Когда мы приехали к Ивану, мы раздумали ставить палатки. Его практиканты захотели спать в сарае на сеновале. Дениска тоже там с ними устроился. Мне Иван уступил свою спаленку, в которой и места-то было, чтобы вошла одна кровать и малюсенький столик у окошка. Они с Ильёй расположились в другой комнате, которая служила одновременно и столовой, и кабинетом, и библиотекой. Илья занял большой диван с круглыми кожаными валиками, а Иван – полати у печки. Большую русскую печь Иван летом не топил, для готовки пищи у него в кухоньке была маленькая электрическая плитка, а во дворе, под навесом, стояла железная печка. Цивилизация дошла и до него, так как в дом у него со скважины была заведена труба, и вода у него была круглый год. За домом у него был вырыт колодец, но он им редко пользовался, говорил, что со скважины вода вкуснее. Про семью свою он рассказывал мало и неохотно. Сказал только, что жена от него ушла сразу же, как только дочку замуж выдали, объяснив это тем, что надоело в лесу жить. Уехала в город, там у неё мать ещё жива. А Иван без леса не может, он в городе никогда не будет жить. После обеда Иван с практикантами загрузили ящики с саженцами и мешки с удобрениями в Уазик, и они уехали на плановое лесовосстановление. Мы поехали в Лепихино за продуктами.

По дороге Илья нам с Дениской сообщил, что насчёт Наташи у него серьёзные планы, поэтому, когда мы вернёмся в город, он найдёт хорошую работу, ну и так далее. Дениска на это ему резонно, как опытный в таких делах человек, сказал:

–Если будешь заботиться не только о себе, и цветы ей дарить, не забывать о её дне рождения, может у вас что и получится.

–Как мать твоя говоришь, той раньше тоже всё цветы подавай – буркнул Илья и, подумав, добавил – как будто, я сам не знаю.

На обратном пути из магазина мы заехали в гости к Анатольевичам. Фрида Анатольевна стояла с соседкой возле своих ворот. Когда увидела нас, радостно сказала:

–Вон наши археологи приехали, мы уж беспокоиться начали, думали, что даже за продуктами что-то не едут. Дед каждый день про вас вспоминал. Хотел сам к вам идти. Да я его не пустила, что, говорю, мешать им, как освободятся, приедут.

Павел Анатольевич был в огороде, но услышал, как мы приехали, сразу свернул все свои полевые работы и мы пошли в дом. Фрида Анатольевна усадила нас за стол, начала доставать всяческие деревенские разносолы. Оказывается, грибы уже пошли, они с дедом сходили в ближайший лесок и нарезали их целое ведро. Жарёнка вышла на славу. Павел Анатольевич про каждый гриб целую оду нам рассказал, как увидел, как подошёл, как срезал. Мы, в свою очередь, рассказали о том, что дом наш обвалился, и мы переехали к леснику. Рассказали про провал, ну, естественно, что можно было рассказать, чтобы нас не приняли за сумасшедших. Павел Анатольевич выслушал нас и говорит:

– У нас тут тоже ситуация случилась. Сосед наш, Егоров Радик, пошёл два дня назад в лес ружьишко пристрелять, ушёл далеко, за старую переправу, чтоб значит, выстрелами старух не пугать. Так вот, повесил он мишень на сосну, прицелился, а с боку что-то мелькнуло за кустами. Он опустил ружьё, стоит тихо, слушает. Собаку свою он дома оставил. Не охотничья у него собака, от выстрелов пужается. Кусты, значит, шевелятся немного и, как будто, сопит кто там. Радик, понятно, приглядывается. И показалось ему, что там медведь. Летом медведь не опасный, он там ягод всяких наестся, сытый, но совсем безобидным, понятно дело, его не назовёшь, зверь всё-таки. Он, потихоньку, стал пятиться, сделает шаг – прислушается. Сделает ещё – опять прислушивается. Допятился по толстой сосны, встал за ней и выглядывает, значит, наблюдает. Стоял он так, наблюдал, вдруг, слышит, вроде человеческая речь. Прислушался, точно, слов не разобрать, но говорит точно человек. Мужской голос. Он обрадовался, понятно дело, вышел из-за дерева и пошёл к кустам. А чё ему бояться, в конце концов, он же с ружьём. Свои деревенские его все знают, не испугаются, ну, а если пришлый какой, так вот он и выяснит, кто там прячется. Подходит он к кустам, только за ветку взялся, чтобы откинуть, а оттуда на него харя звериная взглянула, пасть разинула, он отшатнулся, а она отскочила дальше в лес. И снова затаилась. Он пал на землю и лежит. Потом немного прополз на животе. Ползёт он, значит, перед собой ружьё толкает. Понять не может, что за зверь. Понял только, что крупный, почти с медведя. А по морде не понял. Говорит, не видел раньше такого. Там, куда зверь отпрыгнул, тишина. Радик тоже тихо лежит, удары сердца считает. Лежал так минут десять. Решил выстрелить в дерево, поднять медведя, или кто там, отпугнуть его от деревни. Прицелился в березку, которая над кустами, и пальнул. Кусты зашуршали. По звуку определил, к нему шаги. Он аж похолодел. Если зверь не испугался выстрела, тут уж как судьба. Да. Подскочил он, ружьё перед собой держит, палец на спусковом крючке. А сам трясется, как нырковая утка. А из-за кустов мужик немолодой выходит. И говорит ему, что, мол, ты в людей стреляешь? Радик поначалу растерялся, а потом отвечает: «я, говорит, там медведя видел». А тот как захохочет, откуда тут медведи. Их тут сорок лет уже не видали. Отвернулся от Радика и обратно в лес, быстро так. Потом повернулся и говорит Радику, чтобы тот передал привет Петьке Пустовалову. А Радик ему в ответ, ты чё, дед, его уж столько лет нет в живых. А тот ему, опять со смехом, а вдруг придёт, так ты ему передай, не забудь. Радик от этих слов похолодел весь. Я ещё мужик, вроде как в дыму был. Только мужик скрылся за деревьями, Радик припустил в деревню, аж мишень свою на дереве забыл. Вот. А когда он нам про это рассказывал, вдруг замолк на полуслове, помолчал, потом и говорит, что с испугу сначала не понял, а сейчас вспомнил, что лицо ему показалось знакомым, не могу, говорит, только вспомнить, но точно знаю, что где-то видел его.

Мы слушали, затаив дыхание, Потом Илья спросил:

–А Радик любит выпить? Может он выпил, заснул в лесу и ему это приснилось?

Павел Анатольевич замотал отрицательно головой:

–Нет, он уже лет десять в завязке, как прихватило его один раз зимой, что он чуть ноги не отморозил, так после этого в рот ни капли не берёт. Нет, не пьёт. У него и хозяйство большое, считай три коровы у них, индюков держат. Ему, знаешь ли, некогда пить. Как в пять встанут со своей женой, Ленкой, так и до позднего вечера. А он ещё работает на лесопилке, в соседнем посёлке. На велосипеде ездит летом туда. А это восемь километров. Зимой-то за ним бригадир заезжает. Ценят его. Вот. Дочка у него, школу в следующем году заканчивает. Они ещё одного ждут, пополнение в сентябре у них будет.

–Так он вспомнил, на кого мужик похож? – спросила я – Может ему фотографии показать, память чтоб освежил.

–Какие фотографии?

–Так у вас, наверное, сохранились какие-нибудь старые фотографии ваших односельчан.

–Да кто нас фотографировал? Это сейчас, внуки к нам приедут и давай нас фотографировать, то нас, то вон бабкины пирожки, то тузика, всякую хрень. Я их спрашиваю, зачем столько фотографируете. А они мне, на память, дед. Можно подумать, нас с бабкой не станет, так они её пирожки будут рассматривать.

–А сколько Радику лет?

–Так он помладше будет нашего Толика, ему где-то лет сорок. Говорит, чуть не поседел, когда вместо медведя мужика увидел. А, ещё говорит, что мужик этот был одет в пиджак чёрный и штаны армейские.

–Да, странно всё – Илья покачал головой – чем больше мы про вашу деревню узнаём, тем быстрее хочется уехать отсюда.

–Ну, запугал дед совсем – Фрида Анатольевна махнула на своего мужа рукой – а вас Татьяна хотела увидеть, знахаркина. Что-то там нашла ещё.

–Мы к ней заедем сейчас.

–Нет её дома, сегодня утром в районную больницу уехала, там заночует у свояченицы, сказала, что завтра приедет. Будет вам повод ещё к нам приехать.

Мы у них ещё с полчаса посидели, а потом отправились на нашу новую базу. Я растопила железную печку, поставила варить суп и картошку. Илья читал мои записи, а Дениска нашёл в сарае старый велосипед и пошёл кататься на лесную дорогу. Через некоторое время, Илья подошёл ко мне и спросил:

–Слушай, тебе не показалось, что этот мужик, которого Радик встретил, вполне мог бы быть Петром Помошко?

–Думаешь, что он восстал из мёртвых? Не слишком ли это невероятно?

–Не спорю, невероятно. Но может душа его неупокоена до сих пор. И нам именно его нужно искать. Может тот предмет у него всё ещё. Вот он и мыкается, пытается вернуться, или что там он может делать после своей смерти.

–По-своему, это звучит логично. Хотя и страшно. Если это был не какой-нибудь грибник из города.

–А морда звериная? Такое не выдумаешь. И, по словам Петра Анатольевича, Радик тот не особо похож на сочинителя странных историй.

–Но кроме Радика, его никто больше не видел. И к дому своему он не возвращался. Мы же там были.

–А может он до нас возвращался туда, взял, что надо, и ушёл. Может, с того времени, прошёл уже десяток лет. Если он может появляться в разное время, где захочет, то его не просто будет найти.

–Странно то, что он привет передал Пустовалову. Тот ведь тоже умер. Зачем один мёртвый человек передаёт привет другому мёртвому человеку? Не вижу смысла.

И вдруг меня, как молнией озарило:

–Илья, надо Радика предупредить. Срочно!

–О чём?

–Не знаю, но у меня плохое предчувствие. Поезжай в деревню.

–Конкретнее можешь сказать? Ты что-то увидела?

–Нет, но я знаю, что ему надо быть осторожнее. Да поезжай же ты скорее!

–Оля, а что я ему скажу? Мне тоже не по себе. Но представь, я приеду к нему и скажу, что моя сестра считает, что ему надо быть осторожнее. Как это будет выглядеть?

–Илья, это не важно. Пожалуйста, просто его предупреди.

Илья с минуту постоял, раздумывая, но потом быстро пошёл к машине:

–Может, вместе поедем?

–Я суп поставила варить.

–Дениска где-то по дороге катается, ему скажем, чтобы он караулил твой суп.

–Хорошо, поехали.

Где-то через километр мы увидели Дениску, возвращающегося с прогулки. Он выслушал наши сбивчивые фразы, не особо понимая, что мы от него хотим, но кивнул и поехал к дому.

В Лепихино мы сначала заскочили к Петру Анатольевичу, взяли его с собой, чтобы он нам показал дом Радика. По пути я ему сказала о своих опасениях. Как ни странно, но Пётр Анатольевич принял мои слова серьёзно. Радика дома не было. Нам навстречу вышла его жена Лена с большим круглым животиком. Мы не стали её пугать, сказали, что Радик нам нужен для дела, не усложняя объяснение деталями. Она сказала, что он работе, на лесопилке. Дед знал, где она находится, и мы поехали туда. Мы подъехали к старому зданию с выбитыми стёклами. Радик работал на большом ленточном станке. Возле станка лежала аккуратная пачка ровных и гладких досок. В цехе пахло свежим и влажным деревом. Шум стоял такой, что бесполезно было ему кричать. Но он нас сам увидел. Дед ему жестами показал, что мы к нему. Радик выключил станок, снял маску и подошёл к нам.

–Надо поговорить – сказал ему Пётр Анатольевич.

–Звучит серьёзно – усмехнулся Радик.

Мы представились друг другу, и вышли из цеха на улицу, где стояла длинная скамья с надписью «Место для курения».

–Радик, я чего приехал, – дед замялся – вот учёные хотели с тобой поговорить.

Ну, дед, ну и помог! Да после его слов мои предчувствия будут звучать более чем странно.

Илья меня опередил:

–Не такие уж мы и учёные, по крайней мере, не все. Но это не важно. – Он взглянул на меня – Оля, давай ты, это же твоя идея.

– Радик, – начала я – я даже не знаю, поверишь ты мне или нет, но я должна предупредить тебя, что ты в большой опасности.

Радик повернулся ко мне, и недоумённо спросил:

–Да?

–Пожалуйста, просто выслушай. Ты волен мне не верить. Но сначала выслушай. Моя бабушка, перед смертью нам сказала, что за ней её тётка приходила. После этого она умерла. Ты и сам наверно, подобные истории не раз слышал. Совсем отмахиваться от них не надо. В этом, определённо, что-то есть.

Он согласно кивнул. Я продолжила: