нет, но я обязана все рассказать своему психологу.

То, что Регина Эдуардовна будет, мягко говоря, в ярости, я нисколько не сомневаюсь Она, как любой специалист, очень ревностно относится к графику приема медикаментов, подобранных лично для меня.

Нервно ежусь, думая о том, какая взбучка ждет меня на приеме. Ладони нервно проходятся по тонкому шелку юбки-карандаша нежно-лососевого цвета. Я еще секунду раздумываю, стоит ли расстегнуть верхние пуговицы на горловине кремовой блузы или нет. По дресс-коду они должны быть расстёгнуты, но тогда будет видно простую, холщовую, коричневую веревочку на шее. Как бы это не вызвало любопытство у коллег. Мне совсем не хочется будоражить свои старые душевные раны и вытаскивать переживания на всеобщее обозрение и обсуждение. Как раз для этого у меня есть специалист – Регина Эдуардовна.

Поэтому выбрав все же вариант в пользу своего спокойствия, застегиваю наглухо пуговицы до самого конца горловины блузы. Напоследок поправив тщательно отутюженный воротничок, спешу к входной двери.

Чуть меньше минуты у меня уходит на то, чтобы найти на дне небольшой сумочки связку металлических ключей от квартиры. Выбрав нужный ключ, закрываю входную дверь, повторяя несколько раз вслух, словно мантру:

– Закрыто. Закрыто. Закрыто.

Интересно я когда-нибудь избавлюсь от своего ОКР*?

Бросив взгляд на небольшие часы с механическим циферблатом на тоненьком кожаном ремешке, спешу к исписанным мелом дверям лифта. Черт! Я катастрофически опаздываю на маршрутку.

* ОКР – обсессивно-компульсивное расстроойство ( «одержимость идеей» и лат. (ОКР, невроз навязчивых состояний) – психическое расстройство, проявляющееся в непроизвольно возникающих навязчивых обсессиях, а также в том, что человек постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной этими мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий – компульсий.

Глава 2

Анна

Запрокинув голову, я осматриваю огромное высотное здание. Здесь находится головной офис «Индастриал Эколоджи». Уже больше года я – штатный сотрудник одной из самых крупных строительных фирм Москов-Сити. Откинув светлые волосы за спину, уверенным шагом поднимаюсь по крутой мраморной лестнице. Но весь мой настрой сбивает лишенное эмоций выражение лица гладко выбритого охранника, что замер статуей на входе в здание.

– Пропуск, – не мигая, произносит молодой парень в темно-синей униформе с белоснежным отутюженным воротничком.

Вздрогнув, я смотрю в голубые, почти бесцветные глаза, более похожие на рыбьи, чем человеческие. На ум сразу приходит сравнение с восковой фигурой. Брр-р! Кто только подбирает такой персонал? Несмотря на такое сухое обращение, я сдержанно улыбаюсь. Не хочется в первый рабочий день после отпуска портить себе настроение. Нет уж, дудки! Пропуск – так пропуск.

– Здравствуйте. Сейчас, минуточку, – я поспешно снимаю с плеча сумочку и сразу же тянусь пальцами к молнии в поисках бегунка.

Должно быть, охранник новенький, совершенно не помню его лица. Точно, взяли, пока я была в отпуске. Бросив косой взгляд на секьюрити, понимаю, что без пропуска даже не стоит пробовать пройти. Кажется, парень хочет выслужиться перед начальством.

Ладно, придётся все же покопаться в этом бермудском треугольнике! А как еще назвать клатч на тоненьком ремешке, в котором поразительным образом пропадает все, начиная с увлажняющего блеска для губ и заканчивая проклятым пропуском?!

– Аня? – громкий мужской голос за спиной заставляет поспешно обернуться.

Ко мне спешит симпатичный молодой человек среднего роста со светло-каштановыми волосами.

Дима Воронов. Не просто коллега, а мой жених. Один из не многих, кто помог мне прийти в себя после смерти родителей. Дима, как всегда, одет с иголочки. Темно-серые отутюженные брюки, кипенно-белая рубашка и тонкий стильный галстук.

Только вот мое сердце как билось ровно, так и продолжает свой ритм. Но к чему мне те страсти, что описывают писатели в книгах? Нет, лучше уж ровные спокойные отношения. Стабильность превыше всего – гарант успеха в отношениях, а потом и в семейной жизни.

– Привет, родная, – поравнявшись со мной, Димка вырывает меня из сумбурных мыслей своей жизнерадостной улыбкой и серыми глазами, в которых пляшут смешинки.

Жених легонько целует меня в щеку и вопросительно смотрит на охранника, намекая, чтобы тот вел себя расторопнее. А когда Дима бросает красноречивый взгляд на наручные часы, я и вовсе мысленно начинаю ему аплодировать. Время не резиновое. Не обращая внимания на вербальные и не вербальные намеки Димы, секьюрити вновь обращает на меня холодный взгляд, повторяя, словно старый граммофон, одну заезженную мелодию:

– Пропуск.

– Ой, да. Извините, – мямлю я, почти с ненавистью оттягивая внутренний светло-кремовый карман на подкладке сумки.

Если и здесь его не будет, я за себя не ручаюсь! Облегченный громкий выдох вырывается из груди, когда пальцы нащупывают пластиковый прямоугольник. ЕСТЬ!

– Что за глупости? – восклицает Дима, буравя раздраженным взглядом охранника. Подхватив меня за локоть, жених сообщает. – Запомните эту милую девушку. Анна Смирнова – один из лучших специалистов «Индастриал Эколоджи»!

Вспыхнув от столь пафосного заявления, я поспешно показываю ламинированный пропуск.

Охранник тут же отходит в сторону, теряя какой-либо интерес к моей скромной персоне.

– Дим, не надо было так, – начинаю отчитывать жениха, как только мы входим в большой просторный холл цокольного этажа. – Мне было не совсем удобно.

Дима, кивнув проходящим мимо коллегам, переводит на меня удивлённый взгляд.

Серые глаза темнеют, словно грозовые облака. В них вспыхивают молнии негодования.

Несмотря на нежелание ссориться, мои брови тоже сходятся на переносице, отвечая на жест недовольства жениха.

Остановившись у дверей лифта, Дима поправляет привычным жестом узел галстука и раздраженно тыкает указательным пальцем в мигающую зеленую кнопку.

– А что, надо закрывать глаза на этот произвол?

Прежде, чем я успеваю ответить, двери лифта открываются с негромким шелестящим звуком, приглашая нас войти внутрь.

– Просто можно было сказать и повежливее, – пройдя в небольшое светлое помещение, я по привычке нажимаю на девятый этаж и, насупившись, поворачиваюсь к Диме. – Человек просто выполняет свою работу. Как бы нам это не нравилось, мы обязаны предоставлять при входе пропуск.

Опять ссоримся. Опять по ерунде! Ведь всего пару минут назад я сама злилась из-за всей этой ситуации. Теперь выплескиваю недовольство, избрав жениха своей мишенью.

– Я ничего такого не сказал, Аня, – обиженные ноты в его голосе заставляют меня поспешно выйти из лифта, как только слышится звуковой сигнал и двери цвета металлик расходятся в стороны.

– Стой, Ань! – ладонь жениха ложится на мое плечо и крепко сжимает его. – Чтобы я не говорил и как бы не старался, ты опять мной не довольна.

Я еле сдерживаю стон, вызванный справедливым замечанием Воронова. Но выражение обиды на лице парня вынуждает меня извиниться:

– Прости. Я пропустила прием антидепрессантов, – я нервно сжимаю ремешок сумочки, думая о том, что, скорее всего, так и есть: десять дней без таблеток сказываются не только на расстройстве сна, но и на далеко не прочных нервах, – и, кажется, немного от этого взвинчена.

Лицо жениха меняется. В серых глазах мелькает не просто страх, а настоящий ужас. Оттеснив меня к ближайшей двери по коридору, он, почти задыхаясь и заикаясь, произносит:

– Ты что? – мужские пальцы достаточно ощутимо сжимают мои скулы, причиняя совсем не сильную, но неприятную боль. – Аня, это же не шутки. А что, если у тебя снова начнутся приступы?

Взволнованное лицо Воронова раскраснелось так, что мне кажется еще чуть-чуть и его хватит сердечный приступ. Мотнув головой, я отхожу от Димы, возмущенно буравя взглядом парня.

– Дим, перестань! Ты так говоришь, как будто я какая-то сумасшедшая, сбежавшая из психбольницы! Да, у меня есть проблемы, я не отрицаю, – сморгнув неожиданно набежавшие слезы, я продолжаю: – Проблемы со сном, Дима. А ты так смотришь, как будто я могу накинуться на коллег или… Ай! – махнув рукой, останавливаю поток речи, срывающийся с губ.

Я оглядываюсь по сторонам, отмечая, как все вокруг изменилось. Черт, куда идти? Они что, поменяли таблички на дверях?

Глава 3

Анна

– Тебе надо к Регине Эдуардовне! – восклицает Дима, не обращая внимания на мои слова.

Вцепившись пальцами мне в предплечье, он почти силком тащит обратно к лифту. Мимоходом бросив взгляд на настенные офисные часы, Дима бормочет себе под нос:

– Слава Богу, что девять! Она должна быть уже на месте.

– Конечно, на месте, – вырвав руку из крепкого захвата, я поправляю ремешок съехавшей с плеча сумочки. – Она же штатный психолог, – напоминаю, удивляясь тому, какое впечатление произвело на Диму признание по поводу антидепрессантов.

– Ань, это не шутки, – продолжает жених после секундной заминки, неодобрительно качая головой. – Халатное отношение к здоровью я не одобряю – так и знай, дорогая. Особенно, если учесть то, из какой трясины я тебя вытащил, Анна. Поверь, мне это стоило огромных усилий.

Слова Воронова заставляют помимо воли почувствовать себя глупым нашкодившим ребенком, который своим не хорошим эгоистичным поведением заставляет нервничать заботливого родителя.

Дима же, в свою очередь, хмурится, заметив в моем поведении едва уловимые перемены. Кажется, он все подмечает – и легкий трепет ресниц, и как я неосознанно прикусываю нижнюю губу, в попытке сдержать накатившие от его слов эмоции. И зачем он только напоминает раз за разом о трагедии, что произошла в прошлом? Мне же больно!

На гладко выбритом лице жениха отображаются сложные мыслительные процессы.

На мгновение у меня даже возникает ощущение, что Воронов занимается какой-то трудной математической задачей, решение которой едва ли ему под силу и как бы Димка не старался, оно ускользает от него. Широкие русые брови Дмитрия Воронова соединяются в одну сплошную линию, а полные губы неодобрительно поджимаются. Вот те раз! Смотрит так, как будто я обидела двадцать бездомных котиков тем, слопала на их глазах палку сырокопченой колбасы!

– Вот скажи, ничего странного не происходило с утра? – неожиданно ошарашивает вопросом жених. – Ну, не знаю… Или, например, после того, как ты перестала принимать таблетки?

Вдоль позвоночника пробегает неприятный холодок, заставляя сердце сжаться. Что-то здесь не так, только что именно – я не понимаю.

– Просто… Понимаешь, иллюзии затуманивают наш разум, ведь он такой пластичный и податливый, словно пластилин, а все это лишь для того, чтобы избавить нас от боли, – проникновенным голосом говорит Дима, намекая на смерть моих родителей.

Взгляд голубых глаз жениха настороженно замирает на моем лице, словно Дима совершенно не знает, чего можно от меня ожидать. Как будто нехотя, он продолжает:

– В качестве замены они приносят некое удовольствие. За это мы должны без сетований принимать то, что вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги, а от этого потом очень больно, Анна, – Дима нежно касается моей руки.

Я с трудом, но все же разжимаю пальцы, которыми незаметно для себя все это время стискивала ремешок сумочки.