Я не сдамся без боя (страница 21)
– Не о том думаешь. Ложись спать, завтра рано вставать. И вот еще что. Зайди в комнату брата и попроси его дать тебе зарядник. Скажи, что я разрешил. Будешь говорить по телефону при мне, поняла?
– Это не смешно. Я не люблю разговаривать при посторонних. Почему ты так поступаешь?
– Так нужно, – усилил давление в голосе. – Делай, как я сказал.
– Кому нужно? Я, что, недостойна объяснений, Руслан?
Щербаков колебался пару секунд, даже встал с кровати, показывая себя во всей красе, и подошел ко мне, нависнув огромной тучей. Мне пришлось поднять голову и заглянуть ему в глаза.
– Перестань сопротивляться. Ты всего достойна, но я не могу рассказать тебе всего, понимаешь? – он сел на корточки и положил огромные по сравнению с моими руками лапищи на мои колени. От них исходил жар, который передавался мне. – Я просто не хочу, чтобы ты сболтнула лишнего им. Не хочу, чтобы ты рисковала. Поэтому завтра мы едем сначала в клинику, а после ты едешь к родителям. Я все устрою.
– Что это значит? – онемевшими губами спрашиваю.
– Это значит, что мы в полной заднице. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Я знаю, звучит как глупость, но… это первый и последний раз, когда я тебе говорю такие вещи. Так что отнесись серьезно к моим словам.
– Я… мне… пойду заберу зарядник.
Я не хочу верить его словам, вдруг он снова играет и просто заставляет меня поверить в его очередную сказку. Как бы то ни было, я захожу к Ване в комнату, предварительно убедившись, что он не спит.
Около дивана уже стоит огромный чемодан, на столе пусто, лишь горит ночник. Сам Ваня лежит в кровати и смотрит что-то на планшете.
– Мне нужен зарядник. Руслан сказал, что я могу его взять.
– В ящике, белый шнур.
– Ваня, могу я тебя попросить об одолжении? – беру в руки найденный шнур и подхожу к дивану. Не жду, пока он ответит, просто продолжаю: – к чему такой скорый отъезд? Почему Руслан отмалчивается? Он даже не говорит мне, зачем вы в клинику едете.
Щербаков-младший блокирует гаджет и откидывается на спину.
– Мне предстоит операция, после долгая реабилитация.
– Тогда почему ты так расстроен?
– Потому что все напрасно, меня два года обследовали и утверждали, что шансов нет. И сейчас ехать туда и слушать заезженную пластинку, это выше моих сил, а Руслан не понимает этого. Не хочет понимать, что я морально устал и смирился со своим положением.
Мне грустно до слез. Не удержавшись, я подхожу к нему и начинаю гладить по голове, успокаивая словами, которые, возможно, не помогут, не избавят от физической и душевной боли, но станут сладкой пилюлей:
– В жизни у каждого есть шанс на что-то. Проблема в том, что нам он попадается очень редко, обычно когда мы опускаем руки и больше не боремся, он появляется, но в последний момент. Порой мы живем только из-за него, впрочем когда обретаем его, понимаем, что время и силы потрачены не впустую. Вань, ты должен бороться. Даже если завтра ничего не выйдет, даже если тебе снова скажут, что шансов нет. Это не так. Все будет, ты должен лишь верить.
– А ты веришь? – хрипло спрашивает он и сжимает мою руку.
– Конечно, – сжала его руку в ответ и пожелала спокойной ночи, прежде чем выйти из его комнаты с разорванной душой.
Руслана слишком много в моей жизни. Мне непривычно вторую ночь подряд проводить ее с ним Я не смотрю на мужчину, когда возвращаюсь в бывалую комнату, ставлю телефон на зарядку, жду пару секунд и набираю входящий вызов.
В трубке слышатся гудки, а после взволнованный голос родительницы.
– Марина? Я тебе вчера весь вечер пыталась дозвониться, сегодня с утра и днем. Для чего тебе вообще телефон? – мама переходит на повышенный тон и, будто опомнившись, что я уже не ребенок, резко замолкает, ожидая услышать оправдание.
Оно есть, приходит мимолетно.
– Прости, я оставила зарядник дома, мамуль. Вот только приехала и сразу тебе набрала. Мы вчера посидели в баре, а потом я пошла к Светке домой, она живет практически рядом с заведением.
– Всегда можно позвонить с другого телефона и предупредить, – проворчала она и поинтересовалась: – Как у тебя вообще дела? Как учеба?
Повернув голову к Руслану, я увидела, что он наблюдает за мной.
– Все хорошо, правда. Как там папа?
Слышу по ту сторону тяжелый вздох и неприятную новость.
– Отец в больницу попал. Вчера у него давление поднялось, и никакие таблетки не помогали. Скорая приехала, сделала укол. Вроде получше стало, но порекомендовали лечь на обследование.
– Я приеду скоро, – заверила ее я и попросила не волноваться.
– С ума сошла? У тебя учеба, Марин. Приедешь, когда будут длинные праздники. Папа пока просто обследуется, ничего страшного не случилось же.
Мы еще немного поговорили и, пожелав друг другу спокойной ночи, распрощались. Я положила телефон на стул и уставилась на Руслана, который, в свою очередь, уже лежал на боку с закрытыми глазами.
Я пообещала ему, что буду спать на полу, если он расскажет хотя бы малую часть правды. Вот только ковер на полу тоненький, легко подхватить воспаление легких, а на дворе зима. Протерев руками лицо, я хотела сделать шаг к дверке шкафа и присмотреть что-нибудь для своего ночлега, однако меня остановили и попросили:
– Ложись в кровать, завтра предстоит сложный день. А я слишком устал, чтобы как дворняжка ютиться на полу. Давай, Марина, я сейчас добрый. Не просри момент.
Глава 20
На следующий день мы проснулись, когда за окном бушевала непроглядная темень, поглотившая полностью каждый уголок домика на отшибе. Четыре часа, а Нина Петровна уже собранная, как всегда, накрывает на стол и причитает, чтобы почаще ее навещали. С Русланом мы почти не разговаривали, лишь кидали взгляды друг на друга и прикидывали, как нам дальше вести себя друг с другом.
– Пусть все пройдет хорошо. Так хочется Ванюшу снова увидеть на ногах, бодрым, красивым. Славу Богу, родители не видят его страдания. Хотя… сами-то, какая у них горькая судьба. Ты пиши мне, сынок. Я же тоже не вечная, глядишь, и меня скоро не будет.
– Что ты выдумываешь? Ты еще меня переживешь, – уверенно заключил он и обнял тетушку. Затем спустился с крыльца, подхватил брата подмышки и помог ему пересесть на заднее сидение.
Ниной Петровной хлюпала носом и шептала какую-то молитву.
– Все будет хорошо, – принялась я успокаивать ее, заметив, как она еще сильнее расклеилась. – Ваня сильный, он справится. А вы должны лишь верить и помогать ему. Ему сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка.
Женщина согласно кивнула головой и попросила:
– Присматривай за ними. Зная Руслана, он пока тебя не отпустит. Будет держать поблизости.
– Почему? – искренне удивилась я и повернулась к ней в пол-оборота.
– Я вижу, как он на тебя смотрит. Ты ему нравишься, – как само разумеющееся ответила она и немного погодя добавила: – напомни Руслану позвонить мне. Лида тоже волнуется.
Я крепко сцепила зубы, чтобы не выдать своего раздражения, и выдала самую глупую улыбку в своей жизни.
Спустя десять минут мы ехали по очищенной от снежных сугробов трассе и наслаждались мгновениями тишины, которая не оглушала, а давала собраться с мыслями. Я изредка кидала быстрые взгляды на профиль Руслана, его руки, покоящиеся на руле, затем отворачивалась к окну и смотрела на бесконечное небо, которое умиротворяло.
В какой-то момент я почувствовала, что мне сложно держать глаза открытыми, и когда я закрыла их, провалилась в беспробудный сон.
Проснулась, когда уже подъезжали к больнице, устало потерла глаза и выпрямилась на сидении. По ощущениям что-то не так, мне кажется, кресло находилось в совершенно другом положении.
Пока я вертела головой и пыталась понять в чем дело, услышала с левой стороны простое, внятное объяснение:
– Откинул кресло назад, пока ты спала. Можешь поблагодарить и даже станцевать стриптиз.
– Обойдусь, – все-таки царапнула взглядом его лицо и между делом спросила, пока он парковался: – мне подождать в машине?
– Нет. Со мной пойдешь. Пока брата оформляют, будешь в коридоре. Это займет от силы минут тридцать, после – куплю тебе билеты и довезу до вокзала. Посидишь дома недели полторы, затем можешь возвращаться. Я накануне тебе позвоню, – он на секунду задумался, потом подался вперед и заговорил едва слышно: – к подруге на день рождения не суйся.
Я непонимающе округлила глаза и тоже подалась вперед, интуитивно.
– Откуда ты знаешь… – только и успела спросить я, как услышала на заднем сидении машины возню: Ваня просыпается. Уж очень не вовремя!
Я невольно вспомнила утренний разговор с тетушкой Руслана, когда она посчитала, что ее племянник будет держать меня рядом с собой. Она ошиблась, как и ошиблась в том, что я ему нравлюсь. Как бы то ни было, Щербаков сам мне не раз признавался в симпатии и делал двусмысленные намеки… Может быть, все действительно не просто так?!
Руслан будто потерял ко мне всякий интерес, стал отдаляться, а я не могла этого допустить, поскольку хотелось выть от бессилия: очередная тайна, а он уходит, оставляя меня без очередного важного для меня ответа.
Я схватила его руку и снова приблизила к себе. Его рука избавилась от моего захвата и поднялась к лицу, а вторая с силой сжала мое колено. Я судорожно задышала, испытав слабый прилив возбуждения. Господи, какой стыд. Каждый раз, когда он находится в опасной близости от меня, я глотаю тысячи иголок. Так и должно быть? Подушечки его пальцев едва ощутимо касались моей щеки.
– Что должно случиться на дне рождении моей подруги? Только не говори, что ей грозит опасность. Я этого не переживу.
– Нашла блять место трепаться, – в привычной ему манере ответил Щербаков и поспешил до конца прояснить тему: – с твоей подружайкой все будет заебись. Однако меня настораживает тот факт, что она не только со Степановым дружбу водила, но и его дружками, которые продавали наркоту. Конечно, может она и не причем, но выяснить мне это нужно. Раз хочешь жить долго и счастливо, придется потерпеть пару деньков и навестить родителей. Снова. Иначе можешь оказаться с дыркой во лбу раньше чем я.
Не знаю, что меня пугает больше всего – что Руслан покорно смирился с тем, что его где-нибудь пристрелят, или что забываю быстро о Светке и вновь возвращаюсь к мыслям о Руслане.
Пугаюсь от глухого стука в водительское окно. Щербаков поворачивается и здоровается с откуда-то появившимся Матвеем. Хотя чему удивляться? Если тот его сторожевой пес.
– А вот и Скрипач, – говорит Руслан и выходит из машины. Дверь не думает даже прикрыть, лишь равнодушно дает распоряжение и, не глядя на меня, все-таки захлопывает водительскую дверь.
А распоряжение его такого: присмотреть за мной.
***
Мне не нравится Матвей. Сама не знаю почему. Вроде смотришь на него – ничего особенного, обычный смазливый парень, каких полно на белом свете. Но мне неуютно с ним, я буквально чувствую, как его энергия душит меня и забирает последние остатки воздуха. Рушит стену, которую я пытаюсь держать, всякий раз когда он нарывается ее переступить.
Может, я так сама себя накручиваю, что-то рисую себе в голове, однако....все равно неприятно, неуютно.
Вот он основа переходит все границы: хватает меня за локоть, не обращая внимания на мое сопротивление, и ведет по узкому коридору, останавливаясь около низких диванчиков, на котором сидят люди.
– Мне больно, – пытаюсь его вразумить и дергаю руку, как бы избавляясь от захвата. – Пусти, дикое животное. Я не твоя собственность, чтобы так со мной обращаться.
– Я тебя сейчас придушу, если не заткнешься, – цедит сквозь стиснутые зубы, резко притянув к своей груди. Больно врезавшись, я тихонько шиплю. – А если учитывать, что сейчас я должен быть с бабой, то трахну. А теперь будь умненькой девочкой, сядь и мечтай о розовых единорогах. Не парь мне мозги.
– Я пожалуюсь на тебя Руслану, слышишь?