Канкрину

Казань, 27 мая (8 июня) 1829 г., 2½ часа ночи

Ваше превосходительство, считаю своим приятным долгом в те короткие минуты, которые оставляет в нашем распоряжении гостеприимство местных жителей, сообщить Вам о благополучном продолжении нашего приятного и интересного путешествия: через Муром, где магнитная линия не показывает отклонения; Нижний с его замечательным открытым базаром, залитым водой; далее в Казань и Булгар. Путь от Нижнего до Булгара мы проделали по Волге, берега которой среди хлопьев снега уже украшает приятная растительность. Чрезвычайно интересное зрелище для нас представляют местные татарские праздники. Особенный интерес нашему пребыванию в этом чрезвычайно живописном месте (Казани. – Прим. ред.) придали геологические коллекции с Урала проф. Фукса⁵⁸, общество г-на Семенова⁵⁹, чрезвычайно эрудированного астронома, с которым я имел счастье познакомиться еще в Париже, любезный прием очень образованного куратора, г-на Пушкина⁶⁰. Все наши инструменты живы, несмотря на дорогу около Владимира и чересчур резвую манеру езды ямщиков.

Вильгельму

Казань, 27 мая (8 июня) 1829 г

После большого праздника, устроенного в нашу честь собравшимся в университете московским дворянством, мы поехали в Нижний Новгород через Владимир и Муром, где проходит магнитный экватор. Местоположение всех этих городов очень живописно. Базар в Нижнем, где в июле проходит китайская ярмарка, весь залит наводнением. Волга, имеющая 700 клафтеров (саженей. – Прим. ред.) в ширину, поднялась в этом году на 35 футов! Четыре дня мы плыли по Волге от Нижнего Новгорода до Казани. Берега, поросшие осиной, дубом и липой, великолепны. Погода была замечательная, лишь один день с грозой и ливнем, как на Ориноко. Ветер выворачивал с корнем деревья, а потоки несли в реку землю, что делало картину бури весьма впечатляющей. Начиная с Нижнего нас сопровождает граф Полье⁶¹, женатый на графине Шуваловой и имеющий ныне доход около 800 тысяч франков. Он любезен и умен, друг герцогини де Дюра⁶². Он едет к своим поместьям в Пермь, затем мы снова встретимся с ним в Екатеринбурге, после чего он снова покинет нас. Среди трех экипажей Полье коляска, которая была у меня в Неаполе и Берлине, – он купил ее в Париже! Он замечательный рисовальщик, обещал подарить мне рисунки развалин Булгарии и таких же татарских руин в Казани, которые, надеюсь, будут интересны кронпринцу.

Небольшая лодка графа Полье с тремя его слугами перевернулась возле нас, всех троих спасли из воды. С нами ничего плохого не приключилось. Я упоминаю об этом только на случай, если из‐за этого маленького происшествия поползут ложные слухи.

С 24 мая старого стиля мы находимся в этом прекрасном городе, который частично отстроен заново после пожара 1815 года. К счастью, дворец монгольской княгини Зумбаки с башней (минаретом)⁶³ уцелел. Везде индийский стиль, башни-пирамиды с несколькими этажами, поставленные на четырехгранные башни восьмиугольники. Постоялых дворов нет, но, как и везде, ночлег организован в помещениях, где проходят дворянские балы. Широкие залы без кроватей; удобно спать в экипаже или с постеленными шкурами на скамьях. Привратник дома – музыкант из Байройта!

Отсюда мы совершили поездку к руинам древнего татарского города Булгар (280 верст; семь верст составляют одну из наших миль). Мы снова плыли по Волге, а обратно возвращались по суше через Каму. Эта простая переправа через Каму заняла шесть часов, что может дать тебе представление о величии рек. Руины Булгарии не очень живописны; город относится к VIII веку, там находят множество серебряных монет с арабскими и монгольскими надписями. Мечети или минареты достигают 70 футов высоты. Но места, в которых были резиденции Чингиз-хана и Тимура, не могут не вызывать интереса и поныне⁶⁴.

Мне навстречу вышло все население, вручать хлеб-соль! Всё, больше не пишу тебе обо всех этих тягостных почестях! На границах своих округов нас везде встречали офицеры полиции, чиновники и даже главы администрации, выезжали нам навстречу в экипажах… несмотря на наши энергичные протесты. Везде также появлялись губернаторы, люди, украшенные орденами, которые (по приказанию сверху) с утра до вечера интересуются, что мы пожелаем. Эта чрезмерная вежливость, которая хоть и облегчает путешествие, в то же время лишает (скажу тебе на ушко) счастья побыть иногда наедине с собой и с природой. Но это неотъемлемая часть нашего положения, изменить которое не получится.

Я купил здесь множество татарских книг, монет Тимура и прочих редкостей. Пребывание в Казани было очень плодотворным и чрезвычайно интересным, благодаря татарским (мусульманским) предместьям и деревням – 11 мечетей, первые, которые я увидел. Сегодня вечером нас повели на татарский народный праздник, устроенный на лугу. Начальники дали обед, потом был турнир, гимнастические состязания, бег наперегонки и конные бега; татарские дети на лошадях без седел, – все очень живописно. В Булгаре нам встретились совершающие паломническую поездку татарские муллы, которые молились вверху на башнях. Все эти духовные лица учились в Самарканде.

1 час ночи.

Нас еще задержали из‐за торжественного обеда. Отъезжаем завтра рано утром в 5 часов, и профессора с чиновниками грозились прийти попрощаться к половине пятого. Нас не оставляют ни на минуту! Итак, дорогой драгоценный друг, могу тебе написать лишь такое краткое известие о нас. Путешествие наше протекает замечательно. Особенно Эренберг полон энергии, мужества и терпения. При коротком знакомстве он очень импонирует.

Мы едем без остановки через Пермь в Екатеринбург, где (в Азии) мы будем 6 июля по старому стилю. К сожалению, растительность до сих пор в принципе не отличается от Тегельского разнотравья, Polygon[um] aviculare⁶⁵, Malva rotundifolia⁶⁶. С Зайфертом все хорошо, он сжился с образом Нимрода. Обнимаю тебя от всего сердца и прошу написать мне несколько строк. Тысячи приветов Каролинхен, Гедеманам и Кунту. Буду благодарен, если ты отрежешь прилагаемую приписку для г-на Энке⁶⁷ и сообщишь Вицлебену, что я проехал Казань.

Всегда твой,

Ал. Гумбольдт.

Розе ⁶⁸

Дорога на первых станциях от Казани не лишена приятностей и проходит отчасти красивыми лесами, состоящими из осины (тополя)⁶⁹, дуба и липы, – она лишь чрезвычайно песчаная. Но от Арска, второй станции от Казани, мы поехали по твердой плодородной глинистой почве, по которой татары, населяющие и здесь окрестные деревни, везли нас по обыкновению быстро.

На этой дороге мы в первый раз видели партию ссыльных, идущую в Сибирь, состоявшую из женщин и девушек, числом от 60 до 80. Они шли свободно, то есть совершенные ими преступления не были тяжкими; [осужденные за более] тяжкие, которых мы встречали в ходе нашего дальнейшего путешествия, идут по обе стороны длинного каната, к которому они прикреплены одной рукой. Каждую такую партию обыкновенно конвоируют конные башкиры, вооруженные копьями, стрелами и луками, в своих остроконечных шапках, мохнатых кафтанах и со своеобразным строением лица, напоминающие калмыков и достаточно хорошо известные по изображениям и описаниям. При всех станциях по этому главному сибирскому тракту, отстоящих одна от другой верстах в тридцати, выстроены деревянные, обнесенные палисадами дома, в которых ссыльные, как в России называют людей, изгнанных в Сибирь, проводят ночи, а каждый четвертый день отдыхают. Частые встречи с ними делают сибирскую дорогу не слишком приятной, однако насколько я мог видеть, обращаются с ними неплохо; станции не особенно большие, но путь из‐за чрезвычайных расстояний очень утомителен.

Розе

Какой быстрый переход от зимы к лету! Неву мы покидали еще во время ледохода, а на Урале тремя неделями позже уже нашли все травы в полном цвету. Погода этого дня была самая приятная: за холодной ночью следовал светлый, ясный, теплый день; он еще более усиливал впечатление, которое производило на нас это первое приближение к Уралу. Было воскресенье: в Кленовой праздновали Троицу; все высыпали за ворота и наслаждались праздником и хорошим днем.

Розе

Мы прибыли в Решеты после полудня; г‐н фон Гумбольдт выехал отсюда прежде нас, чтобы предварить нас в Екатеринбурге. Г‐н Эренберг и я неспешно следовали за ним, чтобы лучше проследить изменения горных пород по дороге. Мы доехали только вечером и нашли при въезде в город казака, который ожидал нас и проводил в назначенную нам квартиру. Она находилась в противоположном конце города, так что мы проехали через большую его часть и тогда же получили представление о его протяженности. Но улицы широкие и прямые, деревянные дома по большей части одноэтажные и поэтому занимают большое пространство. Между ними выдаются большие белые каменные дома, выстроенные, как правило, в очень хорошем вкусе, – либо предназначенные для помещения казенных учреждений и для квартир чиновников горного ведомства, либо принадлежащие более состоятельным местным обывателям.

Поскольку г-на фон Гумбольдта ожидали с более значительным сопровождением, то и назначили для наших квартир часть города, где находилось несколько таких каменных домов на небольшом расстоянии друг от друга – чего не было в центральной части города. Г‐н фон Гумбольдт выбрал один из этих домов для себя, г-на Эренберга и меня; другой занял г‐н Меньшенин, а третий – граф Полье со своими сопровождающими. Дом, в котором жили мы, принадлежал русскому купцу, который, следуя национальным обычаям, носил длинный синий сюртук, опоясанный кушаком, и бороду. Он отдал нам лучшие комнаты во втором этаже, с белыми штукатуреными стенами, карнизом, украшенным лепной работой из гипса, и со вкусом меблированные. Здесь мы жили все время, пока оставались в Екатеринбурге, сюда возвращались со всех своих экскурсий и, привозя с собой множество различных предметов, раскладывали их в комнатах. Несмотря на все наши старания быть сколь возможно менее тягостными нашему хозяину, мы все же причинили ему немало неудобств, и за все это он не был даже вознагражден возможностью обстоятельно поговорить с нами, так как мы не понимали по-русски и разговор наш с ним по необходимости должен был производиться в основном посредством нашего слуги, который как раз знал русский в совершенстве. И однако мы никогда не видели, чтобы хозяин относился к нам недружелюбно; он всегда был до крайности вежлив и старался предупреждать наши пожелания, о чем я не могу упомянуть кроме как с величайшей благодарностью⁷⁰.