–Знаешь Денис, а я и не видела нижнего мира. Они мне показали только картинки, придуманные для меня. А какой он настоящий я не знаю. И никто никогда не узнает. Может, весь мир их – это чёрная пустота, или мир кристаллов, или мир световых вихрей, или мир неизвестной нам энергии. Это мир постоянного движения, и в то же время, мир вечного покоя. Нам никогда не ухватить его суть.

–Но мне кажется это всё равно должно быть очень красиво.

–А вдруг человеческий взгляд не сможет оценить эту красоту? И потом, меня там не приглашали надолго остаться. Я просто удивлена, что меня на ночь-то там оставили. Им нужно, чтобы я совершила определённые действия, поэтому они меня, можно сказать, что просто напутствовали. Никакой лирики. Просто задание.

–Всё равно, я не хочу верить в это.

–Я тоже хочу верить в сказку, но нас туда не пригласят.

Тётя Таня была дома. Она развешивала выстиранное бельё на верёвку в ограде, рядом ходил её кот и тёрся спинкой об её ноги.

–Когда вы в тот раз уехали, я начала перечитывать письма от моей бабушки и деда. Они часто писали нам, но мама большинство писем сожгла. Но я нашла то, что вам пригодится.

Мы прошли в дом и расселись за столом. Она выставила на стол чайник и разнообразное варенье и печенье. До чего же гостеприимен русский народ! Голодным не уйдёшь. Татьяна достала из тумбочки несколько конвертов с письмами. Вытащила из самого пухлого конверта пожелтевшие листки:

–Это мой дед письмо написал мамке, сразу же после того, как они спешно покинули деревню. – Она развернула толстое письмо, быстро пробегая его глазами и начала нам читать – «Думал, вместе с нами уедете, поэтому не хотел я тебе говорить этого, да видно, придётся. Прошлый год весной, как только сошёл снег, пошли мы с ребятишками за берёзовым соком. Зашли в лес, сразу березу заприметили, проделал я отверстие, ребят оставил следить, а сам дальше пошёл. Смотрю, ещё хорошая берёза, я к ней, а возле неё снег ещё не весь стаял. Я наступил, провалился и упал. Рука, когда в снег ушла, наткнулась на что-то мохнатое. Я снег ногой разбросал, а там труп телёнка, наверно с осени ещё лежал. Всё тело его было исполосовано, как будто рвали его огромными когтями. Если бы напали волки, так горло бы было вырвано, да и от него одни кости бы остались. Когда вечером вернулись домой, мать твоя, как только мы зашли в ограду, нас окропила солёной водой с ячменными зёрнами. А поздно вечером сказала, чтоб, когда в следующий раз в лес пойду, сначала в косяк ворот гвоздь забил. Сказала, что в округе злыдень появился, слышит она его. И ещё то, что его уже кто-то привёл за собой в свой дом. Я подивился, какой злыдень. А потом, летом, начала скотина в деревнях пропадать. То корова сгинет, то коза. У нас пропала молодая телушка. До поздней ночи я её искал, если бы не пёс, в жизнь бы не найти. Она была примерно в верстах четырёх от дома, также вся растерзана. Я заметил, что раны на всех задранных животных одинаковые, резано – рваные. Тот, кто это делает, сначала прорезает, а потом рвёт. Что я ещё заметил, когда мы находили мёртвых животных, так из них были вырваны сердце, селезёнка, лёгкое и вымя. Иногда, к тому времени, когда находили труп, он уже был обглодан дикими животными. А чаще всего, труп вообще не находили. Деревенские начали на нас коситься, думать, что мы это. Даже Василий Ефимыч, когда в магазине меня встретил, сказал, что до нас такого сроду не бывало. Когда я ему начал рассказывать, что сам понять не могу, кто это лютует, он только отмахнулся» А вот письмо мне мамка диктовала, это уже году в шестидесятом было написано, то есть лет через двадцать, как они уехали. Но почему оно не отправленное у нас лежит, не помню. Скорее всего, забыла я тогда про него. Вот что моя мамка мне диктовала:

« А потом случилось вот что. За мной прибежала девчонка мала̀я, вся в слезах, из Выселок. Говорит, что отец избил её мать, та лежит, стонет и трясётся вся. Я собралась и пошли мы с девчонкой, а уже вечерело. Я Андрею говорю, не жди, потемну обратно не пойду, заночую у них, а утром вернусь. Я, когда в дом к ним только зашла, сразу почуяла неладное. Поняла я тогда, кто за собой злыдня привёл и в какой дом. Но делать нечего, помочь надо бедной женщине, очень сильно ей досталось, просто места живого не было на ней. Начала лечить, а у самой руки холодеют. Зажгла свечку заговорённую и с божьей помощью, отпоила она больную, та уснула. А потом вернулся хозяин дома, глянул на меня и говорит, чтобы уходила. А я ему, куда я, на ночь глядя, уйду, посижу тут ночь, а утром и уйду. Он мне, ну смотри, сама так захотела. Повернулся и ушёл из дома. Сижу я возле кровати, дремать уже начала. И мне показалось, что на груди у Лидии сидит тёмный кто-то, а потом почувствовала, как ноги начали мёрзнуть, будто в снег их опустила. Провела рукой она над Лидией – да нет никого. Я встала и походила по избе. Хожу, а сама чувствую на себе чужой замогильный взгляд, и страх начал сжимать моё сердце. Сжала в руке я свой оберег и начала молиться. Вдруг кто-то меня в спину толкнул и я упала на колени. Прежде чем потерять сознание, привиделось мне, что кто-то чёрный надо мной склонился, а глаза у него горят как уголья. Очнулась я под утро. Прислушалась. Достала свечку свою заговорённую, зажгла её и пошла по дому, углы осеняя. Только дошла до угла возле печи, раздался вздох, и свечка зачадила, я руку засунула в щель между печкой и стеной и пальцы наткнулись на свёрнутую веревку. Я потянула её к себе, а на ней петля завязана. Пальцы у меня как иголками начало колоть. Сильное проклятие я почувствовала на ней. И в это время в дом ворвался хозяин, я быстро сунула всё обратно. Он как накинулся на меня, что тут шаришь ходишь. Я еле дождалась, когда светать начало, оставила девочке отвар, которым та должна была поить больную, и пошла домой».

–Не удивительно, что его не любили в деревне – согласилась я – Если он избивал жену, то почему милиция не вмешалась, соседи не заступались? Мне кажется, что в деревне всегда жили не равнодушные люди.

–Да заступались, и его предупреждали не раз – Татьяна махнула рукой – даже я помню это. И как Зинка вечно зарёванная в школу приходила. Учительница к нему не раз ходила сама и в школу вызывали его. И председатель к себе не раз вызывал. Он даже не обращал внимания на всё это. Жил как хотел. С ним особо никто и связываться то не хотел. Не помню, кто рассказывал, что он, как-то свою лодку отвязывал на реке, и чужую лодку отпустил, та и уплыла. Так вот, когда хозяин лодки, узнал и спросил, почему он не догнал и не привязал лодку, тот ему ответил: «Твоя лодка, ты за ней и бегай». А когда тот его попытался усовестить, Помошко проходя мимо него, так толкнул его плечом, что у этого мужика почти год рука в плече болела и не поднималась.

Она достала ещё одно письмо:

–А вот ещё письмо, то же в этот же год пришло, но уже сама бабушка моей мамке нацарапала: «Прошу тебя, дочка не ходи, не лечи его. Ему тяжело, потому что не раскаялся и греха на нём много. По нему уже звучит чёрный колокол. Сходи лучше к соседке его, которая за ним ходит, дай ей оберег от злого глаза и вели ей по дому разложить полынь. А как помрёт, камень на язык ему положите, иначе будет приходить. В тот тайник его за печкой не лезьте. И схрон его не доставайте, придёт время, кому надо, тот и достанет».

Она достала ещё один конвертик:

–А это бабушка написала, когда Помошки уже не было в живых, а его не стало в девяносто первом. Я думаю, что вас это больше всего заинтересует: «Помнишь, ещё старая бабка твоего мужа говорила, что Вьюшка была раньше полноводная, а потом враз как то обмелела. Так вот, к нам приехала погостить сестра моя Физа, из Перми, а ты знаешь, что ей многое открыто, я ей давно писала про то, как ты ходила к Помошко и как там напугалась. А она говорит, что Помошко этот, скорее всего, закрыл какой-то приток к Вьюшке, вот она и обмелела. А закрыть он мог его только подкладом, связав его. Надо найти связанный ручей, он пересох уже конечно, его трудно найти, но на нём должен остаться обруч от бочки и верёвка к нему привязанная. Ритуал этот раньше чёрные колдуны делали, когда хотели власть над водой обрести. Верёвку надо сжечь в костре, а вокруг солью посыпьте и за круг не входите. В костёр бросайте полынь, сосновые иголки, чертополох, что найдёте. После этого надо достать верёвку с петлёй, встать на перекрёсток в полнолуние и ждать, когда за ней придут».

–Офигеть! – Дениска присвистнул – Даже подумать страшно, кто может прийти! – И затряс головой, будто невидимая муха кружила возле его уха.

–Зачем ему ручей закрывать? – спросила я

–Скорее всего, не ручей закрыть было его целью, а подчинить себе духа воды, чтоб тот его желания исполнял. – Ответила Татьяна.

–Что-то не очень похоже, что он лучше стал жить, после того как духа заполучил – Илья вопросительно посмотрел на Татьяну – у него, вроде как, пропали сначала домашние животные, а потом и жена умерла, да и богатства у него не было. Остаток жизни в одиночестве доживал.

–Да, всё правильно – ответила Татьяна – Он своё колдовство сотворить то сотворил, а что дальше-то делать? Дух этот, скорее всего, является служителем Чернобога. Удержать его своею волею он не смог. Вот и получилось, что вместо того, чтобы ему силу дать, этот призванный помощник ещё и у него самого все соки высосал. Потому-то и не было больше в его жизни ни радости, ни покоя, метаться начал. Может под конец жизни своей он и хотел что исправить, да обратного пути уже не было. Так и получилось, что вместо богатства и здоровья получил нищету и болезни. Есть пословица про это – «Впросилися злыдни на три дня, а в три годы не выживешь!»

–Используй духов, которые тебе будут служить, осторожно и обдуманно, как своих помощников. – Процитировала я – И всю оставшуюся жизнь стремись не уронить своё достоинство. Я это где – то прочитала. Не помню, где.

–Вот-вот – согласно закивала Татьяна – правильная книга.

–А кто такой Чернобог? – поинтересовался Дениска.

–Мне мамка раньше говорила, что над проклятыми душами есть Чернобог. Она и сама, наверно, не знала кто он такой. Ей её мамка про него рассказывала, а той – её мамка. Может, в ранешные времена кто и знал кто он, да до нас не дошло. А может и к лучшему. Меньше знаешь, крепче спишь.

–Не всегда – ответил Иван.

–Верёвки с петлёй в доме точно не было – Подумав, сказал Илья – мы там на три раза всё обыскали. Даже со стен и потолка обшивку содрали. Но что удивительно, верёвку нам кто-то подбросил, она у меня в багажнике лежит. Но она без петли.

–Иван, посмотри у себя дома всё хорошенько – повернулась Татьяна к Ивану – может она у вас, мамка могла отдать её твоему отцу, после смерти Помошко, чтоб он её припрятал до времени.

–Посмотрю – кивнул Иван – но если она где и есть, то очень хорошо припрятана, раз я её за столько лет не нашёл.

–Значит надо нам отыскать этот пересохший ручей, верёвку спалить, и дух этот на место возвратится? – снова обратилась я с вопросом к Татьяне, не веря, что так просто можно вернуть духа в нижние земли.

–Не знаю, возвратится или нет, врать не буду. Но, думаю, что попытаться надо.

–А как духов возвращают на место?

–Я про такое не слышала. Изгонять всякую нечисть, лишать её силы, это да, это делают знахари. А чтобы возвращать – Татьяна внимательно посмотрела на меня – если тебе надо возвратить кого-то, наверно, тебе и должны помочь те, кому это надо.

–Ну да. – Я вздохнула – А если дух этот привязан через какую-то вещь у нас здесь? Как вернуть эту вещь? Предположим, что это действительно верёвка.

–Вот, мамка моя же писала, что на перекрёстке верёвку отдать надо. В полнолуние. Мне кажется, что верёвка и есть тот предмет, которым его вызвали.

–Тётя Таня, а камень на язык положили деду Помошке, когда хоронили? – Спросил Иван.